— Почему задерживаются гридни? — спросил у военного советника. — Они же должны уже пройти долину!
Советник суетливо дернул нагрудную цепь.
— Мы отправили к ним на встречу несколько вестовых. Но пока глухо. Нужно принять во внимание слабую из-за небесного явления видимость.
— И никаких следов Синетрийской помощи, — добавил второй советник. — Как в воду канули вместе с нашими наблюдателями.
'Предательство?' — от такого предположения бородача бросило в холодный пот. Могли ли узкоглазые за спиной договорится с Лисом и сейчас готовить удар в спину? Кто вообще поручится, что они пошли дальше Драблага?
Прискакал вестовой от Крейгана, чьи молодчики прикрывали ударный отряд наемников и готовились потеснить варваров к ручью.
— Мечникам нужно прикрытие от конных лучников. Крейган просит вас послать на помощь кавалерию, — звеня бронированными кольцами выпалил гонец. Наместник повернул лицо к командиру резервной сотни конницы:
— Хайа. Подмогни пешим.
Лысый степняк с бесстрастным лицом надел шлем и быстро побежал к своему коню, готовясь выехать на позицию.
Наместник же повернулся к первому советнику и сказал:
— Отдайте приказ Вардену ударить по копейному строю в центре. Пускай бьют, но не пытаются прорвать, нам нужно посеять панику.
— Но господин, — стал возражать советник. — Как же так? Это обернется непредвиденными потерями.
— Делать что говорю! — рявкнул Наместник. — Я сам вижу, чем оборачивается кутерьма на поле! Поганые Лисовы конники застопорили Крейгановских молодцев, а наемники хоть продвигаются, но все же медленно. Где же эти драные гридни, хотел бы я знать!
— Видимость...
— Видимость? Да они так весь бой пропустят! — кипятился Наместник. — А мне нужны результаты! Я хочу увидеть, как во-он те прохлаждающиеся сукины дети наложат в штаны и побегут прочь! Видимость это их боевитость — на самом деле копейный строй состоит из деревенских сосунков, половина из которых дезертирует при одном виде Варденовых молодцев! Исполнять!
Неся обильные потери под обстрелом лучников пешие мечники умудрялись не просто идти, они постепенно начинали теснить неистовствующих берсерков. Вид оскаленных морд кусающих собственные щиты и исторгающих из ртов пену не трогал опытных дерзких рубак, а щиты отлично защищали от секир. Отчасти на их стороне было умение держать строй, тогда как варвары, хоть и сильные хоть и быстрые — нападали беспорядочной толпой. Расплатой за это были размашистые часто смертельные тычки прямыми мечами. С конными лучниками противника дело было не в пример хуже, ведь щиты и облегченные латы далеко не всегда спасали от стрел; остатки булавоносцев оправившись от потрясения принимали активное участие в натиске на островитян. Булавы и топоры взмывали под темно-зеленое, уже набухающее фиолетовым небо с тем, чтобы обрушиться на головы или плечи имевших несчастье оказаться рядом. Некоторым раненным везло и их вытаскивали с поля боя товарищи. Другим не везло и их первыми находили враги.
За спинами меченосцев прогудел горн и земля начала подрагивать уже сзади. Это шла конная сотня Хайи, встречаемая радостными криками меченосцев. Конные лучники, мгновенно оценив угрозу тоже привнесли свой вклад во встречу конницы. Стрелами. Не дожидаясь каких-либо команд, всадники подняли рондаши38 принявшие на себя большую часть подарка. Кое-что досталось самим ездокам. Кое-что взбесившимся коням.
А потом наступил черед расплаты — лучники Лиса спешно вешали луки обратно и вытаскивали кривые легкие сабли.
— Пикииии-ать! — резко крикнул, проехав перед пешим строем, командир. Вчерашние селяне мялись, но подгоняемые поставленными с ними в строй настоящими воинами, довольно быстро разобрались в форме исполнения. Первая линия добровольцев присела на землю, разворачивая острия копий под углом вверх, чтобы встретить ездоков. Вторая линия подалась вперед, выставляя длинные пики вперед прямо над плечами товарищей. Специально для коней.
