| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Но почему вы с хранителем думаете, что Кристина сохранила эти письма? — приятель задумчиво огладил бороду.
— Ирон, скажи, ты бы сохранил письма своих родителей, если бы они у тебя были?
— Мои родители не умели писать.
— А, если бы умели?
— Д-да, наверное, — неуверенно кивнул он.
— Я что-то нашла, — Улла вытащила из комода несколько миленьких шкатулок из натурального камня. Две из малахита, одна из оникса, если, конечно, я не ошибаюсь.
— Не, — мотнула я головой, — в таких только побрякушку можно спрятать.
— Или записку.
Проигнорировав мой сарказм, Улла с энтузиазмом начала вытряхивать содержимое шкатулок на открытый участок столешницы. Как я и сказала, внутри нашлось множество милых сердцу девушки вещиц: от очаровательных жемчужных заколок до шикарного аметистового колье, но никаких записок или тайных посланий обнаружено не было. Улла разочарованно вздохнула, но глаза ее продолжали гореть детским восторгом, поэтому я промолчала. Ирон тоже не стал комментировать, сделав вид, что ищет что-то на полках с любовными романами.
Я, тем временем, решила заглянуть под кровать. Смешно, но именно под ней обнаружила сундучок подходящих размеров для хранения корреспонденции. Пока все были заняты, я достала его и с легкостью открыла подвесной замок шпилькой. Этот навык я получила еще в начальной школе, когда одна из бабушек начала прятать от нас с дедом конфеты на вечер, и нам с ним каждый раз приходилось дожидаться ужина. Никак не думала, что этот навык снова мне пригодится, тем не менее, попав в сказку, я только и делаю, что улучшаю его.
Я подняла голову, чтобы похвастаться своей находкой, но Улла увлеченно перебирала мамины украшения, а Ирон листал какой-то потрепанный альбом, что я мысленно махнула на них рукой и сама начала рыться в содержимом сундука. Кроме связок с письмами нашлись кое-каие документы: два завещания и договор на аренду дома сроком на сто лет, при желании, с последующим продлением на тот же срок. В обоих завещаниях всё имущество по наследству передавалось Кристине, а в случае ее преждевременной кончины — ее детям. "Интересно, была ли подобная трактовка задумана изначально или документы переписывались? Если да, то откуда родители Кристины могли знать о ранней кончине дочери?" Я тряхнула головой. Что за ерунда лезет мне в голову? Может, они просто перестраховывались, желая, оградить внуков от дрязг с наследством. Но меня все же царапнуло это изложение последней воли родителей Кристины, и я, отложив документы, аккуратно развязала первую пачку писем, ту, что лежала сверху. В них не оказалось ничего интересного. Начинались письма одинаково "Здравствуй, моя милая девочка! У нас все хорошо...", дальше шел убористый текст с перечислением, кто, во сколько встал, что поел, где погулял, что увидел, но без конкретики, словно писавший, создав свой идеальный мирок, с каждым новым текстом прописывал то, что, как ему казалось, должно происходить с ним (или с ними) в этом идеальном месте.
Я перелистала все письма, читая их по диагонали, и убеждаясь, что, в каком-то смысле, они дублируют друг друга. Текст шел ровно. Никаких сильных эмоций или скачков в повествовании, но не было и сути, она ускользала от меня, хотя я и пыталась вникнуть в нехитрые бытовые прелести простой семейной жизни. Возникло ощущение, что я читаю очень нудный викторианский роман с мельчайшими подробностями, а письма, как главы этой книги. Страницы шелестели в моих руках, и я начала замечать, что строчки ручейками поплыли пред глазами, голова отяжелела, а удушливая сонливость затуманила разум.
Как сквозь пелену я услышала испуганный вскрик Уллы и удивленный Ирона. Попыталась встать, но получилось только приподняться и тут же срубленным деревом повалиться на кровать, поднимая в воздух грязное облако пыли. С позиции "лежа на боку", увидела, как вскакивает с пуфика перепуганная внучка хранителя. В руках у нее светился светло-синий овальный кулон. В следующий миг Уллу окутывает белесый туман, превращая девушку в прекрасную ледяную статую. Подбежавший к ней Ирон попытался отобрать украшение, но только он коснулся кулона, его тоже окутал белый туман и в комнате на одну статую стало больше. Это последнее, что я увидела, так как провалилась в черноту.
