Фиолетовое личико побледнело, став на несколько тонов бледнее, и девушка — сова, от-вернувшись пошла к деревне. Лицо было опущено и тонкие ручки безвольно висели вдоль туловища. Вся её фигура выражала столь безутешное горе, что Дэн, сам удивляясь себе, в два прыжка догнал свою собеседницу.

— Постой. Извини, но я правда не могу иначе. Давай встретимся, когда всё успокоится — я расскажу тебе о своём мире, и может быть, узнаю от тебя что-нибудь о здешних порядках...

Панея вскинула голову, кивнула и умчалась в деревню. А Дэн растерянно пошёл к уни-верситету, вспоминая вспыхнувшее фиолетовое лицо и недоумевая, в какие же дебри нече-ловеческих отношений ему еще предстоит заглянуть...

Ночь застала его в развалинах старого университета. Тёмные гигантские блоки, состав-ляющие его основу, были почти не тронуты временем, крыша над комнатой, которую Дэн выбрал своим временным пристанищем, тоже сохранилась — лишь только двери сияли пус-тыми провалами.

Нужно было бы соорудить что-нибудь от сквозняков, но сил уже просто нет — этот день тянулся целую вечность. Хотелось только спать. Дэн насобирал сухих веток, невесть отку-да взявшихся в развалинах — и скоро небольшой костерок вполне успешно противостоял лёгкой ночной прохладе, а Дэн утрамбовывал сухой мох, устраивая себе удобную постель.

Шорох сзади раздался внезапно, напоминая, что день испытаний ещё не кончился. Для успевшего расслабиться Дэна он показался громче фанфар и, резко обернувшись, он застыл в изумлении: на другой стороне костра, вытянув к огню лапы, спокойно лежал огромный чёрный волк.

Дэн, медленно, не отводя глаз от волка присел рядом со сброшенным ремнём и нащупал рукоять подарка гномов. Волк моргнул и положил голову на лапы, сонно глядя на огонь.

— Так Дэн, спокойно. Этот тип ни чуть не страшнее, чем все встреченные сегодня до не-го. И он наверняка связан с магией. Ну-ка посмотрим... Дэн привычно уже прикрыл глаза, пытаясь нащупать магические потоки. Их обрывков было много в старых зданиях универ-ситета — и потянулся к лежащему напротив зверю. Он не ощутил ничего. Нет, не совсем так — тут струится воздух — даже он здесь не такой, как на улице, полный сложных сил и остатков старинных заклятий: вот стены, выдержавшие многое и ещё большее отразив-шие. Вот огонь — он и с закрытыми глазами чувствуется так же — тепло, свет и отголоски да-лёких пожарищ дремлют сейчас на небольших ветвях перед ним. А за костром — пустота.

Не заполненная ничем или заполненная всем вместе? Она лежала перед ним, спокойно, равнодушная к его попыткам постичь её суть, не желающая ему зла, но и не желающая ему добра. Пустота подчинялась каким-то иным законам, но что-то в них было сродни ему, иначе её не было бы здесь.

Дэн открыл глаза. Он бы не удивился, если бы волк исчез, растворился в начинающем темнеть воздухе, но он по-прежнему лежал перед огнём, жмурясь от огня.

Волк был стар. Не дряхл — тело полное сил, всё еще было готово выполнить любой при-каз, но дымка столетий заволокла глаза зверя, проступила серебряной сединой на его шкуре — казалось, паутина времени начала оплетать сильного зверя, готовясь победить, как собст-венно, бывает всегда. Волк встал, потянулся и потрусил к двери ведущей вглубь универ-ситета. Уже в проёме он обернулся и его взгляд, чуть насмешливый, чуть ироничный скользнул по Дэну.

— Время может стать союзником, если узнать его получше. Оно твой враг лишь первую тысячу лет, а потом...

Был ли этот голос слышен или это только почудилось Дэну? Волк исчез во тьме универ-ситета, но Дэн ещё долго сидел у огня, заново переживая события странного дня и вечера.

