Сказка для злой мачехи или в чертогах снежной королевы

Сказка для залой мачехи

или

в чертогах снежной королевы

История вторая

(продолжение)

Глава 1

Знаете, я никогда не думала, что прожив тридцать лет с хвостиком, проучившись в нескольких учебных заведениях из которых два высших — я однажды проснусь в сказке. Однако это случилось. Только сказка эта оказалась совсем недоброй, так как в ней я злая королева. Можно ли было с этим смириться? Однозначно — нет. Кто-нибудь помнит, чем закончилась история злой королевы в Белоснежке и семи гномах? Нет? Я напомню: королеву-ведьму заставляют отплясывать на балу в честь помолвки принца и принцессы в раскаленных железных башмаках, и она умирает в муках. Как вам такая концовка?! Вот и я о том же!

К тому же в сказке я уродина. В первый раз, увидев себя в зеркале, я пришла в ужас: королева Ринари, место которой я заняла, оказалась не просто некрасивой — уродливой. Овальное лицо, сдавленный в переносице длинноватый нос, широкие скулы, глаза навыкате, оттопыренная нижняя губа и тяжелый подбородок. К тому же у Ринари неухоженная кожа, излишний вес и полное отсутствие вкуса. Только две вещи в облике ненавистного морока до сих пор вызывают у меня легкую зависть: роскошная полная грудь четвертого размера и грива иссиня-черных вьющихся волос. Остальное приходится прятать, корректировать и, в прямом смысле, шпаклевать. Хотя с момента моего появления в сказке, а это уже год и четыре месяца, морок, точнее наведенная на меня личина, начала преображаться, становясь если ни красивой, то хотя бы не отталкивающей.

К "неописуемой красоте" прилагался еще и брат. Очень привлекательный мужчина: высокий, в меру мускулистый шатен с невероятными глазами почти желтого цвета. Со стороны может показаться, что Дилан преданный и заботливый брат, но на деле мужчина оказался: вспыльчивым, порывистым и не в меру ревнивым. Его грубость часто граничит с жестокостью, которую не оправдывает даже его двойственная сущность. Как недавно выяснилось Дилан необученный ведьмак. Знает ли он об этом, не известно, но в последнее время, как мне кажется, мы со скрипом начали находить общий язык.

В моей сказке так же присутствует Его Величество Николас Ристанский — отец Белоснежки. Тоже очень красивый мужчина: высокий, широкоплечий, подтянутый русоволосый полубог с печальным взглядом и грустной улыбкой. И, да, поначалу я в него влюбилась, но не как взрослая женщина, которой являюсь на самом деле, а как девочка-подросток, со всеми вытекающими последствиями. Я даже помогать ему стала — благо, до сказки работала помощником финансового директора, да и образование не подкачало, — но чем больше я помогала, тем больше на меня взваливали. Сейчас уже не скажу, как получилось, что я начала расследовать крупные кражи и финансовые аферы, но не успела ахнуть, как оказалась вовлечена в темный мир криминального Ристана. А там, где криминал, там у нас Натан граф Лейкот — верный пес Его Величества. Мужчина умный, интересный и загадочный. К нему меня потянуло по-взрослому, однако не на столько, чтобы потерять голову и во всем признаться.

Призналась я Ирону, главному магу Ристана, и не прогадала. Он оказался действенно тем самым светлым магом: немного взбалмошным, слегка безалаберным, непомерно увлеченным, но в то же время по-настоящему добрым и честным. Иногда я бегаю к нему пожаловаться на судьбу, но чаще он ко мне — пожаловаться на неудавшийся эксперимент или отсутствие нужного ему ингредиента.

По ночам мне помогает не менее загадочный Дым — огромный разумный волк. Он помогает мне расследовать дела, и как-то связан с Натаном. Дым удивительный: он ворчливый, насмешливый и очень надежный.

В замке у королевы-Ринари есть вредная камеристка — Жезель. Она любит делать своей госпоже мелкие пакости, но, при этом, единственная, кто не морщится и не отворачивается от нее, хотя Жози и приходится терпеть мой нелегкий характер и странные, с ее точки зрения, поступки.

Из-за свалившегося на меня, как снег на голову, расследования убийств в соседнем королевстве — в городке Волчья насыпь к нам присоединился темный алхимик. Тот еще любитель покопаться в чужих внутренностях. Светлый маг невзлюбил его с первого взгляда, и мне пришлось очень постараться, чтобы мужчины не поубивали друг друга. Но что примечательно, несмотря на ощущение, что Роди только притворяется этаким милым чудаком, а на самом деле, личность неординарная и опасная, рядом с ним я чувствую себя защищенной. Нонсенс! Но что поделать, я сама предложила ему помочь выбраться из Ворвига и сама же — никто за язык не тянул — попросила у него помощи. Что само по себе примечательно, так как раньше помощи я ни у кого не просила, даже у Ирона. Все-таки, есть у меня подозрение, что алхимик надо мной поалхимичил — знать бы еще как именно.

Так я думала сидя за столом, размышляя, что написать Натану. Получалось плохо. Все по тому, что...

— Рит! Рита! Ну, Ри-ита!

Что мой персональный ужас, наигравшись за день в снежки, накатавшись на санках и слепив трех снеговиков, упорно не желает укладываться спать. Это при том, что начиная с половины девятого, мы укладывали ее поочередно. Но сейчас двенадцать, а Снежка до сих пор не спит.

Я недовольно поджала губы и, отложив перо, повернулась на стуле, с укором посмотрела на Белоснежку.

— Снежка, ты, что мне обещала?

— Ну-у, — сделала она невинное личико.

— Что ты сейчас закроешь глазки и постараешься уснуть, — напомнила я ей.

— Но мне не спится, — надулась принцесса. — Ри-ита.

— Да, Снежка?

— Посиди со мной.

— Снежка, я и так с тобой сижу. Ты умучила всех: мастера Ирона, Дилана, не говорю уж о Ринари. Между прочим, Рина играла с тобой целый день.

— Она ведьма.

— Снежка, ты опять за свое? — нахмурила я брови.

— Но она, правда, ведьма, — насупилась девочка и забавно надула щеки. — Я не хочу с ней играть, я хочу с тобой.

— Мне, конечно, приятно, что ты хочешь со мной поиграть, — встав из-за стола, подошла к кроватке и присела на край, — но я напоминаю тебе, что ночью маленьким девочкам надо спать.

— Я не маленькая, — начала капризничать принцесса.

— Еще какая маленькая, — улыбнулась я ей, повернулась боком, взяла ребенка за плечи и прижала ее к себе. — Давай, закрывай глазки. Я посижу прямо здесь, а ты засыпай.

Принцесса заметно расстроилась:

— Но если я засну, ты уйдешь, — тихо произнесла она.

— Уйду, — кивнула я, — но только, когда ты крепко-крепко заснешь. Давай, Снежка, в этом нет ничего страшного. Я схожу по своим делам и сразу вернусь.

— Честно-честно? — воззрилась она на меня ясными глазами, полными затаенной грусти.

— Честно-честно.

— Тогда ладно, — тяжело вздохнула Белоснежка, поерзала, устраиваясь под одеялом и приминая подушку, чтобы положить голову.

Я отпустила ее плечи и отсела, чтобы не разбудить принцессу, когда буду вставать.

— Рита.

— Да, Снежка?

Девочка протянула руку, и маленькая ладошка легла поверх моей руки.

— Ничего.

Сердце в груди болезненно защемило. Снежка боялась остаться одна, и не в этой комнате в доме мэра, а в целом. Ее пугала перспектива, что я уйду, и уйду насовсем, как ее мама. Стало горько, ведь однажды я действительно уйду, и надеюсь, что домой. Но сердце все равно разрывалось на части. Снежка еще ребенок, ей не ведом груз ответственности, который несет на своих плечах король Николас. Ей одиноко, а рядом нет никого, с кем можно поговорить по душам. Девочке нужна была мать, а Николас же привел в замок ведьму. Настоящую или нет, не важно, главное Ринари никаким образом не подходит на эту роль. О чем он думал? О защите Белоснежки? О проклятье? Так лучше бы бросил все силы на то, чтобы выяснить, кто проклял их род, а не ездил по королевствам в поисках мнимого лекарства в виде ведьмы, которая и колдовать-то не умеет. Я вздохнула.

— Снежка, клянусь, когда я буду уходить, я обязательно скажу тебе об этом.

— Правда? — посмотрела она на меня своими темно-синими очами.

— Правда, — погладила ее по руке и перешла на шепот. — Но, запомни, что еще я тебе скажу, если кто-то другой скажет тебя, что я ушла, знай, все очень и очень плохо.

Глаза Белоснежки превратились в два блюдца.

— Знаю, страшно, — успокаивающе погладила ее по руке. — Мне не хочется этого говорить, но лучше, если ты будешь готова. А пока, — я грустно улыбнулась, — я буду с тобой столько, сколько смогу.

— Рита, — выскользнула из-под одеяла Снежка, порывисто обняла меня и прошептала. — Спасибо.

— Ну, ну, — прижала я ее к себе и поцеловала в макушку. — Все хорошо. Пока все хорошо. А теперь ложись в постельку, — подхватив девочку под мышки, уложила ту обратно, — Хочешь, я расскажу тебя сказку?

Снежка не захотела, успокоившись, что я не собираюсь ее бросать, девочка закрыла глаза и мгновенно заснула. "Утомилась, непоседа, — мысленно улыбнулась я. — Сладких снов". Как и обещала, я еще посидела рядом с ней, после чего вернулась к написанию письма.

"Лорд Лейкот, — вывела я, — надеюсь, ваше настроение улучшилось и вы готовы к разговору со мной, так как мне очень хотелось бы узнать у вас, как обстоят дела в замке".

На что был дан подозрительно скорый ответ:

— "Рита, ты так и будешь называть меня — лорд Лейкот? Для тебя я — Натан".

Я нахмурилась.

— "Спасибо, ваша светлость, но я, пожалуй, воздержусь называть вас по имени. Так будет лучше для нас обоих".

— "Упрямая девчонка", — написал он.

"Это меня и спасает", — подумала я, а в ответ написала:

— "Лорд Лейкот, прошу вас, мне важно знать, как получилось, что принцесса Белоснежка оказалась в Лиене?"

— "Моя вина — недоглядел".

Могу предположить, что Натан тяжело вздохнул, так как этому соответствовала слишком жирная линия в написании последнего слова.

— "Она должна была находиться в своих покоях, а оказалась у мага и увидела то, что видеть не должна была".

— "Николас до сих пор лютует?"

— "К сожалению, да. Потеря Боцифара стала сильным ударом по королевской гордости. Давно я не видел Его Величество в такой ярости".

— "Есть пострадавшие"?

— "Да. Но все под контролем".

Я отложила перо, размяла вмиг похолодевшие пальцы, после чего снова взялась за него и, обмакнув в чернила, вывела:

— "Лорд Лейкот, не пытайтесь обмануть меня вашим: "все под контролем". Я понимаю, что вы не хотите тревожить меня, но уверяю вас, ваши недомолвки пугают меня сильнее. Скажите прямо, кто пострадал? Сколько их? Чем мы можем им помочь?"

Несколько мучительных минут Натан не писал. Я начала смотреть на пустой стол почти с ненавистью. Наконец, листок приземлился на столешницу, и я с нетерпением вчиталась в красивый, но убористый почерк графа.

— "Рита, ты ни чем не можешь им помочь. От гнева Николаса пострадало двадцать человек. Все они живы. Я выделил людей, чтобы за ними ухаживали, но не уверен, что без должного ухода все они выживут. Его Величество себя не сдерживал".

Мой рот наполнился вязкой слюной. Что, значит, не выживут?! Что значит без должного ухода?! Что там вообще творится?!!

— "Что с Роди?" — коротко написала я, чтобы Натан не заметил, как задрожали мои руки.

— "Он жив".

Выводя следующую строчку, я постаралась не сломать кончик пера, напоминая себе, что перо не речка, и грубого обращения не терпит.

— "Что с ним, лорд Лейкот?"

— "Прости, Рита, но он еще не приходил в себя".

Я побледнела и написала:

— "Лорд Лейкот, я хочу знать, что с алхимиком"?

— "Раны глубокие, заживают медленно, но он держится".

С ужасом перечитав последнюю строчку, я закрыла глаза и до боли закусила нижнюю губу. Раскаяние накатило жгучей волной. Боже, лучше бы я оставила Роди в покое, — целее бы был. Сбежал бы из Волчьей насыпи без меня, нашел бы другую деревеньку, обосновался и жил дальше, а теперь...

— "Кто их лечит?" — быстро черканула я, пытаясь вспомнить, кто в замке, кроме Ирона умеет лечить.

— "Я приставил к ним сиделок".

— "Из них есть хоть один лекарь?"

— "Нет. Но все они бывшие стражи, так что первую помощь оказывать умеют".

— "Надеюсь, они используют заживляющую мазь".

— "Какую мазь, Рита? В замке сейчас нет ни лекаря, ни мага. Привести кого-нибудь из города возможным не представляется — Николас ходит все еще нервный, и нам нечем их лечить".

— "Что, значит, нечем"?!!

Я отложила перо, но листок удержала. Внутри все клокотало, но надо было взять себя в руки.

— "У Ирона в подвале на третьей полке стоит банка с изображением змея, кусающего себя за хвост — это лечебная мазь. Используйте ее. Первым делом вылечите Роди. Он не лекарь, в прямом смысле этого слова, но знания в этой области у него есть".

Показалось, что с момента, как я дописала строчку, и лист исчез, и снова вернулся, возникло какое-то напряжение, которое только усилилось, когда я прочитала:

— "Рита, почему ты так беспокоишься об алхимике?"

Я ответила:

— "Ринари привела его в Ристан под мою ответственность. Он сейчас единственный, кто может оказать действенную помощь всем пострадавшим. Лорд Лейкот, в чем вы меня обвиняете?"

— "Ни в чем, Рита. Ни в чем. Тебе показалось".

"Показалось?" — уголок губы скептически изогнулся. — "Что-то я не понимаю, Натан, что, ревнует меня к алхимику? С чего бы это?" По правде говоря, никогда не понимала необоснованной ревности, хотя девочки в универе убеждали, что это естественно для пылких влюбленных, но я считала иначе. Ревность это состояние, когда ты не уверен в своем партнере, а, значит, не уверен в себе. Хотя не буду лицемерить, я тоже порой ревную и ревную страшно, но, при этом стараюсь не показывать своих чувств, ведь ревность оглушает и ослепляет человека, делая его невосприимчивым ко всему, что не связано с его переживаниями.

В случае с Натаном я и вовсе недоумеваю: с чего бы ему меня ревновать? По сути, мы ничего друг о друге не знаем. Да, работаем мы вместе, но не бок об бок, а только обмениваемся отчетами, изредка контактируя то в кабинете Николаса, то у него в кабинете, все остальные встречи возникают, когда я в облике Ринари. А в этих встречах, признаюсь, приятного мало. Да, один раз он напоил меня трольим поилом. Это было нужно, чтобы я совсем не свихнулась от пережитого в Волчьей насыпи. Ну, и один раз граф пригласил прогуляться с ним по парку. Мы прекрасно провели время, но это еще не повод, чтобы ревновать меня к каждому столбу. Хотя Роди не столб, но и не конкурент, так как я не в его вкусе. Алхимик предпочитает женщин чуть менее привлекательных, считая, что с ними проще, ведь за красивой женщиной надо ухаживать, а еще оберегать, заботиться, ну, и много еще чего. Так что я в его идеал невзрачной, непритязательной и не задающей лишних вопросов — никак не вписываюсь.

— "Хорошо, — написала я, решив, что разбираться в помыслах графа Лейкота дело неблагодарное, тем более, на расстоянии. — Тогда сделайте так, как я вас прошу. Уверена, Роди быстро поставит всех на ноги. Главное, чтобы ему не мешали".

— "Я понял тебя. Я сам схожу в подвал. Но сейчас меня интересует, как Ее Высочество перенесла переход"?

— "Прекрасно, — написала я и помолилась, чтобы Натан никогда не узнал, что Снежка гуляла по заснеженному городу в одном домашнем платье и туфельках. — Ей здесь нравится".

— "Рита, я прошу тебя позаботиться о Белоснежке. Дилану я не доверяю, Ирон слишком рассеян, а Ринари с этим не справится — она сама еще ребенок".

"В каком смысле, — нахмурилась я, прочитав последнее. — Да, сколько же ей лет, черт побери"!? Но написала иное:

— "Конечно, я позабочусь о Белоснежке. Доброй вам ночи".

— "Доброй ночи, Рита".

Вот, и поговорили. А то, что после этого разговора у меня остался неприятный осадок, так это мелочи. Я сгребла пепел в пустую чашку и пошла на кухню, чтобы ее ополоснуть. В доме мэра все спали, и не потому, что сами этого хотели, а потому, что Ирон подмешал в ужин щепотку снотворного.

Когда я спустилась и уже направилась на кухню, в дверь постучали. Кого это принесло в первом часу ночи? Поставив кружку на полку, я открыла дверь, готовясь, если что, воспользоваться магией, но на пороге никого не было. На свой страх и риск, выглянула на улицу.

— Привет, красавица! — выскочил откуда-то с боку Вигго.

— Твою...ш...ш, — схватилась я за сердце. — Ну, и напугал же ты меня!

— Хе, тебя? Напугал? — оскалился вор. — Сделаю вид, что поверил.

— Я думала, ты позовешь меня в "лапу", — проворчала я, стараясь выровнять дыхание. — Что ты здесь делаешь?

— В "лапе" тебе лучше пока не показываться. — Еще одна хитрая улыбка. — Синяки и фингалы еще не у всех зажили.

— Они неделю заживать будут, — фыркнула я. — К тому же одним синяком меньше, одним больше...

— Э-э, не-е. Нам, красавица, светиться нельзя, а тут такая примета: фингал под левым глазом, нос кровоточит, хромает на обе ноги или челюсть свернута.

Мои губы непроизвольно дернулись.

— Знаешь, Вигго, у меня такое чувство, что у вас там, кто первый проснулся, тем, кто спал имидж и подправил. Я тут не причем.

— Так ведь не докажешь! — просиял Вигго.

Я скривилась.

— И, то верно. Так, что ты здесь делаешь?

— Улла попросила меня привести тебя или Римму.

— Что случилось? — забеспокоилась я. — Что-то с хранителем?

— Нет. С хранителем все хорошо. Но сегодня днем подругу Уллы попытались похитить.

— Одну из сбежавших? — уточнила я.

— Да.

— Подожди. Я сейчас переоденусь, и выйду к тебе.

— Не торопись. Девочка в библиотеке. Ей ничего не угрожает.

Ну-ну, как будто старый хранитель и две девчонки смогут отбиться от наемников! К тому же чем им там отбиваться?! Книгами?! Я вспомнила, как мы с Уллой с трудом сдвигали тяжелые тома, которые придавили хранителя, и засомневалась, что у девочек получится хотя бы приподнять их, не то, что кинуть. Хотя, один такой снаряд действительно может нанести ощутимый урон любому наемнику — тут синяком не отделаешься, — а если еще и по голове, то сотрясение мозга гарантировано.

"Однако, — затормозила я на лестнице, — что-то у меня мысли какие-то кровожадные. Не накаркать бы".

Переодевшись и захватив сумку, я заглянула к магу. Ирон не спал. Он увлеченно расшифровывал подаренные ему тетради с экспериментальными заклинаниями.

— Ирон, я ушла, — громко прошептала я, не заходя в комнату.

Маг вздрогнул и оглянулся.

— Я в библиотеку, — пояснила, видя сметение на его лице.

— Зачем? — обескураженно захлопал он глазами.

— Помнишь, я рассказывала, как спасла Уллу от похищения?

— Помню, — кивнул Ирон. — И, то, что до нее было еще четыре, тоже.

— Ага. Сегодня днем пытались похитить последнюю из них. Она сейчас в библиотеке.

— Я разбужу Дилана, — развернулся маг на стуле. — Он сходит вместе с тобой. Не так много он съел, чтобы не проснуться.

— Не надо, — замотала я головой. — За мной Вигго пришел.

— Тот вор? — приподнял брови Ирон. — Ри, я не уверен...

— Я тоже, но лучше я пойду без Дилана.

— Рит, твоя магия нестабильна. Вспомни огонек — это пока все, на что ты способна.

— Ничего, — фыркнула я, — на то, чтобы дать прикурить, этого хватит.

— Кому прикурить? — нахмурился Ирон.

— Кому-нибудь, — уклончиво ответила я и намерилась драпануть, пока Дилан, спящий в смежной комнате с Ироном, не проснулся и не увязался следом, но Ирон остановил.

— Рита, постой! — встал он со стула и подошел к двери. — Вот, — протянул он мне овальный медальончик на шнурке. — Потри его и он засветится, а если что-нибудь случится, сломай, и кинь как можно дальше — он вспыхнет ярче солнца. Только не забудь глаза закрыть, иначе ослепнешь.

— Поняла, — кивнула я и, подавшись порыву, чмокнула его в щеку. — Спасибо, Ирон.

* * *

— Вигго, тебе нельзя сюда,— зашипела на вора Улла, испуганно поглядывая себе за спину. — Если дедушка тебя увидит...

— Не увидит, — буркнул вор, но не обиделся, а подтолкнул к нам паренька, который ждал у дверей в библиотеку. — Как я и обещал — это Нырок.

— Привет, Нырок, — поздоровалась Улла.

— Виделись, — кивнул тот и подозрительно покосился на меня.

— Это Рита, — ответил за меня Вигго. — Будешь делать все, что она скажет.

— Понял, — быстро кивнул Нырок.

