— Эй, сержант, как там тебя… Злой, не спи, замёрзнешь! — тьфу, чего-то я и правда «потерялся», как сопливый горожанин! Так и виверну проспать можно! Чего тут у нас? А-а-а… пришли. Полевая кухня «по Ново-Земельски», версия РА.
На площадке, образованной установленными в круг машинами, возле прицепа-кухни деловито снуют трое поваров. Сам прицеп радует глаз поднятыми вверх стенками фургона, в таком виде образующими что-то вроде навесов-тентов, пусть и весьма скромных по размерам. Прицеп хоть и довольно высокий, но с одной стороны сделан этакий переходной мостик, по которому колонной «по-одному» движутся военнослужащие, получая по ходу движения свои порции в подносы-тарелки по типу американских армейских — когда в одном подносе сразу все ёмкости, под всю порцию, от «первого блюда» до салатной горочки. Если хорошо подумать, для полевого питания так, наверное, действительно удобнее, чем с несколькими отдельным посудинами. Собственно, в пингвинской армии эти забавные «картриджи» тоже именно для питания «в поле» используются, в стационарных столовых всё как у всех, отдельные фарфоровые/стеклянные/алюминиевые миски-тарелки-блюдца… Единственное отличие — если на Старой Земле тарелко-подносы давно уже пластиковые одноразовые, то здесь как раритеты из шестидесятых годов прошлого века — блестящая нержавейка!
Столов, даже раскладных, нет как понятия. Едим, устроившись на раскладных табуретах с матерчатыми сиденьями, такими любят рыбаки пользоваться, если на раскладное кресло средств не хватило! Повара, исключая одного постоянно разкладывающего пищу по посудинам, заняты обеспечением готовки пищи — то кочегарят топки под булькающими корытцами с едой (топят как углём или дровами, так и жидкотопливными горелками — как я понял, в зависимости от наличия топлива; сейчас как раз один из поваров электропилой разделывает сухую лесину, срубленную в ближайшей рощице, вероятно, «на завтра»), то что-то драют, вот какой-то здоровый котёл залили водой и засыпали туда что-то чистящее… о, понял! Туда пустые подносы кидать надо, вон сразу трое подошли с грязной посудой… Ложки-вилки в короб поменьше, тоже залитый водой больше чем наполовину. Хотя, смотрю, многие собственными столовыми приборами пользуются — у нас в ЦУП-е такого не было.
— Ну что, бойцы, наелись? — это старшина Кудесин, дядька лет тридцати местных, как чёртик из коробочки вынырнул откуда-то из-за спины! Я выщелкнул магазин из рукояти «вальтера», передёрнул затвор, подобрал с земли патрон, вставил обратно в магазин, заправил пистолет обратно в кобуру… всё это глядя на старшину. Пал-Михалыч, зараза, только слегка улыбался, всем видом показывая, насколько ему, старому-опытному-тонну-соли-в-походах-сожравшему, забавно наблюдать за наивным молодняком. День с таким же равнодушным видом ставит на предохранитель свою «семьсотшестнадцатую» (один-в-один как у Весла — трофей со смаглов, День, рассказывали, как эту штуку увидел — так и залип, он на винтарь Весла давно облизывался), заодно отводя ствол в сторону — взгляд Михалыча чуть меняется. Щелчок предохранителя колянового ствола и вовсе сгоняет покровительственную лыбу с рожи.
— Чего вы такие резкие, бойцы?! — не выдерживает старшина.
Я пожимаю плечами — лом разговаривать, за меня отвечает День:
— Так привычка, тарщ-старш… В буше в возможную опасность сначала стреляют, а потом смотрят, во что целились. И любой неправильный или просто неожиданный звук, запах, чьё-то появление — именно опасность! Вот и сработали, как научены…
— Н-да… Ладно, начнём заново — вы приём пищи закончили? Или добавки хотите? Если голодны — то вперёд, у нас на этот случай всегда есть сухпай, а то и в котлах чего остаётся. В учебках кормят, насколько я знаю, хорошо — но не так вкусно, так что не стесняйтесь…
Кормёжка действительно была на высоте — как вчера, так и сегодня повара старались «за совесть», я уж и забыл, когда плов ел — да ещё такой, сочный, но не сальный, и рис чтоб твёрдый, но не жёсткий… м-мням! Да и салат — вообще произведение искусства, огурчики-капусточка-зелень… Вчера рагу накочегарили — тоже чуть пальцы не откусил, в рот еду запихивая! Мастера, без вопросов.