— Ну всё, хватит с меня знакомств на сегодня.

Дэн встал, забаррикадировал остатками хвороста проём вглубь университета и рухнул на постель из мха, предоставив остатки огня собственной участи и мечтая только об отды-хе. А ночью ему приснился Сон.

Огонь погас и лунные тени робко проникли сквозь щели вглубь комнаты, озаряя всё не-верным сиянием. Лун в этом мире было несколько и их свет менялся, создавая причудли-вые узоры и посыпая всё серебром бледного, чуть робкого сияния. Дымка тумана повисла в воздухе, играя частицами пыли, наполняя их жизнью, их движение — танцем, их тела — све-том, и казалось, бесконечные хороводы каких-то крохотных существ пируют на развали-нах древних строений. Движение танца было стремительным, всё ускоряющимся — каза-лось, что воздух сейчас взметнется, закрутится смерчем и ураган обрушится на спящего человека. Но воздух оставался спокоен — даже слишком. Он был подобен воде, покоящейся многофутовой массой на дне моря и не замечающей игры стаи рыб в ее струях. Он отвергал движение, хотя состоял из него и не колыхнулся даже тогда, когда тени, выйдя из углов не освещённых луной, сгустились и образовали фигуру человека. Черты лица, скрытые тьмой, больше оставляли воображению, чем реально показывали. Волосы, словно, присыпанные пылью в серебре — седины? Лунного сияния? И плащ — из шкуры огромного волка, полный какой-то внутренней силы — он жил своей жизнью, отбрасывая от себя лунный свет, но и не смешиваясь с тьмой.

Он начинался из теней и уходил в тени, скрадывая фигуру обладателя. И уже было не-понятно — есть ли человек, или это только мираж сна, сидящий неподвижно у потухшего костра и рассматривающий Дэна.

— Когда река возвращается к истокам — она превращается в море. Это может дать начало чему-то новому, но и может означать конец всего старого. И это уже не зависит от воли от-дельной струи — это стихия, которая вольна сотворить с миром то, что близко её природе. И никто не может помешать, но многие захотят помочь. Захотят сами того не подозревая — из любопытства, из расположения, просто по обязанности. Впрочем, чтобы не говорили, пер-вый шаг смерти — это рождение. Хотя обратное тоже может быть верным.

Человек откинулся назад в тень, черты лица его странно заострились, напоминая морду волка? Пустой плащ упал на землю, послышался шорох — и вновь настала тишина.

Потревоженные падением серебреные пылинки взметнулись было, но быстро успокои-лись и продолжили свои бесконечные хороводы. И Дэн ощутил, как стало холодно. Костёр давно остыл — его тепло улетучилось в хороводах серебряных снежинок, исчезло, дав жизнь странным танцам лунного света — и холод начал студить кровь. Он отгонял покой, хватал за руки, забирался под рубашку, студил тело. Дэн встал — легко, как во сне, но чувствуя ток ускоряющейся крови в руках — взял лежащую у остывшего костра шкуру и набросил себе на плечи. Шкура была толстой. От неё сразу же начало расходиться тепло, создавая уют — и ощущение спокойствия и надёжности.

Дэн лёгко оказался на своей постели — и уже проваливаясь в крепкий сон без сновидений ощутил, как шкура приспосабливается под его тело, стараясь охватить его всего, создать максимум тепла и защиты...

Утром Дэн проснулся удивительно бодрый, отдохнувший. Он отлично помнил вчераш-ний день, вечер, волка, зашедшего на огонёк и — странный сон! Плаща никакого не было — значит, сон? Впрочем, в этом мире многое было непонятным, но от этого не менее интерес-ным.

Университет встретил Дэна пустотой огромных залов, гулким эхом и — прохладой. Было что-то бодрящее, надёжное в толстых плитах здания. Казалось, что каждый побывавший здесь оставил свой след на этих каменных глыбах или это они оставили свой след в душах учеников? Дэн шёл длинными гулкими коридорами и утренний свет, проникающий сквозь многочисленные окна, бросал ему под ноги золотистый ковёр весёлых солнечных пятен. Незаметно ушли куда-то вдаль все тревоги прошлого дня, исчезли страхи и даже пустой желудок затих. Дэн замедлил шаги, оглядываясь по сторонам и насвистывая себе под нос.

