— И ты все равно за него выйдешь? — едва слышно удивилась Эвелин.
— Можно подумать, у меня есть выбор, — безучастно пожала плечами Паркинсон, откидываясь на спину и уставившись на полог. — Не знаю, почему все вокруг продолжают упорно думать, что я умудрилась захомутать самого завидного жениха Магического Мира и теперь ни за что не выпущу его из своей цепкой хватки. При этом никого не интересует, как мало от меня в этом деле зависело, учитывая, что это было обручение младенцев, инициированное нашими родителями.
— Ты всегда можешь нарушить один из пунктов контракта и аннулировать его, — участливо предложила Роксана Эфрон.
— Мой отец слишком рад породниться с Малфоями, чтобы позволить мне испортить сделку. Он прогнет меня под любые требования, которые взбредут в голову моему свекру, только бы союз был заключен. К тому же Люциус пошел так далеко, что обещал роду Паркинсонов нашего второго сына, и моему отцу наплевать, что фамилия станет двойной — это большее, чем предложил бы кто-то другой. Я слышала, что он вел переговоры с МакНейерами и еще несколькими семьями, но все хотели поглотить род, только Малфой предложил уступку, причем по собственной инициативе. Так что если я растолстею, меня запрут в подземелье на хлеб и воду, только бы род Паркинсонов не исчез с лица земли.
— А если Драко сам...
— Ты слышала, что я сказала: Люциус по доброй воле предложил одного из потомков. И я еще удивляюсь отношению Драко! Мне повезло, что он сволочь не на постоянной основе, видимо, кровь Блэков сильнее, чем многие думают, но, тем не менее, он похож на отца не только внешне. Я могу не переносить этого человека, но одного у Люциуса не отнять — он чертовски умен. Он низвел меня до уровня течной суки, а своего сына сделал кобелем для случки, великодушно предложив подарить щенка из помета, и тем гарантировал, что состояние моей семьи не уплывет у него из рук. Думать не хочу, что он способен сотворить с сыном, испорть он его "величайшее деяние".
— Я уверена, что ты преувеличиваешь, Пэнси. Лорд Малфой очень привязан к сыну.
— Все они к нам привязаны, пока мы не сопротивляется их воле, — парировала девушка, заметив, как вздрогнула Эвелин, сильнее вжимаясь в объятия сестры. — Слушай, может, для тебя это не так, Дафна, и твоя семья тебя действительно любит, но я уже давно привыкла к тому, что я для своих родителей лишь эффективное средство торговли. Поэтому не осуждай меня за то, что я предполагаю худшее. В конечном счете, это не раз спасало меня от разочарования. Я довольна уже тем, что со временем выяснилось, что брак с Драко не обещает быть такой же полной катастрофой, как союз моих родителей.
— Конечно, не будет, — уверила ее Милисент. — Разумеется, как и у любого человека, у Драко есть свои недостатки, но по отношению к тебе он всегда проявляет себя с лучшей стороны и умеет быть благодарным.
— Через раз, — фыркнула Пэнси, — а то и через двадцать. Ну и ладно, Драко не самое худшее, что могло со мной произойти. Не могу не вспомнить беднягу Лукаса, но ты права: он всегда по отношению ко мне снисходительно-вежлив, способен ценить меня и мои способности, уважать и прислушиваться к моему мнению, хотя никогда не позволит высказаться или признать этого на людях.
— Но ты всегда высказываешься в Комнате Собраний, — нахмурилась Ребекка.
— Сейчас — да. И только если мое мнение не противоречит его. Мы всегда были честны друг с другом и однажды обсудили наши ожидания от брака. Я сказала, что не хочу быть утробой, которая закончит жизнь бесполезной алкоголичкой после рождения наследника. Он согласился, что я могу делать все, что мне заблагорассудится в частной жизни наедине с ним, пока продолжаю быть примерной женой и образцово веду себя на публике. То есть красиво висну на его локте, отражая его неземное великолепие, и глупо хлопаю глазами, привлекая необходимые связи, и прочее, и прочее, — сказала она, закатив глаза, и девушки захихикали. — У нас довольно ровные отношения, мы вроде бы друзья, и, если я продолжу подстраиваться под его капризы, наш союз обещает быть вполне мирным. Это не делает меня полностью довольной отведенной судьбой, но отчасти помогает смириться.