— Благодарю, но я, пожалуй, воздержусь, — первым успевает Весло — и так наелся под горлышко! Я киваю, День согласно хмыкает.
— Тогда — идём, пообщаемся? А то вы как сами по себе, даже как звать вас — почти никто не знает. Из своего грузовика вылазите только по необходимости, да и амуниция у вас нестандартная…
Возле «технички» уже сидели или лежали на карематах человек семь, большая часть в командных званиях. Старлей отсутствовал (а ведь, имено он как бы приглашал нас «поговорить»!), зато помимо Кудесина — он в этой компании самый старший и по возрасту, и по званию — ещё три сержанта, один младший сержант и один ефрейтор. Кажется, большая часть командования «колонны» перед нами. Садимся на свободные табуретки (их что — у столовских спёрли?.. хотя да, куда тут тащить — как взяли, так и вернут), вызывая непонятное перемигивание между собравшимися, и ждём — в конце концов, это нас пригласили, так что сами и спрашивайте. Тишина стоит минут пять, наконец не выдерживает один из сержантов, выглядящий внешне немногим младше старшины:
— Не хотите представиться, орлы? А то даже обращаться к вам неудобно — ни имён, ни прозвищ… Или вы ещё позывных не успели заслужить?! — а вот и первая подковырка. Ну куда ж без мерянья… фабержами! Заслужили, не заслужили — какая разница, один хрен, вы уже нас в салабоны записали, на рожах написано… Кроме, пожалуй, старшины — этот в выводах осторожничает…
— Младший сержант Злой, позывной Следопыт, окончил общий курс подготовки в четвёртом учбате (при этих словах несколько лиц скривилось в сожалеюще-разочарованные гримасы) Ново-Одесского УЦПП, проходил дополнительные факультативы на базе имеющихся в ЦУП-е. Там же присвоено звание, личным распоряжением начальника центра подполковника Ларева. После окончания учебного курса поступил в распоряжение кадрового управления ППД, где и направлен в ваше подразделение. — я чуть расслабляюсь на сиденье, показывая, что считаю отчет завершённым. Пока «саксаулы» переглядывались, вступил Весло, нарочито копируя мой доклад:
— Ефрейтор Редько, позывной Весло, прошёл курс подготовки в четвёртом учбате Ново-Одесского УЦПП, спецкурс выживания в дикой местности, дополнительные факультативы. Звание присвоено по совокупности заслуг после завершения подготовки. Направлен в распоряжение кадрового управления ППД под командой След… младшего сержанта Злого.
Тут же, не ожидая дополнительных приглашений, заговорил Денис, в том же стиле:
— Ефрейтор Хромко, позывной День, прошёл курс подготовки в четвёртом учбате Ново-Одесского УЦПП, спецкурс выживания в дикой местности, дополнительные факультативы. Звание присвоено по совокупности заслуг по завершении подготовки, дальше аналогично.
Снова тишина, старослужащие переглядываются, наконец тот же сержант, прокашлявшись, выдаёт:
— Интересные вы ребятки… Сразу трое после учебки — и все в званиях, а один даже сержант. При этом все «четвёрки», даже не «перваки», а ведёте себя вполне грамотно, плюс позывные у каждого. Кто вас, кстати, называл? Может, знакомые есть? — ах, какая дружелюбная улыбка! Верю-верю, пасть только не порви…
— Я и День — «крёстники» Следопыта, сам Следопыт… мы не в курсе. — короткий ответ Весла больше похож на удар или плевок. Сержант чувствует, что несколько перегибает, но продолжает допрос:
— А ты, сержант (ну хоть не «младш ой», минимальное уважение выказывает, эта традиционная игра при обращении к подполклвникам, младшимсержантам, лейтенантам и, естественно, генералам — этих всегда именуют просто «генерал», не сортируя, генерал-майор он или генерал-лейтенант, а вот «генерал армии» как раз наоборот, называется целиком!) кем «крестился»?! И где это молодым сразу в призывной комиссии позывные дают?!
