— Как ты думаешь, эта выходка стоит пятнадцати плетей или всё же этого будет маловато? И ещё, я теперь не знаю, кого лучше назначить на выполнение столь ответственного дела. Боаса или, может быть, гномов пригласить?
От этих вопросов мне становится ещё хуже, и возникает огромное желание не отвечать на них, но мне не разрешают обойти молчанием неприятную тему, и мой голос становится бесцветным, мёртвым:
— Как будет угодно моему господину.
Вновь воцаряется тишина, но теперь она желанная, и мне хочется, чтобы она не нарушалась подольше. Ехидный тон перечёркивает обманчивый покой:
— Правильный ответ! Тридцать плетей и Боас — это приятная комбинация... — тихий, но злорадный смешок возвращает меня к действительности, но жёсткий приказ снова повергает в отчаяние:
— Стража, отведите его к Эрни. Да, если ему что-то понадобится для подготовки к визиту, я разрешаю ему зайти в свою комнату. Глаз с него не спускать! Помни, раб, у тебя есть ровно два часа, чтобы попросить прощения у моего сына. Если ты не сможешь загладить вину, твоя жизнь сильно изменится.
Как только лорд Родригес замолкает, двое стражников хватают меня и грубо выволакивают из кабинета. И после сумасшедшего путешествия по тёмным коридорам замка вталкивают в мою комнату.
Мне больно думать о том, что нужно теперь извиняться перед этим эгоистом и снобом... эта мысль как по сердцу ножом. У меня нет выхода — только унижение перед самовлюблённым красавцем. Охранники пристально наблюдают за мной, я не смогу воспротивиться воле своего господина, да и избежать обещанного наказания. 'Тридцать плетей и Богас' — жуткое, смертельное сочетание. Мне так не хочется идти к этому высокомерному Эрни, я знаю, он теперь будет издеваться за то, что я с ним посмел сделать, но выбора у меня нет. Глупо пытаться скрыться, да и времени остаётся всё меньше. Я впервые по-настоящему понимаю, каково моё положение в этом доме. Что значит простое короткое слово 'раб'...
Под бдительным оком стражей я тщательно готовлю эликсир для устранения всех последствий моего предыдущего зелья. Его изготовление занимает немного времени, и вот мне уже приходится обречённо идти в комнату к Эрни, да ещё в сопровождении двух жлобов, не спускающих с меня внимательных глаз. Всю дорогу я чувствую себя букашкой, насаженной на булавку — беспомощной, трепыхающейся. Кажется, что уже нет более скверных ощущений, однако стоит только мне оказаться возле нужной комнаты, как меня накрывает паника. Но я беру себя в руки и стучусь в ненавистную дверь, разделяющую мою гордость, пусть даже и её осколки, и моё бесславное падение — признание рабского, зависимого положения.
— Войдите, — звучит ненавистный голос, и я прохожу внутрь, мои конвоиры почему-то остаются снаружи.
Комната небольшая, с большим пушистым ковром, на который я опускаюсь на колени, демонстрируя свою покорность. Эрни лежит в кровати под одеялом и, похоже, не собирается оттуда вылезать. Я ещё не успеваю и слова сказать, как мне неожиданно задаётся вопрос:
— Рич, ты можешь избавить меня от прыщей?
— Да, господин, — бесцветно отвечаю я и тут же достаю из-за пазухи зелье. — Вот это нужно выпить и всё пройдёт через полчаса.
— Правда?! — неуверенный, полный надежды голос приводит меня в замешательство. 'Это не похоже на Эрни, его как будто подменили', — мелькает мысль.
— Да, господин, — мой тон остаётся таким же отстранённым. Почти в ту же секунду я слышу шуршание на кровати. Подойдя ко мне, Эрни выхватывает у меня из рук снадобье и быстро его выпивает. Раздавшееся тихое 'спасибо' добивает меня окончательно.
— Рад вам служить, господин, — вырывается у меня.
— Ричи, встань, пожалуйста, с пола, — эта фраза мне кажется галлюцинацией.
