Fugitive Prince

Волдеморт перевел взгляд вниз и увидел, что Лили неподвижно лежит на земле. Ее глаза остекленели и неподвижно смотрели в небо, а губы замерли в улыбке превосходства. Грудь женщины больше не вздымалась и не опадала. Волдеморт неуверенно подошел к распростертому на земле телу и слегка поддел его ногой. Никакой реакции. Мужчина еще какое-то время смотрел на мертвое тело своей кузины, а затем развернулся и уверенным шагом направился к детям.

Лео, второй сын Лили, которого он так давно ждал, наконец перестал кричать. Другой сын, Гарри, казалось, находился в состоянии шока. Глаза Волдеморта жадно скользнули по телу младенца. Это был тот самый ребенок Пророчества, тот, кто в будущем станет сильнейшим союзником Тьмы. Упивающиеся Смертью уже выполнили почти все его приказания, убрав раненных и убитых. Лишь запах паленой плоти, витавший в воздухе, напоминал о том, что еще недавно на этом месте вовсю шло сражение. Большинство Упивающихся уже аппарировали прочь. Полная луна уходила за горизонт, унося с собой ночь. Дуэль Волдеморта с Поттерами продлилась несколько дольше, чем он ожидал.

— Я же приказал вам забрать детей, не так ли? — холодно припечатал он. — И какие проблемы с выполнением такого элементарного поручения?

— Н-никаких, хозяин, — пробормотал Питер, падая на колени. — Я п-подумал, что раз уж вы и Лили...

Он замолчал, прерванный громкими рыданиями Гарри. Все Упивающиеся Смертью замерли, неподвижно наблюдая за Гарри, который подбежал к мертвому телу матери и рухнул на колени рядом с ней. Некоторые отвернулись, словно испытывали чувство вины.

Волдеморт уставился на ребенка недовольным взглядом, подошел к нему и грубо дернул его за воротник рубашки вверх.

— Ты научишься держать рот закрытым в моем присутствии, — прошипел он. Гарри шмыгнул носом и заплакал еще громче, пытаясь отпихнуть Волдеморта в сторону и вернуться к телу матери. — Прекрати. Перестань сейчас же...

Его ладонь скользнула по коже Гарри, и он взвыл от боли, отдергивая обожженную руку в сторону. Часть руки обуглилась и теперь отпадала, словно зола от обгоревшего полена. Волдеморт поднес руку к лицу, расширившимися от недоверия глазами глядя на то, как кожа вокруг ожога сморщивается, обнажая покрытую пеплом кость. Вместе с кожей сгорели все нервы, поэтому Волдеморт мог видеть свою догорающую плоть, но не чувствовал боли.

Гарри налетел на Волдеморта и толкнул его на землю, а затем снова подбежал к своей матери.

— М-мам? Мама, пожалуйста, проснись. Мама!

Волдеморт все еще шокировано смотрел на свою сгоревшую руку, неспособный осознать, что скрывалось за этим дымящимся обрубком, неспособный понять, что произошло — причем произошло безболезненно. Он видел искалеченную руку, но по-прежнему не чувствовал боли, и от этого испытывал какое-то странное чувство нереальности происходящего. Гарри снова заплакал, положив голову на мертвое тело Лили. Его маленькие плечики сотрясались от рыданий.

Внезапно рыдания стихли, словно оборвались.

— Т-ты убил моих родителей, — прошептал Гарри, все еще не поднимая головы. — А теперь... Я УБЬЮ ТЕБЯ!

— Глупый мальчишка, — Волдеморт заставил себя рассмеяться, пряча изуродованную руку от своих Упивающихся. — Ты действительно думаешь, что сможешь меня остановить?

Гарри вскочил на ноги и вытащил из кармана волшебную палочку.

— Т-ты заплатишь за то, что сделал, — пообещал он. Лицо мальчика было столь же бледным, как заходящая луна. — Клянусь, ты заплатишь...

— Забудь свои нелепые обещания и сдавайся, пока я окончательно не потерял терпение и не сделал с тобой то же самое, что и с твоей матерью, — зло потребовал Волдеморт.

— Ступефай!

