— Очень хорошо, — старый «недобрый знакомый» хохотнул мелким коротким смешком, противненько так — три бойца, да притом целый сержант с двумя ефрейторами! Ты, Фёдор, жаловался, что у тебя с кадрами нехватка катастрофическая — так вот, три человека бесхозные, забирай смело, пока никто другой не пронюхал. А то так и будешь людей у майора клянчить…

— Так вроде их откомандировали к спецам в особый резерв… — капитан сомневается, но, чувствую, осталось недолго, ещё пару минут, и он даст себя уговорить. Сам очень хочет уговориться, так что ломается только для самоуспокоения, типа «…я не упал, меня уронили!..». И, кажется, место, в которое нас запихнут, когда этот уговорится… Причём кажется не только мне — вон и День с Веслом мрачные и настороженные, зыркают то на летёху, то на меня. Я молчу — меня никто спрашивать и не собирается, они между собой беседуют, дело простых солдат — исполнять приказы старших по званию, а не пререкаться. Ну погоди, суслик, я из тех, у кого память очень плохая — отомщу, забуду и снова отомщу! Не последний раз, надеюсь, сталкиваемся! Дай погоны снять, а там найдётся способ…

Лейтенант Ерошин, Анатолий Сергеевич, мой «знакомый» по Верхнему Волоку особист — на которого мне… нам, поскольку бойцы мои, похоже, тоже влипли со мной вместе, не повезло наткнуться прямо в столовой для младшего командного, при штабе ППД, куда мы прибыли за направлением к будущему месту службы — радостно лыбится, но улыбочка довольно фальшивая. Кажется, до этого мстительного козла начало доходить, что если он мне не простил вывернутую конечность, то и я не отличаюсь кротостью, да и всепрощением не грешу. И раз уж он «зло затаил», то и я камень за пазуху спрячу до удобного момента, а уж тогда и достану, и прицелюсь, и метну посильнее, не постесняюсь! Когда он уводит за собой капитана, которого называет Фёдором, в сторону кадрового отдела, Весло уныло интересуется:

— Следопыт, просто для общей информации — у тебя ещё много таких доброжелателей в рядах доблестной армии Протектората? Не то чтобы мы расстраивались… но, надеюсь, генералам ты ещё не успел мозоли оттоптать?! Если да — хоть предупреди, что ли, чтобы понятно было, за что нас пожизненно в наряды по сортиру упекут…

День, согласно вздохнув, добавляет:

— Умеешь ты себе находить неприятности, командир… «Тихушник» не самый лучший недруг, надо сказать. Хотя хрен с ним — прорвёмся, не страшнее виверна будет, в любом случае! Ты, Весло, сам прикинь — лучше бы было, если бы мы тут служить остались, каждый день от этого мудака шарахаясь? А так засунут нас в какую-нибудь задницу этого мира, понятно, что подальше от цивилизации, поближе к трудностям и опасностям… Так для нас это, в общем-то, норма! Может, вообще как к себе домой попадём, в какую-нибудь дикую саванну, где много вкусных антилоп и газелей, и полно рощиц с мягонькой травкой и холодными прозрачными ручейками?! Ничего страшного, кроме всякой мелочёвки, типа змейсов да яшпериц… а ты как думаешь, Весло?

— Да мечтай больше… запихнут нас куда-нибудь в тошнотную строевуху, где даже пёрнуть нельзя будет без рапорта, а руку можно в гипс заливать — один хрен опускать некогда будет, так и станем ходить по стойке смирно! И постоянные построения, проверки и переклички! И строевая каждую свободную минуту, и чтоб форма прям сверкала. Кантики на одеялах, табуретки по ранжиру, отражение в берцах, и всё такое прочее… — уныло отозвался Коля. Я хотел вставить свои пять копеек — неприятно, но это мои грехи по бойцам рикошетом попали, однако из-за спин (а мы все дружно смотрели вслед удалившимся проблемам) раздался слегка насмешливый голос:

— Ну нихрена себе пополнение! Вы откуда взялись, такие бравые?! Толя, слыхал — им саванна дом родной, а боятся они не гиен-виверн, а построений и перекличек!

