| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Вернемся к листовке, — предложила я, и мы вместе уставились на помятый листок с ее портретом. — Ты видишь, где здесь говорится о вознаграждении? А, вот, нашла! Та-ак: "вознаграждение — триста золотых солнц".
— Что-то не так?
— Все, Ул, — нахмурилась я. — Если бы эту листовку действительно видели, на тебя давно бы началась охота. Триста золотых — огромная сумма.
— Я знаю, — кивнула девушка и по ее круглым глазам я поняла, что до нее не доходит.
— Скажи, не происходило ли с тобой чего-нибудь странного в последнее время?
— Меня пытались похитить, — без запинки выдала Улла.
— Я не о похищении, — раздраженно тряхнула я головой, пытаясь поймать ускользающую догадку, — что-нибудь, что показалось тебе странным, но ты не придала этому значения.
— Рит, я честно хочу помочь, но не понимаю, — расстроилась Улла.
К сожалению, я не психолог, чтобы пытаться выудить нужную мне информацию прямо из головы Уллы — придется действовать по старинке.
— Мне нужно подумать, — закрыла я глаза.
Не помогло. Догадка мелькала где-то рядом, но в руки не давалась.
— Не могу, — с тяжелым вздохом открыла я глаза. — Похоже, мне тоже надо отдохнуть. Прости Улла.
— Не страшно, — улыбнулась она. — Давай, утром я поговорю с Эдит и передам сообщение Римме? Может, с ней она, — Улла стрельнула глазами в бок, — поговорит.
— Хорошо, — согласилась я. — Давай попробуем.
Я убрала листовку, пожелала Улле спокойной ночи и поплелась к выходу, продолжая пытаться понять, что же не дает мне покоя. Выйдя на улицу, взглядом натолкнулась на Вигго, который что-то разъяснял сияющему, как медный котелок, Нырку.
— А вот и я.
— Что-нибудь узнала? — тут же подобрался вор.
— Если ты о служанке, то мне только предстоит разобраться в том, что я узнала. В ее комнате были вещи, которые я не ожидала там увидеть, — я глянула на притихшего Нырка, прячущего от меня взгляд, и улыбнулась: — Но, думаю, тебе уже об этом рассказали. Я не стану голословно обвинять Марту в покушении на хранителя. Я попрошу Ирона расшифровать ее записи, может, в них мы найдем нужные ответы.
— Как я понял, старик поймал вас с поличным.
Я рассмеялась:
— Ну, да, что-то вроде того.
— И обыск вы вели в его присутствии.
Кивнула.
— Это непрофессионально, — нахмурился Вигго, и под его тяжелым взглядом Нырок испуганно втянул голову в плечи.
Я перевела огонь на себя.
— Ну, я и не рвусь в профессионалы вашего дела. К тому же это помогло Улле и Йохану поднять важную для них тему. Если так пойдет и дальше, то скоро у них все наладится. Йохан сказал, что Улла может не возвращаться в приют. Он рад, что внучка вернулась, и я ему верю. — Неожиданно в голову пришла одна идейка и я, как бы невзначай, поделилась с Вигго: — Знаешь, я считаю, что такое сумасшедшее вознаграждение дают, только когда сильно любят или, наоборот, ненавидят. Целых триста золотых солнц! Я не представляю, как девочку не разорвали на части?
Сказав это, я проследила за сменой эмоций на лицах Вигго и Нырка, и готова была голову дать на отсечение — они оба знали о листовках.
— Так это вы сняли листовки с окраин города?!
— Да, — кивнул Вигго. — Я попросил своих людей снимать их отовсюду. В центре труднее, там много стражи, но большую часть листовок убрать удалось. Ты права, если бы простые горожане вчитались в текст сообщения, они бы начали охоту. Но нам повезло. Листовки мы сняли, а те, что остались, почти все находятся на стенде у здания мэрии.
— Ты тоже их снимал? — сощурилась я на мнущегося Нырка.
Мальчик кивнул.
— Ясно. А споров не возникло? Сумма-то баснословная.
