Взмолился, в одном единственном Желании. Он просто хотел всё изменить. В тот момент, когда он понял, что сотворил, у меня, хватило мужества, применить ту технику. Сила с радостью подчинилась мне. Сила, усмотрела в Избранном ею, возможность всё изменить, спасти тысячи и тысячи своих детей.
Всё изменилось. Сложно сказать, что именно поменялось, следуя обезумевшей от боли и отчаянья воле. Но всё изменилось, и этот кусочек меня, безумно радовался всеми сохранёнными им, остатками сути. Видя, что джедаи выжили, выжил Совет, дети в Храме не умерли от его руки. И этому кусочку было совершенно не важно, как именно это случилось. А затем, я исчез. Искорка погасла, растворилась без следа. Оставив толику грусти о своей жене, и совсем чуть-чуть ненависти.
— Теперь ты понял? — спросили чужие губы. Губы человека, с кем все эти годы я делил тело.
— Да… — это всё, что я смог сказать… — я должен вернуться.
— Брат, ты там больше не нужен! Ты видел, ты исправил свою ошибку, ты больше ничего не должен тому миру. Оставайся, здесь… — умолял меня человек, часть чьей жизни я бессовестно украл.
— Нет… — был мой короткий ответ.
— Хорошо, я был готов к этому… — совершенно неожиданно он согласился, хотя я чувствовал обуревающее его смятение.
Искусственные пальцы, с удивительной для протеза ловкостью, выдвинули нижний ящик стола. Сверху лежала коричневая папка без названия. Здоровой рукой я вытащил её и раскрыл. В папке было множество точек.
— Запоминай! — короткая команда прозвучала неожиданно властно. Чувствовалось, что этот человек привык приказывать.
— Что это? — не мог не спросить я.
— Это? Это расположение ближайших галактик, красным кругом отмечена наша. На втором листе, основные ориентиры, чтобы найти Землю… — ответил мне мой собственный рот.
— Но… — я попытался возразить, что не смогу запомнить это.
— Молчи, я не знаю, сколько у нас ещё времени, ты уже всё решил, а значит, прибудь тогда уже лично. Ты нужен мне, брат… я не уверен, что справлюсь один, — в голосе, появились едва заметные нотки страха. — Нет никакой гарантии для нашей повторной встречи. Одни двери закрываются…
— Хорошо, я попробую — я бросил последний взгляд на изображение и мир закружился…
— Зарисуй… — это было последнее, что я услышал. Это сказали уже чужие губы, я пожелал ему удачи, прежде, чем тьма настигла меня.
Примечание к части
И так это завершающая глава книги. Впереди остался только эпилог. Планируется вторая книга. Однако пока точно не могу сказать, когда она начнётся. И буду ли я, заводить для неё новый свиток. Либо выкладка продолжится здесь.
>
Эпилог
Крупная тёплая капля, упала мне на лоб. Невыносимо захотелось немедленно стереть её. Я ощутил, что лежу на спине, голова на чём-то мягком, и не могу пошевелить ни пальцем, руки были словно чужими. На лицо упала ещё одна тёплая капля, кто-то осторожно гладил мои волосы, и тихо всхлипывал.
При попытке глубже вздохнуть, грудь зажгло диким нестерпимым огнём, рёбра сдавило спазмом. Грудная клетка поднялась сама собой в механическом, вынужденном вдохе. С губ сорвался сиплый стон, плечо пробило болью насквозь. Тихие всхлипы прекратились, настала звенящая тишина.
Сейчас всё произошедшее казалось просто дурным сном, плохим, комичным и неправильным. И только нестерпимая боль в плече, пробитом Асокой, напоминала о реальности всего происходящего.
— Мастер? — тьму пронзил тихий робкий голос. — Мастер, вы очнулись? — меня осторожно потрепали за волосы. Я побоялся ответить, в страхе нарушить это наваждение. Быть может это просто иллюзия, обман угасающего разума. Она не могла остаться, она ушла.
— Да очнись же ты… — зло прошипела Асока, с силой дёрнув меня за волосы.
Я тихо охнул, больше от неожиданности, чем от боли, с трудом удалось разомкнуть левое веко. Асока нависала надо мной, испуганно и с надеждой всматриваясь в моё лицо. Судя по заплаканной мордашке и ощущению сырости, плакала она уже довольно продолжительное время.
Моя голова сейчас лежала у неё на коленях. Поле зрения слева заволокло красным, я сморгнул, но алое пятно никуда не делось. Асока ещё раз всхлипнула, легонько погладив меня по волосам. А я всё всматривался в её лицо, единственным зрячим глазом, с содроганием ожидая заметить признаки фатальных изменений. Никакой неестественной бледности, тёмных пятен, ярко очерченных кругов под глазами. Небесно-голубая радужка глаз, кажется, стала ещё более яркой, ни единого пятнышка желтизны.
Тянущая боль в плече стала нестерпимой, будто кто-то настырно ковырялся в ране. Я, как мог, повернул голову, и с удивлением увидев Р3, стоящего с отомкнутым корпусом. Из металлического нутра торчало с два десятка манипуляторов, которые с пугающей быстротой копошились в зияющей дыре в моём плече.