— Господин, я прошу у вас прощения за свою неподобающую выходку. — Наконец-то я смог это сказать, до этого момента слова словно застревали в горле, но то, что я слышу в ответ, ввергает меня в шок:
— Ричи, да поднимайся ты уже, я тоже виноват и прошу прощения у тебя. Давай мириться! — Эрни подходит и протягивает мне руку, я необдуманно её пожимаю и поднимаюсь с колен, увидев в глазах моего врага, теперь уже бывшего, неожиданное тепло.
— И ещё, Ричи, не называй меня больше господином, ты ведь не мальчик для утех. С сегодняшнего дня ты мой секьюрити. Конечно, если ты этого сам захочешь...
Мне даже начинает казаться, что я сплю или нахожусь в наркотическом дурмане. До сих пор у меня перед глазами стояла наша первая встреча и последующее знакомство, но этот Эрни мне совершенно не знаком. Может его подменили?
— Если вам это угодно, я согласен, — осторожно отвечаю, страшась услышать в ответ смех или какую-то гадость, но уверенный, слегка раздражённый тон возвращает меня на землю:
— Да что ты заладил, то 'господин', то 'вы'. Рич, приди в себя, мне нужен друг и секьюрити, а не покорный, запуганный раб. Ну что, согласен?!
Я наконец понимаю, что Эрни говорит серьёзно, и больше никаких экзекуций не предстоит, хотя как-то всё подозрительно просто вышло, я ожидал чего-то гораздо худшего, теперь же страх неизвестности исчезает, и я, подняв голову и твёрдо смотря в глаза Эрни, спокойно произношу:
— Да, согласен! — Торжественный момент перемирия нарушается голодным урчанием моего живота, и Эрни тут же вызывает слугу, приказав нас накормить.
* * *
За несколько часов до встречи с Ричардом...
Эрни трясёт от ярости, он вылетает из библиотеки, стараясь сдержать назойливое чихание. Оглядываясь, он замечает насмешливый и полный торжества взгляд мелкого писца, красноречиво говорящий о его причастности к этому позорному бегству. Путь в комнату кажется бесконечным, от напряжения слезятся глаза, да ещё по дороге попался кто-то из слуг. И это всё оказывается лишь прелюдией к настоящим неприятностям. Войдя в свою комнату, Эрни с ужасом слышит громкое протяжное урчание животом, а затем с жутким рычанием вырывающийся наружу. Юный лорд ещё ни разу в жизни не издавал своим телом таких громогласных звуков.
Он сильно напрягает ягодицы, пытаясь унять зверскую какофонию, но эта мера оказывается бесполезной. Полное ощущение урагана, который пытаются сдержать, прикрываясь бумажным веером. Но самое страшное он видит в зеркале — его нежная шелковистая кожа пошла красными пятнами и покрылась многочисленными мелкими прыщами, которые продолжают увеличиваться. Сначала Эрни хочет умереть... потом убить писца, как виновника своих страданий, но наконец решает, что быстрая смерть не окупит всего этого кошмара. Он будет мстить!! Однако когда раздаётся еще один смачный утробный рык, юный лорд понимает свою беспомощность — по крайней мере, в ближайшее время. Эрни шокирован и чувствует, как его накрывает волна паники и страха, что кто-то может узнать о его состоянии. Он, так и не раздевшись, забивается под одеяло, в свою кровать. Пытаясь отгородиться от всего мира, но не находя успокоения и здесь, Эрни нервничает всё сильнее, воображая дальнейшие ужасы, связанные с прыщами на коже и с не на шутку развоевавшимся организмом. Несчастный и жалкий, дрожащий от напряжения и неизвестности, он ясно понимает, что только этот ненавистный заучка мог довести его до такого плачевного состояния. Эрни старается задушить в себе бурный поток негодования, предчувствуя, что мелкий гад и в следующий раз останется победителем, и снова будет выглядеть как сама невинность — чуть растерянный взгляд за стёклами очков, нахмуренный лоб и рассеянное выражение лица — маленький ангелочек с порочной чёрной душой. Юный лорд не замечает, что от жалости к себе самому у него по щекам текут слёзы, не знает, что покраснели глаза, он только пытается справиться с нервной дрожью и буйным нравом своего тела.
