Путь хранителя@последний из рода .1 часть

Для восстановления сил, мне, оказалось достаточно, лишь хорошенько отоспаться. Только покоя новое утро не принесло. Понимание того, что со мною что-то не так, привело меня в состояние полной растерянности. Поэтому, сидя на лавке и опершись руками в стол, я искала объяснения случившемуся. Но каждая мысль о чёрной тени или о её глазах, вызывало пустоту, холод и безразличие к окружающему миру. Хотелось за что-то зацепиться, чтобы спастись от выматывающей тоски и леденящей душу боли.

— Так всегда бывает при столкновении с чернокнижниками, если остаёшься в живых. Потерпи, пройдёт. — Тихо сказал Трофим, присаживаясь рядом. — Да бабушка наша где-то запропастилась. А то бы она тебя в баньку сводила, после баньки всегда легче становится.

Он протянул руку, чтобы положить мне на голову, но не успел. Бархатный знакомый голос произнёс.

— Нет, не надо, у тебя на неё уже не хватит сил. Она молодец, но ты к ней сейчас не прикасайся. А то худо будет, сам знаешь, чем такая помощь закончиться может. Лучше уйди. Я с ней сам поговорю.

На пороге стоял встревоженный отец Иоанн. Глаза его блестели не по-старчески задорно. Присев рядом со мной, он послал Трофима к бабе Марфе за лечебными травами и велел сделать отвар, только после этого приходить. Сам же, положил свою руку мне на голову начал тихо читать молитвы, которых раньше я не слышала. Какое блаженство полилось по непонятливой израненной душе. Словно, мучимая жаждой, долго не находившая источника, теперь прильнула к долгожданному живительному потоку, который вливался в меня горячим ключом, поднимая и давая нужных сил, надежд, покоя. Мне так хотелось, чтобы он не отнимал свою руку у меня с головы, что я попыталась выпрямиться и плотнее прижать свою макушку к его жаркой руке. Я словно купалась в столбе солнечного света.

— Хватит, а то так не долго и в вампира превратиться на радость нашим врагам. Да и нахвататься того, чего не надо не долго, а потом и знать не будешь, что с этим дальше делать. Вообще, ты и сама могла бы прийти в себя, но просто в первый раз это долго и мучительно, поэтому я решил тебе помочь. Поняла?

Я посмотрела на этого убеленного сединами старого дедушку, который поделился со мной частью себя или своей души, чем именно, даже предположить было страшно. На меня снова нахлынуло смятение, разочарование, одиночество и я зарыдала.

— Не плач, дочка, ты всё сделала правильно. Ладно, многого ты, конечно, не знаешь и понять то, что происходит, тебе очень трудно. Слушай, попытаюсь рассказать о том, что происходит вокруг тебя. На что другие не обращают внимания, а такие как ты, рождаются помогать и быть незаметными для остальных.

Бог создал человека вольным. То есть каждый может выбирать себе путь в жизни. Человек, вырастая, может сам решить, чью сторону ему принять и что для него добро или зло. Только одно неизменно — это любовь Бога к нам и надежда на покаяние. В мире есть добро, но чтобы люди поняли и осознали истинную значимость добра, в противовес ему Бог дал право на существование зла. Отсюда и свобода выбора. Для того, чтобы понять силу Господа, его благости и дары нам грешным нужно лишь попытаться быть внимательным. Борьба или война сторон велась веками, почти всё время от сотворения мира. Каждому человеку Бог дал судьбу и таланты. Если человек воспользуется дарами Божьими в добрых целях, то и судьба его раскроется полнее, то есть сделать сможет больше, жизнь проживет ярче, да интересней. А когда придёт час, встать перед Ним, то и бояться нечего будет. Ведь каждый по делам своим ответ держать будет. Так же есть и тёмная сторона, там тоже по делам людей отмечают, но не по добрым, а злым, нехорошим.

— Они в аду горят, грешники великие. Я знаю, нам батюшка в церкви рассказывал. Там очень жарко и сильно души мучаются.