Командир, осматривая качающиеся оголовья копий, громко выругался:
— У кого-то мать его, руки дрожат? Крепче держать! И помнить про сигнал! И не в небо пялиться, а перед собой! У вас, что в небе голые бабы скачут? Морды к земле, придурки!
Странное если не сказать страшное небесное явление сильно поубавило духу у трусоватых новобранцев, некоторые из которых пытались, бросив оружие помолиться на поле боя. Таких били и затыкали.
Вообще-то в подобном построении предполагалось, что дополнительную защиту обеспечат башенные щиты, но при должном размышлении эта статья расходов была вычеркнута. Тратить деньги еще и на защиту для этого мяса?
Из пылящегося облака мглы показался стремительно летящий на их позиции строй всадников, возглавляемый Золотым Мечом Армии Варденом. Правда в полутьме и всеобщем хаосе этого никто не знал.
Чем ближе они были, тем сильнее дрожала земля, и — командир знал это точно — поджилки людей.
— Стояяяяяять! — и вот уже они совсем близко. Копья в мокрых руках мелко подрагивали от страха.
— Я же говорил, — довольно хмыкнул Наместник, слушая очередное донесение. — Щенки не выдержат. Нет, я говорил?
Военный советник торопливо закивал, про себя задавая вопрос к чему было рисковать резервом, если добровольцы наверняка не последняя линия обороны их противника. Но Эйстерлин пребывал в повышенном настроение духа.
— Эх, сейчас бы туда! В сечу! — на мгновение замечтался Его Величие, сладко закатывая глаза. — Чтоб кишки мечом! Чтоб топтать этих бегущих в панике, бросающих казенное оружие босяков! Гуляет же сейчас там Варден! Лис-сучонок не ждал, небось!
Конный отряд под руководством Вардена имел все основания гордиться своей работой. Все было выполнено в лучшем виде — враг постыдно бежал с поля боя, теряя людей десятками, без всякой надежды на возвращение. Их командиру Варден лично распорол грудь. Башня, из которой наблюдал за ходом сражения узурпатор, была видна отсюда как на ладони. Победа близка!
— Мы сделали это! — не пытаясь сдерживать эмоций, крикнул один из всадников Вардену. — Что теперь, развернемся и ударим в тыл варварам?
Золотой Меч смерил такую близкую башню взглядом:
— Нет. Принесем победу нашему господину! Возьмем штурмом оплот неприятеля!
Но когда конница, построившись клином, по трупам направилась вглубь вражеского тыла — их ожидало потрясение. В лице приближающегося от башни огромного многосотенного отряда трясущих бородами варваров.
— Откуда они здесь?! — отчаянно закричал Варден. — Почему разведка ничего об этом не сказала?
Понятное дело, его вопрос остался без вразумительного ответа.
Одного только взгляда на воинство хватило, чтобы понять всю незавидность их собственной участи.
— Назад! — поспешно взревел Варден. — Отступаем! Это ловушка!
По странному стечению обстоятельств не он один кричал в тот момент эти судьбоносные слова. Но кто ж разберет пророческие возгласы в стоящем до небес бранном гвалте?
— Отступаем! — ревел, бешено рубя напирающих варваров Вилоус. — Засада! Здесь за...
Верный помощник Айлан, наугад отмахиваясь от чьих-то цепляющихся за стремя рук, внезапно захрипел и, перегнувшись через седло, повалился наземь. Прямо под топоры.
— Паскуда!!! — Вилоус при виде кончины боевого товарища озверел еще сильнее, заворачивая коня. Вокруг, повсюду были враги. Меч так и порхал, разрубая лица и головы. Под конские копыта люди валились как снопы спелой пшеницы под косой жнеца. В зеленоватой полумгле тяжело было разобрать, где свой, а где чужой. И наемник не разбирал. С неба сыпались стрелы — это отчаянно отстреливались от черного вала наседающих существ лучники. Передние ряды видели цель, зорко отличая людей от вытянутых когтистых тварей с угрожающе поблескивающими глазами. Все прочие высоко закинув луки стреляли навесом, лихорадочно опустошая колчаны. Твари рвущиеся плотной ордой из долины откуда наемники ждали подкрепления достигли отступающих людей и методично принялись истреблять людей.