Дверь без стука шумно распахивается, и уверенные шаги вошедшего через пару секунд растворяются в упругом ворсе ковра. Резкий, властный и рассерженный голос прерывает все жалостливые мысли Эрни, вытягивая его в реальность:
— Вот, значит, как ты выполняешь мои советы?! Я ведь, кажется, говорил о том, чтобы ты приручал к себе мелкого, и предупреждал, что он может быть опасен, но ты опять всё решил по-своему. Может, ты думаешь, что я не замечаю твоих прогулов занятий, особенно по рукопашному бою?
Эрни съёживается под одеялом в компактный комочек и даже почти перестаёт дышать. Он знает, что тренер страшно зол на него из-за пропусков. Но сейчас не самый подходящий момент для объяснений с отцом, который, похоже, в ярости и в данный момент точно лишён сочувствия и жалости к сыну.
— Эрни, мне уже передали, каким красавцем ты выглядишь. — Ехидная фраза, произнесённая неумолимым батюшкой, словно острым ножом вонзается в сердце юного лорда. Он вздрагивает и только теперь ощущает, как у него от отчаяния текут слёзы. Но вытереть их юный лорд не решается, даже пытается не дышать. Эрни знает, что отец в ярости подобен грозному урагану, но в таком состоянии он бывает крайне редко. К сожалению, именно сейчас такой случай, и юному лорду становится страшно.
— У меня нет времени с тобой беседовать, — ледяной тон батюшки способен насмерть заморозить несчастного Эрни, — поэтому даю тебе восемь часов на то, чтобы помириться с Ричардом, тем самым писцом, которого ты так вдохновенно оплёвывал рисом вместо того, чтобы учиться. Если не справишься с этим заданием, то сегодня же на рассвете получишь десять плетей от учителя рукопашного боя, а завтра я вышлю тебя к людям одного, без права на возвращение.
Эрни в шоке от такого жестокого решения — мало того что учитель его искалечит, так ещё завтра же его бросят на растерзание страшным и кровожадным дикарям. Неужели он должен теперь просить прощения у раба? Неужели он вынужден унизиться? А вдруг этот мелкий, Ричард, начнёт высмеивать его или станет издеваться?
— Ты сделаешь писца своим секьюрити — конечно, он должен тоже этого захотеть, — и тогда будешь заботиться о нём как о своём родственнике. Хотя я не давал тебе ранее возможности общения со сверстниками, теперь тебе придётся этому учиться. Помни, он должен доверять тебе так же, как и ты ему. Кроме вас двоих к людям никто не пойдёт. Более того, вы будете вместе учиться на одном курсе в Академии охотников на вампиров, если конечно помиритесь, нет — будешь там один. Так что у тебя есть выбор. Да, и ещё, Ричард — несовершеннолетний подросток, он младше тебя почти на десять лет, но тебе придётся общаться с ним на равных. Думаю, твоё поведение на уроке соответствует его уровню... Всё понял, Эрни?!
Юный лорд, выглядывая из-под одеяла, убитым голосом спрашивает:
— Неужели мне придётся унижаться для этого?
— Нет, ты же господин. Но ты должен стать для него другом, и учти, любая фальшь может свести на нет все твои усилия, а я морально подготовлю твоего будущего секьюрити, чтобы и он осознал своё положение. Не ищи Ричи, он сам придёт к тебе, но не упусти свой шанс получить преданного союзника. Помни, что тебя ждёт в случае неудачи.
Наступившая тишина нарушается звуком удаляющихся шагов и закрываемой двери.
Эрни впадает в мрачное отчаяние. Он в ужасном положении: мало того, что пострадал от военных действий очкарика, так ещё от отца никакого сочувствия, а только одни угрозы. Однако полежав и от души пожалев самого себя, он, наконец, успокаивается, и начинает обдумывать предложение батюшки. Единственное, что по-настоящему беспокоит — как выглядит его кожа, изуродованная многочисленными прыщами и пятнами. Сколько будет держаться этот кошмар и закончится ли он вообще?..