— Ты думаешь, в аду жарко? Нет, моя милая, там очень холодно. Только холод не такой, который ты в зимнюю стужу ощущаешь, а злой, душевный холод. Вот слуги чёрного повелителя и жарят души усопших грешников, чтоб согреть его. Поэтому великие чёрные силы, да и господин их, не могут выйти на Божий свет. Совсем замёрзнуть боятся, а от этого погибнуть. Вот и набирают они слуг себе из вероотступников, душегубов и ещё тех, кто вольно или по глупости какой к ним в полон попали, грешники нераскаявшиеся, которые обречены вечно служить этим силам злым. Эх, девочка, вечность для Господа — это всего лишь момент, ну как для нас день. Но в отличие от злого демона, Господь нас — своих детей, которые молятся ему, да стараются вести жизнь праведную — не оставляет. Где есть двое, там всегда есть и третий. Это про Бога нашего. Он с каждым праведником незримо рука об руку идёт, помогает ему все тяготы сносить и с Его дарами научиться обращаться. Вот и тебя сюда привёл.

— Про какие дары ты говоришь, дедушка?

— А про те, детка, которые руками не потрогаешь, да и глазами не всякому увидеть дано. Это лишь присказка была, слушай дальше. Из поколения в поколение Господь нескольких людей метил. Ну, это к примеру, кому давал дар предвидения, то есть, что с тобой или с городом, а может даже со страной случиться может — этот человек мог разглядеть и другим рассказать. Или ещё такой дар, как других людей лечить. К таким самые безнадёжные обращаться могут, от которых даже лекари отказываются, а они их на ноги ставят. А нескольким семьям Бог даровал отражать или даже изгонять, если сильный, да праведный человек, нечистых. Эти люди могут видеть всю нечисть и охранять от них остальных.

— А это где ж такие люди живут-то?

— Да по всему свету. Но прошло много лет, очень много лет, и дар этот стал в людях прятаться. Как бы тебе лучше сказать?! Если человек им не пользуется, ну как твой отец, случая ему такого не представилось, то он о нём и сам не знает, и другие его тоже рассмотреть не смогут. За много лет, много смут было разных. Некоторые люди знали, что такие охранники есть, многие искать пытались, только у разных людей, разные цели для поисков были. Поэтому Господь мудро прятал свои дары в каждом из нас. Ведь чернокнижники, да ещё какая нечисть, также за такими людьми охоту вели. Если разыскивали, да к примеру, человек тот ещё ни разу своим даром не пользовался, по той причине, что не знал о нём, тогда всеми силами и уловками старались такого на свою сторону склонить, в свою веру обратить.

— Это как же? Ведь вера у каждого от рождения принята, и изменить её он просто не сможет.

— На то он и лукавый. Кого чем. Большей частью этот дар по материнской линии передаётся. Но бывают и редкости, когда по отцовской линии дар передаться может. Редкость это, конечно, хорошо, только такие люди и силой редкостной обладать могут, а если их ещё и подучить, то цены такому охраннику не будет. Потому, как он один, может и распознавать врага, и видеть в любой личине, и даже знать наперёд чего дурного опасаться надобно.

— Да, интересно на такого человека хоть одним глазком поглядеть.

— Ох, не пойму я тебя что-то, то ли ты и впрямь дурочка какая-то, то ли хитришь на ровном месте. Я тебе здесь что, сказки, словно малому дитяти сказывал? Я тебе пытался самой с собой в мир и лад придти, поняла теперь хоть что?

— Не много, мне подумать надобно после будет.

— Подумаешь, времени у тебя хоть и не очень много, но все же есть.

— Это, значит, мой отец так же, как и я мог, да?

— Про отца твоего, врать не буду, мало чего знаю. А вот про тётушку твою, Фёклу, могу кое-чего сказать. Знаю, что дар у тебя крепче, чем у твоей тётки. Проще говоря сила тебе большая досталась, не простой дар, а частичка сета Божьего, которой ты управлять можешь, но пока только во время сильного страха или отчаяния, поэтому и решили тебе помочь, оживить на полную силу то, что в тебе заложено.

— А с Фёклой-то что?