Ещё один озабоченный чистотой рядов и незыблемостью традиций… Какая тебе, в сущности, разница?! Это ж охренеть как важно — имею ли я право на «квадратную» кепку/шапку, или ещё только на обычно-бесформенную (кто служил — понимает)?! Могу ли я сунуть руки в карманы в курилке, или таки сие действо однозначно обрушит стабильность вселенной как минимум в отдельно взятой воинской части, а может, и во всей армии… Я уже было собрался ответить как можно более язвительно, даже текст примерно составил… чуть более сильный (понимай — вообще заметный, в отличие от обычного затишья) порыв ветра со стороны проезда в нашу уютную лощинку овеял лицо, принеся с собой запах близкой воды Амазонки (оттенок гнилой прибрежной жижи напополам с тиной и прочей дрянью), и практически одновременно мощный удар по сознанию слабоконтролируемым страхом со стороны кошаков заставил подавиться словами! Страх не обычный, этот они давно уже умеют давить, любой испуг почти мгновенно переходит в ярость и порыв к атаке! Но сейчас меня затапливает почти первобытным ужасом, как перед каким-нибудь стихийным бедствием! Коты в панике, пушистые едва сдерживаются от немедленного бегства «куда глаза глядят»!
— Эй, «младш ой», ты чего язык проглотил? Сам себе кликуху придумал, а теперь прикидываешь, как выкручиваться?! — опять этот занудливый «охранитель устоев». Я пытаюсь погасить захлёстывающий ужас, кое-как отстраняюсь и чужим даже для меня самого голосом хриплю:
— Тревога… Сейчас тут будет полный пи…ец! Надо срочно валить, пока можем!
У сидящих напротив старослужащих мои слова вызывают идиотский хохот — они уже «всё поняли»! Дебилы, вам жить осталось минуты от силы, а вы…
— Следопыт, что случилось? — а вот старшина Кудесин, кажется, с головой дружит.
— Не знаю! Но опасность рядом, и от неё не отбиться! Только бежать, тогда, может быть… — я замолкаю. День и Весло уже не обращают внимания на идиотские подначки «саксаулов», и готовы выполнять любые приказы — но я сам не знаю, что приказывать! Старшина тащит меня куда-то, и через десяток секунд я обнаруживаю перед собой старлея — ну, или он обнаруживает меня, с какой стороны смотреть.
— Докладывайте, сержант, что вам «такое» вдруг показалось? — замечательное начало разговора, просто идеальное!
— Товарищ старший лейтенант, со стороны реки — на нас идёт… опасность! Если мы сейчас же не уберёмся отсюда — окажемся в ловушке. Необходима немедленная эвакуация!
— Вы бредите, сержант? Какая ещё «неведомая» опасность?! Вы не пьяны, случаем?!
Не верит… и не понимает, б…ять! Что делать?! Мы тут как в мышеловке, единственный выезд как раз со строны угрозы, пока она проявится — драпать будет поздно!
— Тарщ-старш-лейнт, разрешите поднять дрон для доразведки?! — хриплю я, сдерживая уже собственную панику — кошаки зря истерить не будут!
— Надо же, какие срочники пошли, даже дронами снабжаются… а мы, кадровые, всё ножками да оптикой обходимся! — кривляется лейт, но всё же кивает — Ладно, младший сержант, разведывайте, что там вас так напугало…
— Надеюсь, успею до того, как это станет бесполезным! — лейт от моего ответа стискивает зубы, но молчит. День уже умчал к «гелику», мы с Веслом рысим вслед, а когда мой старый квадр поднимается в воздух, рядом вдруг обнаруживаются и старлей Марев, и старшина, и даже аж трое из допрашивавших нас сержантов, включая того самого «ортодокса». Я, как наиболее опытный в обращении с квадром, взялся за джойстики и несколько минут был сосредоточен только на картинке, передаваемой камерой. Остальные переговаривались друг с другом, пытались плоско шутить, да и вообще… День стоял прямо у меня за спиной, вглядываясь в экранчик ноута, на который выводилась картинка, он же первый и увидел… ЭТО!