— Я покажу, где комната Марты, — забеспокоилась Улла, замечая, с каким интересом воришки поглядывает на книжные полки.

Вигго свел брови на переносице.

— Нырок, я тебя предупреждал.

— Нырок, — позвала я мальчика, — подойди сюда.

Мальчик подошел. Так как роста мы были одинакового, то наклоняться не пришлось. Я заглянула ему в глаза, пробежалась взглядом по переносице, горбинке носа и остановилась на его губах, после чего снова посмотрела ему в глаза.

— Ты знаешь, как демоны крадут душу у мужчин?

Нырок замотал головой. Не знает. Хорошо.

— Они целуют их, — промурлыкала я, позволяя своему голосу стать хриплым и тягучим как мед. — Глубоко и долго.

Кадык у парня нервно дернулся, он проглотил слюну и уставился на мои губы. При этом зрачки у него расширились.

— Ты ведь не хочешь остаться без души, — продолжила я нашептывать, — не так ли, Нырок?

В этот раз мальчик тряс головой сильнее, и медалька Светлого на его шее тряслась с ей в такт. Такие медальки носили все верующие и, конечно, странно было увидеть ее у вора, но судя по опрятному виду, Нырок не беспризорник, подворовывает скорее из интереса, чем по необходимости.

— Тогда будь послушным мальчиком, и делай только то, что я тебе скажу. Ты понял меня?

Нырок кивнул.

— Вот и ладушки, — уже обычным голосом заговорила я и подмигнула Улле, которая, пока мы с Нырком говорили, подошла ближе и, расслышав кое-что, застыла с разинутым ртом.

Вигго подкрался сзади.

— Что ты ему сказала? — спросил он, пока Улла повела показывать Нырку, какую комнату ему предстоит открыть и тщательно обыскать, прежде чем мы войдем следом за ним.

— Предупредила.

— О чем?

— Что, если он будет зариться на чужое добро, я украду у него душу.

Вигго коротко хохотнул.

— И не только душу. Если захочешь, ты и сердце из груди вырвешь и на завтрак съешь.

— Фу, Вигго, — поморщилась я. — Я не настолько кровожадная.

— Кто говорит о кровожадности?! — усмехнулся вор и приподнял брови. — С такой, как ты, иначе быть не может — тебе только всё и сразу.

— Вигго, ты меня пугаешь, — вытаращилась я на вора.

Его неповрежденный глаз весело сощурился.

— Старик не за бандитскую рожу меня в библиотеку не пускает — хмыкнул Вигго, — я, когда подростком был, книги воровал. Даже прочел одну — похождения любвеобильного лорда. Интересная была книжка — я много из нее почерпнул. Лорд делился опытом и секретами, как к какой женщине подойти, чтобы сразу дала.

— И, как? Работает? — прошептала я, давясь смехом.

— Еще как! — оскалился вор. — В веселых домах, девочки гроздьями на меня вешаются и даже на шрамы не смотрят.

— Не думала, что ты умеешь читать, — сдавленно отсмеявшись, глянула я на Вигго с интересом.

— Кристина научила.

— Образованный вор, — с улыбкой глянула я на Вигго. — Однако.

— Что, — осклабился вор, — по моей роже не скажешь?

— Скорее по роду деятельности.

— А! Ну, это, да.

С верхнего этажа послышались шаркающие шаги, и Вигго заспешил исчезнуть.

— Вот Темный, старик выполз. Если, что, свистните, я неподалеку.

— Я свистеть не умею, — смущенно призналась я.

— Уллу попроси, — бросил Вигго через плечо и выскочил за дверь.

Но оказалось это не Йохан, а юная незнакомка, такая же светловолосая, как и Улла, только ростом чуть повыше. Лицо у нее было скуластое, но приятное. Красавицей не назовешь, но и дурнушкой тоже, не понятно только, как они с Уллой сошлись. Рядом с внучкой хранителя, это девушка казалось совершенно обычной, ничем непримечательной особой. Увидев меня, она замерла и в ее настороженных глазах мелькнула неприкрытая зависть и злость, но эти эмоции были быстро спрятаны за опущенными ресницами. Она сама понимала, что до красавицы ей как от Лиена до Ристана пешком — дойти-то можно, но придется постараться. Однако что-то подсказывало мне, что добиваться трудом своего совершенства девушка не станет, ей легче ненавидеть тех, кто красивее и успешнее, чем попытаться изменить себя. Не нравится она мне. Ой, не нравится. Первое впечатление, конечно, обманчиво, но этот взгляд я видела слишком часто, чтобы не узнать его. Придется быть с ней настороже.

— Кто вы? — дрогнувшим голосом спросила она.

— Рита.

— Где Улла? Она знает, что вы здесь?

— Улла занята. И, да, она знает, что я здесь. Ты, как я понимаю, та самая не совсем похищенная.

Я еще раз осмотрела девушку с ног до головы. Если днем ее действительно пытались похитить, то держится она молодцом. Дрожит, мнется, но стоит и смотрит на меня. В праве ли я осуждать ее за недобрый взгляд?

— Я...я..., — забормотала блондинка.

— Можешь меня не бояться, — усмехнулась я, и небрежно облокотилась на стойку, положив локти на каменную поверхность, и сразу расползлась по ней, как в далеком детстве по парте, даже неприлично широко зевнула.

— Я вас и не боюсь!

В голосе потерпевшей прорезались злые нотки. Так-так, пренебрежения к своей персоне мы не терпим.

— Вот и замечательно, — лениво потянулась и подавила еще один зевок. — А тебе на самом деле пытались похитить — вскользь взглянула я на нее, — или в углу кто зажал, ты и запаниковала? Все бывает. Нервы. Домыслы. Фантазии.

— Да, как вы смеете?!! — вскричала она. — Меня сегодня днем трое мужчин пытались затащить в экипаж! Меня хотели похитить! А вы!..., — рассержено тряхнув головой, девушка развернулась и взбежала по лестнице на верхний этаж, дальше ковровая дорожка заглушила ее шаги, но звук удара двери о косяк эхом разнесся по коридору.

— Надо же, какая темпераментная, — усмехнулась я себе под нос.

— Рита! — выскочила Улла из коридора, где недавно скрылась с пареньком. — Идем! Нырок все сделал. Он говорит, что у него ощущение, что Марта никуда не уезжала. Комната выглядит так, словно она недавно вышла в аптеку или на рынок.

— Вещи на месте?

— Трудно сказать, — Улла пожала плечами. — Я не знаю, что у нее было. Деда, скорей всего, тоже не знает, — подходя к приоткрытой двери, вздохнула Улла.

— Почему не знаю? Знаю, — вышел из тени Йохан, напугав нас до сдавленных вскриков.

— Дедушка!

— Йохан!

— Рад вас видеть, Рита, — улыбнулся хранитель.

Он был бледен, но на ногах стоял уверенно, да и взгляд у хранителя был ясный. Крепкий, однако, старик.

— Дедушка, что ты здесь делаешь?! — подскочила к нему Улла и взяла его за руку. — Ты должен быть в постели. Доктор Теодор сказал...

— Я прекрасно слышал, что сказал Тео, — Старик нахмурил брови. — Мне уже лучше. А вам троим, не помешает моя помощь.

— Дедушка! — ахнула Улла и в ужасе прикрыла рот ладонью.

Взглянув на Йохана, я тихо рассмеялась:

— Мой дом — моя крепость?

— Именно так, — кивнул хранитель.

— Это удобно, — улыбнулась я. — Вы ведь не против, что мы тут немного похозяйничали?

— Не умею вскрывать замки, — как ни в чем не бывало, пожал плечами старик, и стало ясно, что, несмотря на свою увлеченность хранитель не такой уж и растяпа, каким показался мне в начале.

Как же мне это нравится, не люблю все знать наперед, а тут такая головоломка, хотя, боюсь, как бы извилины не сломать, пока разберусь, что здесь происходит. Я улыбнулась и, сделав приглашающий жест рукой, со смешком предложила:

— Ну, тогда, идемте, посмотрим, как поживает ваша преданная Марта.

Мы вошли в комнату: я, Улла и Йохан. Нырок в это время азартно пытался взломать тайник под снятыми половицами.

— Я тут что-то интересное нашел, — пропыхтел он.

— Нырок, что я тебе говорила? — схватив мальчишку за шею, оттащила его от дырки в полу.

— Но я же...

— Делать только то, что я скажу.

— Но в этой комнате нет ничего интересного! Денег здесь нет. Драгоценностей нет. У нее даже безделушек нет, не считая старья, что она прячет в комоде. Кто на такое позарится?! — заверещал мальчишка и сделал попытку вырваться.

— Не дергайся, — сжала я пальцы.

— Рита, не надо! — воскликнула Улла.

— Успокойся, Ул, Рита не причинит ему вреда, — успокоил внучку дед.

— Но...

— Рита, отпустите его. Боюсь, ваша угроза в холе подействовала на юного мистера Берга как вызов, и он поспешил доказать себе и вам, что за его противозаконные шалости ему ничего не будет. Не настолько он верующий, в отличие от своих богобоязненных родителей, которые не подозревают, чем по ночам занимается их гениальный сын.

— Хранитель!

В тусклом свете единственной свечи было заметно, как побледнел юный взломщик.

— Моя угроза эффективней, не так ли, Ян? — глаза Йохана потемнели. — Делай свое дело и не лезть, куда не просят...Нырок, — и, обращаясь ко мне. — Рита, давайте осмотрим комнату вместе. Я бывал у Марты, пока она не сменила замок и знаю, где у нее здесь что лежит.

— Дедушка! — в очередной раз ахнула Улла.

— Да, Улла? — невинно улыбнулся хранитель, и шаловливо ей подмигнул.

Подавив смешок, я кивнула, и мы начали осматривать комнату вместе с Йоханом. Никаких пропаж не обнаружили, зато я убедилась, что хранитель несмотря на возраст еще может дать фору любому шпиону. О Марте он знал все, или почти все, но, что не знал, мог домыслить и прийти к неожиданному выводу. Например, Йохан, как и Нырок, был уверен, что Марта не уезжала из города — все ее вещи были на месте. То и интересно, что вещей у служанки оказалось столь мало, что собрать их за час не составило бы труда. Но чемоданы лежали там, куда она их в свое время убрала — под кроватью и, судя по приличному слою пыли, в последний раз доставала их, как минимум полгода назад.

Марту Йохан нанял, когда Улле исполнилось пять лет, еще до смерти Карла и Кристины, но женщина сразу предупредила, что будет кем угодно: домработницей, стряпухой, гувернанткой, сиделкой, но только не нянькой для ребенка. Детей Марта почему-то не любила, поэтому Йохан определил ее в библиотеку. Марта стала для него незаменимой помощницей, ухаживая за ним, когда он забывал обо всем, садясь за очередной любопытный трактат, убирала жилые помещения, ходила на рынок, оплачивала счета.

После смерти сына и невестки, хранитель перебрался из своего дома — который в данный момент пустует — в библиотеку. Необходимость в других слугах отпала и осталась только Марта. На самом деле, Йохан хотел, чтобы Улла жила вместе с ним. Он мечтал сделать из нее преемницу, наследницу труда всей его жизни. Но случилось так, что однажды, очнувшись после пятидневного переписывания очень ценного манускрипта, от своих знакомых он узнал, что Марта весьма своеобразно наказывает девочку за детские шалости — в чем есть выгоняет на улицу, и не пускает, пока не решит, что Улла наказана достаточно, чтобы вернуться в библиотеку. Поэтому Йохан и решил отдать Уллу в приют, где, как он считал, о ней позаботятся лучше, чем он сам.

— Дедушка, это правда? — поджала губы жертва чьей-то фобии.

— Да, девочка. Разве ты не помнишь, как плакалась мне, что Марта не любит тебя?! Что она кричит на тебя и не пускает тебя играть с друзьями.

— Помню, — нахмурилась Улла, — но смутно.

— Ты была совсем маленькой. Тео говорил, что со временем ты забудешь об этом, и я тоже надеялся...

— Почему вы просто не уволили ее?! — подал голос притихший Нырок. — Зачем оставили эту злобную тетку?

— Чтобы от этого изменилось? — вздохнул Йохан.

— Возможно, многое, — задумчиво изрекла я, — а, возможно, ничего.

— Я тоже так думаю. Но поздно сожалеть о том, что я сделал, — Йохан подошел к Улле и положил руку ей на плечо. — Все, что я хотел, это, чтобы тебе, девочка моя, было хорошо.

— Я не вернусь в приют, — упрямо вздернула та подбородок.

— И не нужно, — хранитель посмотрел на свою внучку с нежностью. — Ты достаточно подросла, чтобы сама заботиться о себе и Марта тебе больше не указ.

— А я думал, только у меня родители с причудами, — громким шепотом поделился Нырок.

— И чему ты удивляешься? — фыркнула я. — На себя посмотри. Родители, скорей всего, приличные люди, а ты?

— Мне скучно, — пожал плечами Нырок.

— Так займись чем-нибудь полезным.

— Чем? — скривился Нырок. — Мои родители всё запрещают. Они считают, что сейчас я должен посвятить себя учебе, чтобы в будущем стать мэром.

— Кем? — удивились мы с Йоханом.

— Мэром, — повторил мальчик и скривился. — Они так хотят.

— Странное желание, — приподняла я брови.

— Я тоже так считаю, — согласился Нырок, — но о другом они и слышать не хотят.

— А сам-то ты чего хочешь?

— Я? — удивился Нырок, будто его впервые об этом спросили.

— Да, ты. Ты сам чего хочешь?

— Я..., — замялся парень. — Я хочу стать путешественником, как мой дядя.

Бросив взгляд на хранителя, я удивленно приподняла брови. Йохан утвердительно кивнул.

— Кай Берг ушел из дома в восемнадцать. Он восемь лет не появлялся в Лиене, но каждый год присылает семье письма и дневники. Берки их не читают, поэтому дневники с почты приносят сразу мне. Кай путешествует в основном по Изумрудному морю, изучает ближние острова.

Нырок тоскливо вздохнул:

— Папа с мамой злятся на дядю Кая. Он должен был стать главой общины, но не захотел, сказал, что верить в Светлого можно и не сидя на одном месте.

— Если я правильно тебя поняла, — решила уточнить у мальчишки, — ты хочешь, как и твой дядя, уйти из дома и начать путешествовать?

— Да, — кивнул мальчик и бросил на хранителя умоляющий взгляд: — Можно мне будет взять его дневники? Мне удалось перехватить часть его писем, но дневников там не было. Я думал, их сожгли.

— Нет, не сожгли, — усмехнулся хранитель. — И... я подумаю. Всё зависит от того, как ты себя будешь вести. Вынести их из библиотеки я тебе не дам. Сам понимаешь, ценность их велика. Хотя и для определенного круга людей.

— Я понимаю, — понурился Нырок.

— Но ты можешь приходить сюда после уроков.

Глаза мальчика засияли, а Йохан продолжил:

— У твоего дяди ужасный почерк. Будешь помогать расшифровывать его каракули. Ты согласен?

— Да! Да! Я согласен! — обрадовался Нырок, хотя, в этот момент, скорее уж Ян Берг. — Спасибо! Спасибо, большое!

Я подошла к комоду, где аккуратно разложила сокровища Марты, показавшееся мальчику не стоящим его внимания. Хранитель подошел со спины и заглянул через плечо.

— О чем думаете?

— Йохан, откуда у Марты все эти украшения?

— Она привезла с собой из дома. Как-то я пытался уговорить ее сходить в лавку и купить что-нибудь по ее вкусу, но она отказалась. Сказала, что прислуге дорогие украшения ни к чему. Может, я тогда не правильно выразился, но эти ее украшения...

— Ни за что бы такое не надела, — скривилась Улла, так же посмотрев на украшения.

— Говорю же, здесь нет ничего ценного, — заныл юный взломщик, которому надоело сидеть на застеленной кровати и ничего не делать. — Давайте я открою тайник.

— Подожди, — шикнула я на Нырка и поправила съехавшую перчатку.

Взяв гребень, покрутила его в руках. Крупный, сантиметров пятнадцать в длину. Выглядит тяжелым, но внутри, по-моему, полый. Странные у него зубья — толстые и корявые.

— Нужно больше света, — проворчала я и вспомнила о подарке Ирона. Сняла с шеи медальон. Несильно потерла и камень засветился.

— Потряс! — выдохнула Улла.

— Ух — ты! — эхом отозвался Нырок.

— Интересное у вас украшение, — тут же заинтересовался Йохан. — Где приобрели?

— Подарок, — буркнула я и положила медальон на комод рядом с украшением.

За спиной раздался дружный вздох разочарования. Я улыбнулась и посмотрела на гребень в своих руках и вскрикнула, отшвырнув этот жуткий предмет.

— Твою ж!

— Что случилось? — сжал мои плечи Йохан, так как я непроизвольно попятилась назад.

— Это зубы.

— Что?

— Это не зубья — это зубы. Чьи-то зубы. Скорей всего клыки животного.

— Помилуй Светлый! — ахнул Йохан. — Как же я раньше не замечал?!

— И-и! — на одной ноте взвыла Улла, отшатнувшись от украшений, как от ядовитых змей.

— Вау! — оживился Нырок и, соскочив с постели, подбежал к комоду. — Вот это да! И, правда, зубы! Ух-ты!

— Брысь отсюда! — нахмурила я брови.

Нырок ойкнул и послушно вернулся к тайнику, который так и манил юного взломщика.

Преодолев неприятие, напомнила себе, что ищу улики, и что совсем недавно видела вещи пострашнее гребня из чьих-то зубов. Ну, в самом деле, что страшного в украшении, сделанном из костей животного? Ничего. У самой в подростковом возрасте была симпатичная подвеска, вырезанная из рога оленя, но, то была красивая безделушка, а гребень так и кричит о ритуальном предназначении.

Осторожно взяв его за верхушку, еще раз убедилась, что зубья — это клыки животного. Кривые и острые, их установили в основу так, что возникло ощущение, что это не гребень, а чья-то верхняя челюсть. Или нижняя. Кому как нравится.

Правую руку начало саднить. Отложив гребень, я сняла перчатку, чтобы почесать кисть и тем унять неприятный зуд, однако натолкнулась на снежинку. От изображения шли волны нестерпимого холода. Жидкий пар, образовавшись на снежинке, потек по руке, заскользил по поверхности комода и окутал гребень. Украшение вспыхнуло багровым светом, но мгновенно погасло, превращаясь в кусок льда. Быстро запихнув заледеневший гребень в мешочек, я спрятала его в сумку, поставив Йохана перед фактом:

— Я забираю его.

Хранитель недовольно покачал головой.

— Она обязательно его хватится.

— Мы оба с вами понимаем, что это не обычный гребень. Я покажу его своему другу.

— Магу?

— Да. Нырок, вскрывай тайник.

То, что мы там нашли, заставило меня застонать.

— Дневник, — разочарованно вздохнул воришка.

— Зашифрованный, — скривилась я, листая пожелтевшие страницы. — Йохан, вы сможете это расшифровать?

Хранитель взял дневник из моих рук и тоже полистал его, в отличие от меня, внимательно разглядывая непонятные закорючки.

— Боюсь, что нет, но здесь есть символы, которые я видел в тетрадях, — намекнул Йохан.

— Хорошо, — кивнула я, забирая дневник и пряча его в сумку. — Попрошу Ирона заняться еще и этим.

— Но, — нахмурился хранитель, окидывая комнату Марты встревоженным взглядом, — если она вернется — она все поймет.

— Нырок, — позвала я, — ты сможешь сделать так, чтобы у Марты возникло ощущение, что здесь побывал непрофессионал. Пришел, как бы, поучиться. Взял все, что счел ценным и ушел. Я понимаю, что ценного здесь нет, но...

— Я понял, — улыбнулся воришка. — Я все сделаю.

* * *

Погасший медальон я вернула на законное место, спрятав под ворот свитера. Разволновавшийся Йохан почувствовал слабость, и мы с Уллой помогли ему добраться до комнаты и уложили в постель. Хранитель заснул моментально.

— Ну, что? Пойдем к твоей подружке? Кстати, как ее зовут? Надеюсь, не Герда?

— Нет, — улыбнулась Улла. — Ее зовут Эдит. Точнее Элизабет Эдит Хольберг. Но имя ей не нравится. Отец назвал ее в честь своей мамы — Элизабет Хольберг.

— Она была чем-то знаменита? Ну, кроме того, что родила сына, который очень ее любил.

— Все считают, что она была внебрачной дочерью герцога Шейстона из Ворвига. Официально герцог ее не признал, но обеспечил так, что ей хватило переехать в Лиен, купить шикарный особняк в центре города, удачно выйти замуж и родить сына. А позже обеспечить его, его жену и дочку. И, если Эдит, вступив в права на следования, не станет сорить деньгами, то хватит еще ей и ее детям.

— Ого! — восхитилась я. — А, что случилась с ее родителями? В смысле с родителями твоей подруги.

— Этого никто не знает.

— А что говорит сама Эдит?

— Странная история. Они с родителями отдыхали всей семьей в поместье. Это в двух днях езды от города. Родители Эдит захотели покататься на лошадях, въехали в лес и не вернулись. Их искали. Даже вызывали патруль из города. Но не нашли. Ни следов, ни тел — как под землю провалились.

Я озадаченно приподняла брови. Мутная история.

— И когда это произошло?

— Два года назад.

— Не так уж и давно, — нахмурилась я. — Как вы познакомились?

— В приюте, — удивилась Улла.

— Я спросила не "где", а как? Мы столкнулись с ней в холе, когда она зачем-то решила спуститься вниз. Она не показалась мне напуганной.