— Да отступайте же! Где горн?! — но наемники уже сами сообразили, в чем дело. Они, сбиваясь в кучу огрызались короткими выпадами и отступали. Но сделать это находясь в клещах между впавшими в боевое безумие варварами и алхимическими чудовищами было не так просто. Хуже всего приходилось всадникам — прыгучие бестии свое внимание больше всего уделяли именно ездокам, сбивая их со спин скакунов.
Неразбериха и кровавое пиршество чудовищ моментально охватили весь левый фланг войска Наместника.
Вилоус размахнувшись, рубанул сплеча какого-то сгорбленного урода оказавшегося рядом со стременем, послал коня в галоп, заставляя скакать по людским телам и продолжал, не переставая кричать:
— Отступайте, курвины сыновья! Быстро! Быстро!
Вытянув шею, он попытался рассмотреть хоть какие-то признаки свободного пространства поблизости. Везде шла отчаянная борьба. Буквально на каждом клочке земли. Он инстинктивно почувствовал опасность, резко разворачиваясь в седле и вскидывая меч для защиты. Острие на несколько вершков вошло в грудь прыгнувшей на наемника твари. Но громадная туша продолжила движение и врезалась в тело Прайнорка, угодив ему в неприкрытое лицо своими длинными изогнутыми когтями. Прямо в глаза, раскраивая череп.
Вилоус умер, еще до того как его тело повалилось наземь под истеричные звуки трубящего к отступлению горна.
— Победа! — воодушевленно закричал Лис, неотрывно глядя на панораму сражения. Зеленое пламя, сжигающее небо интересовало его, захваченного битвой куда меньше разбегающихся под натиском не знающих удержу варваров наемников. С другой стороны, ворвавшись с фланга чудовища, тайком размещенные в лощине, рвали на куски отряды пехотинцев подчиняющихся Крейгану. Черные в мрачном свете зеленого пламени они походили на орду, вырвавшихся из неведомо какой Тьмы демонов. Подарок Саламата оказался очень кстати — одно выведенное в бестиарии вахрасагера чудовище стоило шести-семи обычных людей. Они действовали с такой жестокостью, что даже закаленные в битвах сердца не выдерживали и люди обращались в бегство. По центру, прикрытый с боков небольшими отрядами конных лучников наступал большой отряд оставленных в резерве островитян. Лис мог бы гордиться собой — ни в одной даже самой мало-мальски распространенной сплетни про число прибывших к Хёргэ островитян не прозвучала правда. Он сумел утаить её от всех соглядатаев. А меж тем северян в распоряжении повелителя Хёргэ было на одну тысячу больше, чем думал Наместник. На одну решающую тысячу.
— Это победа! — снова воскликнул он, потрясая воздетым к небу кулаком. — Клянусь башнями Хергэ! Я победил!
— О да, властолюбец. Ты совершенно прав, — проворковала Ива. — Победа принадлежит тебе. Также как и все остальное.
Резкий спазм в груди заставил правителя западного Триградья согнуться от рвущей нутро боли. Опершись о подоконник, он напрягся всем телом, пытаясь бороться с накатившей волной выворачивающей внутренности рези.
— Ты меня... — только и смог сказать он, прежде чем лицо свело судорогой.
— Отравила? Верно, седой дуралей. Мужчины так снисходительно относятся к женщинам, что позволяют себе делать непростительные ошибки, — приближающийся стук каблуков отозвался в голове. Лис хотел закричать, но в груди не хватало воздуха. Хотел повернуться, но ощутил, как дрожат покрывшиеся испариной руки, как ноги становятся тряпичными и понял, что, сделав хоть одно движение, просто упадет.