— Как же ты не вовремя, — проворчал голос у меня над головой и нетерпеливо позвал: — Рита. Ри-ита! Глаза открой.
Я открыла. Лик стоял рядом с кроватью и был не то чтобы зол, скорее раздосадован. Затемнения клубились вокруг его головы и рук.
— Лик?
— И снова здравствуй, моя спящая неприятность.
— Что? Как? — вскинула я голову, но та показалась мне очень тяжелой и я положила ее обратно.
Где-то на краю сознания мелькнула мысль, что моему телу плохо, что там, где я его оставила нечем дышать. Пыль забивает ноздри и мне надо встать. Надо! Но не проснуться — веки тяжелые. И этот сон, он липкий и неприятный. Вот же гадство!
— Рита! — снова окликнул Безликий.
— Не могу, Лик, — вяло пробормотала я. — Я засыпаю. Мне плохо.
Постель противно заскрипела. Это Лик сел рядом и прикоснулся к моей щеке. Надо же, какие у него горячие пальцы!
— Знакомое заклинание, — пробормотал он. — Рита, ты хоть понимаешь, что замерзаешь? Комната, в которой ты находишься, погружает в ледяной сон. Тебе нужно проснуться.
— Не могу, — постаралась я разлепить веки. — Тяжело.
— Рита, послушай, — наклонился надо мной Безликий. Его теплое дыхание омыло мое замерзшее лицо, и я блаженно улыбнулась. — Послушай меня внимательно, я могу помочь тебе, но прежде скажи, что тебя держит?
— Держит? — нахмурилась я, но мысли в голове путались, и так сильно хотелось спать.
— Рита! Рита очнись! — потряс меня Безликий. — Что тебя там держит? Рита! Мне надо знать, что тебя держит. Рита! Что у тебя в руках?
— Письма, — выдохнула я. — Письма Кристины.
— Ну, слава Темному! Держись, моя неприятность, сейчас ...
Руки опалило жаром, и я почувствовала, как сонливость отпускает, тяжесть и слабость уходят, а сознание проясняется.
— Лик? — подняла я голову и увидела, что мы находимся совсем не в королевских покоях, а всё в той же комнате в доме родителей Кристины, только во сне всё в ней замерло и заволокло туманом.
— Тебе нужно проснуться, — помог он мне подняться.
— Я всё понимаю. Но не знаю, что мне делать? Там Улла и Ирон. Лик, — жалобно посмотрела я на него, — что мне делать?
— Что ты на меня так смотришь?! — резко отстранился Безликий. — Не я влез в это дело, не я попал в ловушку.
— Это была ловушка?
— А как еще можно назвать то, что сейчас вас троих накрывает магией Снежных королев и погружает в вечный сон?
Я резко подняла правую руку. Ловушка? Неужели эта женщина планировала использовать меня именно так?
— Нет, это не она, — словно прочитав мысли, качнул головой Безликий. — Не ее магия. Одной из них, но не ее. Только благодаря ее дару ты еще не превратилась в ледяную статую, но замерзнешь насмерть, если сейчас же не проснешься.
— Но что мне делать? Улла. Ирон, — подошла я к застывшим во льду фигурам. — Как мне им помочь?
Лик молчал, а меня начало трясти. Назревала обычная женская истерика. И, хотя стояла я к Безликому спиной, он не мог не заметить, как я начала дергаться и покусывать большой и указательный пальцы — дурная манера, переродившаяся из детской привычки обгрызать рукава пижамки, а позже подростковой — ногти.
— Есть один способ, — обреченно вздохнул он.
— Какой? — подскочила я к Безликому и вцепилась в него словно клещ. — Расскажи мне! Пожалуйста! Прошу тебя!