— Эдит всегда такая — прячет свои чувства глубоко внутри себя. Бывает чрезмерно заносчивой и ведет себя, словно все ей должны, но на самом деле она очень ранимая. Девочки из приюта ее сразу невзлюбили. Над ней постоянно потешались. Мне стало жаль ее, и мы с подругами приняли ее в свой маленький круг. Это она предложила нам план побега.

Я потерла снежинку, кольнувшую мою руку, снова скрытую за кожаной перчаткой.

— Хорошо. Первое впечатление может быть обманчиво. Пойдем, поговорим с ней.

Но разговора не получилось. Эдит наотрез отказалась говорить со мной. Тогда я взглядом показала Улле, что выйду и подожду в коридоре. Сама же, закрыв за собой дверь, прислушалась.

— Эдит, — попыталась переубедить ей Улла, — как ты не понимаешь? Мы в опасности! Ты должна ей все рассказать. Рита нам поможет.

— Мне она не нравится. — В голосе девушки послышалось глухое раздражение. — Ты бы видела ее лицо, когда она спросила меня, на самом ли деле, меня похищали или же это мое воображение. Улла, этой женщине все равно, что с нами станет, она не такая добрая, как ты себе навоображала.

— Эдит, я не говорила, что она добрая. Я сказала, что она спасла меня.

— Вот именно! — воскликнула Эдит. — Зачем?!! Зачем она это сделала? Задумывалась ли ты, зачем ей нужно было спасать какую-то незнакомую девицу? Что вообще она делала ночью на улице, когда ни одна приличная женщина и мизинца из дома не покажет? Зачем ей было помогать тебе, Улла? Какую цель преследует эта женщина? Вдруг она одна из них и только втирается к нам в доверие?!

— Эдит, прекрати паниковать. Рита помогла мне без какой-либо цели.

— Чушь! — вот теперь в голосе девушки зазвучала настоящая злость. — Ул, не будь ребенком! Ты представления не имеешь, какую сумму получила твоя благородная спасительница за твое возвращение! Я видела! Видела листовку. Триста золотых! Триста! Это огромная сумма, Улла! Огромная! Да за такие деньги любой на край света пойдет.

"Триста золотых?" — поразилась я, так как, рассматривая листовку, больше уделяла внимание портрету, а не тому, что там написано. — "Ну, надо же! Хранитель-то действительно богат, раз назначил такое невероятное вознаграждение".

— Т-триста? — не меньше меня удивилась Улла.

— Да. А ты думала, она за бесплатно тебя спасла?! Скорей всего она видела листовку в центре, когда только прибыла в Лиен. Улла очнись! Твоя Рита обычная вымогательница!

Какая прелесть! Как меня только не называли в этом мире: ведьмой, уродиной, ночной феей, помощницей, подругой, лягушечкой, красавицей, теперь к списку добавится еще и это — вымогательница. И ладно бы это соответствовало действительности, так я о вознаграждении ни слухом, ни духом.

— Прекрати! — неожиданно жестко оборвала подругу Улла. — Это я позвала Риту. Я! Я верю ей, Эдит, верю, что она поможет нам. Не хочешь с ней говорить — не надо, но не смей на нее наговаривать. Рита не такая. Она может казаться равнодушной и жёсткой, но ей не все равно. У нее доброе сердце.

— У нее-то доброе сердце?! — взвилась девушка. — Улла, в какой реальности ты живешь?!

— Хватит, Эдит! Я не хочу ссориться. Ты напугана. Тебе нужно отдохнуть. Ты поспишь, успокоишься, и завтра мы обо всем поговорим. Доброй тебе ночи.

Я едва успела отскочить, когда дверь резко распахнулась и Улла метеором вылетела из комнаты. Заглядывать внутрь я не стала, толкнула дверь и поспешила за внучкой хранителя.

Глава 2

— Прости, — прошептала Улла смотря, как за окном падает снег.

— За что? — приподняла я брови.

— Эдит не имела права говорить такое о тебе.

— Она ничего обо мне не знает, — пожала я плечами, — как, впрочем, и ты. Так что я не в обиде.

— Неужели, правда, что дедушка назначил такую сумму? — все еще не веря, пробормотала Улла.

— Не знаю. Давай, посмотрим! — предложила я, вытаскивая из сумки сложенную в несколько раз листовку.

— Так ты знала?! — девушка посмотрела на меня круглыми глазами.

— Слушай, Ул, если бы я знала, то вела бы себя иначе, не находишь? Тебе ли это не знать?!

— Но...

— Давай, глянем, — расправила я листок на подоконнике.

— Откуда она у тебя? — нахмурилась Улла.

— Вытащила у твоего деда из руки, когда он лежал в архиве, — не смутилась я. — Стало очень любопытно, во что он вцепился.

— Ты всегда берешь то, что тебе не принадлежит? — внучка хранителя недовольно поджала пухленькие губы.

— Ха! И, кто это мне тут нотацию решил прочитать?! — скептически изогнула я бровь. — Тебе напомнить, чем ты занималась под присмотром Вигго?

— Не надо, — буркнула Улла и отвела взгляд.

— Вот и славно. А вещи я беру только те, которые считаю важными и нужными в расследуемом мной деле. Лично мне они не нужны.

— Можно же просто спросить.

Я снисходительно усмехнулась. Ул сообразила, что сморозила глупость и умолкла.

— Вернемся к листовке, — предложила я, и мы вместе уставились на помятый листок с ее портретом. — Ты видишь, где здесь говорится о вознаграждении? А, вот, нашла! Та-ак: "вознаграждение — триста золотых солнц".

— Что-то не так?

— Все, Ул, — нахмурилась я. — Если бы эту листовку действительно видели, на тебя давно бы началась охота. Триста золотых — огромная сумма.

— Я знаю, — кивнула девушка и по ее круглым глазам я поняла, что до нее не доходит.

— Скажи, не происходило ли с тобой чего-нибудь странного в последнее время?

— Меня пытались похитить, — без запинки выдала Улла.

— Я не о похищении, — раздраженно тряхнула я головой, пытаясь поймать ускользающую догадку, — что-нибудь, что показалось тебе странным, но ты не придала этому значения.

— Рит, я честно хочу помочь, но не понимаю, — расстроилась Улла.

К сожалению, я не психолог, чтобы пытаться выудить нужную мне информацию прямо из головы Уллы — придется действовать по старинке.

— Мне нужно подумать, — закрыла я глаза.

Не помогло. Догадка мелькала где-то рядом, но в руки не давалась.

— Не могу, — с тяжелым вздохом открыла я глаза. — Похоже, мне тоже надо отдохнуть. Прости Улла.

— Не страшно, — улыбнулась она. — Давай, утром я поговорю с Эдит и передам сообщение Римме? Может, с ней она, — Улла стрельнула глазами в бок, — поговорит.

— Хорошо, — согласилась я. — Давай попробуем.

Я убрала листовку, пожелала Улле спокойной ночи и поплелась к выходу, продолжая пытаться понять, что же не дает мне покоя. Выйдя на улицу, взглядом натолкнулась на Вигго, который что-то разъяснял сияющему, как медный котелок, Нырку.

— А вот и я.

— Что-нибудь узнала? — тут же подобрался вор.

— Если ты о служанке, то мне только предстоит разобраться в том, что я узнала. В ее комнате были вещи, которые я не ожидала там увидеть, — я глянула на притихшего Нырка, прячущего от меня взгляд, и улыбнулась: — Но, думаю, тебе уже об этом рассказали. Я не стану голословно обвинять Марту в покушении на хранителя. Я попрошу Ирона расшифровать ее записи, может, в них мы найдем нужные ответы.

— Как я понял, старик поймал вас с поличным.

Я рассмеялась:

— Ну, да, что-то вроде того.

— И обыск вы вели в его присутствии.

Кивнула.

— Это непрофессионально, — нахмурился Вигго, и под его тяжелым взглядом Нырок испуганно втянул голову в плечи.

Я перевела огонь на себя.

— Ну, я и не рвусь в профессионалы вашего дела. К тому же это помогло Улле и Йохану поднять важную для них тему. Если так пойдет и дальше, то скоро у них все наладится. Йохан сказал, что Улла может не возвращаться в приют. Он рад, что внучка вернулась, и я ему верю. — Неожиданно в голову пришла одна идейка и я, как бы невзначай, поделилась с Вигго: — Знаешь, я считаю, что такое сумасшедшее вознаграждение дают, только когда сильно любят или, наоборот, ненавидят. Целых триста золотых солнц! Я не представляю, как девочку не разорвали на части?

Сказав это, я проследила за сменой эмоций на лицах Вигго и Нырка, и готова была голову дать на отсечение — они оба знали о листовках.

— Так это вы сняли листовки с окраин города?!

— Да, — кивнул Вигго. — Я попросил своих людей снимать их отовсюду. В центре труднее, там много стражи, но большую часть листовок убрать удалось. Ты права, если бы простые горожане вчитались в текст сообщения, они бы начали охоту. Но нам повезло. Листовки мы сняли, а те, что остались, почти все находятся на стенде у здания мэрии.

— Ты тоже их снимал? — сощурилась я на мнущегося Нырка.

Мальчик кивнул.

— Ясно. А споров не возникло? Сумма-то баснословная.

— Кроме меня и, — вор глянул на своего юного коллегу, — этого, читать среди нас никто не умеет. Я проверял.

Я приподняла брови. Надо же, как удачно для Уллы все сложилось. Сбежала из приюта — попала под крылышко друга детства мамы. Дед начал искать — спрятали на окраине, а листовки сорвали. К тому же, те, кто первыми могли нажиться на чужом горе, оказались неспособны этого сделать из-за своей безграмотности. Везение? Хм-м, что-то складывается у меня впечатление, что в этой истории все слишком гладко. Но подумаю об этом позже. Мне действительно нужно отдохнуть.

* * *

Вигго проводил меня до самого дома мэра, словно боялся, что по дороге со мной может что-то случится. Ирона я будить не стала, хотя он заснул, сидя за столом, положив голову на тетрадки. Мне оставалось несколько часов до рассвета, и я привычно переоделась в теплые панталоны и широкую ночную рубашку. Все это было мне жутко велико, но утром, когда морок вернется, на Ринари это сядет как влитое.

Сразу уснуть не удалось. Тогда я достала из сумки все добытые мной улики и начала их рассматривать. Кусок льда, в который превратился гребень Марты, на ощупь оказался совсем нехолодным, но таять не собирался. Я положила булыжник на тумбочку и раскрыла дневник. Пролистала его. Иногда текст разбавлялся рисунками, однако понять, что на них изображено было трудно — художница из Марты от слова "худо". Листая, наткнулась на две склеенные страницы. Между ними что-то было. Встав с постели, я подошла к столу и взяла с подставки нож для писем. Пропихнув острый кончик в щель между страницами — разъединила их. В кармане лежала аккуратно вырванная сложенная пополам страница. "За такое, Йохан бы ее точно прибил", — подумала я, и развернула свою находку.

Это тоже был чей-то дневник. Почерк писавшего был красивым, понятным, и мужским. В нем присутствовали завитки, но такие я видела и у Николаса и у Натана, когда те писали официальные письма. Возможно хозяин дневника дворянин или сын дворянина. Жаль я не знала языка, на котором писал автор, хотя раньше с переводом сказочных текстов проблем не возникало. Оставив попытки разгадать таинственное послание, я согнула лист и положила его под подушку.

Во сне снова оказалась в спальне в Ристане. В этот раз Безликого рядом не было. И хотя, засыпая, молилась, чтобы Безликий мне не приснился, получив желаемое, немного расстроилась.

Поворочавшись с боку на бок, сползла с постели и выглянула наружу. Комната та же, но, кроме двери в гостиную и в умывальню, появилась еще одна — сразу напротив кровати. В реальности на этом месте весит гобелен. Но какой смысл рассуждать, откуда дверь, если я сплю?! Правильно — никакого. И я сделала то, что делаю всегда в своих снах — направилась смотреть, что там за дверью.

За дверью оказался длинный каменный коридор с рядом таких же дверей, которую я только что открыла. Кстати, мне она показалась знакомой, но подумать об этом не дал зуд в правой руке. Снова снежинка. Взглянув на нее, отметила, что та светиться и от нее идет пар, который стекает по руке, скользит по каменному полу и тянется до самой дальней двери.

— Ну, хорошо, — не стала я упрямиться, — пойдем, посмотрим.

Дверь была приоткрыта и я заглянула внутрь. За ней прятался еще один коридор с дверьми с одной и с другой стороны. Их было много, и все совершенно одинаковые. На мгновение стало жутко: вдруг я заблужусь и не смогу вернуться?!

— Какого фига! Это же сон! — подбодрила я себя и, не закрывая дверь, пошла вперед, так как дым тянулся к двери напротив.

Приблизившись к ней, увидела, что дверная ручка совсем обледенела.

— Попробуем, — буркнула я и без всякой надежды, протянула руку.

Только мои пальцы сжались на ручке, как меня обдало ледяным холодом, но механизм поддался, и ручка со скрипом опустилась вниз. От этого звука у меня мороз пошел по коже. Дальше как будто провалилась, но не вниз, а вперед и оказалась в роскошнейшем помещении: абсолютно все в нем было сделано из горного хрусталя. Несмотря на полумрак, царящий в сказочных апартаментах, искусно обработанный камень сиял и переливался, завораживал и заставлял задержать дыхание от восторга.

— Ого! — восхитилась я.

Но всласть поразевать рот мне не дали звуки со стороны огромной постели под полупрозрачным мерцающим балдахином, застеленной множеством перин и заваленной подушками. Ведомая любопытством, я заглянула под тонкую ткань.

"Не поняла", — застыла я в недоумении, разглядев, что там развлекаются двое, слава богу, — мужчина и женщина. Она невероятно красивая, стройная, подтянутая с роскошной молочно-белой грудью, крепкими бедрами и изящными ступнями. У нее длинные белые волосы, которые сейчас разметались вокруг ее головы, как белые шелковые нити. (Руки так и тянутся прикоснуться к этой роскоши.) У нее холеное породистое лицо, длинные ресницы и, я бы сказала, капризные губы, уголки которых, даже на пике страсти смотрят вниз.

Его же видно только со спины. Определённо темноволос, но рассмотреть оттенок в полумраке та еще задачка. Волосы длинные, не до пояса, но если он перестанет наклоняться, чтобы провести дорожку поцелуев от пупка до груди своей партнерши с последующим всасыванием и покусыванием то одного, то другого соска, до лопаток будут точно. У него большие руки и длинные красивые пальцы — они эстетично смотрятся на бледной коже беловолосой красавицы. Он узковат в плечах, но есть ощущение, что они еще должны развиться. В его фигуре еще чувствуется подростковая угловатость, но в будущем предполагается, интересная внешность.

"Если, конечно, кушать будет больше, — ехидно поддело чуток прибалдевшее подсознание, — а то рёбра торчат".

Ехидное замечание помогло справиться с шоком, и я сделала шаг назад. Не понимаю. Если это эротический сон, то почему я здесь, а не там? И, кто мне скажет, кто эти двое?!

— Демоны!! — раздался рык за моей спиной. — Как ты сюда попала?!

От неожиданности я вскрикнула, развернулась, но ногой зацепилась за чересчур длинный балдахин и начала падать. Меня подхватили под мышки, дернули вверх и так же резко швырнули назад. Я взвизгнула, так как точно знала, что там эти двое, но спина, не почувствовав сопротивления, соприкоснулась с подушками и я погрузилась в них нелепо сложившись пополам.

— Отвечай! — выловили меня за ногу.

— О! — разглядела я, наконец, знакомое марево. — Лик! Привет! — искренне обрадовалась я.

— Кто? — не понял Безликий. Его хватка ослабла и я снова булькнулась в подушки.

— Лик, — затрепыхалась я, пытаясь выбраться из коварного мягкого плена. — Я решила дать тебе имя.

— У меня есть имя! — рыкнул он.

— Какое?

— Если бы ты была внимательнее, уже бы знала, — не ответил Лик.

Схватив меня за обе ноги, безликий дернул на себя, я же вскрикнула и начала брыкаться.

— Успокойся! — зашипел он, хватая за штанину.

— А ты отпусти мои ноги! — не сдавалась я, стараясь увязнуть в подушках еще сильнее.

— Проклятье! Спрашиваю в последний раз, как ты сюда попала? Я тебя не приглашал!

— Я тоже тебя в свою комнату не приглашала, — пропыхтела я. — Но ты же пришел!

— Я — это совсем другое дело, — поняв, что добраться до меня можно только одним способом, Лик начал скидывать подушки на пол.

Лучше бы он этого не делал, так как самым необъяснимым образом, мы вдруг оказались в той же позе, что и те двое, до нас. Только в отличие от молодого человека, Лик скорее желал меня придушить, чем заняться любовью, хотя панталон я лишилась в борьбе за свободу своих ног, а безразмерная рубашка задралась выше некуда.

— Ну, и что мне теперь с тобой делать? — вмиг осипшим голосом вопросил Лик.

Я усмехнулась и перестала ерзать, так как по ощущениям Безликий был полностью одет.

— Отнеси меня в мою комнату.

— Может мне еще и колыбельку тебе спеть?! — ядовито процедил Лик, при этом резко одернул рубашку, но не рассчитал, и от рывка тесемки на вороте развязались. Н-да, легче было бы снять ее с меня вовсе, и это не выглядело бы столь провокационно, как сейчас, но Безликий не искал простых путей — начал завязывать тесемки, тихо рыкнув, — Темный и все Демоны!

— Зачем? — улыбнулась я, так как после возни в подушках накатило прямо-таки бесшабашное веселье. — Я уже сплю.

— Что-то ты подозрительно весёлая, — буркнул Лик, справившись с тесемками.

Не дав возможности ляпнуть что-нибудь этакое, Безликий подхватил меня на руки и понес прочь из хрустальной комнаты. В последний раз печальным взглядом окинула сказочные покои. Все-таки до чего же красиво! Этот полумрак, завораживающее сияние хрусталя, огромная кровать с полупрозрачным балдахином, мягкие перины, подушки... и сладострастные стоны. Не поняла? Они, что, снова там?! Я вывернулась в руках Лика, чтобы убедиться, что не страдаю слуховыми галлюцинациями. Так и есть, под полупрозрачным балдахином два тела снова сплетались в чувственном танце страсти. Я тоскливо вздохнула.

— Зависть, чувство черное, Рита. Им крайне легко воспользоваться, — неверно истолковал мой вздох Безликий. — Хочешь выжить в этом мире, научись скрывать свои слабости.

Я удивленно посмотрела туда, где должно было быть его лицо, и нахмурилась.

— Я не завидую, — положила голову ему на плечо. — Мне грустно.

— Я тебя не осуждаю, — усмехнулся Лик, видимо решив, что я пытаюсь оправдаться. — Эта женщина умела сводить с ума, а потом наслаждалась тем, что влюбленные безумцы готовы были пойти на всё, лишь бы добиться ее внимания. Один взгляд, одно прикосновение, одна мимолетная улыбка.

— Эта женщина? — приподняла я брови. Прозвучало это так, словно белокурая красавица много для него значила, и сейчас Лику неудобно произносить ее имя.

— Да, она была удивительной женщиной, — не попался на удочку Безликий. — Ослепительно красивой, безукоризненно элегантной, необычайно умной, но, в то же время, ужасающе жестокой. Ей не ведомы были ни любовь, ни нежность, ни сострадание.

После его слов я решила не продолжать разговор на эту тему и замолчала, задумавшись о своем. Лик был благодарен за то, что я не стала ничего у него выпытывать и, внеся меня в комнату, бережно опустил на постель.

— Рассказывай, — постояв надо мной, со страдальческим вздохом, завалился он на постель, и, судя, по затемнениям, подпер кулаком голову.

— Что рассказывать? — сделала я удивленно лицо.

— Всё.

— Лик, мы уже это проходили. Какая тебе разница, что у меня происходит? Это не твоя головная боль.

— Я сам решу, моя она или нет. Рассказывай.

— Не дави на меня.

— Хорошо, тогда я сделаю так.

Безликий развернулся и его рука начала упорно искать что-то в пространстве, а найдя, на покрывало был брошен дневник, потом вмерзший в кусок льда жуткий гребень и, наконец, листовка. Сверху он положил "руку" и сказал:

— Предупреждаю, все эти вещи я могу оставить прямо здесь или заставить тебя, когда ты проснешься, никогда их не найти. Поверь, я на это способен.

— Э-эм? — опешила я от подобного заявления.

— Ну, так, что? Рассказываешь? Или мы вместе ждем твоего пробуждения? — голос Безликого был обманчиво ровен, но мне все же удалось расслышать отголоски гнева, который он испытал, когда нашел меня в хрустальных покоях.

Сев прямо, укрыв ноги подолом рубашки, я посмотрела туда, где предположительно должно быть лицо, а, значит, и глаза.

— Я не стану вестись на шантаж. Эти улики нужны, чтобы выяснить, кто покушается на жизнь хранителя книг и какая у него цель, но это не значит, что я не в состоянии найти другие улики.

— Проклятье! — рыкнул Безликий. — Как знал, что ты опять во что-то ввяжешься! Рассказывай!

Я скосила глаза на дневник под его рукой и затосковала. Н-да, без такой улики, доказать что либо будет почти невозможно. Тем не менее, отвечать на приказной тон мне не хотелось.

— Рита, не зли меня, — рассердился Лик. — Я и так едва себя сдерживаю. Это там, — мужчина махнул рукой куда-то вверх, — я могу показаться сдержанным и терпеливым, но здесь все иначе. Почему ты не хочешь поговорить со мной?

— Когда хотят поговорить — не приказывают, — четно ответила я.