— Интересно, где же все ученики ? В деревне их было множество. А комната 117? Здесь одни залы в которых хорошо, наверное, давать балы, но непривычно заниматься. Пожалуй, я так буду долго идти... Дэн оглядывал огромные комнаты с потолками, теряющимися где-то под крышей, и в каждой комнате видел золотой номер — 7, 13. 21... Интересные были числа. Они шли не по порядку, вразнобой и каждое, казалось, обозначало что-то своё.

— Похоже, магия чисел им известна. Не все номера комнат счастливые, но все — значи-мые. А что значит 117? 7 — счастливое число, а — 117?

Занятый раздумьями, Дэн едва не прошёл мимо предназначенного ему кабинета. Его ок-ликнул Граф.

— Дэн, давай быстрее, мы ждём.

Кабинет был тот же самый, в котором Дэн проходил собеседование. Так же стоял рек-тор, так же топорщил крылья Граф и, казалось, не прошло и мгновенья с тех пор, как Дэн вышел из кабинета. Над столом ректора парил больной светящийся шар, отливающий пер-ломутро-матовым светом. И он не был пустым. Внутри него Дэн увидел себя, заходящего в кабинет. Все события предыдущего дня промелькнули перед ним — унижение эльфов, об-морок у гномов, грязевую ванну в деревне. Дэн вспыхнул. Всё это время за ним наблюда-ли! Спокойно, отчуждённо, оценивая его поступки, слова... сны? Он высоко поднял голову и шагнул вперёд.

Ректор поднял руку:

— Спокойно, юноша. Вы не привыкли к наблюдению, но поверьте, это в ваших интере-сах. Не изучив Вас, ваш характер, привычки и психологическую направленность, мы не сможем дать вам именно те магические знания, которые вы смогли бы воспринять. И по-верьте — вы справились очень неплохо. И дали нам ряд любопытных наблюдений, которые будут положены в ваш магопрофиль. Но сейчас покажите, пожалуйста, подарок гномов.

Дэн молча отстегнул от пояса топорик и протянул ректору. Разум говорил ему, что до-воды ректора разумны, но какая-то детская обида продолжала жечь ему душу.

Сейчас топорик был похож на секиру — небольшую, острую и опасную, играющую хо-лодными сполохами серебристого огня. Её не нужно отдавать! Осознание этого было таким сильным, что руки Дэна отдёрнулись сами — за мгновенье до того, как ректор посерел и упал на тёмный пол кабинета. Граф, проявив редкое проворство, подскочил, но не к ректо-ру — а к Дэну и, с силой сжав руки, заставил его оставаться на месте. Граф хоть и непонят-ный, весь в перьях, но гном и разорвать его хватку мало кому под силу из живущих на зем-ле. Дэн это понял отчётливо. Впрочем, это были мелочи по сравнению с тем, что творилось в кабинете. Пол вспучился пузырём, закрывая тело ректора, потёк, утратив всякое сходство с камнем — и опал. Ректора не было. Не осталось и следа. Дэн потрясённо смотрел на пол, и мысли крутились в его голове, сталкиваясь и налетая друг на друга.

— Я... Я его убил?!

— Нет, юноша... Меня убить в стенах университета практически невозможно. Хотя... Вы были к этому близки.

Дэн подпрыгнул и резко развернулся. Позади него спокойно стоял целый и невреди-мый... ректор.

— Но я ничего не сделал! — Хотя прошло уже достаточно времени, Дэн никак не мог ус-покоиться. — Если секира уничтожает любую магию, как она могла вообще существовать в этом мире? И почему гномы мне её подарили?

— Когда же ты наконец успокоишься? Или тебя пугает мысль, что ректор — существо, созданное магически?