— В первую очередь, успокойся, — отцепил он мои руки от своей то ли мантии, то ли халата, то ли плаща — не разберешь. — Когда ты проснешься, ты должна будешь действовать очень быстро, так как заклинание будет выжигать тебя изнутри. Я бы не стал предлагать его — слишком оно непредсказуемое — но, зная тебя, тебе может прийти в голову еще большее безумство, так что лучше уж оно и под моим контролем. Сразу предупреждаю, будет больно.
— Хорошо, — кивнула я. — Я согласна.
— Не спеши. Запомни, действовать придется очень быстро. Первым делом, передать жар заклинания магу, потом девчонке. Я наполню твой резерв ровно настолько, насколько нужно, чтобы ты успела поцеловать и передать жар одному и второму. Не зевай и не отвлекайся, иначе заклинание поглотит тебя. Поняла?
— Поцеловать? Я должна их поцеловать? — нахмурилась я.
— Да. Тебя что-то не устраивает? — ехидно хмыкнул Безликий.
— Нет, — качнула я головой, — я просто уточняю.
Поняв, что переубедить не удастся, Лик не выдержал:
— Темный и все демоны! Где они тебя такую откопали?!!
— Вот бы туда и вернули, — кисло вздохнула я и, расправив плечи, уверенно отрапортовала: — Я готова. Можно начинать.
— Проклятье, — прошипел Безликий.
В мареве начало что-то происходить. Удалось разглядеть вспыхивающие огоньки, размером со спичечную головку, там, где у Лика должны были быть руки. Затем Лик поднес их к своему лицу, и на месте рта у него появилась маленькая пылающая пентаграмма. Я проглотила вязкую слюну. Это мы, что, сейчас целоваться будем?
— Иди сюда, — Лик взял меня за плечи.
Я глянула на пентаграмму и подняла голову, чтобы Безликому не пришлось мучиться, выискивая губы.
— Ты уверена?
— Я же сказала, что да.
— Сначала будет немного щипать, но с каждой минутой боль будет усиливаться, успей передать жар, пока он не пожрал тебя изнутри. Поняла?
— Поняла, поняла. Целуй уже!
И Безликий поцеловал. Но его губы я практически не почувствовала, мои сразу же защипало, потом опалило и когда поцелуй углубился, что-то горячее и густое пролилось в рот. Оно заскользило по глотке и пищеводу, попало в желудок и запылало. Я ошеломленно вскрикнула, так как возникло ощущение, словно меня приласкали изнутри.
— Лик? — выдохнула я, и мне показалось, что изо рта вырвался дымок.
— Просыпайся! — рыкнул мужчина, грубо отталкивая от себя, так как я непроизвольно тянулась к нему за добавкой. — Немедленно!
Резко выдохнула, открыла глаза, сделала вдох и закашлялась от попавшей в рот пыли. То, что во сне ощущалось как жар, в реальности оказалось болезненным жжением. Тело ломило, суставы гнулись со скрипом. Я поднималась с постели, как древняя старуха, кряхтя и постанывая.
Небольшой пятачок вокруг меня был единственным местом, куда лед не добрался, но он тут же исправил эту оплошность, когда мне удалось поднять окоченевшее тело с постели. Меня пошатнуло, но жар внутри начал распаляться и я, наплевав на то, что продрогшие конечности подгибаются и плохо слушаются, хватаясь за все и вся, поползла к двум застывшим фигурам, мысленно направляя себя: "Сначала Ирон".
Маг был на голову выше меня, поэтому пришлось встать на носочки. Прижавшись губами к его поджатым губам, я выпустила томящийся во мне жар. Он выплеснулся, но подействовал не сразу, постепенно согревая мужчину, пока тот мешком не свалился у моих ног.
После всплеска жар словно обрел большую силу. Я посмотрела на Уллу, и на мгновение ужаснулась — вдруг она очнется, а тут я. Только подумала об этом, как мощная волна преображения окатила меня, бросив на обледеневший пол. Уже ночь?!
— Ну, что, принцесса моя белокурая, иди ко мне, — выдохнул Тень дымом, поднявшись с колен и обняв девушку за плечи, — сейчас я тебя отогрею, моя красавица.