— Я не приказываю, — искренне удивился Безликий. — Я всего лишь предлагаю тебе рассказать о том, что тебя беспокоит.

— Возможно, — облизнула я пересохшие губы. — Но твои слова звучат, как приказ.

— Хорошо. Давай я попытаюсь забыть, что ты каким-то образом пробралась на мою территорию и увидела то, что видеть не должна была, и мы просто поговорим.

— Ой, да, ладно, ничего особенного я там не увидела.

— Ри-та! — потемнел Безликий и зло прошипел: — Что если я сейчас пойду и гляну на твою личную жизнь? Открою первую попавшуюся дверь. Как думаешь, что я там увижу?

"Тридцать минут позора и побег "золушки"", — подумала я, но вслух ничего не сказала. Лик и так спалился со своим возмущением, так что лучше отвлечь его рассказом о моем расследовании, чем продолжать злить. Может, он действительно подскажет, что я упускаю.

* * *

Проснулась я резко. Дернулась и села на постели. Разговор с Ликом был столь плодотворным, что на мгновение я даже растерялась, недоумевая, за что хвататься. Вариантов было несколько: идти в дом родителей Кристины, трясти хранителя за грудки, искать беглую ведьму-Марту или явиться изворотливой Эдит в облике Риммы. Радует одно, новостей о псах не поступало, иначе останется только разорваться на три равные части.

Судя по количеству ударов — сейчас девять часов утра, но, несмотря на пятичасовой сон, чувствую я себя вполне отдохнувшей. Протянув руку, взяла дневник с тумбочки и непроизвольно вздрогнула. В него были вложены согнутые листы бумаги, на которых я коряво стенографировала выборочный перевод Лика из дневника Марты. Повернув голову, с облегчением выдохнула. Гребень Лик не забрал, хотя и грозился.

Оказалось, что я не ошиблась в ритуальном назначении гребня, но, как объяснил Безликий, ничего жуткого или кровавого в нем уже не было — все самое страшное пришлось на создание гребня, а по сути — это временное хранилище дара ведьмы и передается из поколения в поколение от матери к дочери.

В своем дневнике Марта писала, что гребень должна была унаследовать ее старшая сестра. Сама Марта силами практически не обладала и в своей семье считалась изгоем. Она не хотела быть ведьмой, но от ее желания мало что зависело. Когда отец Николаса начал поход против созданий Темного, Марта была еще ребенком. Ее мать и сестру убили, а ее не нашли. Спасая свою жизнь, Марта бежала из Ристана в Лиен, где стала наниматься служанкой, чтобы не умереть с голоду. Долго ни у кого не задерживалась, пока не нанялась к хранителю книг. В библиотеке ей понравилось. Она была готова делать все что угодно, лишь бы удержаться на этом месте, и не думала, что прошлое настигнет ее. Два года назад к ней на рынке подошла женщина, и протянула сверток, сказав: "Теперь это твое". В свертке лежал гребень, который должен был сгореть вместе с ее мамой, в волосах которой он и был, когда охотники пришли в деревню. Тогда и начали происходить с ней странные вещи. Нет, дар не пробудился, но ей начали мерещиться голоса. Сперва они указывали ей на книги, которые нужно прочитать. Потом называли дневники, страницы из которых ей предстояло вырвать. Еще позже шептали названия ингредиентов, которые ей необходимо купить. Год назад голоса потребовали найти зеркало. С этого места записи стали обрывочными, а почерк неразборчивым, словно кто-то подгонял Марту. Оборвался дневник на оптимистичной, но малоинформативной ноте: "Я знаю, где оно"! Вот бы еще конкретики добавила, где именно, но, ничего отдаленно напоминающее адрес или место, в дневнике мы с Ликом не нашли, только раз Марта упомянула, что зеркало надежно спрятано от людей и оно охраняется.

Мы даже с Ликом поспорили, о каком зеркале идет речь: я настаивала, что Марту заставили искать дьявольское зеркало, но Лик был убежден, что это зеркало истинной любви. Ну, скажите, на кой ляд им зеркало, показывающее чью-то вторую половинку?! Это же бессмыслица! А Лик уперся, тогда я сделала вид, что согласилась — истинной любви, так истинной, — лишь бы не рычал и не порывался глянуть на мою личную жизнь. Ух, и задело же его за живое мое поползновение. Но валить все на снежинку я поостереглась, хотя та и погасла, как только Лик объявился в хрустальных покоях.

Сунув руку под подушку, я нахмурилась — листка на месте не оказалось. Повернувшись корпусом, откинула подушку и убедилась, что его действительно нет. Лик забрал? Но зачем?! Странно. Недолго погоревав о потерянной улике, я встала с постели, тем более, что за дверью уже слышались шаркающие шаги, идущего будить меня, Ирона.

— Рита! — постучал он в дверь. — Ты проснулась?

— Да! — крикнула я, спешно хватая со стула и надевая поверх рубашки длинный до пола халат. — Заходи!

Маг зашел в комнату и закрыл за собой дверь. Он выглядел помятым и не выспавшемся, но, несмотря на это, донельзя довольным.

— Доброе утро! — лучезарно улыбнулся он. — Как твое расследование?

— Прекрасно, — улыбнулась ему в ответ. — Наконец-то, сдвинулось с мертвой точки. Ирон, у меня к тебе есть небольшая просьба.

— Слушаю.

— Сегодня ночью в дневнике Марты я нашла вырванную страницу с рукописным текстом. Я положила ее под подушку, но теперь не могу найти. Помоги мне восстановить ее или хотя бы понять, что с ней стало. Ты ведь можешь?

Ирон нахмурился.

— Рит, я могу обратить время, но без самого предмета это будет только его образ.

— Хорошо, пусть будет образ, — смирилась я. — Мне бы просто знать была ли эта страница на самом деле или она мне приснилась.

— Покажи, где она лежала, — закатав рукава неизменной синей мантии, Ирон подошел к изголовью моей постели.

Я взяла дневник и начала листать. Меня охватило беспокойство, так как ни с первой, ни со второй попытки найти расклеенные листы не удалось.

— Ничего не понимаю, — пробормотала я, напряженно глянув на тумбочку.

— Что-то не так? — Ирон заглянул в дневник.

— Это какое-то наваждение. Не могу найти, куда он был вложен, — поджала я губы. — Но нож на тумбочке, а это, значит, ночью я его использовала.

— Успокойся, — маг прикоснулся к моей руке. — Ты слишком нервничаешь, поэтому и не можешь найти. Положи ее туда, куда положила, прежде чем лечь спать.

Коротко кивнув, положила дневник на тумбочку к вмерзшему гребню и отступила в сторону, зная, что для магических пассов Ирону нужно пространство.

— Так, а теперь посмотрим, — взмахнул руками Ирон и что-то там пробормотал.

Повинуясь магии, нож для писем сам вернулся на свое место на столе, дневник лег на угол тумбочки, а вложенные листы стали полупрозрачными, гребень же сдвинулся к центру, листовка легла рядом, сложившись изображением внутрь. Дальше начала происходить быстрая перестановка, подтверждая тот факт, что ночью я: рассматривала улики, листала дневник, вставала с постели, чтобы взять нож, расклеивала страницы, чтобы вынуть из пространства между ними еще одну вырванную рукописную страницу, изучала ее и прятала под подушку.

— Подожди! Подожди! Вот она! — подскочила я к магу. — Ты можно вернуть момент, когда я ее развернула и на время зафиксировать.

— Да, конечно, — кивнул Ирон, делая кистью правой руки оборот против часовой стрелки.

— Фуф, — выдохнула я. — Значит, все-таки была.

— Была, — подтвердил маг.

— Ирон, ты можешь разобрать, что здесь написано? — ткнула я пальцем в полупрозрачный текст.

— Боюсь, что нет, — покачал головой приятель. — Хотя— а, — Ирон наклонился над образом развернутой страницы, — я думаю, что знаю, почему ты ее не нашла. Судя по остаточной магии и вот этому мерцающему значку в центре страницы, она вернулась туда, откуда была вырвана.

— Оу! — удивленно округлила я рот.

— Дайка, я посмотрю, — Ирон взял дневник, и, проведя над ним рукой, заставил открыться на месте расклеивания. — Так и есть. Посмотри, — маг указал на два странных знака внутри страничного кармана. — Эти символы не позволяли странице вернуться на свое место. Странно, что она вообще далась тебе в руки.

— В каком смысле.

— Смотри сюда, — мужчина ткнул пальцем в знак на прозрачной странице. — Видишь эти три завитка?

— Вижу, — кивнула я, разглядев три изящных завитка, похожих на нераспустившийся цветок.

— Это символ огня. Страница должна была обжечь тебе пальцы и тут же вернуться на свое место, а она не только не обожгла тебя, но и позволила себя прочитать.

— Только я ни слова не поняла, — усмехнулась я. — Может оно выдохлось?

— Кто? — не понял Ирон.

— Заклинание или, что там было.

— Ри, символы не выдыхаются.

— Ну, тогда не знаю, — пожала я плечами. — Мне повезло.

— Сказочно повезло, — свел брови Ирон.

— Ой, только не надо о грустном, — скривилась я, как от зубной боли.

— Не хочешь посмотреть дальше? — маг скосил взгляд на зависший в воздухе образ страницы.

— Нет. Нет, — замотала я головой. — Что хотела, я уже увидела. Спасибо, Ирон.

По правде говоря, я побоялась досмотреть до конца. Во-первых, я же решила не ябедничать на Безликого Ирону. Во-вторых, Лик сегодня мне очень помог. В-третьих, если бы мы продолжили смотреть, то не обошлось бы без вопросов, на которые я, ну-у, очень не хочу отвечать. Так что дождавшись, пока Ирон уберет свою магию, я попросила его подождать за дверью. Переодевшись и переложив вещи в другую сумку, я выскочила за дверь и нос к носу столкнулась с мэром Каем. Светлый, спаси меня!

— Госпожа Римма! — обрадовался он мне, как будто мы не вчера вечером ужинали все вместе, а как минимум лет пять назад. — Доброе утро! Как вы себя чувствуете? Как ваша голова? Все еще мучает мигрень? Все ли вас устраивает? Вы сегодня пойдете с нами на ярмарку? Герда и дети будут очень рады вашей компании. Присоединитесь?

— Кай, — постаралась я улыбнуться, а не оскалится в улыбке. — Доброе утро. Чувствую я себя хорошо. Мигрень? Да... Нет.... В смысле, мне уже лучше. Спасибо. Меня все устраивает. Нет, на ярмарку я не пойду, у меня дела. Я хотела бы сходить в библиотеку.

— В библиотеку? Замечательно! — чему-то обрадовался молодой мужчина.

Сделав несколько шагов вперед, он лишил меня возможности обогнуть его, и я оказалась зажата между ним и дверью. Он стоял так неприлично близко, что я занервничала. Я же сейчас в облике Римма, правда?! Стрельнула взглядом вниз. Грудь не моя — четвертого размера, значит все в силе. Да, что за чертовщина происходит с этим Каем?

— Занесете Йохану пирог? — огорошил он меня интимным полушепотом.

Я нервно дернулась, но пути отхода были отрезаны.

— К-конечно.

— А ваш брат пойдет на ярмарку? — не успокоился Кай, продолжая зажимать меня, словно молодой жеребец, приглянувшуюся кобылку.

— Н-не знаю, — вжалась я в дверь. — Я спрошу.

— А мастер Ирон? — все тем же полушепотом продолжил испытывать мое терпение Яннсон. — Ее Вы...., простите, Белоснежка? Она пойдет с нами на ярмарку?

При этом глаза мужчины лихорадочно блестели, что у меня возникло желание срочно вернуться в свою комнату и забаррикадировать дверь изнутри. Да, что с ним происходит, в самом деле?! Проклятье, он же говорил, что только жену свою любит! Герда в отличие от Риммы очаровательная молодая женщина, светловолосая, кареглазая с приятными чертами лица и, несмотря на то, что родила двоих детей, фигура у нее стройная и подтянутая, не то, что у сестры Дилана.

Тем не менее только мы переселились в дом мэра, он как с цепи сорвался. При жене вел себя идеально: "Гердочка то, Гердочка се, Солнышко мое, Счастье мое, Единственная моя". Но только мы оставались наедине, случалось ЭТО, и это мне очень не нравилось.

В отличие от Безликого, который, несмотря на заявление, что "я не в его вкусе" не отказывал себе в удовольствии меня полапать, я нутром чуяла, скажи я ему, что это мне не нравится, либо прекратит поползновения вовсе, либо будет действовать мягче. Безликий, когда не злился очень чутко реагировал на изменения в моем настроении, поэтому у меня и не возникало ощущение, что меня домогаются. Соблазняют, да, но не домогаются.

Кай же вел себя агрессивно. Игнорируя недовольство и нежелание понимать намеки, мэр Кай снова и снова пытался навязать мне роль "благодарной дурнушки", которую я, к его искреннему недоумению, почему-то отказывалась играть. И чхать бы я хотела на его прерывистое дыхание и раздевающие взгляды, если бы Кай не начал активно действовать. В первый раз, вчера днем, когда я зашла в дом, чтобы попросить у Герды морковки для снеговиков, мне удалось выскользнуть из его объятий и даже обратить все это в шутку, но сейчас, как мне кажется, Кай вознамерился застолбить место. Ирону я на поведение Кая еще не жаловалась, но, похоже, время пришло. И, куда, черт подери, его опять сдуло?! Просила же ждать меня за дверью.

— Н-нет, — выдавила я из себя. — Снежка пойдет со мной.

Ни на минуту не оставлю принцессу наедине с этими странными людьми. Лучше пусть она узнает, что я Рита, чем буду рвать волосы на голове, если с ней что-нибудь случится.

— Госпожа Римма, — почти промурлыкал Кай, наклоняясь надо мной, — зачем вам это? Зачем вы возитесь с этим ребенком?

— Она мне не чужая! — рассердилась я. — Она дочь моего мужа.

— Падчерица. Как грустно это звучит, — горячее мужское дыхание коснулась моей щеки.

Э, не-е. Никого трепета или возбуждения я не испытала, только отвращение и злость. И, когда Кай попытался насильно поцеловать меня, без сожаления, укусила его за нижнюю губу, а после того, как зашипев, мужчина отшатнулся, еще и отвесила звонкую пощечину, от которой он взвыл, не хуже пожарной сирены.

— Ах, ты дрянь!! — взревел он, хватаясь за щеку.

Я удивленно приподняла брови, так как не видела в пощечине ничего особенного.

— Вы слишком много себе позволяете, мэр Кай. Я вам не гулящая девка, чтобы вы зажимали меня по углам. Предупреждаю, если подобное повторится...

— Не повторится, — раздался голос с боку.

Я повернула голову и увидела стоящего всего в нескольких шагах от нас взбешенного брата Ринари. Он схватил опешившего, от подобного поворота событий, Кая за шкирку и, не слушая возражений, утащил несостоявшегося героя-любовника в свою комнату. Но, знаете, Кая мне не жалко — сам виноват. Надеюсь, Дилан не станет его сильно избивать — нам еще жить здесь какое-то время, а объяснения вроде: "Он шел, шел, споткнулся и сам приложился лицом об мой кулак... раз пять", как-то не всегда прокатывают, даже если Дилан загипнотизирует Кая и тот сам с энтузиазмом подтвердит все сказанное.

— Ри, глянь, что я нашел! — вышел из своей комнаты Ирон, уткнувшись носом в одну из тетрадок. — Это самое простое. Оно точно должно у тебя получиться.

— Да, лучше бы ты ждал меня в коридоре! — воскликнула я.

— А? — удивленно захлопал ресницами Ирон.

— Я, где тебя просила подождать?

— В коридоре. Но, Ри, это заклинание..., — маг внимательно посмотрел на меня и уточнил: — Что-то случилось?

— Случилось, Ирон, — сварливо пробурчала я. — Мэр Кай со мной случился.

Глаза мага стали круглыми.

— Но ты же сейчас, — маг окинул меня ошарашенным взглядом, — такая.

— Да, такая, — разведя руками. — И теперь даже не знаю, смеяться мне или плакать. На экзотику его, что ли потянуло? Ох, что— то я переживаю. Тихо у них как-то.

— У кого?

— Дилан уволок Кая к себе в комнату.

Ирон приподнял брови.

— Дилан вас видел?

— Видел, и сейчас, полагаю, втолковывает ему, в чем тот был не прав, — я прислушалась, но снова ничего не услышала и, сделав тревожные глаза, попросила: — Ирон, миленький, сходи, посмотри, что там происходит. Кай — мэр, все-таки, а нам в Ристан возвращаться пока нельзя, сам понимаешь.

— Понимаю, — усмехнулся Ирон. — Пойду, гляну.

И маг пошел, посмотрел, вернулся и с улыбкой заявил:

— Он жив, — и как ни в чем не бывало, открыл тетрадку на заложенной пальцами странице. — А теперь, пока ты не ушла, давай я расскажу, какое замечательное заклинание я для тебя нашел.

"Этот маг безнадежен", — мысленно простонала я, но выслушала то, чем Ирон жаждал со мной поделиться с интересом и благодарностью. В конце концов, не ему нужно учиться магии, а мне. Заклинание, которое нашел Ирон, создавало барьер вокруг мага, и для него не требовалось ни больших сил, ни знаний. Насколько мощным должен будет получиться барьер, Ирон пока не знал, но был решительно настроен выяснить это в ближайшие часы, поэтому желал остаться в доме мэра и заняться детальным изучением данного вопроса.

— Нет, Ирон, — покачала я головой, — сегодня у меня на тебя другие планы.

— На меня? — удивился маг.

— Да, на тебя и на Дилана. Ты пойдешь со мной в дом родителей Кристины, а Дилана и Белоснежку я попрошу подождать в библиотеке.

Глаза мага засияли радостью.

— Ты, правда, берешь меня с собой?! — воодушевился Ирон.

— Да, я думаю, что мне может понадобиться твоя помощь.

— Я рад, — робкая улыбка проглянула сквозь его бороду и усы.

* * *

Удивительно, но Белоснежку уговаривать не пришлось. Она с необычайной легкостью согласилась пойти и подождать в библиотеке, пусть даже под бдительным присмотром Дилана, который, по правде говоря, предпочел бы сопровождать нас с Уллой в дом родителей Кристины, но узнав, что со мной пойдет Ирон, согласился, что так будет лучше — поиск улик навевал на него тоску.

В этот раз у стойки нас ждал сам хранитель, облаченный в парадный костюм: темно синий сюртук с золотой вышивкой, брюки из того же материала, белую рубашку и начищенные до блеска сапоги.

— Йохан, вы прекрасно выглядите! — улыбнулась я с порога, но не удержалась и поддела: — Вам уже разрешили вставать? Ай-яй-яй. Куда смотрят доктора?

— Не знаю, куда смотрит Тео, — беззлобно фыркнул хранитель, — но я себе все ребра отлежал. Доброе утро, дорогая Римма. Вы тоже, как мне кажется, выглядите посвежевшей. Смотрю с вами целая делегация. Представите нас?

— Конечно, — наклонила я голову. — Этого мрачного мужчину со шрамом вы видели — мой брат Дилан.

Следопыт кивнул и отвернулся, но я ответила, что взгляд у него блуждает и, судя по наклону голову, он к чему-то прислушивается.

— Мастер Ирон — светлый маг, — подошла я к магу. — Мой друг и просто хороший человек.

— Я очень хотел с вами встретиться, — просиял Ирон, но тут же поморщился, так как я ущипнула его за руку, напоминая, что мы здесь не для светской беседы и не ради расшифровки магических текстов.

— Взаимно, — ответил Йохан.

— Белоснежка, — представила я принцессу.

Та поморщилась, но я не раз предупреждала ее, что в Лиене мы инкогнито, поэтому Снежка стерпела. Ничего, пусть привыкает. Пока я объясняла, зачем мы так поступаем, девочка кивала, но поняла ли она — время покажет.

— Она? — вопросительно приподнял брови Йохан.

— Да, — кивком подтвердила его предположение. — Но...

Я приложила палец к губам. Хранитель прикрыл глаза и коротко кивнул. Он меня понял.

— Юное очарование умеет читать? — тут же осведомился у принцессы Йохан.

Снежка смутилась, и я ответила за нее.

— Немного.

А если быть точной, то Снежка едва-едва умеет читать по слогам. Сама с ней мучилась, когда поняла, что принцесса ни одной книжки в руках не держала. Ни с картинками, ни без. Разговор с Николасом полгода назад на эту тему вверг меня в настоящее уныние. Король Ристана считает, что учить женщину грамоте смешно — женщина нужна, чтобы украшать дом и постель, а грамота — это удел мужчины, и то не каждого. На вопрос, что же он тогда думает обо мне, ведь я умею и читать и писать, король ответил: "Ты, это, ты, а Белоснежка моя дочь, и разговор окончен". Естественно такой ответ меня не устроил и я начала потихоньку учить ребенка грамоте. Грамота давалась Снежке с трудом, но она старалась. Вначале пришлось сыграть на амбициях, подстегнув желание непоседы учиться тем, что я-Рита читать умею, а она — принцесса — нет, но когда Снежку захватил интерес, она и сама начала улучшать свои навыки, прося послушать, как она читает.

— У меня есть замечательные книжки с картинками, — с теплотой улыбнулся Йохан.

Глаза Белоснежки озарились неподдельной радостью. Книжки, да еще и с картинками! В замке с картинками только святое писание. Стоит оно в маленькой комнатке на каменном постаменте и весит килограмм двадцать, если не больше: рукописный текст, великолепное оформление, восхитительные иллюстраций, — но, увы, это не та вещь, которую можно взять и почитать ребенку перед сном. Не то, чтобы я против религиозных текстов, но, во-первых, такую книгу на колени не положишь, во-вторых, из-за использования жрецами Светлого особого слога, понять, о чем идет речь в тексте трудно даже взрослому, что уж говорить о ребенке.