Время идёт тягуче медленно, и Эрни уже вспоминает Ричи по-другому. Он пытается представить себя на его месте, и это у юного лорда не получается. В конечном итоге он решает действительно помириться, страшит лишь возможность унижения перед своим же рабом, но вроде бы батюшка упоминал о благоразумии мелкого. Осталось только дождаться встречи с ним...
Осторожный стук в дверь, и Эрни чувствует страшное напряжение. С большим трудом выдавливает 'войдите' и видит в маленькую щель из-под одеяла осторожно крадущегося мелкого, слегка замявшегося возле двери, но всё же проходящего на середину комнаты. Ричи падает на колени, что на него абсолютно не похоже. Эрни слегка шокирован, но быстро взяв себя в руки, он задаёт вопрос о страшащих его прыщах, вместо разговора о перемирии. В ответ мелкий покорно протягивает микстуру, которая, по его словам, излечит эту жуть за полчаса.
Настроение Эрни начинает улучшаться, и он понимает, что все страхи остались позади. Однако потерянный голос Ричи, заладившего 'господин' и 'Вы', очень смущает, а вид мелкого, распластавшегося на ковре, вызывает чувство вины у юного лорда.
Эрни выскальзывает из кровати и уже от всей души предлагает дружбу. На секунду в глазах писца мелькает недоверие, но затем они зажигаются теплом и радостью. Радость от перемирия внезапно нарушает громкое бурчание живота у Ричи, и Эрни вспоминает, что, мелкий, наверное, ещё ничего сегодня не ел, и тут же заказывает ужин.
* * *
Ричард сдерживает себя изо всех сил, чтобы не наброситься на еду, но у него это плохо получается...
Ужин проходит в полном молчании, и я только сейчас понимаю, как сильно проголодался. Кажется, что в этом мире ничего больше не существует кроме этой потрясающей ароматной грудинки, овощного рагу и других восхитительных блюд. Эрни нет-нет, да и предложит попробовать что-то новое, стараясь незаметно положить мне разных вкусностей. Постепенно меня охватывает чувство блаженной сытости, и неумолимо начинают смыкаться веки. Последнее, что я помню — это попытки сосредоточиться и не заснуть...
Просыпаясь, слышу мерное сопение и чувствую жар от крепко прижавшегося ко мне тела... Меня накрывает понимание, что я нахожусь не в своей кровати, да к тому же не один, но выскользнуть из цепких объятий оказывается невозможно.
— Спи, ещё рано вставать, — раздаётся тихий шёпот за моей спиной, но мне уже не до сна, тем более что я должен тренироваться по утрам, чтобы быть в хорошей форме.
— Вот ты непоседа, — осуждающий тон, и меня легко переворачивают на другой бок. Я оказываюсь лицом к лицу с Эрни.
— Ты такой беспокойный, давай полежим ещё немного, — его голос полон заботы, а я вообще не понимаю, как здесь очутился: в его кровати, в его объятиях, да к тому же и голым... в общем, настроение у меня явно не умиротворённое.
— Может, ты мне объяснишь, что я тут делаю, и в таком виде?.. — шиплю я, уже забыв о вчерашних угрозах лорда Родригеса, но даже они не способны сейчас усмирить мой праведный гнев.
— Не кипятись ты так. Ничего я тебе не сделал. Просто не хотелось тащить тебя в твою комнату — ты уснул за столом, вцепившись в кусок мяса, я еле смог забрать его у тебя, — Эрни смеётся, но без издёвки. — Знаешь, я не ожидал, что ты такой тяжёлый...
— А зачем снял одежду?!
— Ну не в ней же спать. И, если честно, я не хотел тебя полностью раздевать, просто так получилось — бельё стянул вместе с одеждой. Я и кольцо снял...
При этих словах мне становится жарко. Вот ведь, блин, даже не знаю, как реагировать: с одной стороны я ему благодарен, конечно, а с другой... он же не только видел меня всего, но и прикасался... пока я, ничего не чувствуя, — дрых.