— Следопыт, смотри, какая-то дрянь мельтешит в воздухе, можешь чуть ниже камеру опустить? Или лучше увеличение сделай, так быстрее будет…
Послушно увеличиваю разрешение, но то, что мельтешит в воздухе, делает это слишком быстро, видны только смутные пятна. А вот на земле всё шевелится куда медленнее, и потому настроиться на отдельный участок куда проще. Я ещё чуть приближаю изображение — и узнаю… но День успевает первым:
— Б…яа-а-а-ать! Это сплюхи… Миграция!!!
Выражение «волосы дыбом» — ни разу не художественое преувеличение! Попасть на маршрут миграции сплюх — гарантированная гибель, если останешься на месте. Сами сплюхи — дикая помесь кузнечика и богомола, вся из колючек, этакий насекомый ёж. Одиночное насекомое, пусть и хищное, и всеядное до кучи — неопасно и даже экзотично-привлекательно. Агрессию проявляет умеренно, если не попытаться раздавить — может и не напасть. Яд скорее напоминает желудочный сок, то есть жжётся — но слабо, если своевременно смыть; и даже попав прямо в кровь, чрезмерного ущерба не наносит. Считается, что насекомое имеет несколько этапов развития, или несколько специализированных особей роя, как у муравьёв — солдаты, рабочие… Но имя своё тварь получила не за это!
Раз в несколько лет единовременно увеличившие численность в несколько раз… сотен, а то и тысяч раз, насекомые начинают миграцию — такое впечатление, что куда попало, хоть в реку, хоть в пустыню, лишь бы вперёд. Прямо как лемминги, те тоже прут куда попало, абы вперёд… Скорость продвижения шевелящегося ковра из насекомых, затапливающего собой всё подряд и оставляющего позади выжранную до пустот от корней (сами корни тоже сжираются до пары метров вглубь почвы!) землю, не превышает шести-семи километров в час. Казалось бы, можно даже просто убежать, пешком! Но природа не терпит пустоты — а мясо сплюхи любят больше, чем древесину… поэтому перед ползущими (и прыгающими) насекомыми впереди летят «разведчики», наполняя воздух треском крыльев и сладковатым ароматом. Снотворным ароматом — вдохнувший это облако человек (и не только человек, разумеется — даже не столько человек, на людей пока эндемичного хищника здесь не найдено; человека тут любой с удовольствием харч ит) хочет только лечь и спать, неважно где и как — лишь бы не тревожили. Если воздействие по длительности превышает несколько минут — разные люди по-разному сопротивляются этой наркоте, от пяти минут до четверти часа — то даже обколотый стимуляторами человек не выдерживает… пару раз были случаи, когда на миграцию натыкались егеря РА с комплектом стимуляторов в аптечках… И засыпает «хомо сапиенс» накрепко, даже не ощущая, что его начали выедать доползшие «наземные» насекомые! И мы, похоже, прямо на пути миграции! А двигаются такие «волны» до пары-тройки суток безостановочно, иногда уничтожая полосу до двухсот пятидесяти километров протяженностью и до трех десятков километров шириной. За ними остаётся только серая земля, иногда обглоданные остовы самых твёрдых и прочных пород деревьев, водоёмы, забитые утонувшими сплюхами, и целые залежи самих насекомых, умирающих во время движения тысячами… Зачем они начинают эти свои миграции, а также их периодичность — пока что полный вакуум информации. Не появились ещё отважные энтомологи, рискнувшие начать изучение сплюх. В «спокойном» состоянии место обитания колонии — считается, что сплюхи скорее роевые насекомые, что-то типа муравейника или пчелиного семейства, хотя утверждение скорее гипотетическое, никто никогда «королеву сплюх» не видел — это территория метров так семьдесят-сто диаметром, в которой нет ничего живого кроме растений, и то не всяких. Любая забредшая туда живность тихонько задрёмывает и… ку-ку. За границы территории насекомые выбираются крайне редко, зато если вдруг кто атакует колонию (или сплюхи заподозрят агрессию) — сражаются насмерть, не считаясь с потерями. Есть и на них свои «муравьеды», в основном из тех же насекомых, иногда находят разорённые неведомо кем колонии, взрытые явно весьма мощными когтями пласты земли с ходами в них, но обнаружить, кто именно этим занимается, пока что не удалось. В любом случае нельзя сказать, что причиной миграций служит черезчур высокая численность этих долбаных кузнечиков, годами границы их территорий не меняются, а потом вдруг р-раз! Нашествие…