— Прекрасно, — улыбнулась я и отвела Белоснежку в сторонку, надеясь, что Ирон отвлечет Йохана, пока я с ней разговариваю. — Снежка, послушай, у Риты есть к тебе одна просьба.

— Какая? — заинтересовалась принцесса.

— Сейчас в этой библиотеке гостит одна девушка. Ее зовут Эдит. Она говорит, что вчера днем ее едва не похитили.

Белоснежка испуганно округлила глаза.

— Рита хочет, чтобы ты за ней приглядела.

— Но Рита не любит, когда я...

— Т-с-с, в этот раз Рита сказала, что ты можешь и подсматривать, и подслушивать. Но, Снежка, только почувствуешь опасность беги к Дилану. Поняла?

— Поняла, — закивала принцесса. — Рита ее в чем-то подозревает?

— Да, но пока она не понимает в чем именно, поэтому ей и нужна наша помощь.

— А ты чем можешь ей помочь? — скривилась Белоснежка.

Я постаралась не обижаться на пренебрежение ко мне Снежки, когда я в облике Ринари, но в глубине души всё же расстроилась.

— Я с мастером Ироном пойду искать улики в доме родителей Уллы.

— А кто такая Улла? — Снежка свела темные брови на переносице.

— Внучка хранителя, — глазами указала я на Йохана. — Она сирота, и кроме деда у нее никого нет. Ее тоже пытались похитить, но Рита ее спасла и вернула домой, однако угроза, что Уллу снова попытаются похитить осталась, но Эдит, ее подруга, отказалась говорить с Ритой.

— Почему? — удивилась Белоснежка.

— Эдит считает, что Рита помогла Улле только из-за вознаграждения, которое хранитель назначил за возвращение своей внучки.

— Это неправда! — возмутилась принцесса. — Рита не такая!

— Конечно, неправда, — погладила ее по плечам. — Но именно по этой причине Рите нужна наша помощь. Ты согласна помочь нам понаблюдать за Эдит?

— Я все сделаю, — кивнула девочка.

— Только запомни правило — из библиотеки ни ногой.

— А если...

— Нет, Белоснежка. Чтобы ни случилось, оставайся в здании. Поняла?

— Поняла.

— Хорошо, — облегченно выдохнула я и подвела принцессу к Дилану.

Следопыт внимательно посмотрел на ребенка, потом на меня, после чего закатил глаза, но ни слова не сказал. Если он подумал, что я решила использовать Белоснежку в своих целях, то он ошибся. Мне было все равно узнает ли Снежка что-нибудь о мотивах Эдит, или нет, мне было важно, чтобы эта непоседа сидела в библиотеке и не высовывалась. Увы, книжками с картинками нашу принцессу надолго не займешь, значит, нужна иная мотивация — вот я и придумала игру в шпиона, а, что при этом обо мне подумают окружающие, честно сказать, меня мало волнует.

— Госпожа Римма, вы так рано!

Улла уже летела к нам, и ее воздушное одеяние нежно голубыми парусами летело вслед за ней.

— Красиво, — восхитилась я, но ту же нахмурилась: — И куда ты собралась в таком наряде?

Получилось грубовато, но Улла не заметила.

— О! — мило разрумянилась девушка. — Это на завтра.

— А, что у нас завтра?

— Банкет, — подсказал Йохан.

Банкет? Ах, да, банкет по поводу празднования дня последней вьюги, или что-то вроде того. Значит, Йохан меня услышал. Хорошо. Столь очаровательной юной леди нужно веселиться, а не гнить в четырех стенах. Хотя одну я ее не отпущу, мало ли какие прыткие господа соберутся в гостях у мэра. Сам мэр тот еще козлик.

— Если хочешь пойти с нами, переодевайся. Мы идем в дом других твоих родственников.

Глаза Уллы округлились и она затараторила:

— Да, да. Подождите меня. Я сейчас! Я быстро! — и взлетела по лестнице с такой скоростью, что я диву далась, как она не запуталась в этих длинных юбках.

— Она смешная, — хихикнула Белоснежка, — и красивая.

Я улыбнулась, так как была согласна и с тем и другим утверждением. Спустившаяся через несколько минут внучка хранителя уже не выглядела как юная богиня, но была все так очаровательна и мила.

— Я готова.

— Господин хранитель, — чуть наклонила я голову.

— Можете не беспокоиться, госпожа Римма, — с пониманием откликнулся старик, — за девочкой я присмотрю.

— Не перенапрягайтесь, Йохан. Вам это вредно. Дилан за ней приглядит.

Я подняла глаза и заметила тень, быстро скользнувшую по стене. Н-да, если Эдит хотела, чтобы ее не заметили, то следовало быть внимательнее и не подходить близко краю, где один из светильников расположен так, что незамеченным можно остаться, только если проползти под ним на карачках. Меня не раз озадачило странное расположение этого светильника, когда я поднималась на второй этаж, но сейчас, наконец, поняла его практическое назначение. В этот момент вспомнились слова Безликого, который предлагал внимательнее приглядеться к Йохану и его жилищу. Ну, что я могу сказать, на сегодня у меня, увы, другие планы.

— Идем? — сияющими глазами воззрилась на меня Улла.

— Идем, — кивнула я. — Кстати, Улла это Ирон. Он маг.

— Приятно с вами познакомиться, прекрасная дева, — склонился в глубоком поклоне светлый маг.

— О-о! — восхитилась бывшая воровка и смущенно зарделась.

Глава 3

Дом был пуст, и не так, как если бы хозяева недавно его покинули, нет, дом был заброшен. Если бы не Ирон, огромная шапка снега и толстая корка льда не позволили бы нам проникнуть внутрь, по крайней мере, не сегодня. С замком тоже пришлось повозиться, но мы не стали выбивать дверь, а воспользовались дедовским способом — попросили у соседей масла.

— Здесь так... тихо, — неуверенно произнесла Улла, войдя внутрь.

— Да, чувствуется, что здесь давно никого не было, — кивнула я, брезгливо двумя пальцами приподнимая когда-то белоснежное покрывало, которым укрыли резной деревянный стол, ныне покрытое толстым слоем пыли.

— Я мог бы..., — начал поднимать руки маг.

— Не надо, Ирон, — остановила его, — не трать силы на ерунду. Улла, как считаешь, где твоя мама могла хранить письма?

— В своей комнате.

— Логично, — согласилась я. — Знать бы еще, где она, эта комната.

— Наверху, — Ирон посмотрел на лестницу, ведущую на второй этаж. — Хозяйские спальни всегда находятся выше комнат слуг.

— Ну, да, — не стала я спорить.

Ирон прав, искать комнату Кристины нужно либо на втором этаже, либо на чердаке. Маг вышел вперед.

— Я пойду первым, вдруг лестница прогнила.

— Ну, уж, нет, — преградила я ему дорогу, — лучше я. Меня тебе будет легче вылечить, чем себя.

— Тогда пойду я, — выпорхнула из-за спины мага Улла. — Я легче.

И пушинкой взлетела наверх. Ну, да, она легче, но если эта девчонка свернет себе шею, я себе этого не прощу.

— Ирон!

— Уже, — заговорщически подмигнул приятель. Я пригляделась, и увидела как вокруг Уллы из-за поднятой с пола пыли, мигнул прозрачный щит. — Отойди в сторонку, Ри. Сейчас укреплю всю конструкцию.

— Ирон, я тебе говорила, что я тебя обожаю? — прошептала я.

— Нет, — улыбнулся маг.

— Я тебя обожаю.

Ирон пристально посмотрел на меня и шкодливо щелкнул по носу.

— Ау! — отстранилась я.

— Не отвлекай.

Капризно сморщив нос, я отступила еще на шаг, и замерла, с интересом поглядывая по сторонам. Дом не казался старым, но в нем чувствовалась тоска и обреченность, словно он уже не ждал возвращения своих хозяев. Что же заставило родителей Кристины покинуть свой красивый двухэтажный дом и уехать из Лиена? Судя по обстановке, люди они были не бедные, и тяжелое время могли пережить.

— Готово. Можно идти, — отвлек меня от размышлений Ирон.

Я кивнула и стала поднимать по лестнице, позвав:

— Улла?!

— Я здесь, — выглянула из-за угла внучка хранителя. — Я нашла комнату.

— Хорошо. Веди.

В комнате Кристины так же всё находилось на своих местах, и так же было наглухо укрыто пыльными чехлами.

— Здесь миленько, да?! — подскочила ко мне Улла, сияя как медный котелок, но встретившись со мной взглядом, скривилась.

— Здесь пыльно, — прогундосила я в ответ.

Стараясь не вдыхать пыль, достала из сумки шейный платок, сложила его пополам и завязала на затылке. Достала второй и протянула Улле. Ирону предлагать не стала — он и без платка, что-то себе наколдовал.

— Может..., — было предложил он, но я отмахнулась.

— Не надо.

После магического истощения я начала трепетно относиться к чужой магии. Быстро поставить Ирона на ноги, как получилось у Лика поставить меня, вряд ли у кого получится. Если уж в Ристане всех, сколько-нибудь известных магов, включая Ирона, я могу сосчитать по пальцам одной руки, то, что говорить о Лиене. О магии здесь знают, это факт, но есть ли в Лиене хоть один маг? Вопрос пока открытый.

— Что мы ищем? — поинтересовался Ирон, подходя к шкафу и осторожно сдвигая чехол в сторону.

— Шкатулку или пакет, или связку, куда Кристина, складывала письма от родителей. Йохан сказал, что их она относила сюда и, вроде, здесь они и остались.

— Но почему вы с хранителем думаете, что Кристина сохранила эти письма? — приятель задумчиво огладил бороду.

— Ирон, скажи, ты бы сохранил письма своих родителей, если бы они у тебя были?

— Мои родители не умели писать.

— А, если бы умели?

— Д-да, наверное, — неуверенно кивнул он.

— Я что-то нашла, — Улла вытащила из комода несколько миленьких шкатулок из натурального камня. Две из малахита, одна из оникса, если, конечно, я не ошибаюсь.

— Не, — мотнула я головой, — в таких только побрякушку можно спрятать.

— Или записку.

Проигнорировав мой сарказм, Улла с энтузиазмом начала вытряхивать содержимое шкатулок на открытый участок столешницы. Как я и сказала, внутри нашлось множество милых сердцу девушки вещиц: от очаровательных жемчужных заколок до шикарного аметистового колье, но никаких записок или тайных посланий обнаружено не было. Улла разочарованно вздохнула, но глаза ее продолжали гореть детским восторгом, поэтому я промолчала. Ирон тоже не стал комментировать, сделав вид, что ищет что-то на полках с любовными романами.

Я, тем временем, решила заглянуть под кровать. Смешно, но именно под ней обнаружила сундучок подходящих размеров для хранения корреспонденции. Пока все были заняты, я достала его и с легкостью открыла подвесной замок шпилькой. Этот навык я получила еще в начальной школе, когда одна из бабушек начала прятать от нас с дедом конфеты на вечер, и нам с ним каждый раз приходилось дожидаться ужина. Никак не думала, что этот навык снова мне пригодится, тем не менее, попав в сказку, я только и делаю, что улучшаю его.

Я подняла голову, чтобы похвастаться своей находкой, но Улла увлеченно перебирала мамины украшения, а Ирон листал какой-то потрепанный альбом, что я мысленно махнула на них рукой и сама начала рыться в содержимом сундука. Кроме связок с письмами нашлись кое-каие документы: два завещания и договор на аренду дома сроком на сто лет, при желании, с последующим продлением на тот же срок. В обоих завещаниях всё имущество по наследству передавалось Кристине, а в случае ее преждевременной кончины — ее детям. "Интересно, была ли подобная трактовка задумана изначально или документы переписывались? Если да, то откуда родители Кристины могли знать о ранней кончине дочери?" Я тряхнула головой. Что за ерунда лезет мне в голову? Может, они просто перестраховывались, желая, оградить внуков от дрязг с наследством. Но меня все же царапнуло это изложение последней воли родителей Кристины, и я, отложив документы, аккуратно развязала первую пачку писем, ту, что лежала сверху. В них не оказалось ничего интересного. Начинались письма одинаково "Здравствуй, моя милая девочка! У нас все хорошо...", дальше шел убористый текст с перечислением, кто, во сколько встал, что поел, где погулял, что увидел, но без конкретики, словно писавший, создав свой идеальный мирок, с каждым новым текстом прописывал то, что, как ему казалось, должно происходить с ним (или с ними) в этом идеальном месте.

Я перелистала все письма, читая их по диагонали, и убеждаясь, что, в каком-то смысле, они дублируют друг друга. Текст шел ровно. Никаких сильных эмоций или скачков в повествовании, но не было и сути, она ускользала от меня, хотя я и пыталась вникнуть в нехитрые бытовые прелести простой семейной жизни. Возникло ощущение, что я читаю очень нудный викторианский роман с мельчайшими подробностями, а письма, как главы этой книги. Страницы шелестели в моих руках, и я начала замечать, что строчки ручейками поплыли пред глазами, голова отяжелела, а удушливая сонливость затуманила разум.

Как сквозь пелену я услышала испуганный вскрик Уллы и удивленный Ирона. Попыталась встать, но получилось только приподняться и тут же срубленным деревом повалиться на кровать, поднимая в воздух грязное облако пыли. С позиции "лежа на боку", увидела, как вскакивает с пуфика перепуганная внучка хранителя. В руках у нее светился светло-синий овальный кулон. В следующий миг Уллу окутывает белесый туман, превращая девушку в прекрасную ледяную статую. Подбежавший к ней Ирон попытался отобрать украшение, но только он коснулся кулона, его тоже окутал белый туман и в комнате на одну статую стало больше. Это последнее, что я увидела, так как провалилась в черноту.

— Как же ты не вовремя, — проворчал голос у меня над головой и нетерпеливо позвал: — Рита. Ри-ита! Глаза открой.

Я открыла. Лик стоял рядом с кроватью и был не то чтобы зол, скорее раздосадован. Затемнения клубились вокруг его головы и рук.

— Лик?

— И снова здравствуй, моя спящая неприятность.

— Что? Как? — вскинула я голову, но та показалась мне очень тяжелой и я положила ее обратно.

Где-то на краю сознания мелькнула мысль, что моему телу плохо, что там, где я его оставила нечем дышать. Пыль забивает ноздри и мне надо встать. Надо! Но не проснуться — веки тяжелые. И этот сон, он липкий и неприятный. Вот же гадство!

— Рита! — снова окликнул Безликий.

— Не могу, Лик, — вяло пробормотала я. — Я засыпаю. Мне плохо.

Постель противно заскрипела. Это Лик сел рядом и прикоснулся к моей щеке. Надо же, какие у него горячие пальцы!

— Знакомое заклинание, — пробормотал он. — Рита, ты хоть понимаешь, что замерзаешь? Комната, в которой ты находишься, погружает в ледяной сон. Тебе нужно проснуться.

— Не могу, — постаралась я разлепить веки. — Тяжело.

— Рита, послушай, — наклонился надо мной Безликий. Его теплое дыхание омыло мое замерзшее лицо, и я блаженно улыбнулась. — Послушай меня внимательно, я могу помочь тебе, но прежде скажи, что тебя держит?

— Держит? — нахмурилась я, но мысли в голове путались, и так сильно хотелось спать.

— Рита! Рита очнись! — потряс меня Безликий. — Что тебя там держит? Рита! Мне надо знать, что тебя держит. Рита! Что у тебя в руках?

— Письма, — выдохнула я. — Письма Кристины.

— Ну, слава Темному! Держись, моя неприятность, сейчас ...

Руки опалило жаром, и я почувствовала, как сонливость отпускает, тяжесть и слабость уходят, а сознание проясняется.

— Лик? — подняла я голову и увидела, что мы находимся совсем не в королевских покоях, а всё в той же комнате в доме родителей Кристины, только во сне всё в ней замерло и заволокло туманом.

— Тебе нужно проснуться, — помог он мне подняться.

— Я всё понимаю. Но не знаю, что мне делать? Там Улла и Ирон. Лик, — жалобно посмотрела я на него, — что мне делать?

— Что ты на меня так смотришь?! — резко отстранился Безликий. — Не я влез в это дело, не я попал в ловушку.

— Это была ловушка?

— А как еще можно назвать то, что сейчас вас троих накрывает магией Снежных королев и погружает в вечный сон?

Я резко подняла правую руку. Ловушка? Неужели эта женщина планировала использовать меня именно так?

— Нет, это не она, — словно прочитав мысли, качнул головой Безликий. — Не ее магия. Одной из них, но не ее. Только благодаря ее дару ты еще не превратилась в ледяную статую, но замерзнешь насмерть, если сейчас же не проснешься.

— Но что мне делать? Улла. Ирон, — подошла я к застывшим во льду фигурам. — Как мне им помочь?

Лик молчал, а меня начало трясти. Назревала обычная женская истерика. И, хотя стояла я к Безликому спиной, он не мог не заметить, как я начала дергаться и покусывать большой и указательный пальцы — дурная манера, переродившаяся из детской привычки обгрызать рукава пижамки, а позже подростковой — ногти.

— Есть один способ, — обреченно вздохнул он.

— Какой? — подскочила я к Безликому и вцепилась в него словно клещ. — Расскажи мне! Пожалуйста! Прошу тебя!

— В первую очередь, успокойся, — отцепил он мои руки от своей то ли мантии, то ли халата, то ли плаща — не разберешь. — Когда ты проснешься, ты должна будешь действовать очень быстро, так как заклинание будет выжигать тебя изнутри. Я бы не стал предлагать его — слишком оно непредсказуемое — но, зная тебя, тебе может прийти в голову еще большее безумство, так что лучше уж оно и под моим контролем. Сразу предупреждаю, будет больно.

— Хорошо, — кивнула я. — Я согласна.

— Не спеши. Запомни, действовать придется очень быстро. Первым делом, передать жар заклинания магу, потом девчонке. Я наполню твой резерв ровно настолько, насколько нужно, чтобы ты успела поцеловать и передать жар одному и второму. Не зевай и не отвлекайся, иначе заклинание поглотит тебя. Поняла?

— Поцеловать? Я должна их поцеловать? — нахмурилась я.

— Да. Тебя что-то не устраивает? — ехидно хмыкнул Безликий.

— Нет, — качнула я головой, — я просто уточняю.

Поняв, что переубедить не удастся, Лик не выдержал:

— Темный и все демоны! Где они тебя такую откопали?!!

— Вот бы туда и вернули, — кисло вздохнула я и, расправив плечи, уверенно отрапортовала: — Я готова. Можно начинать.

— Проклятье, — прошипел Безликий.

В мареве начало что-то происходить. Удалось разглядеть вспыхивающие огоньки, размером со спичечную головку, там, где у Лика должны были быть руки. Затем Лик поднес их к своему лицу, и на месте рта у него появилась маленькая пылающая пентаграмма. Я проглотила вязкую слюну. Это мы, что, сейчас целоваться будем?

— Иди сюда, — Лик взял меня за плечи.

Я глянула на пентаграмму и подняла голову, чтобы Безликому не пришлось мучиться, выискивая губы.

— Ты уверена?

— Я же сказала, что да.

— Сначала будет немного щипать, но с каждой минутой боль будет усиливаться, успей передать жар, пока он не пожрал тебя изнутри. Поняла?

— Поняла, поняла. Целуй уже!

И Безликий поцеловал. Но его губы я практически не почувствовала, мои сразу же защипало, потом опалило и когда поцелуй углубился, что-то горячее и густое пролилось в рот. Оно заскользило по глотке и пищеводу, попало в желудок и запылало. Я ошеломленно вскрикнула, так как возникло ощущение, словно меня приласкали изнутри.

— Лик? — выдохнула я, и мне показалось, что изо рта вырвался дымок.

— Просыпайся! — рыкнул мужчина, грубо отталкивая от себя, так как я непроизвольно тянулась к нему за добавкой. — Немедленно!

Резко выдохнула, открыла глаза, сделала вдох и закашлялась от попавшей в рот пыли. То, что во сне ощущалось как жар, в реальности оказалось болезненным жжением. Тело ломило, суставы гнулись со скрипом. Я поднималась с постели, как древняя старуха, кряхтя и постанывая.

Небольшой пятачок вокруг меня был единственным местом, куда лед не добрался, но он тут же исправил эту оплошность, когда мне удалось поднять окоченевшее тело с постели. Меня пошатнуло, но жар внутри начал распаляться и я, наплевав на то, что продрогшие конечности подгибаются и плохо слушаются, хватаясь за все и вся, поползла к двум застывшим фигурам, мысленно направляя себя: "Сначала Ирон".

Маг был на голову выше меня, поэтому пришлось встать на носочки. Прижавшись губами к его поджатым губам, я выпустила томящийся во мне жар. Он выплеснулся, но подействовал не сразу, постепенно согревая мужчину, пока тот мешком не свалился у моих ног.

После всплеска жар словно обрел большую силу. Я посмотрела на Уллу, и на мгновение ужаснулась — вдруг она очнется, а тут я. Только подумала об этом, как мощная волна преображения окатила меня, бросив на обледеневший пол. Уже ночь?!

— Ну, что, принцесса моя белокурая, иди ко мне, — выдохнул Тень дымом, поднявшись с колен и обняв девушку за плечи, — сейчас я тебя отогрею, моя красавица.