Жар заклинания распалился на столько, что стало больно дышать, и Тень влил его прямо в приоткрытый рот Уллы, которая оттаяв, тихо застонала и обмякла в наших объятьях. Девушка открыла дивные очи и первое, что она увидела, слава богу, был Тень.
— Люблю, — прошептала она и тут же потеряла сознание.
От ее тихого голоса перехватило дыхание. "Приехали", — вытаращилась я на бессознательную девушку, боясь даже подумать, что разожму руки, и Улла упадет и останется лежать на ледяном полу. Бережно подхватив хрупкую красавицу на руки, вынесла ее из комнаты и, что невероятно, спустилась с ней вниз, хотя жутко мешало волочащееся по ступенькам платье. Придержав за осиную талию, чтобы стянуть чехол с кресла, я бережно уложила ее и вернулась в комнату за магом. Из комнаты я его вынесла, но спустить вниз не получилось. Для Тени Ирон оказался слишком тяжел. В последний раз, заглянув в комнату, подобрала кулон и шкатулку из оникса, которая не замерзла, а вот письма пришлось оставить — вмерзли намертво.
Достав из сумки свитер и рейтузы, я быстро переоделась, а платье, нижнюю рубашку и широкие панталоны оставила валяться на полу. Тянуть на себе этот груз было бы смешно и опасно. Затянув потуже шнурки на сапожках, чтобы не свалились при ходьбе, я взглянула на, лежащего на полу, мага, и тяжело вздохнула.
Чужая магия ощутимо заерзала, когда я воззвала к ней, чтобы поднять бессознательное тело на ноги, но, несмотря на недовольство, она все же создала нити, позволившие Ирону встать и самому спуститься вниз, где я, сдвинув сумку за спину, взяла девушку на руки и вынесла из дома.
Покинув дом родителей Кристины, я обернулась, досадуя, что ничего толком не выяснила, однако, увидев, как дом изнутри обрастает льдом, передернула плечами, чем потревожила Уллу. Та завозилась и крепче пришлась ко мне, словно ища утешения и защиты. Она показалась мне такой беззащитной, что все внутри меня возмутилось несправедливости судьбы, которая оставила малышку сиротой. Йохану уже восемьдесят. Сколько он еще протянет? Лет пять? В лучшем случае десять. И, что тогда? Без сильного плеча рядом Улла останется совсем одна. Вигго не сможет уберечь ее от соблазнов высшего общества, которые будет подстерегать ее на каждом шагу, от ошибок, которые она обязательно совершит, обученная в закрытом и изолированном от внешнего мира приюте, от первой любви, от боли, от сомнений, от самой себя, в конце концов.
С такими мыслями Тень шел по ночным улицам города, крепко прижимая Уллу к себе, и как мне показалось, начал думать отдельно, так как считаю, что мысль: "как бы хотелось нести ее на руках вечно, любить и защитить... Никому бы не отдал. Моя процесса", больше подходила настоящему мужчине, чем мне. По ходу у меня намечается раздвоение личности.
— Поздравляю, Рит, ты только сейчас начала это замечать, — усмехнулся Тень и прибавил ходу.
* * *
Когда добрались до библиотеки, понадобилось передать бесценную ношу Ирону, но Тень начал выражать недовольство, почему именно маг должен передать Уллу деду, а не он сам.
— Он уронит ее, — прошипел сквозь зубы неожиданно заартачившийся парень.
— Не уронит, — заставляя Ирона поднять руки, — его магия держит.
Тень дернул девушку на себя.
— Я сам ее донесу.
— Нет. Мне нужно сменить облик, — вкладывая девушку в руки Ирона.
— А чем я тебя не устраиваю?!
— И ты еще спрашиваешь?! — зашипела я, когда Тень снова попытался отобрать девушку у мага. — Да, что ты вцепился в нее, как собака в любимую кость?!
— Сама знаешь!
— Это ненормально. Ты это я.
— Уже нет.
— Что? — застыла я в недоумении. — Как?!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