Мы дружно крутнулись вокруг оси и инстинктивно вскинули ладони к вискам — перед нами стояли два офицера, майор и старлей, оба довольно молодые (хотя майор, кажется, просто «сохранился» неплохо), и с интересом ждали нашего ответа. Я, как старший по званию, дождался ответного небрежного отмахивания (мух так гонять будете, гАспАда офицеры!), и ответил:

— После завершения курса учебной подготовки прибыли для распределения к новому месту службы, из Новой Одессы… товарищ майор.

Вот тут оба уставились на нас широко распахнутыми глазами, первым не выдержал лейт:

— То есть как — после завершения учебной?! Два ефрейтора и сержант — и все трое призывники, да ещё и сразу после учебки?! Ларев что, совсем оху-угм-хм-угх… — точный и очень быстрый удар локтем в «солнышко» от старшего товарища помешал младшему по званию закончить свою речь, вполне может быть, нарушающую субординацию и порочащую… чего там дальше трындят в таких случаях. Майор, практически не изменившись в лице, захотел выяснить подробности:

— То есть, если я вас правильно понимаю, сержант — звания вам были присвоены во время прохождения учебного курса? Вы именно призывниками поступили в одесский УЦПП — не инструкторами?!

— Так точно, товарищ майор. Но… в итоге мы были именно инструкторами. — я и сам почувствовал, насколько идиотски это прозвучало. Жаль, вовремя язык не прикусил…

— И чем именно вы занимались, сержант? Какие занятия вели, да ещё и, судя по присвоенным званиям, успешно?! Стрельба, рукопашка, пулемёт… что-нибудь другое? — вот же привязался! Ну не всё ли тебе равно, чем мы занимались?! Иди себе, куда шёл, и лейта своего прихвати с собой…

— Никак нет, товарищ майор. Выживание в дикой местности, обязательный факультатив для курсантов и других желающих, эти уже добровольно…

Майор, не обращая внимания на хватающего ртом воздух старлея (не из-за удара — лейт просто офигевал от услышанного!), покачался с пятки на носок и обратно, потом ещё раз осмотрел нас с ног до головы и поинтересовался:

— Не ошибусь, если ваше прозвище, сержант, звучит как «следопыт»? Ваших соратников не знаю, но они явно из вашей… группы?!

Этот Новый Мир — одна большая деревня, я уже говорил?! Вот откуда этот совершенно посторонний майор о нас слышал?! Хотя — снимаю шляпу, по паре фраз так «прокачать» собеседника, уметь надо! Да и информированность у майора нерядовая, сильно сомневаюсь, что я настолько известен, чтобы меня впервые увиденные майоры РА узнавали…

— Так точно, позывной Следопыт. Ефрейтор Редько — позывной Весло, ефрейтор Хромко — позывной День.

Лейтенант, наконец обретший дар речи «в-назад», что-то забормотал на ухо майору, тот кивнул и небрежно (вот чувствую, что будет сейчас на…бывать!.. не знаю, в чём именно — но чувствую!) спросил:

— Судя по вашим словам, вы не очень-то желаете остаться служить в комендантской роте?

На наши выпученные глазки столь же небрежно вмешался с ответом лейт:

— Капитан Рутенев — командир хоз… то есть, комендантской роты ППД. И если я правильно понимаю ситуацию, сейчас лейтенант Ерошин утащил его к кадровикам, зачислять вас в штат комендачей. В принципе… — лейт сделал драматическую паузу, цепко при этом отслеживая бури мыслей на наших физиях, но сильно тянуть не стал — место для службы хорошее, многие мечтают оказаться в рядах комендантов! Недалеко от Демидовска, служба… стабильная и спокойная, всё точно по распорядку (я расслышал тихий стон Дениса «Только не это!»), да и у начальства на виду (тут уже Коля не выдержал: «Плавали — знаем, как оно на виду у начальства… как у лошади на свадьбе — башка в цветах, а жопа в мыле…»), снабжение опять же на высоте…

Я для верности переглянулся с соратниками и коротко переспросил:

— Варианты, товарищи офицеры? Вы же хотите нам что-то предложить, если я не ошибаюсь?