Жар заклинания распалился на столько, что стало больно дышать, и Тень влил его прямо в приоткрытый рот Уллы, которая оттаяв, тихо застонала и обмякла в наших объятьях. Девушка открыла дивные очи и первое, что она увидела, слава богу, был Тень.

— Люблю, — прошептала она и тут же потеряла сознание.

От ее тихого голоса перехватило дыхание. "Приехали", — вытаращилась я на бессознательную девушку, боясь даже подумать, что разожму руки, и Улла упадет и останется лежать на ледяном полу. Бережно подхватив хрупкую красавицу на руки, вынесла ее из комнаты и, что невероятно, спустилась с ней вниз, хотя жутко мешало волочащееся по ступенькам платье. Придержав за осиную талию, чтобы стянуть чехол с кресла, я бережно уложила ее и вернулась в комнату за магом. Из комнаты я его вынесла, но спустить вниз не получилось. Для Тени Ирон оказался слишком тяжел. В последний раз, заглянув в комнату, подобрала кулон и шкатулку из оникса, которая не замерзла, а вот письма пришлось оставить — вмерзли намертво.

Достав из сумки свитер и рейтузы, я быстро переоделась, а платье, нижнюю рубашку и широкие панталоны оставила валяться на полу. Тянуть на себе этот груз было бы смешно и опасно. Затянув потуже шнурки на сапожках, чтобы не свалились при ходьбе, я взглянула на, лежащего на полу, мага, и тяжело вздохнула.

Чужая магия ощутимо заерзала, когда я воззвала к ней, чтобы поднять бессознательное тело на ноги, но, несмотря на недовольство, она все же создала нити, позволившие Ирону встать и самому спуститься вниз, где я, сдвинув сумку за спину, взяла девушку на руки и вынесла из дома.

Покинув дом родителей Кристины, я обернулась, досадуя, что ничего толком не выяснила, однако, увидев, как дом изнутри обрастает льдом, передернула плечами, чем потревожила Уллу. Та завозилась и крепче пришлась ко мне, словно ища утешения и защиты. Она показалась мне такой беззащитной, что все внутри меня возмутилось несправедливости судьбы, которая оставила малышку сиротой. Йохану уже восемьдесят. Сколько он еще протянет? Лет пять? В лучшем случае десять. И, что тогда? Без сильного плеча рядом Улла останется совсем одна. Вигго не сможет уберечь ее от соблазнов высшего общества, которые будет подстерегать ее на каждом шагу, от ошибок, которые она обязательно совершит, обученная в закрытом и изолированном от внешнего мира приюте, от первой любви, от боли, от сомнений, от самой себя, в конце концов.

С такими мыслями Тень шел по ночным улицам города, крепко прижимая Уллу к себе, и как мне показалось, начал думать отдельно, так как считаю, что мысль: "как бы хотелось нести ее на руках вечно, любить и защитить... Никому бы не отдал. Моя процесса", больше подходила настоящему мужчине, чем мне. По ходу у меня намечается раздвоение личности.

— Поздравляю, Рит, ты только сейчас начала это замечать, — усмехнулся Тень и прибавил ходу.

* * *

Когда добрались до библиотеки, понадобилось передать бесценную ношу Ирону, но Тень начал выражать недовольство, почему именно маг должен передать Уллу деду, а не он сам.

— Он уронит ее, — прошипел сквозь зубы неожиданно заартачившийся парень.

— Не уронит, — заставляя Ирона поднять руки, — его магия держит.

Тень дернул девушку на себя.

— Я сам ее донесу.

— Нет. Мне нужно сменить облик, — вкладывая девушку в руки Ирона.

— А чем я тебя не устраиваю?!

— И ты еще спрашиваешь?! — зашипела я, когда Тень снова попытался отобрать девушку у мага. — Да, что ты вцепился в нее, как собака в любимую кость?!

— Сама знаешь!

— Это ненормально. Ты это я.

— Уже нет.

— Что? — застыла я в недоумении. — Как?!

— Представления не имею, — фыркнул парень. — Ладно, будь по-твоему. Но я страхую.

— Подожди. Получается, что ты... что я... Но как это получилось?

— Не знаю. Я знаю столько же, сколько и ты.

— Вот блин, и как теперь работать? — обескураженно выдохнула я.

— Как и раньше, — хихикнул Тень, — только веселее.

— Очень смешно.

— Прости, больше не буду. Рит, давай все-таки я ее понесу. Посмотри на него — он же в отключке.

"Вот черт. И как же так получилось-то?!" — мысленно простонала я.

— Рит, я тебя слышу. Честно тебе говорю, я не знаю, но давай поговорим об этом позже. Если нас увидят — дурка нам обеспечена.

— Отдай Уллу, недоумок.

— Не обзывайся, — насупился Тень. — Рит, ты едва стоишь на ногах, если я уйду, ты прямо здесь и свалишься. К тому же магия снежной королевы работает на меня, а не тебя.

— В каком смысле?

— В самом прямом. Неужели ты не чувствуешь, что она восстанавливает наш резерв? Тебе с полдороги стало легче удерживать Ирона и нести Уллу.

Я задумалась. И, правда, в какой-то момент я перестала ощущать магию, как что-то чужеродное, а во рту появился привкус перечной мяты.

— Ясно. Но уйти тебе придется. Мне будет трудно объяснить, куда я дела Римму.

— Поздно, — цокнул языком парень и поднял голову.

К нам уже спешил встревоженный хранитель, а вместе с ним и Дилан.

— Улла, девочка моя! — Йохан подбежал к нам и уставился на внучку с паникой в глазах. — Что случилось? Что с ней?!

— Она без сознания, — расстроенно вздохнул Тень, печалясь о том, что упустил шанс донести Уллу до спальни.

— Ирон! — подскочил с другой стороны брат Ринари.

— Тоже без сознания. Держится на маги.

— А ты кто такой? — сощурил желтые глаза Дилан.

— Тень, — представился парень.

— Ты??

— А ты что ожидал? — фыркнул Тень.

— Но ты же...

— Еще скажи, что ребенок, — скрипнул зубами парень, и я с трудом удержала его от того, чтобы он не ввязался в драку с Диланом.

"Прекрати немедленно. Хочешь, чтобы тебя воспринимали всерьез — не петушись".

— Да, мамочка, — тихо прошипел Тень с интонацией капризного ребенка.

— Что ты сказал? — нахмурился Дилан.

— Говорю: в библиотеку их ведите. Продрогли сильно. В тепло им надо.

— Но, что про..., — встрепенулся хранитель, не представляя как забрать Уллу из рук мага.

— Проклятье! Долго мы еще на улице стоять будем?! Хватит болтать, — не выдержала я. — Открывайте двери!

Хранитель вздрогнул и, наконец-то заспешил:

— Да, да, конечно. Дилан, помоги мне.

Только войдя в помещение и введя в него Ирона с Уллой на руках, я поняла, насколько мы замерзли.

— Их нужно раздеть и согреть, — снова скомандовала я.

— Но, что произошло? — воззрился на меня хранитель.

— В доме была ловушка.

— Ловушка? — вздрогнул Йохан и сильно побледнел, что могло означать, что о ловушке он не знал.

"Или знал и теперь боится, что мы его раскроем", — проворчал недовольный Тень.

"Цыц, сейчас не время для таких мыслей", — шикнула я на него, а вслух сказала:

— Все обошлось, но дом превратился в ледяной короб.

— О, Светлый! — выдохнул Йохан.

— Где комната Уллы?

— Идемте. Я покажу вам.

Я окинула задумчивым взглядом композицию "маг с девушкой на руках" и покачала головой, все-таки придется разрешить Тени нести Уллу. Магия нам может еще понадобится.

— Я понесу девушку. Магу тоже понадобиться помощь. Сам он не дойдет.

— Я держу его, — сжал плечи друга Дилан.

Бережно подхватив Уллу, попросила силу медленно схлынуть, чтобы Дилан мог подхватить Ирона, что он и сделал, ухватив приятеля за талию и перекинув того через плечо. Н-да, силен, однако. Прямо в дрожь бросает.

"Мы тоже ничего", — обиделся Тень.

"Ты смеёшься?! — фыркнула я, реально оценивая наши возможности. — У нас не та весовая категория".

Почувствовав, что парень сейчас начнет что-то доказывать себе и другим, я тяжело вздохнула.

"Тень прекращай, ты же видишь, что Дилан не смотрит на нее. Девочка ему не интересна. Ты сам знаешь, кто ему нравится ... Боже, что за бред я несу"!

"Не бред. Ты права. Дилан видит только тебя и никого больше, но ничего хорошего я в этом не вижу. Будь осторожна, такая зацикленность у мужчины крайне опасна. Когда он поймет, что похищение души на нем никак не сказалось, он начнет проверять тебя на прочность, и твое нежелание стать его собственностью будет распалять его только сильнее".

"Черт, Тень, не пугай меня, — передернула я плечами. — Мне и так от его внимания не по себе, а ты еще масла в огонь подливаешь".

"Я беспокоюсь о тебе".

"Лучше думай, как нам разрулить ситуацию и объяснить, куда я пропала".

"Ты постоянно куда-то пропадаешь — Дилана этим не удивишь".

Комната Уллы нашлась следующей за комнатой Эдит. Услышав шум, девушка вышла из комнаты, и застыла, только зрачки ее испуганно расширились. Следом выбежала Белоснежка.

— Что с Уллой? — спросила она.

— Все хорошо, — мягко улыбнулась я принцессе. — Она без сознания, но невредима.

— Ты Тень? — склонила к плечу темноволосую головку сообразительная принцесса.

— Да. А как ты догадалась? — приподняли мы брови.

— Рита рассказывала о тебе. Я так тебя и представляла. Ты симпатичный.

Я еще раз улыбнулась и кивнула Йохану, чтобы он придержал дверь. Внеся Уллу в комнату, положила ее на постель и нахмурилась.

— Служанка все еще не вернулась?

— Нет.

Недовольно пождав губы, вышла в коридор и внимательно посмотрела на, мнущуюся у дверей, Эдит.

— Ты ведь ее подруга?

— Д-да, — робко проблеяла Эдит, и светлые ресницы затрепетали.

Краем глаза отметила скривившуюся мордашку Снежки. Эдит ей не нравилась.

— Уллу надо переодеть.

— Х-хорошо, — девушка сделала преданные глаза, при этом словно невзначай облизнула пересохшие губы.

Но я, игнорируя ее, опустилась на одно колена перед любопытствующей принцессой и взяла за руку. Темно синие глаза радостно заблестели.

— Малышка, я буду очень благодарен, если ты поможешь этой девушке. Ты согласна?

— Конечно! — обрадовалась Белоснежка. — Я помогу.

И схватив девушку за подол платья, потащила ее за собой.

— Быстрее, Эдит, быстрее, Уллу надо переодеть, — затараторила принцесса и неожиданно не к месту, но с серьезным личиком, выдала: — Мужчины очень не любят, когда их заставляют ждать.

Тень, все еще оставаясь коленопреклоненным, зажмурился и закусил нижнюю губу, чтобы не рассмеяться, Йохан хмыкнул в бороду, а Дилан озадаченно вытаращился на закрывшуюся перед нами дверь. Я тоже озадачилась и сделала зарубку на будущее поговорить с Белоснежкой о том, где она такое услышала?

Следующим мы уложили мага. Для него Йохан выделил комнату напротив. Приятеля Дилан переодел сам. Для этого дела Йохан выделил одну из своих длинных ночных рубах. Заверил, что новая. Я пожала плечами. Какая разница? Этим двум важнее отогреться и отоспаться, тем более, что обоим светит растирание — надо только ингредиенты поискать. Что-то есть с собой, что-то легко найти на кухне.

— Где у вас кухня? — поинтересовалась я, задвигая Тень, чтобы не мешал думать.

— Вы голодны? — озадачился Йохан.

— Нет, — качнула я головой. — Этим двум не повредит небольшое растирание, чтобы разогреть кожные покровы.

Хранитель уважительно по-стариковски крякнул, и взмахом руки предложил идти за ним.

— Я покажу.

— Будьте добры.

— А, ну, стой! — неожиданно схватил нас за плечо Дилан.

— Проблемы? — тут же высунулся Тень.

— Где Римма?

— Осталась ковыряться во льду, — пожал плечами парень.

— Зачем? — нахмурился следопыт.

— Ты меня спрашиваешь? — скривился Тень. — Наверное, надеется пробраться внутрь.

— И ты оставил ее там одну?

— Ловушка сработала. Дом превратился в ледяной короб. Войти внутрь не представляется возможным. Если Римме хочется побегать вокруг него как у новогодней елки, пусть бегает — мне не жалко.

Не дав Дилану возмутиться Тень продолжил:

— Послушай, Ри попросила у меня помощи, и я помогаю. А где она и, что сейчас делает — этого я тебе сказать не могу. Она взрослая, самостоятельная женщина и я ей не указ.

Следопыт громко заскрипел зубами.

— Идемте, — Я кивком головы показала Йохану, что можно идти. — Чем быстрее мы сделаем им растирание, тем лучше.

Хм-м, а кухня-то в библиотеке оказалась хорошо скрыта от посторонних глаз. Попытайся я искать ее самостоятельно, возможно и не нашла бы. Коридорчик, ведущий в помещение, спрятался сразу за комнатой Марты, но располагался в темной нише, так что заметить его было практически невозможно, разве что знать наверняка.

— Вот, — Тень протянул старику две миски с растиркой, — воспользуйтесь полотенцами.

— А сам? — нахмурился Йохан.

Тень передернул плечами.

— Предпочел бы ванную.

Хранитель кивнул и непринужденно подсказал, где искать нужное помещение.

— Как выйдешь, по коридору прямо и на право. В белом шкафу халат, можешь взять.

— Премного благодарен, — кивнул Тень и вышел из кухни вместе с хранителем.

— А? — задержал нас Йохан.

Парень остановился и настороженно покосился на старика.

— С Риммой действительно, — Йохан запнулся, — все в порядке?

— Лучше не бывает, — фыркнул Тень. — Она, конечно, раздражена и раздосадована, но ей не впервой оказываться у разбитого корыта — у нее все норм.

— "У нее всё норм"? — опешил Йохан.

— Нормально у нее все, — закатил глаза Тень и раздраженно пробурчал: — Вы уж простите, но мне срочно нужно в уборную.

— Прямо и налево, — подсказал хранитель и весело улыбнулся.

Тень направился в упомянутое место, ворча, что подобное внимание к моей персоне ни к чему хорошему не приведет.

— Кстати, тебе не показалось, что он не заметил, что ты морок? — поинтересовалась я, глазами ища выключатель.

— Он и не заметил, — усмехнулся Тень, прибавляя шагу. — Я теперь не морок.

— А что?

— Не знаю, — нахмурился парень, — но не бездушная оболочка это точно. Рит.

— Да.

— Как думаешь, у нас с Уллой может что-нибудь получиться?

— Нет, — жестко ответила я, но почувствовав, как парень вскипает, сухо пояснила: — Только не в моем теле.

— А если...

— А если, — тяжело вздохнула я, — надо подумать.

— Спасибо.

— За что? — удивилась я. — Я еще ничего не сделала.

— За то, что ты такая.

— Какая? — усмехнулась я.

— Такая.

— Ну, прямо все такая, растакая, — хихикнула и ткнула пальцем в выключатель, который пришлось искать наощупь. — Направо или налево?

— Направо. Налево еще успеем, — усмехнулся Тень.

— Эх, — притворно-горько вздохнула я. — Когда ж я налево-то пойду?

— Налево? — приподнял брови мой телесный сосед. — Не, Рит, тебе только прямо и напролом.

— Гад же ты, Тень. Мог бы девушку поддержать.

— Ты давно не девушка, Рит, — оскалился в ехидной улыбке парень. — И, насколько хорошо я тебя знаю, лучшая для тебя поддержка это хороший пинок под мягкое место. Мозги прочищает, и ускорения придает.

— Тень, если ты, таким образом, решишь ухаживать за Уллой, то я не уверена...

— Спокойно, — застыл у ванной Тень. — За Уллой я буду ухаживать, как положено: с цветами, конфетами и стихами (если понадобится), но ты... Тебя, Ри, надо уже за бараньи рога и к алтарю.

— А фиг вам! — насупилась я. — Не пойду. Рогами упрусь.

— Ну, это смотря, кто поведет, — злорадно захихикал Тень и включил полный напор.

— Паршивец.

— Весь в тебя.

* * *

— Глянь, у этой шкатулки двойное дно!

Тень подковырнул ножом тонкую нижнюю пластинку и из тайника выпал сложенный в несколько раз листок.

— Черт, пихай, пихай его обратно! — воскликнула я, краем глаза зацепив знакомый символ.

— Опа! Знакомый дневничок, — расправив лист бумаги, присвистнул Тень.

— Он сейчас того... исчезнет! Верни его обратно.

— Спокуха. Впрошлый раз он исчез не сразу.

— Но исчез. Вдруг этот удастся показать Ирону. И вообще, на кой ты решила заняться этим в ванной? Делать больше нечего?!

— А про это ты забыла? — Тень повернул правую руку, показывая на снежинку. — Не могу же я ходить в перчатках в помещении.

— Можешь, — выпалила я, но почти сразу поняла свою ошибку и буркнула: — Ладно, ты прав. Я забыла.

— Смори, здесь такой же символ, — разгладив лист на полу ванной, Тень постукал указательным пальцем в центре.

— Похоже весь дневник раздербанили, — покачала я головой. — Но зачем?

— Может это дневник какого-нибудь колдуна или мага? — предположил Тень.

— Или алхимика, — нахмурилась я, любуясь красивым почерком, которого мне не добиться, даже если начну выводить каждую букву.

— Может, и алхимика, — пожал плечами парень и провел пальцами по первым двум строчкам.— Ни слова не понимаю.

— Ан-налогично, — подражая братьям Пилотам, усмехнулась я.

— Знаешь, Ри, есть у меня такое чувство, что дневник разорвали не по тому, что в нем зашифрованы заклинания, а для того, чтобы нельзя было его прочитать.

— Он же и так не читаем, — закатила я глаза. — Подумай сам, зачем его рвать, если можно просто уничтожить.

— А если нельзя? Что если его нельзя уничтожить? Ри, подумай, на каждой странице есть символ, заставляющий обжечь открывшего его и вернуться назад в дневник. Есть? Есть. Что если есть символ, не позволяющий их уничтожить? Попробуем?

— Ну, давай, — неуверенно согласилась я и позволила Тени порвать лист на четыре части.

Наш следственный эксперимент странице не понравился, и она не сильно, но обожгла нам пальцы, а когда мы положили кусочки на пол, начала стягиваться к центру, пока не восстановилась полностью.

— Что и следовало доказать, — победоносно выдохнул Тень, так как не был уверен, что фокус получится.

— Ну, да. Ты был прав, — кивнула и раздраженно забурчала: — Фигня какая-то. Ну, писал этот маг или алхимик свои мемуары, ну, и бог с ним. Ни он первый, ни он последний. Но, во-первых, зачем ему понадобилось защищать свой дневник так, что он ни в воде не тонет, ни в огне не горит, да еще и самовосстанавливается — это же не магический гремуар, в самом деле! Во-вторых, зачем кому-то понадобилось рвать его постранично и прятать в совершенно не предназначенных для этого местах?

— Почему не предназначенных, вполне даже предназначенных. Помнишь символы на страницах в дневнике Марты? Здесь такие же.

Тень перевернул шкатулку верх дном, и я увидела, что на дне тайника так же, как и на каменной пластине, вырезан символ блокирующий возвращение страницы в дневник.

— Но какова цель?!

— Чтобы не вспомнил.

— Кто и что? — не поняла я.

— Кто — скорей всего, маг, а что — тем, кем он был раньше.

— Но зачем?

— Не знаю, Ри. Мне неприятно даже думать об этом, — скривился парень. — Я не так давно появился на свет и воспринимаю это, как если бы человека взяли и разорвали на части: его воспоминания, его чувства, его знания — его личность. Это мерзко. Я помню, как ты создавала меня. Я ведь не из воздуха появился. Спонтанно ты создала только образ, остальное кропотливо собирала, как мозаику. Поэтому я другой — я сильнее, выносливее, смелее. Я мужчина.

— Вай, какие мы тут речи толкаем, — смущенно замахала я руками. — Я тебя поняла, но с дневником все рано не понятно.

— Может, если нам удастся его собрать и перевести...

— Ага, вот сейчас страница исчезнет и тю-тю твои сборы и перевод. Да и не наше это дело, Тень, кто там этот дневник писал, кто его рвал — какая разница, нам бы со своими проблемами разобраться.

— Зеркало, — легко догадался парень.

— Ну, или выяснить, зачем Снежной королеве понадобилось оставлять ловушку в доме родителей Кристины, — по-женски вильнула я в сторону от щекотливой темы. — Есть у меня мыслишка. Надо бы нам наведаться в архив.

— Йохан нас заподозрит.

— Не страшно. Идем.

Мы так и пошли: в подсушенной рубашке, штанах и халате. Тень зашел в комнату Марты, посмотреть на работу Нырка, но споткнувшись, свалился на измятую кровать.

— Везет нам сегодня на кроватки падать, — хмыкнула я.

— Пф-ф, — парень сдул какую-то труху с нашего лица.

— Замри, кто-то идет! — шикнула я на него.

— У нас одни уши. Я ничего не слышу.

— Я сказала, замри.

Мы затихли, а от засветившейся снежинки потянулась белесая дымка, создавшая вокруг нас прозрачный барьер.

"Слышишь"? — приподняла я голову.

"Слышу", — моргнул Тень. — "Крадется кто-то".

Тихие осторожные шаги прошли мимо и направились в конец коридора.