Оглушающее заклинание ударило Волдеморта в спину, заставив покачнуться. Однако он по-прежнему оставался в сознании. Мужчина намеренно медленно повернулся и впился своим пугающим взглядом прямо в Гарри.

— И что, по-твоему, ты делаешь? — спросил он тихим, угрожающим тоном.

Лицо Гарри пересекла судорога, когда он сосредоточился и выкрикнул еще одно, на этот раз более мощное заклятие. Оно устремилось к Волдеморту, и Темный маг с яростным рыком бросился вперед, вытягивая свою изуродованную руку, чтобы ударить Гарри по лицу. Но едва он коснулся кожи мальчика, как его рука вновь начала гореть.

Волдеморт поднял рукав мантии и расширившимися глазами уставился на горящую плоть.

— Ч-что это? — зарычал он.

— Х-хозяин? — Упивающиеся отступили на шаг, а Гарри поднялся и снова с вызовом уставился на Волдеморта, готовый к следующей атаке.

— Молчать! — Волдеморт указал на Гарри своей здоровой рукой. — Ты заплатишь за это, мальчишка! Еще никто не остался в живых после того, как осмелился напасть на Лорда Волдеморта! — Он вытащил палочку и, указав ей на девятилетнего мальчика, вскричал: — Авада Кедавра!

Одновременно с ним Гарри закричал:

— Экспеллиармус!

Две вспышки заклинаний устремились друг к другу и замерли на середине пути. На секунду они слились в одну ослепительную золотую линию, соединяющую палочки двух волшебников, но рука Гарри затряслась, и он громко вскрикнул, выпуская палочку. Его собственное заклинание сошло на нет, а зеленый луч Смертельного Проклятия, выпущенного Волдемортом, устремился вперед, прямо в голову старшего из оставшихся в живых Поттеров.

Глава 5

— А вот об этом вам придется мне рассказать, товарищ Родин, — ответил сильный, глубокий голос американского президента. — Несколько минут назад мне позвонил адмирал Миллер, командующий нашим Тихоокеанским флотом. Боюсь, он принес тревожные вести. Меньше часа назад советский ИЛ-38 потерпел крушение над Тихим океаном, близ острова Мидуэй. Единственный выживший был подобран одним из наших вертолетов и отвезен на авианосец Кеннеди, где находится до сих пор.

"Контрмеры", Ричард П. Генрих.

Вокруг стояла мертвая тишина. Гарри заворочался, пытаясь отогнать сон.

Он идет по тропинке. Он гораздо младше, чем сейчас — ему всего четыре или, возможно, пять лет. Вокруг темно, так темно, что кажется, словно его бледная кожа сияет призрачным светом.

— Эй! — кричит он. Его голос эхом отдается в ушах, искажается и возвращается назад, словно отвечая на зов. Вокруг стрекочут сверчки, поют птицы, и сам лес, раскинувшийся перед ним, полон жизни. Папоротник тянет свои длинные мягкие лапы, чтобы прикоснуться к нему, листья приглаживают его волосы, как обычно это делают мамины руки. И он чувствует, что все именно так, как и должно быть.

Он продолжает идти до тех пор, пока не выходит на большую поляну. Все звуки стихают. Гарри оглядывается кругом, но тишина совсем не тревожит его. Не беспокоит его и смутное шипение, доносящееся из-под земли и звучащее так, как звучит издалека бой тысячи барабанов. У него начинает жечь лоб, но и это в его сне кажется совершенно нормальным. Он выходит в просвет между деревьями и видит два небольших сундука, золотой и зеленый, закрытые на серебряные щеколды.

Не задумываясь над своими действиями, он вытягивает руку вперед, поднимает серебряные щеколды и открывает сундуки. Ему в лицо летят тысячи разноцветных бабочек, оставляя своими яркими крыльями легкие поцелуи. Он поднимает руки в защитном жесте. Тишина становится пугающей, и смутное шипение из-под земли усиливается, становится болезненно отчетливым в этой оглушающей тишине. А Гарри вдруг понимает, что его родители мертвы.