Такое не каждый день увидишь, к горлу подкатил ком, металлические клешни и красное месиво — меня. Рубашка вся пропитана кровью, и натекшая лужа, из-под моего плеча хотя бы не увеличивается в размерах. Меня и дройда соединял толстый жёлтый силовой кабель, начинающийся, где-то в основании его корпуса и уходил прямо в рану.
— Терпите, хозяин, терпите, когда мне ещё доведётся поковыряться в одном из мяс… в вас, хозяин, — прогнусил Р3
Удержать содержимое желудка удалось с трудом. Чёрт, похоже, меня «прикуривали», как двигатель заезженного автомобиля. Проглотив, наконец, подступивший к горлу ком, я опустил голову обратно на колени тогруты.
— Асока, ты передумала меня убивать? — вопрос и улыбка получились кривыми. Правую сторону лица словно стянуло резиной, но мне все же удалось немного приподнять уголки губ.
— Я не хотела… — Асока всхлипнула, её глаза вновь наполнились слезами. — Учитель, простите меня, я… — крупная капля, попала мне прямо в видящий глаз.
— Ничего, Асока, я понимаю, — прошептал я, расслабленно откидывая голову на коленях девушки. Это действительно приятно, хотя и слегка неудобно.
— Мастер, вам срочно нужно в мед капсулу! — немного успокоившись, но всё ещё виновато проговорила тогрута. Левой рукой Асока продолжала гладить меня по волосам, придерживая правой края моего, незастегивающегося на ней, кителя. Безуспешно, грудь все равно почти не прикрывал. Рукава были подвёрнуты и тёмны от пропитавшей их крови.
Второй раз за день, я едва не застонал от осознания.Сто лет бы ещё не видеть это пыточное устройство. Значит прямо сейчас я не умру, потому надо прояснить один очень важный момент.
— Сколько я был мёртв? — с лёгким содроганием спросил я.Возможно, это не лучший вопрос сейчас, но я хотел знать точно.
— Твоё сердце не билось десять минут… — дрожащим от пережитого волнения голосом ответила Асока.
— Ты активировал полную блокировку каюты, и мне не удалось её снять. Когда я очнулась, ты уже не дышал, сердце билось всё медленнее, а я… я ничего не могла сделать. Сила! Сила, я не могла отнести твоё тело, даже с помощью Силы… ты… ты словно прикипел к полу. В какой-то момент, я подумала, что уже всё… Прости меня, пожалуйста, если сможешь… прости меня, — Асока едва удерживалась, чтобы не разрыдаться.
— Хорошо, что Р3 смог подключится к энергосистеме, питающей твои импланты, напрямую…. не знаю, как это… — и вот теперь она, наконец, расплакалась, всхлипывая, и уже не стараясь утереть льющиеся градом слёзы.
Астромех продолжал ворошить рану, и хотя боль ещё не стала нестерпимой, но я начал скрежетать зубами, удерживая себя от того, чтобы не заорать в голос.
— Хозяин, я конечно понимаю, у вас тут любовные игрища, накал страстей, буйство эмоций, и всё такое, но во всем же надо меру знать! Следует вам напомнить, кому, что и куда следует вставлять! — пропищал дройд, не на мгновение не прекращая своё изуверское занятие.
— Асока… не извиняйся, скорее мне следует просить у тебя прощения.Мне следовало раньше тебе всё рассказать, но неудачный момент я выбрал для откровений.
Видимо сказалось эмоциональное и физическое напряжение, что никак не покидало меня все эти дни. Немного расслабился, отпустил сдерживающие себя вожжи.
Ну, вот результат, доволен?! Эпический, блядь, герой! Лежишь на полу, в луже собственной крови, а над тобой плачет прекрасная принцесса.
С трудом мне удалось поднять правую руку, коснуться её. Тогрута прижалась к моей ладони, потёрлась об неё мокрой щекой. Чувство щенячьей нежности и отчаянья с головой затопили меня. Несколько удивительно долгих мгновений потребовалось, чтобы совладать с чувствами, которыми буквально фонтанировала Асока.
Да, теперь я отчётливо ощущал разницу. Видимо, с самой нашей первой встречи, я находился под её невольным эмоциональным прессингом. Теперь, же как насмешка, я наконец научился отделять свои эмоции от её, любопытная разница. Будто где-то рядом с моим сознанием, бушует целая буря.
— Это всё правда? — прошептала Асока.
От ощущения накрывшей безысходности, меня начало слегка потряхивать. Даже сейчас, точно различая наши эмоции, я почти ничего с этим не мог поделать. Проще было соскользнуть ближе к границам техники отречения. Мгновение — и всё прекратилось, осталось только ощущение мрачной решимости. Злоебучая эмпатия.
— Это не важно, мастер! Вам срочно надо в мед капсулу, а потом… — её голос предательски сорвался… — потом я… вы прогоните меня?
— Нет, это было бы бесчестно! Но ты должна была узнать правду. Никто в этой галактике не заслуживает знать её больше, чем ты.