Майор хмыкнул, но никак на наглость (а такобращаться к старшим по званию действительно наглость, субординация, мать её дисциплину и отца её устав…) не отреагировал, лейт прищурился, но тоже смолчал:

— Могу предложить альтернативу — службу в нашем управлении. Именно то, что вы хотели — новые дикие места, неизведанные земли, дикие животные, опасности и приключения, строевой подготовки… можно сказать, нету. Подробнее расскажу только после зачисления, секретность, сами должны понимать! — чуть повысил он голос, видя раскрытые для вопросов рты.

Первым побуждением было отказаться от «кота в мешке!» — по сути, нам предлагали вот так вот, «на голубом глазу» вступить в совершенно неведомую часть, непонятно чем занимающуюся и непонятно кем руководимую; но тут как раз мимо под командованием неведомого мне старшего сержанта промаршировало отделение комендачей, старательно и даже с неким энтузиазмом «тянувшее носок», под ругань и крики сержанта о том, что «…с такими дебилами мы и до вечера на место не доберёмся, а мусоровозы ждать не будут, они заказаны почасово, и он, суровый боевой сержант Матвеев, платить за простой машин из своего кармана не собирается, а потому…», ну и прочие подобные. Мысль о том, что на погрузку мусора можно идти строем (а может — и с песней, просто сейчас у каких-то полковников «тихий час», и их просто не хотят тревожить?!) посетила нас всех одновременно, и потому я оказался последним, почти что выкрикнувшим «согласен!». Я тут же поправился:

— Товарищи офицеры, одно… препятствие. Мы, все трое, в душе глубоко гражданские люди, а потому никто из нас не собирается подписывать контракт. Если у вас настолько серьёзно с секретностью… может, не надо нам лишнего знать?

— Отставить, сержант! — лязгнул майор, в мгновение ока становясь из этакого «доброго дядюшки» жёстким начальником. — Не переживай, ничего лишнего ты не узнаешь. Документы ваши при себе?! — наши судорожные кивки его несколько успокоили — Тогда за мной, бойцы! Идём коротким маршрутом, так быстрее вас зачислим. — и, не оглядываясь, зашагал в сторону, противоположную той, куда удалились Ерошин с, теперь уже заочно известным нам, капитаном Рутеневым. Мы на автомате пристроились за майором, уже привычно выстроившись «боевым треугольником», старлей даже чуть присвистнул. Майор, удивленно обернувшись к подчинённому, несколько секунд буравил нас глазами, потом буркнул: «И правда махновцы какие-то… Нехрен вам в комендачах делать, всё равно строем ходить не будете…» и снова «лёг на курс». Лейт в пару широких шагов догнал его и пристроился у левого плеча, молча махнув нам рукой «за мной!».

Какими путями нас вёл майор — мы так и не поняли (по крайней мере я — кажется, некоторые двери с магнитными замками, недоступные простым смертным, для майора препятствием не являлись) но чудесным образом в течении минут семи-восьми мы оказались перед уже знакомым столом-стойкой кадрового отдела — до которого общим путём добирались около сорока минут! Сидящий за столом старлей при виде майора неуловимым образом подтянулся, мгновенно преобразовавшись из виденного всего парой часов ранее вальяжного «Целого Старшего Лейтенанта, Служащего В Штабе ППД» в «Настоящего Воина, Всегда И Ко Всему Готового»! И особенно готового честно и предельно быстро исполнять собственные служебные обязанности, то бишь отдать всего себя порученному делу со максимальным рвением и самоотверженностью. С кем мы связались?! Чтобы так вот «канцелярский крыс» отреагировал на приезжего майора — майор должен быть оч-чень нерядовым и заметно опасным! А майор приезжий — или его встречали бы иначе… Даже «честь» ему отмахивали очень… старательно, что ли? Интересно — а лекарство страшнее болезни не окажется?! Не хотелось бы лечить головную боль усекновением оной…