— Мы её поздно нашли. Она уже в монастыре была. Но о даре своём знала. Так же знала, что охранять его надобно, потому трудно нам было с ней говорить. Да ты же знаешь. Обожглась она сильно об этого Власа-кудесника. Ой, чуть не забыл, бабушка твоя по отцу, тоже сильная была, только горячая очень, поэтому погибла, почитай что по глупости, но дочку уму-разуму научить успела. Поэтому, когда этот посыльный Феклушу глаз лишил, она из этого увечия даже пользу постаралась извлечь. Так что о ней не думай пока, она с бедою справилась. А вот Варенька, слабенькой оказалась. Эх, кто ж теперь разберёт, то ли слабенькая, то ли чернецы, думая, что носит она в себе сильный дар, решили голову накрепко затуманить. Поэтому напора и не выдержала. Видимо не одно заклинание к ней применили. Они чернокнижниками зовуться из-за того, что своему злодею через эту книгу поклоняются. Там разных заклятий полно написано, вот и применяют их на простых людях. Нам же приходится, горемычных, годами отчитывать. Смотря, что на них наговорено было.

— А что же они, ну эти посыльники черные, от нашей семьи хотели?

— Да битый час твержу тебе о том, что тебя хотели, только ты мала была, да и даром своим ещё ни разу не пользовалась. Вот они по приметам в вашей семье и решили, что Варя подходила больше всего. Понимаешь, тот, кто дар имеет чаще всего или очень красивый, или ещё какими делами проявлял себя. А раз Варенька у вас красавицей уродилась, да ещё рукодельницей знатной, то считали, что нашли носителя дара. Поэтому и решили, пока она своим даром ещё не пользовалась, приворожить горемычную к Власу. Они в ворожбе даже учениками бывают сильны, а тут вам попался мастер такой, который всё рассчитал. Девка молодая, замуж пора, вот и очаровали её кузнецом. Он кузнецом любит облачаться. Ему хотелось срочно под своё покровительство бедняжку прибрать, а тут тётя Фёкла не кстати появилась, могла всё разрушить. С ней-то ничего не вышло, да и теперь рабыня сорвалась. Ах, да, чуть не забыл. Если девка замуж ещё не успела выскочить, да первенца не принесла, то дар свой и умения может растить, да усиливать. А если мирской жизнью зажила, то всё. Дар наследнику передаётся, а кому, догадаться тяжело будет. Только тогда, когда дар проявит. Так же и с мальчиком, если женился, да детей нарожал, знать свой дар какому из потомков передал. Вот они и искали, кому в вашей семье мог дар передаться. Да просчитались, и так сильно, что на тебя теперь охоту объявить могут. Но пока ты здесь, тебе опасаться нечего, поэтому учиться надо усердно и не только ради других, но, прежде всего ради себя самой.

— Это, конечно, очень странно, что ты дедуля рассказываешь, сильно на сказку похоже, только мама моя причём. Почему с ней так жестоко поступили?

— Мама твоя, простая и хорошая женщина, так что за неё не волнуйся, она теперь у Господа, под его покровительством. Зла она не творила, душа у неё чистая, а тело, что платье, износилось или истлело, оно не особенно важно. Главное — душа, чтоб она в чистоте сохранялась. Вот посмотри на меня, только повнимательней глянь. Как по твоему, сколько мне лет?

— Ой, не знаю даже, что и сказать. Ну, шестьдесят, наверное, а может чуть больше.

— Хм, шестьдесят. Молодая ты ещё, поэтому и жалеешь старика. На шестьдесят, я лет сорок назад выглядел, а теперь, наверное, лет на девяносто.

— Так ведь руки у тебя не трясутся, ходишь, сам и.... видишь всё, что вокруг тебя и не только людей, но и предметы. Разве такое может быть?

— Может, всё что хочешь и не хочешь, может. Трофимушке, твоему любезному, шестой десяток пошёл, а ты его за молодца принимаешь. Да и правильно делаешь, потому как в нашем деле он и есть ещё пацанёнок, а ты, если усердствовать будешь, то куда старше его через год можешь стать. Здесь возраст не по рождению, по силам и уму чтиться. И стареть ты сама можешь себе позволить или наоборот остаться вечно молодкой. Только знай, скучно это. Но это не столь важно, мне вот давно уже за двести. Если честно, то года свои я перестал считать, когда за первую сотню перевалило.