Я почти сорвался на границе техники отрешения. Оставаясь в рамках, заставляя все мысли и чувства обостриться, но держась ещё далеко от черты, которую нельзя переступать. Совсем избавится от эмоций, оказалось слишком просто. Этот печальный опыт, едва не стоил Асоке жизни. Та бесчувственная тварь, лишенная всяких моральных стопоров, просто убила бы её, не окажись она прижатой в угол.
Необходимо будет найти способ справляться с эмпатией иными методами, или хотя бы приглушить её влияние на себя. Хотя, сейчас это неважно.
Собравшись с силами, я начал свой рассказ.
— Около тридцати пяти лет назад, джедай, которого звали Энакин Скайвокер, стал предателем. Он предал Совет, стал косвенной причиной гибели чётырёх магистров и смерти большей части джедаев галактики. Ситх, Дарт Сидиус, что скрывался под личиной канцлера Шива Палпатина, едва не погибнув от рук Мейса Винду, отдал чрезвычайный полномочный приказ, за номером 66, — тихо рассказывал я, с трудом выдавливая из себя нужные слова.
— Тридцать пять лет? — не удержалась и переспросила Асока. Эмоциональная буря, и не думавшая утихать, кажется, стала только сильнее. Не уверен, что долго смогу удерживать её в стороне от своих мыслей и чувств. Интересно, не посчитает ли она меня, буйно помешанным.
— Да, именно так, слушай и не перебивай… мне тяжело…в числе прочего, этот приказ, включал в себя захват Храма и немедленное уничтожение джедаев, а так же взятие под контроль основных гиперпространственных маршрутов и систем дальней связи. Этим приказом, всё высшее руководство Армии республики переподчинялось Канцлеру Палпатину. Для проверки лояльности, Энакин Скайвокер был отправлен ситхом в Храм, где он… Нет… это был я! Ослеплённый силой, ведомый своей целью, не считаясь с последствиями, я устроил в храме резню. Бесполезно оправдывать его… себя… говорить, что был поглощен Тёмной стороной… это не оправдание, — мой голос скрипел, как заезженная пластинка, прерываясь на вынужденные механические вдохи.
С каждым мгновением было всё сложнее отделять свои мысли и чувства, от чувств человека, что был когда-то мной. Воспоминания были пропитаны таким количеством боли и ненависти, что было страшно. Не уверен, что человек способен испытывать такое. Учитывая, что сейчас, мне достались лишь отголоски.
— Но… — тихо прошептала себе под нос Асока. Я открыл свой зрячий глаз, и уставился в её ошарашенное лицо.
— Да, это был мой выбор…моё решение, я мог бы сказать, что я не имею никакого отношения к тому человеку, но это не так. После захвата Храма, ситх отправил меня на Мустафар.
— Первая Мустафарская резня? — тихо ахнула Асока. До этого момента, ей не было известно, что именно её любимый учитель, вырезал всё высшее руководство Торговой федерации.
— Да… и там же, джедай которым я был, проиграл, — с каждым словом, в груди разгорался пожар, я боролся за вздох, как мог, но механизм решил за меня. С шипением, воздух потёк сквозь стиснутые до боли зубы.
— Только, сгорая заживо, под истеричные выкрики своего бывшего учителя, я смог, наконец, понять, что я натворил. И тогда, джедай, которым я был, принял, наверное, первое правильное в своей жизни решение.И это же решение стало для него последним, — тараторил я, стараясь успеть до того, как грудь сдавит очередным спазмом. Нельзя было упустить ни слова.
— В тот день, тридцать пять лет назад, джедай, которого звали Энакин Скайвокер, умер. А в одной ничем не примечательной галактике, родился обычный мальчик, которого радостные родители назвали Серёжей. Этот мальчик стал вместилищем, для очищенной до зеркального блеска, сути Энакина Скайвокера. Так я ещё стал невольным похитителем чужого тела, — вынужденный вдох пробил горло, словно наждаком пройдясь по лёгким.
— Тридцать пять лет прожитой жизни на маленькой голубой планете, которую её жители простодушно называли Землёй. Мальчик жил, рос, взрослел, стал самостоятельным, влюблялся и ненавидел, обзавёлся семьей, — вдох.
— Просто жил, как многие обычные люди на этом маленьком, когда-то голубом, а теперь всё быстрее сереющем шарике, — хрип, ещё один принудительный вздох, и несколько мгновений, чтобы собраться с мыслями, передышка.
— Пока, в один сугубо несчастливый день, он наконец очнулся, медленно поджариваясь заживо, — мой голос невольно сорвался, прерванный очередным вдохом, боль, та боль впечаталась в самую подкорку моего сознания.
Теперь мне стало доподлинно ясно, отчего целый пласт моей памяти был подавлен. Почему, я даже не предавал значения собственному имени. Теперь все эти воспоминания вернулись. Сейчас я не уверен, хватило бы мне мужества вспомнить это, учитывая память о какой боли ко мне вернулась.
— Я не прогоню тебя… теперь, ты знаешь практически всё, что знаю я сам, и теперь, если ты захочешь уйти, я не буду тебя винить, я пойму… — больше не было сил говорить, теперь всё сильнее хотелось спать.