Он прекрасно знает, что тоже уже должен быть мертв. Тысячи змей скользят на поляну, открывая свои широкие пасти, чтобы наброситься, укусить. Их острые клыки сочатся ядом, настолько смертоносным, что он заставляет лес полыхать пламенем...

Гарри проснулся от щебета птиц, а потом вдруг подумал, что все еще спит. Было очень рано, солнце еще только начинало алеть на востоке. Где-то три или четыре часа утра, учитывая, как рано встает солнце летом. Он медленно поднял голову, чувствуя, что она готова буквально разорваться на куски. Подняв руку, Гарри осторожно ощупал лоб. Его пальцы наткнулись на горячую жидкость, а когда он посмотрел на них, то увидел, что они покрыты кровью.

Прошлая ночь... Воспоминание, ужасно расплывчатое и нечеткое, медленно всплывало в голове. Он вспомнил, как бросил Волдеморту вызов, и их последующую дуэль. Он помнил, как к нему летел луч зеленого света. И этот луч почти коснулся его, но почему-то... повернул назад, возвращаясь к своему отправителю. А потом что-то взорвалось — сам Гарри взорвался, или, по крайней мере, так его заставляла думать адская боль в голове. Крик отца и голос матери эхом отдавались в ушах. Он вдруг понял, почему на его пальцах оказалась кровь. Гарри все еще помнил то чувство, когда вспышка зеленого света коснулась его лба. Это заклинание было чем-то вроде высасывающего душу демона, пытавшегося вырвать из него жизнь. И он помнил, как яростно сопротивлялся этому демону до тех пор, пока тот не оказался отброшен прочь, туда, откуда пришел.

Упивающиеся Смертью разбежались в разные стороны. Он помнил звуки аппарации, которые слышал перед тем, как потерять сознание. А после он не помнил ничего.

— Ты совершаешь ужасную ошибку, пытаясь дружить с Упивающимися Смертью, — сказал ему однажды отец. — Потому что они никогда не пойдут против воли своего хозяина, Волдеморта. Они отвернутся от тебя по первому же его приказу.

— Но пап, — ответил тогда Гарри. — Они на самом деле мои друзья. Мои лучшие друзья. Единственные друзья. Они никогда не причинят мне вреда.

Джеймс вздохнул, устало потирая лицо руками, но затем печально улыбнулся сыну и сказал:

— Надеюсь, что ты прав, Гарри.

Он поднялся на слабые колени, жмурясь от яркого солнечного света и дрожа от холодного утреннего воздуха. Вокруг царил хаос: первоначально стоящие ровным кольцом домики, окруженные аккуратными заборчиками, теперь выглядели словно детские игрушки, беспорядочно раскиданные вокруг, в то время как наигравшийся с ними ребенок давно ушел. Все говорило о том, что прошлой ночью на этом месте разразилась битва, даже несмотря на то, что вместо человеческих тел повсюду темнели пятна пепла.

Единственными узнаваемыми телами были остывшие тела Джеймса и Лили. Гарри на миг задохнулся, когда увидел своего отца. Его очки повисли на одном ухе, рука была опасно перевешена через забор, а волосы находились в еще большем беспорядке, чем обычно. Гарри едва не упал, когда его взгляд наткнулся на неподвижное тело матери, все еще растянутое на земле, похожее на сломанную куклу. Ее губы по-прежнему улыбались, как и в ту минуту, когда она сделала выбор умереть, чтобы сохранить жизни своим сыновьям. Ее рыжие волосы разметались вокруг, подобно пламенному нимбу.

От Волдеморта не осталось и следа, как и от предателя-Питера. Питера, чья измена была разоблачена лишь за несколько месяцев до появления Гарри на свет, за которым так долго охотились и которого так и не удалось поймать. Гарри передернуло от одной мысли о том, что мужчина, о котором предупреждал его отец, оказался тем же самым человеком, который так часто играл с ним. Его отец все это время был прав, в то время как сам Гарри оказался полным идиотом, полагающим, что Упивающиеся Смертью могут быть хорошими, могут быть его друзьями.

Темные пятна пепла были телами приспешников Волдеморта, сожженными до неузнаваемости по его приказу. Гарри обвел их взглядом, а потом отвернулся в сторону, гадая, был ли раньше кто-нибудь из умерших его "другом".