— Кроме меня и, — вор глянул на своего юного коллегу, — этого, читать среди нас никто не умеет. Я проверял.
Я приподняла брови. Надо же, как удачно для Уллы все сложилось. Сбежала из приюта — попала под крылышко друга детства мамы. Дед начал искать — спрятали на окраине, а листовки сорвали. К тому же, те, кто первыми могли нажиться на чужом горе, оказались неспособны этого сделать из-за своей безграмотности. Везение? Хм-м, что-то складывается у меня впечатление, что в этой истории все слишком гладко. Но подумаю об этом позже. Мне действительно нужно отдохнуть.
* * *
Вигго проводил меня до самого дома мэра, словно боялся, что по дороге со мной может что-то случится. Ирона я будить не стала, хотя он заснул, сидя за столом, положив голову на тетрадки. Мне оставалось несколько часов до рассвета, и я привычно переоделась в теплые панталоны и широкую ночную рубашку. Все это было мне жутко велико, но утром, когда морок вернется, на Ринари это сядет как влитое.
Сразу уснуть не удалось. Тогда я достала из сумки все добытые мной улики и начала их рассматривать. Кусок льда, в который превратился гребень Марты, на ощупь оказался совсем нехолодным, но таять не собирался. Я положила булыжник на тумбочку и раскрыла дневник. Пролистала его. Иногда текст разбавлялся рисунками, однако понять, что на них изображено было трудно — художница из Марты от слова "худо". Листая, наткнулась на две склеенные страницы. Между ними что-то было. Встав с постели, я подошла к столу и взяла с подставки нож для писем. Пропихнув острый кончик в щель между страницами — разъединила их. В кармане лежала аккуратно вырванная сложенная пополам страница. "За такое, Йохан бы ее точно прибил", — подумала я, и развернула свою находку.
Это тоже был чей-то дневник. Почерк писавшего был красивым, понятным, и мужским. В нем присутствовали завитки, но такие я видела и у Николаса и у Натана, когда те писали официальные письма. Возможно хозяин дневника дворянин или сын дворянина. Жаль я не знала языка, на котором писал автор, хотя раньше с переводом сказочных текстов проблем не возникало. Оставив попытки разгадать таинственное послание, я согнула лист и положила его под подушку.
Во сне снова оказалась в спальне в Ристане. В этот раз Безликого рядом не было. И хотя, засыпая, молилась, чтобы Безликий мне не приснился, получив желаемое, немного расстроилась.
Поворочавшись с боку на бок, сползла с постели и выглянула наружу. Комната та же, но, кроме двери в гостиную и в умывальню, появилась еще одна — сразу напротив кровати. В реальности на этом месте весит гобелен. Но какой смысл рассуждать, откуда дверь, если я сплю?! Правильно — никакого. И я сделала то, что делаю всегда в своих снах — направилась смотреть, что там за дверью.
За дверью оказался длинный каменный коридор с рядом таких же дверей, которую я только что открыла. Кстати, мне она показалась знакомой, но подумать об этом не дал зуд в правой руке. Снова снежинка. Взглянув на нее, отметила, что та светиться и от нее идет пар, который стекает по руке, скользит по каменному полу и тянется до самой дальней двери.
— Ну, хорошо, — не стала я упрямиться, — пойдем, посмотрим.
Дверь была приоткрыта и я заглянула внутрь. За ней прятался еще один коридор с дверьми с одной и с другой стороны. Их было много, и все совершенно одинаковые. На мгновение стало жутко: вдруг я заблужусь и не смогу вернуться?!
— Какого фига! Это же сон! — подбодрила я себя и, не закрывая дверь, пошла вперед, так как дым тянулся к двери напротив.
Приблизившись к ней, увидела, что дверная ручка совсем обледенела.
— Попробуем, — буркнула я и без всякой надежды, протянула руку.