Не проявлявшийся до сих пор яд действовал быстро. Так быстро, как только может это делать сильная отрава.
— Ты тоже пила, — выдавил из себя Лис, обмерев, глядя перед собой. Губы и веки начало немилосердно печь. Дрожь все усиливалась. — Это ведь было в вине?
— Да, — ободряющим голосом подтвердила Ива. Миниатюрная рука легла на сведенное от напряжения плечо. — Вино и было ядом. Сильным, особенным ядом. Этот яд начинает действовать только когда в кровь выделяются разные присущие эмоциональным состояниям вещества. Когда радуешься, пугаешься, злишься или грустишь. Замечательная вещь. Для того чтобы он не действовал, годами накапливаясь в крови нужно просто перестать быть человеком. Или перестать чувствовать. На меня же он не подействовал, потому что на меня вообще не действуют яды.
Заметив его попытку разогнуться, девушка мягко обняла Лиса, прижимаясь к спине своим телом. Ладошка аккуратно легла сверху на дернувшуюся было руку и легко прижала её к подоконнику.
— Салам-мат...
— Если тебе будет легче, — сказала она, поднося алые полные губы к его уху, — я расскажу тебе одну интересную вещь. Нет, нет, не пытайся шевелиться, боли только усилятся. Вдобавок у тебя уже наверняка начался паралич конечностей. Этот яд хорош тем, что едва он начал действовать тебя уже ничего не спасет. А дерготня лишь усилит муку, но ничего не даст. Умрешь, сжавшись в комок.
— Гадина, ты подлая га... — он не договорил из-за усилившихся в животе колик. Только состояние полной недвижимости делало муку хоть немного терпимой.
— Саламат не смог бы отравить тебя. Даже если бы очень захотел, — Ива озаботилась обнаружившимся на бархатистом рукаве крохотным пятнышком, попытавшись осторожно оттереть его краем ногтя. — Моему любезному братцу ни до чего нет дела. И не было с самого начала. Он сидит сиднем в своем бестиарии и занимается исследованиями, — она хихикнула. — Его совершенно не заботят дела большого мира. Все эти хитросплетения политики... он никогда ею не интересовался. Так что Саламата как ты его себе представлял, не существует. Зато есть я.
Красное. Красное зарево слепило глаза, а в ушах слышался шум прибоя. Или это был победоносный рев его войск? Лиса били озноб и жар одновременно. Но он держался, хотя и не понимал зачем. Проиграть так глупо, так безнадежно. И кому? Девице играющей в повелителя Тьмы.
— Чего ты добиваешься? — слабеющим голосом прошептал он. — Я выполнил бы сделку... играешь заодно с Наместником? Хочешь его победы?
Ее, похоже, позабавило такое предположение.
— Это напрашивается само по себе. Нет. К Наместнику я равнодушна. Да и вообще... с чего ты взял, что я хочу хоть чьей-нибудь победы в этих ваших мужских играх?
Наконец руки не выдержали и с ноющей болью подломились, уронив Лиса грудью на подоконник, откуда он сполз на пол. Он погружался в алую бездну раскрывающуюся перед глазами все глубже, под безграничный в своей злой радости победный рев войска и сладкий голос своей отравительницы:
— Слабая женщина пытающаяся играть против злых мужчин на их поле для начала должна озаботиться уравнением сил. Кровь — не вода, ею нельзя умываться постоянно. Очень скоро люди захотят передышки, и сами её попросят, согласившись на условия того, кто сможет обеспечить спокойствие...
Разгром. Полный и бесповоротный. Степняки из Синетрии так и не прибыли на поле боя. Гридни Яромира, похоже, остались в долине тепло встреченные чудовищами, которые как оказалось, служили Лису. Его собственные воины постыдно бежали с поля боя, при виде страшной участи постигшей их товарищей. Ни варвары, ни чудовища, пленных не брали. Почерневшее небо исторгало молнии, точно Боги за что-то гневались на своенравных детей.