— Ушам своим не верю! — воскликнула Ребекка, всплеснув руками и пораженно качая головой, и, отметив недоумевающие взгляды, направленные на нее, пояснила:
— Как ты можешь быть недовольна? У тебя есть больше, чем у любой из нас когда-либо появится! Тебя ценят и уважают. Тебе поручают организацию такого события, а ты злишься, жалуешься и выражаешь презрение. Ты должна быть польщена таким доверием.
— Не будь наивна. Мне поручили это важное событие не потому, что ценят мои организаторские способности, а только в силу моей должности. Но никто из них не ценит мое положение.
— Ты еще скажи, что тебе не нравится твоя работа?! — Блоссэм вскочила она на ноги и уперла руки в бока.
— Разумеется, она мне нравится, — Пэнси приняла более приличное положение на кровати и теперь сидела, облокотившись о столбик, — иначе я не стала бы с тобой из-за нее соперничать. Ты, я и остальные конкурентки знаем, сколько испытаний нам пришлось пройти, чтобы получить эту должность. Добиться звания Старосты было трудно, показать себя великолепным администратором, добиться уважения и права голоса на собраниях, быть равной среди прочих — не легче, но мне удалось. Каждую неделю отправляясь на встречу старост, я знаю, что там ко мне прислушиваются, мое мнение принимается в расчет. Но стоит мне вернуться в подземелья, и мгновенно мне указывают на место, принижая достижения и при любом удобном случае подчеркивая, что я получила эту работу лишь благодаря глупой школьной гендерной политике и снисхождению Снейпа к прихотям крестника, — в глазах Пэнси разгорелась ярость. — Ты знаешь, что это не так, Ребекка, ты была там и проходила все то же самое, что и я. Ты знаешь, что это была честная борьба. Но никто из них, — она гневным жестом махнула в сторону мужских спален, — не хочет видеть этого или осознавать, что я в одиночку тяну большую часть обязанностей Старост Факультета, и Драко, разумеется, не спешит их в этом разубеждать. Напротив, он даже посмел в моем присутствии издеваться над Поттером, который отверг предложение своего декана на подобные условия во вред Грейнджер. Я знаю, ты злишься на меня с тех пор, как я получила назначение, но не жди, что я буду извиняться, Ребекка, — твердо заявила Паркинсон, глядя прямо в ее глаза. — Вполне возможно, это единственное личное достижение моей жизни, единственная заслуга, которую невозможно приписать на счет моего отца или мужа. Нечто принадлежащее только мне!
* * *
Пэнси Паркинсон по натуре своей была девушкой независимой и безучастной к тому, кто и что о ней думает, что, кстати, было весьма удачно, ведь мнение о ней сложилось не самое положительное. Большинство людей охарактеризовали бы ее как холодную, неприступную, жесткую и расчетливую суку, которая ни за что не упустит своего. Во всяком случае, именно эту ее сторону имели возможность лицезреть поставщики, декораторы, повара и прочая прислуга, которую пришлось задействовать в срочном порядке и ничего при этом никому не переплатить. Совсем другое было продемонстрировано директорату, без колебаний выдавшему разрешение на празднование вежливой и учтивой девушке, трогательно ратовавшей за подругу. Помогло и то, что в том же лице представала обязательная староста, выступившая гарантом надлежащего поведения студентов и проявившая похвальное благоразумие, поняв невозможность в текущих условиях свободного допуска посторонних лиц в стены Хогвартса, и которая беспрекословно согласилась на проверку поступающих для вечеринки грузов.