Только мои пальцы сжались на ручке, как меня обдало ледяным холодом, но механизм поддался, и ручка со скрипом опустилась вниз. От этого звука у меня мороз пошел по коже. Дальше как будто провалилась, но не вниз, а вперед и оказалась в роскошнейшем помещении: абсолютно все в нем было сделано из горного хрусталя. Несмотря на полумрак, царящий в сказочных апартаментах, искусно обработанный камень сиял и переливался, завораживал и заставлял задержать дыхание от восторга.
— Ого! — восхитилась я.
Но всласть поразевать рот мне не дали звуки со стороны огромной постели под полупрозрачным мерцающим балдахином, застеленной множеством перин и заваленной подушками. Ведомая любопытством, я заглянула под тонкую ткань.
"Не поняла", — застыла я в недоумении, разглядев, что там развлекаются двое, слава богу, — мужчина и женщина. Она невероятно красивая, стройная, подтянутая с роскошной молочно-белой грудью, крепкими бедрами и изящными ступнями. У нее длинные белые волосы, которые сейчас разметались вокруг ее головы, как белые шелковые нити. (Руки так и тянутся прикоснуться к этой роскоши.) У нее холеное породистое лицо, длинные ресницы и, я бы сказала, капризные губы, уголки которых, даже на пике страсти смотрят вниз.
Его же видно только со спины. Определённо темноволос, но рассмотреть оттенок в полумраке та еще задачка. Волосы длинные, не до пояса, но если он перестанет наклоняться, чтобы провести дорожку поцелуев от пупка до груди своей партнерши с последующим всасыванием и покусыванием то одного, то другого соска, до лопаток будут точно. У него большие руки и длинные красивые пальцы — они эстетично смотрятся на бледной коже беловолосой красавицы. Он узковат в плечах, но есть ощущение, что они еще должны развиться. В его фигуре еще чувствуется подростковая угловатость, но в будущем предполагается, интересная внешность.
"Если, конечно, кушать будет больше, — ехидно поддело чуток прибалдевшее подсознание, — а то рёбра торчат".
Ехидное замечание помогло справиться с шоком, и я сделала шаг назад. Не понимаю. Если это эротический сон, то почему я здесь, а не там? И, кто мне скажет, кто эти двое?!
— Демоны!! — раздался рык за моей спиной. — Как ты сюда попала?!
От неожиданности я вскрикнула, развернулась, но ногой зацепилась за чересчур длинный балдахин и начала падать. Меня подхватили под мышки, дернули вверх и так же резко швырнули назад. Я взвизгнула, так как точно знала, что там эти двое, но спина, не почувствовав сопротивления, соприкоснулась с подушками и я погрузилась в них нелепо сложившись пополам.
— Отвечай! — выловили меня за ногу.
— О! — разглядела я, наконец, знакомое марево. — Лик! Привет! — искренне обрадовалась я.
— Кто? — не понял Безликий. Его хватка ослабла и я снова булькнулась в подушки.
— Лик, — затрепыхалась я, пытаясь выбраться из коварного мягкого плена. — Я решила дать тебе имя.
— У меня есть имя! — рыкнул он.
— Какое?
— Если бы ты была внимательнее, уже бы знала, — не ответил Лик.
Схватив меня за обе ноги, безликий дернул на себя, я же вскрикнула и начала брыкаться.
— Успокойся! — зашипел он, хватая за штанину.
— А ты отпусти мои ноги! — не сдавалась я, стараясь увязнуть в подушках еще сильнее.
— Проклятье! Спрашиваю в последний раз, как ты сюда попала? Я тебя не приглашал!
— Я тоже тебя в свою комнату не приглашала, — пропыхтела я. — Но ты же пришел!
— Я — это совсем другое дело, — поняв, что добраться до меня можно только одним способом, Лик начал скидывать подушки на пол.
Лучше бы он этого не делал, так как самым необъяснимым образом, мы вдруг оказались в той же позе, что и те двое, до нас. Только в отличие от молодого человека, Лик скорее желал меня придушить, чем заняться любовью, хотя панталон я лишилась в борьбе за свободу своих ног, а безразмерная рубашка задралась выше некуда.
— Ну, и что мне теперь с тобой делать? — вмиг осипшим голосом вопросил Лик.