"Приспичило кого-то?" — слез с постели парень.

"Зачем тогда красться?" — засомневалась я.

"Ну, мало ли, смущается человек".

"В каждой комнате я видела ночной горшок, зачем тащиться через всю библиотеку, чтобы справить нужду в туалете"?

"Ты бы так и сделала", — поддел Тень.

"Это я. Меня мама еще в детстве от горшка отучила", — парировала я в ответ.

"А в замке ходишь", — съехидничал парень.

"Хватит, — скрипнула я зубами. — Пойдем, посмотрим, кого это принесла нелегкая".

Тень хмыкнул, но выглянул в коридор. В темноте тонкая фигурка хоть и старалась идти прямо, но было заметно, что планировка библиотеки ей незнакома и она то и дело вытягивала руку, чтобы не врезаться в стену носом.

Тень втянул воздух, и знакомый аромат дорогих духов защекотал ноздри. Вот поэтому я и не пользуюсь духами — есть риск быть узнанной по запаху.

"Эдит", — презрительно скривив губы, хором подумали мы с Тенью.

"И куда это она направляется?" — подобралась я.

"Ты видела, с каким лицом она смотрела на принцессу? — напомнил мне Тень. — Она была раздражена. Снежка, скорей всего, ни на минуту не выпускала ее из виду. Она это умеет".

Я кивнула, соглашаясь с Тенью.

"Да, Снежка, может быть той еще занозой в з... в мягком месте. Похоже, Эдит рассчитывает, что пока остальные заняты, ее никто не хватятся".

"И мы бы не хватились, если бы дошли до архива".

"Ох, не верю я в случайности. Замри. Она возвращается".

Застыв у стены, мы с удивлением проследили, как Эдит, войдя в комнату, не заметив нас, наощупь обследовала каждый угол.

— Бездна! Неужели они забрали его?! — что-то вспомнив, хлопнула себя по лбу. — Тьма! Она же говорила, что оно должно быть в архиве.

"Оно?" — вытянулись мы в струнку и даже перестали дышать. Дождавшись, пока Эдит покинет комнату Марты, мы последовали за ней. К ее досаде и неприкрытой злости, дверь в архив оказалась закрыта, а ключ, если я не ошибаюсь, в единственном экземпляре был только у Йохана. Молодец, старик, перестраховался.

"Только нам теперь туда тоже не попасть", — напомнил напарник. — Кстати, что ты там хотела посмотреть"?

"Было у меня одно смутное подозрение, — и, проводив взглядом Эдит. — А теперь целых два. Но одним нам здесь не управиться. Если Лик прав и Йохан не тот, кем кажется, нам понадобится помощь. Подождем, пока Ирон очнется, и будем действовать по ситуации. Черт! Нужно срочно подыскать тебе приличный костюм".

"Зачем?" — опешил парень.

"На банкет пойдешь, — постучала себе по лбу. — Уллу охму.... Тьфу. Охранять ее будешь. Совсем я с тобой запуталась".

Глава 4

Только ранним утром, тайком уйдя из библиотеки, удалось поспать в той самой гостинице, где многоуважаемый господин Перссон, выслушав, кто мы и, что делаем ночью у дверей его достойного заведения, за символическую плату, выделил Тени один из пустующих номеров. К тому же он снова нас накормил и рассказал, где в городе можно приобрести недорогой готовый костюм.

Но сон мой был коротким. Как и следовало ожидать, заснула я быстро, но ухнув в объятья Морфея, оказалась в месте, где не желала бы оказаться. Я лежала в гробу. И, хотя гроб был хрустальный и сквозь его стенки просачивался свет — сути это не меняло.

— Мать моя, женщина! — выдохнула я, и из моего рта вырвался пар.

Упершись руками в крышку, попыталась приподнять — не преуспела, тогда постаралась сдвинуть крышку в сторону, но и это получилось далеко не сразу, тем не менее, сантиметр за сантиметром я отвоевала желанную свободу.

— Ну, и где это я? — села и огляделась.

Что могу сказать — я в пещере. Судя по хрустально-ледяному интерьеру, где-то под замком снежных королев. Кроме моего гроба, здесь еще с десяток таких же, и в них, если не ошибаюсь, тоже кто-то лежит.

— А-у-у! Здесь есть кто-нибудь?! — громко позвала я

Ответом стало гулкое эхо и звук осыпавшихся сосулек.

— Жуть-то какая, — зябко поежилась я и еще раз громко: — Тень?! Лик?! Кто-нибудь?!

Нет ответа. Я посмотрела на свою руку. Снежинка сияла спокойным голубоватым светом. Ладно, тогда выбираемся и смотрим, куда нас занесло. Забавно, но придумать, как вылезти из хрустального гроба, стоящего на приличном от пола возвышении, чтобы не навернуться и не наставить себя синяков, у меня не вышло. Хорошо, что это сон.

Спрыгнув с постамента, заглянула в соседний гроб. Сквозь замысловатую резьбу разглядела силуэт, но только положила зачесавшуюся руку со снежинкой на крышку гроба, поверхность разгладилась, став прозрачной. Внутри лежала красивая беловолосая женщина в бело-голубом наряде, на вид лет сорока.

Походив по пещере, я заглянула в каждый гроб и убедилась, что в них так же лежат беловолосые женщины в бело-голубых нарядах. Все они были разных возрастов, но, как по мне, каждая по-своему красива.

— Как-то многовато снежных королев для одного Лиена, — буркнула я, отыскав пустой гроб. — Сколько же их?

Обернувшись, я пересчитала их, начиная с центрального.

— Тринадцать.

— Двенадцать, — поправил меня женский голос.

Я вздрогнула. Глаза лихорадочно забегали по пещере, ища обладательницу голоса.

— В центре, — подсказала она, и центральный постамент засветился. — Подойди.

Спустившись, я направилась к поманившему меня свечению. Крышка центрального гроба отличалась от остальных, на ней в области головы находились двенадцать выемок, в которые были вставлены медальоны с изображением снежинок — две из них пустовали. Я прикоснулась к крышке и от моей снежинки к выемке потек дым, образовав в ней медальон с тем же изображением.

— Нас всегда было двенадцать, — заговорил голос. — Шесть снежных дев для шести волшебных королевств и еще шесть им на смену. Для каждого королевства своя Снежная королева — своя зима. Мы сменяли друг друга, когда ледяная сила выходила из-под контроля, и ей нужен был отдых. Но так случилось, одно из королевств перестало существовать. Для нас — нет королевства-нет зимы. Но нас всегда было двенадцать, а королевств стало пять и нельзя было допустить, чтобы в одном королевстве правило две королевы, тогда я, как самая старшая, закрепила двух сестер к Лиену и распределила их появление по годам.

— Кого-то это не устроило?

— Да, — тяжёлый вздох. — Лаира всегда была самой надменной и себялюбивой из нас. Возвращение в замок стало для нее неприятным сюрпризом.

— Случаем она не из того королевства, которое перестало существовать?

— Ты догадлива, — грустно усмехнулся голос. — Лаира и Сейда были закреплены за Сумрачным королевством.

— Впервые о таком слышу.

— И не услышишь. Оно перестало существовать почти двести лет назад. Это было мрачное королевство, где жили только слуги и дети Темного.

— А что...?

— Тихо, — резко оборвал меня голос и едва слышно: — Он уже здесь.

— Кто? — завертела я головой. — Где?

— У тебя за спиной, — раздался ехидный голос Безликого и меня, схватив за плечи, развернули к себе лицом.

— Привет, Ли-ик, — протянула я, согнув левую руку в локте и помахав ладонью.

— Вопрос: стоит ли мне спрашивать, как ты здесь оказалась? — как-то подозрительно миролюбиво поинтересовался Безликий.

— Знаешь, а я в гробу проснулась, — решила давить на жалость и сделала несчастную моську. — Жутко, аж, мурашки до сих пор по коже бегают. Крышка тяжелая — еле сдвинула. Сидела тут, звала тебя.

— Зачем?

Мне показалось, Лик нахмурился.

— Ну, думала, ты придешь, и спасешь меня.

И посмотрела на его глазами кота из мультиков, ну, по крайней мере, жалобный взгляд голодного хомячка всегда давался мне с блеском.

— Делать мне больше нечего, — фыркнул Безликий, но, вопреки словам, начал успокаивающе гладить по плечам.

— Вот, и я о том же подумала, — громко вздохнула, — и сама выбиралась. Неприятно в гробу сидеть, даже если он хрустальный.

Ва-ай, меня на ручки взяли и понесли куда-то. Раньше, бывало, меня тоже на руках носили, но не часто, а тут хоть во сне, но все равно, приятно.

— Ли-ик, — подергала его за одежду, на ощупь что-то грубое, вроде куртки или пиджака.

— Опять ты со своим Ликом, — заворчал мужчина. — Придумала же.

— А как тебя зовут?

— Что ты делала в усыпальнице Снежных королев? — не стал отвечать Безликий.

— Я уже всё тебе рассказала.

— Все ли?

Лик был недоволен, и это чувствовалось, так как он начал сжимать пальцы. До этого его руки сжимали бережно, но крепко, сейчас же я ощутила боль.

— Больно! — вскрикнула и начала вырываться.

— Не лги мне, — зло прошипел Лик в самое ухо.

— Чего-о?!! — возмутилась я подобной несправедливости. Как будто он говорит правду и ничего кроме правды. — Где это я тебе солгала?!

— Рита, — скрипнул зубами Безликий, — не зли меня.

— Ты и без меня неплохо с этим справляешься, — выпалила я ему прямо в лицо и отвернулась. — А я тебе все рассказала.

Из груди Безликого вырвался тяжелый вздох.

— Угораздило же меня с тобой связаться. Что ты там делала?

Тут я сама начала злиться.

— Я же сказала: в гробу проснулась.

— Почему в гробу?

— Откуда я знаю!? Я не выбираю, что мне снится.

— Рита, это важно.

— Что важно?! — почти начала кричать на него.

— Почему ты проснулась именно в гробу — ни в замке, ни в пещере, ни в спальне, а именно в гробу?

— Я откуда знаю! Проснулась и проснулась, какая разница?

— Если бы не было разницы, я бы тебя не спрашивал.

Голос Лика показался мне встревоженным, поэтому я постаралась успокоиться и сказала уже без истерики:

— Не знаю. Честно. Не знаю я, почему проснулась в хрустальном гробу. Мне этот факт саму не обрадовал.

— Ох, Рита-Рита, — в очередной раз вздохнул Безликий. — Что же мне с тобой делать, неприятность ходячая?

— Подумай об этом на досуге, — усмехнулась я, почувствовав, как сон ускользает от меня, — я просыпаюсь.

— В замок ни ногой! — напоследок до синяков сжал меня Лик. — Ты поняла меня?!

— Поняла, поняла, — вяло отмахнулась и поняла, что уже не сплю, а на одеяле лежат два завещания и несколько писем из тех, что держала в руках, когда сработала ледяная ловушка.

— Спасибо, Лик, — прошептала я и тепло улыбнулась.

А дальше пришлось искать выход из глупейшей во всех смыслах ситуации: пройдя полгорода, чтобы переночевать в гостинице, я совсем забыла, что утром став Риммой, увеличусь в размерах, а переодеться не во что. И, вот стаю я, как дура, перед зеркалом и понимаю, что пора бы и честь знать. А в чем? Когда я выглянула в коридор, замотанная в одно только покрывало, я, слава Светлому, натолкнулась не на бесцельно шатающихся по гостинице постояльцев, а на знакомую девочку-горничную.

— Э-э, — смутилась я, понимая, что без откровенного вранья не обойтись.

— Госпожа Римма? — удивилась Молли. — Что с вами случилось?!

— Мне нужна твоя помощь, — понизила я голос до тихого шёпота.

— Конечно. Чем я могу быть вам полезна?

"Она еще спрашивает", — скептически изогнула я бровь. Дождавшись пока Молли, сходит в дом мэра и принесет одежду, я бегло просмотрела спасенные Ликом письма. В них нашлись слабые, но подсказки, почему родители Кристины, можно сказать, бросили дочь с ее бедой и спешно покинули Лиен. В этих нетронутых магией текстах всплывали часто встречающиеся: "прости", "нам очень жаль" и "мы хотели, как лучше". Тема внучки практически не поднималась, только раз мама Кристины поинтересовалась: "Как она?" Таким образом, мои подозрения упрочились. Нужно обязательно попасть в архив. Кто знает, может, я и ошибаюсь, но лица снежных королев, виденных мной во сне, никак не выходят у меня из головы. У Уллы те же точеные скулы, тот же разрез глаз, и волосы, хотя у снежных дев они с голубым отливом.

Грохот ударившейся о стену двери заставил меня вздрогнуть и открыть глаза. Сверкая ясными очами, в комнату ворвался мой дневной кошмар, заставив мысленно проклясть все на свете.

— Где?! Где он?!! — неожиданно рявкнул Кай и, швырнув мне сверток с одеждой, пошел рыскать по всем шкафам и даже под кроватью.

— Кто он? — опешила я.

— Тот с кем ты здесь встречалась! Где он?

— Да, что вы себе позволяете! — возмутилась я.

— Я обещал Натану проследить за тобой, — непривычно серьезно посмотрел на меня мэр Лиена. — Так, где ты его прячешь?! Отвечай!

— Кого? — вытаращилась я на мужчину.

— Любовника!! — взревел Кай, нависнув надо мной, как изголодавший вампир над своей жертвой.

Я несколько раз возвращала челюсть на место, но она упорно отвисала, так как от мысли о том, что кто-то мог подумать, что у Риммы может быть любовник, я впадала в ступор. А смотря в лицо молодому мужчине, и видя, что он со всей серьезностью верит в это, вовсе выпадала в осадок.

— О, госпожа Римма! — вошел в номер господин Перссон. — Доброе утро! Рад вас снова видеть.

Ох, Темный! Его только здесь не хватало! Заметив, как в коридоре мнется перепуганная Молли, мысленно застонала, сообразив, чья это была инициатива, позвать хозяина на выручку даме.

— Господин мэр? — удивленно приподнял брови хозяин гостиницы.

— Господин Перссон, — коротко кивнул Кай, продолжая сверлить меня злым взглядом светло-синих глаз. — Собирайтесь, гос-спожа Римма.

Я в шоке воззрилась на мэра. Да, что с этим мужчиной?! Неужели гипноз Дилана на него так подействовал? Что здесь вообще происходит?!!

— Кхм, — тактично кашлянул в кулак хозяин гостиницы.

— Да, господин Перссон, — недовольно поджав губы, Кай повернул голову и посмотрел на невольного зрителя разыгравшейся трагикомедии.

— Господин мэр, считаю, нам обоим стоит выйти. Госпожа Римма не одета.

— Да, неужели! Хотелось бы знать, как же так получилось? — ехидно и зло глянул на меня Кай, вызвав в мой душе чувство брезгливости, словно один его взгляд мог замарать меня.

— Идемте господин мэр, — начал оттеснять его господин Перссон. — Дайте госпоже Римме прийти в себя и одеться. То, что вы здесь, а госпожа в таком... виде. Это неприлично. Идемте.

— Неприлично! — взвился блондин. — А изменять законному мужу, значит, прилично!

— О-о, так она ваша жена? — насмешливо-удивленно приподнял брови хозяин гостиницы, пряча ироничную улыбку в глубине глаз.

— Нет!! — хором воскликнули мы с Каем.

— Тогда идемте.

И господин Перссон всё же выпроводил упирающегося Кая из моей комнаты. Н-да, вот так и рождаются слухи.

— Простите, госпожа Римма, — смущенно потупив глазки, чуть погодя вошла ко мне Молли. — Я так виновата перед вами.

— Ох-хо-хой, — потерла я ноющие виски. — Успокойся, Молли. Ни в чем ты не виновата. Мэр ведь сам за тобой увязался, да?

— Да, госпожа Римма.

— Вот же... странный человек.

— Да-а, — протянула девочка. — Очень странный. Как он мог подумать о вас такое?

— Уж это точно, — хмыкнула и сползла с постели. — Поможешь мне одеться? Мои волосы — сущее наказание.

— Но они такие красивые!

— Спасибо, Молли, — улыбнулась я ей. — Однако мои волосы очень непослушные и постоянно за что-нибудь цепляются.

— Я вам помогу! — просияла Молли.

Я сказала ей правду, несмотря на роскошный вид, волосы Ринари имели неприятную особенность цеплять за все, что ни попадя и сильно усложнять процесс одевания, тем более со сна они всегда всклоченные и мне предстоит еще их усмирить, прежде чем появиться в холе гостиницы.

— И, что на него нашло? — бурчала я, натягивая одежки и витая в своих облаках. — Бред какой-то! Молли.

— Да, госпожа Римма.

— Как считаешь, у меня "такой" может быть любовник?

Я внимательно посмотрела в зеркало, но в нем отражалась не я, а злая и не выспавшаяся взлохмаченная длинноносая особа с оттопыренной губой.

Молли замялась и опустила взгляд.

— Не бойся, говори, я не обижусь. Я знаю, что моя внешность многих отталкивает, и даже пугает. Просто хочу понять, как можно было подумать, что у меня есть любовник?

Девочка вздохнула и тихо промямлила:

— Моя мама говорит, что некоторых мужчин привлекают необычные женщины.

— Значит, все-таки экзотика, — скривилась я, и отражение сестры Дилана стало еще неприятнее.

— Но господину Перссону вы тоже нравитесь, — от чего-то засмущалась горничная. — Он говорит, что вы необычная. Некрасивая, но умная. А Олеф говорит, что с вами легко общаться, хотя вы и богатая.

Я озадаченно приподняла брови и ухмыльнулась:

— Ну, спасибо на добром слове.

Молли подняла взгляд, и зрачки у нее немного расширились.

— Ой, а когда вы так улыбаетесь, вы совсем другой человек. У вас даже глаза другие.

— Какие — другие? — дернулась я и чуть ли ни носом уткнулась в зеркальную поверхность.

И правда, из зеркала на меня взглянули совсем не мутно-серые, а светло-карие с зеленым ободком — мои собственные глаза. Ой-ей, как же я раньше этого не замечала?! Или раньше этого не было?

— М-м, да, — настороженно глянула я на Молли.

— Простите, — отшатнулась девочка.

— Расслабься, я тебя не трону. Спасибо за помощь.

Собрав сумку, закинула ее себе на плечо и протянула Молли, завалявшиеся на дне две монеты.

— Не знаю, хватит ли этого на шапочку и рукавички, но, вот, возьми.

— Госпожа Римма! — воскликнула девочка, сделав несчастное лицо, и попыталась отказаться.

— Бери Молли, — нахмурилась я. — Я даю только когда чувствую, что надо. Всем в этом мире не поможешь, а тебе эти деньги нужнее, чем мне сейчас.

— Госпожа Римма, — задрожала она как осиновый лист.

— Бери, — взяла я ее руку и вложила монеты. — Белоснежка очень довольна своими обновками. И я тоже. Ты подобрала ей интересный комплект. Там, откуда я родом некоторые люди платят приличные деньги, чтобы им подобрали гардероб. У тебя есть вкус и стиль. Мой тебе совет — накопи денег и попросись в ученицы к той портнихе. Я была в ее магазине — вместе вы добьетесь большего успеха.

— Спасибо, — прошептала девочка.

— Главное, не сдавайся, — взяла я ее за подбородок и посмотрела в слегка напуганные глаза. — Хорошо?

— Хорошо, госпожа Римма.

— Ты сильная девочка. Ты гораздо сильнее меня в твоем возрасте. У тебя все получится. Главное верь в себя и не сдавайся. Шишки они набиваются и проходят, а опыт — он остается.

Робко, но Молли все же улыбнулась мне.

— Да, госпожа Римма.

* * *

— Мэр Кай, мне нужно в библиотеку, — объявила я, спустившись с этажа в холл гостиницы.

— Вам нужно написать графу Лейкоту, — буркнул молодой мужчина, прожигая меня сердитым взглядом.

— Зачем? — удивилась я и часто заморгала.

— Он должен знать.

— Что он должен знать?

— Всё.

— Всё? — приподняла я брови. — А вы шутник.

И, подавшись вперед, сурово свела брови на переносице.

— Мэр Кай, воздержитесь от поспешных выводов. Не знаю, какая шлея попала вам под хвост, но ваше поведение наводит на мысль, что вы, как мне кажется, несколько не в себе, и вам нужно обратиться к доктору.

— Вы..., — зашипел он.

— Я, — снисходительно улыбнулась Каю.

Глаза мужчины потемнели.

— Тебе не утаить интрижки.

Ха! Вот это разговор! Давно меня не подозревали в таких вещах, хотя помнится в универе парень, с которым я якобы встречалась — хотя сам он это и придумал — часто пытался так же убедить меня, что я гуляю со всеми подряд, даже со своим соседом по лестничной площадке, что была явная чушь. Валерию Николаевичу, на тот момент, было сорок пять, и он был женат, хотя и не скрывал, что с женой у него нелады — окрутила она его и вопреки его нежеланию иметь с ней что-то общее — забеременела. Тем не менее, сына своего — Сашу, дядя Валера обожал, поэтому хоть и гулял безбожно, но из семьи не уходил. Сам гордый родитель говорил, что Александр в него пошел, что Сашка и доказал уже в детском саду. За ним там вся женская половина группы бегала. Потом в школе и универе. Сейчас он учится — третий курс финэка. Умный до одури, но такой же непостоянный, как и его отец. Если подумать, то Тень внешне чем-то похож на Сашку. Наверное, потому, что соседский сын частенько выручал меня, когда было нужно: то сумку донесет, то заумную задачу решит, то от навязчивого кавалера избавит (прямо как его папа, когда я еще в школе училась). Хороший парень. Воспоминания о нем заставили меня улыбнуться.