К счастью, остальные девушки, осознавая трудность ситуации, поспешили предложить Пэнси помощь, и она торопливо принялась распределять обязанности среди них. Это стоило ей бессонной ночи, но организатор приемов из нее получился прекрасный, и к сроку все было готово. Комната Собраний их совместными усилиями преобразовалась в бальный зал, по периметру были расставлены столы с закусками и изыскаными винами, а мягкая мебель стратегически распределена на зоны, давая каждому факультету возможность устроиться изолированно, хотя при этом разграничение не особо бросалось в глаза. Теперь им, разряженным в шелк, атлас и бархат, оставалось только напряженное ожидание и напутственные слова Драко: "Анализируйте, оценивайте, думайте".
В точно назначенное ими время, сигнализируя, что кто-то по ту сторону только что произнес пароль, пришла в движение стена, открывавшая вход. Камни раздвинулись почти бесшумно, но даже этот тихий шелест прозвучал как гром среди ясного неба. Пэнси не заметила собственного напряжения, пока не увидела вместо целой оравы потенциальных союзников всего трех человек. Кто бы удивлялся, что все трое — гриффиндорцы: Грейнджер и следующие за ней по пятам, как преданные псы, Томас и Лонгботтом. Построение пародировало бы Малфоя и его телохранителей, если бы только Грейнджер не шла спиной вперед, что-то рассказывая своим спутникам задорным голосом, отчего их лица расплылись в кривых усмешках. Глупое решение, учитывая, что через пару шагов она потеряла равновесие на первой ступеньке лестницы. Гермиона пошатнулась, нелепо взмахнула руками, но уже в следующее мгновение оба парня, шагнули ближе, поймали ее за предплечья и рванули, впечатывая в себя. Плечи девушки поднялись и опали в глубоком вздохе, пока она пережидала вспышку паники, уткнувшись лбом в тесно сомкнутые плечи своих друзей, и все трое замерли, даже не заметив, как камни за ними вернулись на место.
Слизеринцы задохнулись от подобной наглости: совершенно недопустимое нарушение правил, абсолютно неприличный личностный контакт. Несколько лет назад светские круги были взбудоражены похожим происшествием, результатом которого стал нежеланный брак ради соблюдения приличий. Насколько Пэнси помнила обстоятельства того дела, главная героиня скандала в числе прочих была приглашена весьма респектабельной вдовой на летний "Сезон Ухаживаний". Кому конкретно принадлежало данное поместье, не разглашалось, дабы не разрушить репутацию того рода. Во время одной из формальных церемоний — коллективной прогулки эта девушка подошла слишком близко к краю обрыва и едва не сорвалась вниз, но один из молодых людей успел ее поймать. Не магией, что было бы вполне реально и сделало его героем, а физически, прижав к себе и тесно соприкасаясь по всей длине тела. Ходили слухи, что обстоятельства были подстроены, и дело оказалось передано на расследование Аврорату, уж слишком подозрительно выглядело: богатая наследница и нетитулованный маг без приличных (по сравнению с ней) средств и перспектив в будущем.