Гарри заставил себя подняться на ноги и подошел к матери.

— Мама...

Он закрыл ее глаза, а потом закрыл и свои собственные, отдавая молчаливую дань ее жертве.

— Папа, — Гарри оттащил от забора неподвижное тело отца и с трудом перетащил его к телу матери, положив их рядом. Теперь они выглядели такими умиротворенными. Можно было подумать, что они просто спят, если бы не пятна крови на их лицах, телах и одежде. Гарри упал на колени рядом с ними, шепча извинения и слова прощания.

После этого он встал, стер слезы с лица и приступил к выполнению задачи, которой страшился больше всего: найти Лео. Он ничего так не хотел, как просто не найти своего младшего брата, если бы это значило обнаружить очередное мертвое тело.

Ребенок нашелся там же, где Гарри оставил его прошлой ночью: он лежал у забора, скрытый от глаз высокими зарослями травы. Гарри снова почувствовал, что задыхается. Маленькое тельце неподвижно лежало там же, где Гарри его оставил. Он склонил голову, давая волю слезам и больше не пытаясь их остановить.

Гарри не заметил, как Лео издал слабый вздох, от которого шевельнулась трава вокруг головы малыша. На одной из травинок заколыхалась прозрачная капля утренней росы. Когда Лео вздохнул снова, росинка не удержалась на тонком стебле и сорвалась вниз. Она упала Лео прямо на нос, разбиваясь на сотни прозрачных осколков.

Лео резко вздрогнул, медленно моргая своими золотыми глазами. Затем он широко зевнул и издал слабый писк. Его руки поднялись вверх, чтобы стереть с лица воду, а потом разошлись в стороны в вялом потягивании. Лео моргнул снова, а потом увидел Гарри, улыбнулся и оттолкнулся от земли, поднимаясь на ноги и направляясь к брату своей неуклюжей походкой.

— Совсем один... — тихо бормотал Гарри самому себе, не замечая пробуждения брата. Его плотно зажмуренные глаза обжигали слезы. Он покачал головой и с рыданием упал на землю. — Ну почему я всегда один? — он сжал руки в кулаки и со злостью ударил ими по земле. — Почему никто из них мне не помог?!

Лео остановился в нерешительности, увидев, что Гарри упал на землю. Но когда ребенок услышал глухие рыдания брата, то пошел дальше. В шаге от Гарри он спотыкнулся и упал прямо ему на плечо, заставляя старшего мальчика подпрыгнуть от удивления.

— Бах, па ни ммм, — серьезно начал Лео, отталкиваясь от Гарри, чтобы снова встать на ноги. — Ммм.

— Л-лео? — полные слез зеленые глаза расширились в неверии, и он схватил малыша в охапку, торопливо ощупывая его руками, словно боясь поверить, что это и в самом деле он. — Т-ты жив!

Лео чмокнул брата в голову, с улыбкой стянул с него очки и со шлепком приземлился на землю, намереваясь поиграть с ними. Вдруг его желудок издал громкое урчание, и он тут же прекратил игру и повернулся к брату, устремив на него вопросительный взгляд. Лео издал хныканье, которое вскоре перешло в полноценный вопль.

Гарри беспомощно огляделся вокруг, но вдруг вспомнил, что прошлой ночью у мамы была с собой сумка с вещами для Лео. Кажется, они забыли ее в доме, когда уходили. Гарри взял Лео на руки и вошел в дом, пытаясь найти сумку. В доме было гораздо теплее, чем снаружи, и Гарри почувствовал облегчение, потому что на ощупь Лео казался ужасно замерзшим.

В сумке нашлась бутылочка с детской смесью, и Гарри поспешно достал ее и снял крышку. Увидев бутылочку, Лео тут же потянулся за ней, хныкая и показывая, что хочет немедленно спуститься вниз. Гарри вздохнул и опустил ребенка на диван, а потом принес из комнаты несколько теплых одеял, чтобы завернуть в них брата. После этого он вышел обратно во двор.

Солнце все еще не взошло, и Гарри был благодарен полутьме, которая скрывала его слезы.