Я усмехнулась и перестала ерзать, так как по ощущениям Безликий был полностью одет.
— Отнеси меня в мою комнату.
— Может мне еще и колыбельку тебе спеть?! — ядовито процедил Лик, при этом резко одернул рубашку, но не рассчитал, и от рывка тесемки на вороте развязались. Н-да, легче было бы снять ее с меня вовсе, и это не выглядело бы столь провокационно, как сейчас, но Безликий не искал простых путей — начал завязывать тесемки, тихо рыкнув, — Темный и все Демоны!
— Зачем? — улыбнулась я, так как после возни в подушках накатило прямо-таки бесшабашное веселье. — Я уже сплю.
— Что-то ты подозрительно весёлая, — буркнул Лик, справившись с тесемками.
Не дав возможности ляпнуть что-нибудь этакое, Безликий подхватил меня на руки и понес прочь из хрустальной комнаты. В последний раз печальным взглядом окинула сказочные покои. Все-таки до чего же красиво! Этот полумрак, завораживающее сияние хрусталя, огромная кровать с полупрозрачным балдахином, мягкие перины, подушки... и сладострастные стоны. Не поняла? Они, что, снова там?! Я вывернулась в руках Лика, чтобы убедиться, что не страдаю слуховыми галлюцинациями. Так и есть, под полупрозрачным балдахином два тела снова сплетались в чувственном танце страсти. Я тоскливо вздохнула.
— Зависть, чувство черное, Рита. Им крайне легко воспользоваться, — неверно истолковал мой вздох Безликий. — Хочешь выжить в этом мире, научись скрывать свои слабости.
Я удивленно посмотрела туда, где должно было быть его лицо, и нахмурилась.
— Я не завидую, — положила голову ему на плечо. — Мне грустно.
— Я тебя не осуждаю, — усмехнулся Лик, видимо решив, что я пытаюсь оправдаться. — Эта женщина умела сводить с ума, а потом наслаждалась тем, что влюбленные безумцы готовы были пойти на всё, лишь бы добиться ее внимания. Один взгляд, одно прикосновение, одна мимолетная улыбка.
— Эта женщина? — приподняла я брови. Прозвучало это так, словно белокурая красавица много для него значила, и сейчас Лику неудобно произносить ее имя.
— Да, она была удивительной женщиной, — не попался на удочку Безликий. — Ослепительно красивой, безукоризненно элегантной, необычайно умной, но, в то же время, ужасающе жестокой. Ей не ведомы были ни любовь, ни нежность, ни сострадание.
После его слов я решила не продолжать разговор на эту тему и замолчала, задумавшись о своем. Лик был благодарен за то, что я не стала ничего у него выпытывать и, внеся меня в комнату, бережно опустил на постель.
— Рассказывай, — постояв надо мной, со страдальческим вздохом, завалился он на постель, и, судя, по затемнениям, подпер кулаком голову.
— Что рассказывать? — сделала я удивленно лицо.
— Всё.
— Лик, мы уже это проходили. Какая тебе разница, что у меня происходит? Это не твоя головная боль.
— Я сам решу, моя она или нет. Рассказывай.
— Не дави на меня.
— Хорошо, тогда я сделаю так.
Безликий развернулся и его рука начала упорно искать что-то в пространстве, а найдя, на покрывало был брошен дневник, потом вмерзший в кусок льда жуткий гребень и, наконец, листовка. Сверху он положил "руку" и сказал:
— Предупреждаю, все эти вещи я могу оставить прямо здесь или заставить тебя, когда ты проснешься, никогда их не найти. Поверь, я на это способен.
— Э-эм? — опешила я от подобного заявления.
— Ну, так, что? Рассказываешь? Или мы вместе ждем твоего пробуждения? — голос Безликого был обманчиво ровен, но мне все же удалось расслышать отголоски гнева, который он испытал, когда нашел меня в хрустальных покоях.
Сев прямо, укрыв ноги подолом рубашки, я посмотрела туда, где предположительно должно быть лицо, а, значит, и глаза.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