— Разве столько живут? Дедушка, я тебя не хочу обидеть, но и Трофим никак не на старика выглядит. Ему от силы чуть за двадцать.

— Опять не слышишь меня. Душа бессмертна!

— А причём здесь возраст?

— Ты попала в то место, где не тело, а душа важна. Ну вот к примеру, ты в день сколько раз за еду принимаешься? Только честно давай, вспоминай, как на самом деле есть, а не по привычке.

— Ой, я что-то так сразу и не вспомню. Сегодня, правда совсем не садилась, а вчера...тоже... и в тот день... Дык, ведь и не хочется вовсе.

— Я тебе про это и говорю. Не хлебом единым жив человек. Ты здесь от мира надёжной защитой огорожена. Место это для таких как ты или вроде тебя. Сюда чернецам путь заказан, да и нечистым людям тоже входа нет.

— А как же Влас здесь оказался?

— Это как и в любом деле. И на старуху проруха найдётся. Видишь ли, всё то время, когда он от вас ушёл, магией своей чёрной не пользовался, решил, выслужиться, после позора великого, да заодно и силёнок поднакопить. Вот и смог пролезть сюда, да что толку, про него уже до твоего сна знали. Решили только заманить покрепче, но, увидев тебя, он сорвался, поэтому, и наши, а ещё пуще все планы перепутал. Так что какое-то время у нас есть. Пока с неудачником разбираться будут, тебе Трофим поможет в себе самой разобраться.

— А откуда про сон мой знаете, я о нём никому не говорила, да и успеть не смогла бы. Неужто и вправду, место это заговорённое? Я давно подмечать стала, что, не задавая вопросы, ответы получаю, а задам, отмалчиваются. Да и когда сюда шла, селение странное переходила. Там дома не жилые, но если только присмотреться, а так, кажутся они. Зовущие какие-то. Да и чувства навивают разные. Страшно мне было.

— Так ты ж заходила к нам через мосточек, помнишь?

— Да, мосточек через речушку малую перекинут был, а на другой стороне Трофима встретила.

— Про то и толкую, у селения нашего только три дороги, по которым к нам попасть можно или от нас уйти. Один мостик в настоящее того, кто сюда пришёл, сколько времени бы он здесь не был, уйдёт если по этому переходу, попадёт на то место, откуда пришёл. Второй, в прошлое, но это для тебя сейчас сложно будет. Он нужен для того, чтобы о человеке знания собирать.

— Это как обо мне что ли, да?

— Ну вроде того. А ещё есть мостик в будущее. Про то ты себе девонька голову вообще пока не забивай.

— А если вплавь, речушка-то не глубокая. Тогда как?

— Как раз и на тот случай стена охранная службу сослужит. Отшвырнёт так, что и не вспомнишь, зачем в реку лез.

— Значит, здесь у вас вроде подневольного поселения получается. Каждый себе не хозяин?

— А в мирской жизни, кто до конца себе хозяин? Всё в руках Господа, милая! Представь свою жизнь в миру, тоже обязанности через которые не перешагнёшь, так ведь? Только с ними привычно примирение найти, потому как выросла в этом. Так и здесь к своей работе привыкнешь. Наставник у тебя хороший будет, а до того, ходи прислушивайся, да присматривайся, не всё ж тебе сразу. Вон, гляди, уж утро во всю занимается, а ты ещё и спать не ложилась.

На этих словах, старец с деланным кряхтением поднялся и потянулся во весь свой могучий рост. Отец Иоанн перекрестился, поправил рубаху и потрепал меня по голове рукой, как делают мальчишкам-сорванцам их наставники за то, что справно мелкую работёнку сделали. Спать совсем не хотелось. Мысли накладывались одна на другую. Легче было поверить, что дедушка надо мной просто посмеяться решил, а я глупая повелась.