— Старший лейтенант, оформляйте этих троих в седьмое управление, и передайте под командование старшего лейтенанта Марева, он их прямо сейчас и примет. Прошу не тянуть, мы через — он на мгновение поднёс часы поближе к глазам — четыре часа должны быть готовы к выходу.

— Так точно, товарищ майор, сейчас сделаю. — тут же отрапортовал «Настоящий Самоотверженный Старший Лейтенант, Готовый На Любой Подвиг», и с пулемётной скоростью затарахтел по клавиатуре.

Как-то всё безалаберно получилось, и ведь вроде сначала хорошо шло… До Демидовска мы домчали за трое — даже меньше, ночёвок три, а так-то по сути двое — суток, попутно скинув Дениса в его посёлке. День пообещал в условленный срок быть на месте, родня привезёт, так что в Демидовск уже вдвоём въезжали. Весло тоже при виде первого же таксиста возбудился до дрожи, схватил свой рюкзак и в минуту испарился, прокричав всякие напутствия и прощания уже на ходу. Ну и я тоже, не особо отвлекаясь, мотанул домой, к своим близким…

Мама тарелку уронила — вдребезги — когда меня увидела! Приятная — но неожиданность, как-никак! Потом были слёзы, обнимания, охи-ахи… Вокруг носились взбудораженные котята — оба пушистика почему-то сходу, с первого месяца жизни, прикипели к маме, а ко всем остальным членам семьи относились индифферентно — и в итоге расколотили-таки ещё какую-то посуду, за что были наказаны Артемидой, видимо, чтобы не позорили семью! Арта, когда я вошёл в дом, сначала даже зашипела на меня — отвыкла, что-ли — а потом, узнав, облапила всеми четырьмя и… вот клянусь, заплакала! Этот обиженно-облегчённый рык-мяв ни описать, ни сымитировать не получится… Рядом тоненько подвывали оба мелких, пришлось шугануть… Мама опять принялась вытирать глаза, потом батя всю нашу сопливую бригаду успокаивал, хотя и сам был…

Короче, четверо суток пролетели молнией. Я только-только успел навестить немногочисленных знакомых, из тех, конечно, кого хотел увидеть — того же Сомова, Макса Кашевара поискал (на удивление — нашёл, он, как нарочно, полдекады как из рейда вернулся!), ещё кое-кого — и всё, пора! Даже новой машинкой похвастался как-то второпях, ну и кое-что успел закинуть «в закрома», для «на всякий пожарный»… особо по хитрым контрабасовским закладкам прошёлся, пускай будет! То самое загрузил, неконвенционное по местным правилам… Ну, и свой привычный комплект забрал, надоел мне «чех»; с «дегтярём» то ли привычнее, то ли удобнее… и АО, конечно, до кучи. Попрощался, пообещал родным всё что требовали и просили (как и положено — руки-мыть, никуда-не-влезать и так далее), и отчалил — до ППД тоже не близкий свет добираться. Арес с Артой за переднее сиденье рядом с водителем чуть не сражение устроили, по итогу которого Арес был бит и с позором изгнан в жилой блок дрыхнуть и скучать, а кошка гордо устроилась рядом со мной и время от времени, ласково урча, лапой проверяла, я ли рядом, не мерещится ли ей… ну, я именно так это понял из сумбура её эмоций! Арес после ещё возмущался, хотя чувствовалось — не со зла, так, для порядка…