Глядя на гриффиндорцев, все слизеринцы без исключения вспоминали ту нашумевшую историю и прикидывали, кто из двоих будет претендовать на руку мисс Всезнайки. Пэнси в очередной раз поразилась, насколько бесстыдно подчеркивает маггловская одежда каждый изгиб тела, и порадовалась, что грязнокровкам запрещено ходить без мантий в течение всего учебного года, включая свободное время и посещения Хогсмида. Она услышала, как несколько человек за ее спиной шумно сглотнули, пялясь на тонкую фигуру Грейнджер, отчетливо прорисованную приталенной белой блузкой и непонятного силуэта брюками, плотно облегавшими бедра и расклешенными от колена. Тем не менее, Грейнджер и ее спутники не выказывали ни малейшего беспокойства или неудобства ни по поводу своего поведения, ни от прожигавших их взглядов, ни из-за затруднительного положения в которое они попали. Гриффиндорка просто отступила, мягко пропела: "Спасибо мальчики", — и прошествовала вниз, но уже как это положено делать нормальным людям, особенно в незнакомых местах. Вот тогда-то, Пэнси и оценила в полной мере, как много скрывает от взгляда мантия! Как и положено чистокровному магу, на плечи Лонгботтома была накинута парадная мантия, только узкие раскрытые полы демонстрировали не изящное шитье камзола, атлас панталон и башмаки с бантами. На нем были тяжелые ботинки и штаны из грубой ткани вроде тех, что были на последних снимках у Поттера, и свитер очень тонкой вязки (сконцентрировавшись, она вспомнила обсуждение одежды между Лавандой и Парвати и выудила название — водолазка). Откровенно оценив тело, обтянутое темно-синей тканью, Пэнси решила, что неизвестно, каким тот был в детстве, но теперь называть Лонгботтома жирдяем ни у кого бы язык не повернулся, ведь под бесформенной школьной мантией скрывалось сильное, плотное тело без унции лишнего веса. Тело воина.
Заинтересованно переведя взгляд на Дина Томаса, Пэнси ошеломленно моргнула. На нем тоже было нечто несуразное, как и на Грейнджер, а значит, однозначно полностью маггловское. "Костюм", — всплыла внутри сознания информация из давешнего разговора гриффиндорок, и только сейчас Пэнси задумалась, какого Мерлина они дискутировали о мужской одежде, а тогда она только сокрушалась, чего ей только не приходится выслушивать, сидя за соседней партой с парочкой отъявленных хогвартских сплетниц. В целом одеяние Томаса ей понравилось — темно-серое с белым, ничего излишне вызывающего, если бы только не эта полосатая ленточка, висящая посередине. Пэнси снова моргнула и посмотрела на Теодора и витки шелка, в которых утонула его шея, перевела взгляд на Блейза — единственное различие в том, каким образом закреплены концы — и поняла, что магглы облегчили не только одежду, но и аксессуары. От дальнейших размышлений и разглядываний ее отвлек мелодичный голос с едва заметными насмешливыми интонациями:
— Карточек с именами нет. Где кому садиться?
— Вы первые, так что — где угодно, — ответила Пэнси, недовольная тем, как отозвались о ее плане рассадки гостей.
— Вы единственные? — нахмурился Пьюси.
— Остальных ожидайте в пределах "опоздания вежливости", — ответила Гермиона, усаживаясь на диван напротив слизеринцев и закидывая ногу на ногу. Невилл молча сел справа.
— И что это должно означать? — пробурчал Уоррингтон.
— В течение пятнадцати минут, — закатил глаза Томас, плюхаясь на диван рядом со своей старостой. — Я уже и забыл, как отстойно пояснять каждую мелочь.
— Не волнуйтесь, у вас самих еще Малфоя не хватает, — хмыкнул Невилл. — Держу пари, все наши будут раньше него.
— Ставка? — азартно подскочил Дин и сразу сник. — Черт побери, и не поспоришь.
— Правильно, — засмеялась Гермиона, — это значило бы признать, что он хорош сам по себе, а не благодаря наведению марафета перед зеркалом.
В тот же момент, когда Томас собирался что-то возразить, раздался шум раздвигающихся камней и им пришлось прервать надвигавшуюся перепалку. Пэнси, расправив плечи, выступила вперед, намереваясь приступить к своим обязанностям хозяйки приема и заняться распределением мест, но неполная делегация Хаффлпаффа, учтиво поздоровавшись со всеми, присоединилась к компании грифов.
Следующие пятнадцать минут, как и было обещано, продолжали прибывать люди, и сценарий повторялся с завидной регулярностью: приветствие, игнорирование ненавязчивых попыток устроить гостей, чтобы спустя несколько минут все расселись в зоне гриффиндорцев. Естественно, места там скоро закончились, и началось самое интересное — они устроили перестановку. Разумеется, не спросив разрешения хозяев.