— Если мне не изменяет память, но кто-то совсем недавно..., — намекнула я, не договорив, пусть Кай сам додумывает.

— Это была ошибка, — вздрогнул мэр.

— Не сомневаюсь в этом, — снова чарующе улыбнулась. — Но и то, что вы устроили в номере тоже ошибка, но другая. Я замужняя женщина, мэр Кай, и уважаю себя и своего мужа. Ваши предположения для меня оскорбительны.

— Убеждай в этом не меня, а своего брата.

— Дилана? — насторожилась я.

— Да. Он не пришел сюда только потому, что я сказал, что схожу сам.

— Дилан был в доме? — нахмурилась, почувствовав, как по позвоночнику пробежала струйка холодного пота.

— Когда девочка пришла просить для тебя платье, он зашел за какими-то вещами своего друга.

— О! — округлила я рот.

Вот, это уже нехорошо. Мурашки побежали по коже. Идти в библиотеку резко расхотелось, но надо.

— Ему тоже было крайне интересно узнать, зачем тебе понадобилась одежда, и куда ты дела ту, в которой вышла из дома.

— Это недоразумение. Он поймет, — заявила я, не особо в это веря.

— Ну-ну, — презрительно скривился мужчина. — Что-то мне подсказывает, твой брат не станет тебя слушать, как и не стал слушать меня.

— Мэр Кай, мой брат...

— Натан предупредил меня о его способностях.

В голосе мужчины зазвучали знакомые ледяные нотки. Я внимательнее посмотрела на Янссона, а тот неуловимо изменился: исчез раздражающе-беспечный мальчишка, а на место ему пришел совсем другой, серьезный и расчетливый мужчина, и меня осенило:

— Вы провоцировали нас! Меня и моего брата! И даже мага!

Глаза Кая стали холодными и жесткими.

— Надо же, а ты не такая глупая, как думает о тебе Натан.

Меня передернуло от этого взгляда. Он напомнил мне взгляд Лейкота, когда мы в первый раз с ним столкнулись, такой же пронизывающий и бездушный. Так, вот, значит, к кому отправил нас Натан. А я-то, грешным делом, подумала, пошутить решил. Н-да, все больше убеждаюсь, что любые поступки Лейкота имеют под собой двоеное дно, если не тройное. Проклятая проверка на вшивость! Как мне теперь выкрутиться? Как поступить? Натан ни в коем случае не должен заподозрить, что я — Ринари!

— Тогда, может, мы поговорим, как цивилизованные люди? — предложила я, оставляя записку господину Перссону, который, пока мы с Каем разговаривали, несколько раз выглядывал из столовой, чтобы убедиться, что со мной все хорошо, а, получая утвердительный кивок, уходил. Удивительный человек. В хорошем смысле этого слова.

— Я еще не завтракал, — смягчился Кай. — Предлагаю зайти в кафе неподалеку. В нем подают замечательные пирожные с кремом.

— Здесь? — удивилась я.

— Ты удивишься, — усмехнулся новый Кай, — но шумному центру я предпочитаю окраину. Устаю, знаешь ли, от людей.

— Скажи еще, что мэром тебя сделала Герда, а сам ты предпочел бы быть фермером, — закатила я глаза.

— Фермером? — мужчина изумленно приподнял брови. — Не-ет. Я засеянные поля видел только несколько раз, когда по запросу на окраины выезжал, что уж говорить о выпасе скота. Представления не имею, как они там со всем справляются. Я городской житель и сельская жизнь не для меня. Но, да, ты удивительно проницательна, мэром меня сделала моя жена. Точнее на Совете выдвинула мою кандидатуру, а ее поддержали. Не скажу, что я был в восторге. У меня уже была работа, и она мне нравилась.

— Какая? — спросила я, выходя в галантно распахнутую передо мной дверь, и надевая перчатки.

— В Ристане вы называете их теневыми.

Я подняла взгляд на мужчину. И почему меня это не удивляет?

— О-о, — одернула я рукава. — Тень, вышедшая на свет. И, как ощущения?

— Почти привык, — не задумываясь, ответил Кай.

Но, несмотря на умение держать лицо, губы его дрогнули, точнее нижняя губа, выдавая отвращение к тому, что пришлось научиться действовать открыто. Сделаю вид, что поверила.

Маленькое уютное кафе, в которое меня привёл Кай, расположилось подозрительно близко от "Медвежьей лапы". Местечко было бы действительно уютным, если бы я не знала о воровском притоне. Впрочем, даже столкнувшись с Вигго нос к носу, узнать он меня не сможет, а за Риммой, в любом случае, следят его ребята. Хотя, как следят, им же невдомек, что у меня несколько лиц, а теперь еще и несколько личностей.

— Прекрасный кофе, — почти искренне улыбнулась я, пригубив из чашки. — Буду скучать по нему, когда вернусь в Ристан. Что вы хотите за молчание, мэр Кай?

— С чего ты решила, что я сразу не сообщил Натану о своих подозрениях?

— Интуиция, — бросила я на него взгляд из-под опущенных ресниц. — Она подсказывает мне, что прежде чем написать лорду Лейкоту, вы решили воспользоваться ситуацией в своих целях. Я не права?

Мужчина усмехнулся, и в его глаза замелькали смешинки.

— Что ж, ты раскусила меня, я действительно не написал ему в ответ.

— Когда? — потребовала я, но сразу же замахала рукой. — Хотя, нет, не говорите, дайте сама догадаюсь — перед тем, как вы начали проявлять свой интерес.

Кай побарабанил пальцами по столешнице.

— Еще одно очко в твою пользу.

— Или еще один гвоздь в крышку моего гроба, — усмехнулась я и резко вгрызлась во фруктовую корзиночку, от чего ягодный сок брызнул на клетчатую скатерть, обезобразив ее алыми каплями.

— Значит, я был прав, — зло сощурился Кай, — ты не та, за кого себя выдаешь.

— Я? А кто я? — притворившись удивленной, приподняла я брови.

— Пока не знаю, но, думаю, сейчас ты мне это расскажешь.

— Воздержусь, — вытерев рот, отложила я бумажную салфетку. — Я еще не услышала, что вы хотите от меня, мэр Кай.

Мужчина снова нетерпеливо побарабанил длинными пальцами.

— Сейчас с тобой нет ни брата, ни мастера Ирона, Римма... или как там тебя зовут.

— Запугивание, мэр Кай, — предостерегла я мужчину, — ни к чему хорошему нас не приведет. Давайте вести себя разумно. Мне нужно, чтобы вы молчали о моих странностях, потому я согласна помочь вам с вашей проблемой. Назовите ее, и вам еще реже придется лицезреть мою уродливую физиономию в вашем доме. Вам не придется играть, а мне не придется дергаться от звука ваших шагов у меня за спиной. Я вижу, что я вам не нравлюсь, и это взаимно. Но мы с вами можем прийти к соглашению. Скажите, что вам нужно?

Кай откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на меня. От его взгляда меня покорежило, и недоброе предчувствие сжало сердце ледяными тисками.

— Мне нужна не ты, а та, кто за тобой приглядывает.

— Вы и о ней знаете? — нахмурилась я. Лейкот выдал Каю слишком опасную для меня информацию. Это плохо. Надеюсь, морок Ринари скрыл истинные чувства, отразившиеся у меня на лице — мою растерянность и мой страх. Проклятье, какую игру затеял граф Лейкот? О чем он думал?

— Мы с Натаном когда-то были очень дружны, — заговорил Кай. — Недавно у меня возникла проблема, с которой я, увы, никак не могу разобраться, и я спросил его, кто бы мог помочь мне. Он написал, что некая Рита, приставленная к тебе ночным наблюдателем, может связаться с Тенью, о котором он много раз писал ранее.

— Вы хотите связаться с Тенью?

— Да, я хочу.

Я опустила глаза, чтобы Кай не увидел облегчения. Что ж, значит, ему нужен Тень, а не я. Уф, одним булыжником меньше.

— Но ты и сама ввязалась в это дело, — глухо произнес мужчина, отставив тарелку с пирожными в сторону и, положив руки на стол.

— Я?

— Ванесса Рейберг, Анна Уолд, Кристина Пейнтхорт, Шейна Ханссон, — перечислил Кай.

Откинувшись на спинку стула, я озадаченно уставилась на мужчину.

— Я не знаю этих женщин. Кто они?

— Я еще не закончил. Улла, внучка хранителя и Элизабет Эдит Хольберг.

— А-а! — поняла я. — С последними двумя я знакома.

— Как я и сказал, ты уже ввязалась в это дело и, значит, вмешательство других лиц не обязательно, — Кай наклонился вперед, и я удивленно приподняла брови. — Все эти девочки полгода назад сбежали из элитного приюта. Все это время они успешно прятались, рассчитывая переждать оставшиеся пару лет до дня вступления в права наследования, но месяц назад к одному из стражей обратилась девушка. Как позже выяснилось, это была Анна Уолд, которая заявила, что она боится, так как ей кажется, что её преследуют. Страж не обратил на это внимания, так как девушка выглядела как последняя оборванка, но уже через несколько минут, ее схватили трое в черных плащах и запихали в экипаж с зашторенными окнами. В ходе попытки задержания похитителей, страж был ранен. Чуть позже похитили еще трех девушек.

— Но если они прятались, откуда вы знаете, что их похитили? — скептически хмыкнула я.

Глаза Кая стали льдисто-голубые, и от его взгляда у меня мороз побежал по коже.

— Страх. Страх заставляет делать ошибки. Одна за другой, девушки начали выдавать свои тайные убежища, но, прежде чем стражи успевали их забрать — девушек похищали. Не удалось найти только Уллу. Слава Светлому, ее нашли раньше похитителей и вернули хранителю.

— Не раньше, — не согласилась я. — Уллу тоже едва не похитили.

Кай помрачнел, но прежде чем задал вопрос, я на него ответила:

— Улла рассказала, что ее спасли. Э-эм...Но постойте, вы же сказали, что только Уллу не удалось найти, а как же Эдит?

Глаза Кая превратились в лед.

— В том-то и дело, Римма. Элизабет похитили, причем у меня на глазах.

Я побледнела.

— Но-о, кто же тогда в библиотеке?

— Этого я не знаю, — пожал он плечами. — Может, она такая же, как и ты?

— Это бессмысленно, — отмахнулась я.

— Почему же?

— Потому, что бессмысленно. Кай, как много в Лиене сильных магов?

— Трое, — без запинки ответил мужчина.

— А ведьм?

Мужчина скорчил крайне недовольную мину.

— Одна.

— О-о! — восхитилась я его откровенности. — А в Ристане ни одной.

Кай вздернул бровь и пристально посмотрел на меня.

— Без намеков, пожалуйста. Я Ристану не принадлежу.

Сказала, и услышала, как совсем близко что-то тренькнуло, словно оборвалась струна, и стало жутко. На меня накатила паника. В глазах потемнело, а сердце зачастило в груди.

— Римма. Римма, — потряс он меня за руку, — ты меня слышишь?

— П-прошу прощения, — закрыла я глаза и постаралась восстановить сердечный ритм. С висков потянулись ручейки холодного пота. Что за чертовщина?!

— Тебе плохо? Могу...

— Спасибо, за заботу, — тряхнула головой, отгоняя дурман. — Неожиданный приступ. Мне уже лучше.

— По твоему лицу не скажешь.

Подняла взгляд и наткнулась на его бесстрастное любопытство. Неприятный тип. Ни сострадания, ни жалости, только профессиональный интерес. От такого можно ожидать чего угодно от настоящей помощи, до подлого удара в спину. Тьма в глазах алхимика и то приятнее, чем эта ледяная безмятежность. Подумав о Роди, непроизвольно потерла правую ладонь под перчаткой и почувствовала, как от пентаграммы расходятся волны приятного тепла. Дурнота отступила. Я взяла еще одну салфетку и краешком промокнула пот у висков.

— Забудьте, — уверенно вздернула подбородок. — Так, что вы хотите от меня? Или от Риты? Или от Тени?

— Девушки. Найдите их. Живыми или мертвыми.

— Одна уже нашлась, — небрежно пожала плечами.

— Однако та ли она, за кого себя выдает?

— Не знаю, но постараюсь выяснить. Мне нужно еще два приглашения.

Мужчина подозрительно сощурился.

— На банкет, — подсказала я. — Один для Эдит, другой для сопровождающего Уллы.

Цепкий взгляд светло-синих глаз вознамерился прожечь во мне дыру.

— Кто он?

— Тень.

— Так он в Лиене?! — почему-то встревожился Кай.

— Да, — мягко улыбнулась я.

— Х-хорошо.

И Кай, похлопав себя по груди, расстегнул верхние пуговицы пальто, вытащил из внутреннего кармана пиджака два пригласительных письма и положил их на стол.

— Вы всегда носите с собой пригласительные, мэр Кай? — поинтересовалась я, насмешливо изогнув правую бровь.

— Эти — для моих сотрудников, — Кай недовольно поджал губы. — Но я забыл вчера их отдать.

— Прекрасно, — взяла я письма и убрала их в сумку. — Это все, что вы хотите, чтобы я сделала, мэр Кай?

— Нет.

— Ну, кто бы сомневался, — натянуто улыбнулась сидящему напротив мужчине. — Что еще?

— Ты должна будешь встретиться хранителем, — произнес он и, как мне показалось, мир на мгновение настороженно замер.

При выдохе изо рта вырвалось облачко пара, хотя в помещении было тепло.

— С кем встретиться? — переспросила я, снова почувствовав, как сжимаются тески иррационального страха.

— Ты слышала меня, — сощурил ледяные глаза Кай. — Завтра на рассвете ты соберешься, и пойдешь к хранителю.

— Но я даже не знаю, где он живет?!

— Он живет в сторожевой башне по дороге к замку Снежной королевы.

Я с трудом проглотила вязкую слюну.

— В башне? Но он же медведь!

— У него есть привязка к человеку.

Я недоуменно захлопала глазами. Привязка? Что это такое?

— Не слышала о такой? — догадался Кай.

— Нет, — качнула я головой.

— Это значит, что сила хранителя привязана к человеку, который может в любой момент призвать его, но за этот союз оба платят, как мне кажется, слишком высокую цену.

— Какую? — заинтересовалась я, чувствуя, что выяснить это для меня жизненная необходимость.

Кай нахмурился.

— Привязанный человек живет долго. Очень и очень долго, но при этом обретает звериные черты и звериный характер. Хранитель же, наоборот, обретает человеческий разум и обязуется служить правящей семье, как верный сторожевой пес.

— Откуда вы это знаете?

— Я мэр, — небрежно пожал плечами Кай. — Это знание передается от одного правителя к другому.

— Но почему я?

— Потому что я так сказал, — жестко оборвал Кай. — Ты пойдешь к хранителю и позовешь его на праздник. Без него праздник не начнется.

Я широко распахнула глаза.

— Но праздник уже завтра!

— Именно поэтому ты пойдешь к нему утром и приведешь его в город.

Как-то подозрительно просто это звучит. Пойди — приведи. Почему Кай сам не хочет сходить в башню и привести этого человека? Если конечно он еще человек. Не нравится мне всё это.

— Хорошо,— выдохнула я, и машинально начала снимать перчатки. — Я вас поняла. За свое молчание вы хотите, чтобы я нашла всех похищенных девушек из сиротского приюта — живыми или мертвыми — и сходила к человеку хранителя и позвала его на праздник. Так?

— Не только нашла девушек, но и выяснила, кто стоит за их похищениями, и не только позвала, но и привела его в город на центральную площадь, — скорректировал мои слова Кай.

Я скривилась. Н-да, так-то это совсем другое дело. Что же ты задумал, мэр Кай? Какими неприятностями мне грозит твое поручение?

— Согласна, — протянула я ему руку. — Я найду девушек и выясню, кто за этим стоит, а так же схожу к человеку хранителя и приведу его в город, а вы, в свою очередь ни словом, ни делом не причините мне вреда. Мы договорились?

В льдистых глазах Кая мелькнуло неприкрытое торжество, и он уверенно сжал мою ладонь, чтобы уже в следующую секунду с воплем отдернуть свою руку.

— Ах, ты тварь! — прошипел он сквозь зубы.

Кай посмотрел на раскрытую ладонь, и я смогла увидеть, что на ней появилась уже знакомая красная пентаграмма, но в нее были вплетены еще какие-то белые руны. Я поспешила нацепить на лицо клерковскую улыбку:

— Теперь я буду уверена, что вы меня не обманете.

Ну, Роди, ну, жук! Вот дай мне только до тебя добраться, ехидна ты алхимическая, всю душу из тебя вытрясу! Хотя о чем это я?! Эту душу еще найти надо. Вот же я вляпалась!

* * *

Кай шипел и плевался всю дорогу до библиотеки, но как только нам осталось перейти улицу и пройти пару метров, мужчина извинился и заспешил по своим делам. И как это понимать? Чье-то покашливание за спиной заставило меня вздрогнуть и стремительно развернуться, от чего в глазах потемнело, и я начала заваливаться в ближайший сугроб.

— Спокойно, — придержал меня за плечо Вигго. — Я только поговорить с тобой хочу.... Уф, вблизи ты еще страшнее.

— Что надо? — грубо буркнула я, раздраженная тем, что встреча с Вигго может значительно добавить мне неприятностей.

— Отойдем в сторонку. Не хочу, чтобы нас вместе видели.

"Взаимно", — мысленно усмехнулась я и не стала сопротивляться, когда вор поволок меня в ближайшую подворотню.

— О чем ты хотел со мной поговорить? — оправила я теплое пальто. — Рита предупреждала, конечно, но...

— Я по поводу этой девчонки, — прервал меня Вигго.

— Какой? — насторожилась я.

— Эдит.

— Ты, что-нибудь знаешь?

— Да. Я знаю, что ее не похищали.

— Но мэр Кай сказал, что он свидетель.

— Он свидетель того, что ее запихнули в экипаж и увезли, а мой человек сказал, что у Восточных ворот экипаж остановился, и девицу высадили.

— Опять эти ворота, — поджала я губы. — Значит, всё, что она рассказывает почти правда. Ее все-таки похищали.

— Но не похитили.

— Забавно, — потела подбородок. — Что еще ты о ней знаешь?

— Она сразу мне не понравилась. Я тут поговорил кое с кем из прислуги, кого уволили сразу после того, как пропали ее родители, и все они утверждают, что у Эдит есть дар.

— Дар? — приподняла я брови.

Вигго кивнул.

— Не оформившийся ведьмин дар. Гадость редкостная. Ее кормилица, которая знала ее с пеленок, рассказала, что Эдит в то лето очень расстроилась, когда родители не пустили ее на прогулку с каким-то молодым сопляком. Она кричала на них и говорила "чтоб вы оба пропали".

— Мало ли, что она кричала, — фыркнула я. — Я тоже с родителями цапалась, но от этого они, слава богу, не исчезали без вести.

— Это если просто кричать, а она еще и тьму призвала.

Я нахмурилась и настороженно взглянула в изуродованное ожогами лицо.

— И кормилица добровольно тебе это рассказала?

— Не добровольно, — усмехнулся Вигго, от чего у меня волосы на затылке зашевелились.

— Она жива?

— Не держи меня за зверя, — фыркнул вор. — Жива, конечно. Тряхнул пару раз, она и разговорилась.

— Ох, как бы не аукнулись ей твои "пару раз" сердечным приступом.

— Ха, — развеселился Вигго. — Ты ее не видела. Она старуха крепкая. Вон, как чайником заехала, до того, как я ее скрутил.

И мужчина наклонил голову, чтобы я могла рассмотреть свежую ссадину. Н-да, знатно она его огрела. Шишка здоровенная, ссадина еще свежая, но уже не кровоточит.

— Наклонись, — потребовала я, найдя в сумке баночку с мазью.

— Зачем?

— Мазь у меня есть лечебная. Намажу — быстрее заживет.

Вигго насмешливо сощурил на меня свои темно-карие глаза.

— Поня-атно теперь, как вы с ней уживаетесь. Лица разные, а суть одна.

— Ты о чем?

— О тебе и красавице, подруге твоей. Дурные вы обе. Что тебе шишка моя?

— А, что тебе Улла? — фыркнула я и, схватив его за ухо, потянула на себя. — Не рыпайся. Во-о так.

Жирным слоем намазала шишак, когда вор заскрежетал зубами, подула на ссадину, значит, действует.

— Несколько минут будет чесаться, но ты терпи — чесать нельзя. И на грудь мою прекрати пялиться — я, между прочим, замужем.

— Чево-о? — вытаращился на меня Вигго. — Серьезно, что ли?!

— Серьезно, — вздохнула я.

— Что-то невесело. Не любит?

— Да, кто такую полюбит? — махнула рукой и, закупорив баночку, положила во внутренний карман сумки.

— Странно, — нахмурился Вигго. — Вроде разные, а взгляд одинаковый. Девочки, что с вами двумя случилось? Вы словно на смерть обреченные.

Я отшатнулась, мысленно костеря не в меру проницательного вора. Вот же дал Светлый мозги, жаль применяет он их не в том направлении.

— Что-нибудь еще?

— Пока все.

— Тогда я пошла. Ах, да, сегодня состоится банкет в честь наступления дня последней вьюги. Улла и Эдит пойдут в сопровождении нашего с Ритой приятеля. Попроси своих приглядеть за ними.

— Я сам буду рядом, — буркнул вор и, выведя меня из подворотни, подтолкнул в спину, но, когда я обернулась, Вигго уже и след простыл. Завершена полностью. Реквизиты в аннотации.