Граф был прав. Именно, осознание этого факта потрясло Дэна сильнее всего — его собра-лась учить магии... Магия? Разве такое возможно? И хотя был уже вечер и они сидели у ог-ня в комнатке Дэна, которую Граф двумя взмахами крыльев превратил из заброшенной по-луразвалившейся халупы в нечто более приемлемое для житья, Дэн всё ещё не мог спра-виться со своими нервами.

— Это релаксация. Отдача на всё необычное. Всё это даже хорошо, теперь ты более чётко чувствуешь этот мир. До этого ты отгораживался от происходящего незримой стеной раз-меренного человеческого сознания, вольно или невольно отделяя себя от этого мира, но те-перь ты уже тут. Твой разум принял происходящее и твои чувства начали реагировать на окружающий мир. А вначале твоё спокойствие даже пугало. И лишь ректор смог подобрать объяснение происходящему и найти должный способ...

— Ректор! Я... должен учиться у него?

— Другого пути познать магию нет. Он лучший учитель за многие века, и при этом не-превзойдённый мастер по вколачиванию основ в непутёвые головы школяров. И ещё — в основе его лежит могучий дух великого воина древности, так что его нельзя считать чем-то меньшим, чем человек. Скорее, большим.

— Ладно. Не знаю, может и так. Но почему гномы подсунули мне ЭТО!

Секира легко лежала на ладонях Дэна, поблёскивая серебристым светом. Она была неж-ной.

— Подарки никто не всучивает насильно... Их принимают или нет. Ты получил три по-дарка с тех пор, как начал ученичество — по выбору учителя, по выбору разума и интуиции. Первый был — здоровье и силы. Этот выбор за тебя сделал я, иначе ты не смог бы пройти обучение. Твое тело стало более совершенным, а возможности твоего разума получили свободу... Второй выбор — вполне осознанный и сделанный твоим сознанием — была эта се-кира, делающая своего владельца неуязвимым для очень многих видов магии, но она здо-рово ограничивает твое ученичество. И не думай оставлять её во время наших уроков — её влияние теперь постоянно. Тебе придётся учиться магии, обходя и это препятствие. Третий же подарок... он наиболее интересен. Ты встречался с кем-нибудь этой ночью?

— Ночью? Скорее вечером. Ко мне в развалины забрёл волк — огромный чёрный волк, но магического в нём не было ничего.... Не ощущалось даже волчьей сути. Впрочем, он почти сразу ушёл...

— А ночью приснился необычный сон, верно? Расскажи нам, Дэн... — Ректор появился из полуразрушенной стены и присел рядом с сосредоточенным Графом.

Дэн вздрогнул. Похоже, он выбрал не самое обособленное жилище...

— Ну, сначала был хоровод пылинок...

Дэн обессилел. Мастера принялись за него всерьёз. Они, кажется, сильно взволновались, снова и снова допытывалась до мельчайших деталей, выпытывая подробности уже начав-шегося забываться сна. Вначале он вспоминался очень ярко, но теперь всё стремительней исчезал из памяти, словно выполнил своё предназначение... Наконец Дэн не выдержал и заявил, что не помнит таких деталей — ни лица призрачного человека, ни покроя плаща и, вообще, он не скажет больше ни единого слова пока ему не объяснят, что же приключилось с ним ночью такого, что вызвало столь явный интерес его невозмутимых учителей.

Это каким-то образом разрядило обстановку. Ректор прислонился к стене, скрестив руки и почти сливаясь с нею, а Граф присел у весело потрескивающего костерка, закурил ма-ленькую трубку и заговорил спокойным, почти сонным, голосом:

— Мы не знаем того, что с тобой приключилось, Дэн. Любое магическое действие должно оставлять следы, легко читаемые людьми сведущими в магии... Здесь их нет. Можно было бы предположить, что всё это тебе привиделось, если бы не подарок, который лежит на твоих плечах. Он неопровержимо доказывает...

— Но я ничего не чувствую! — Дэн вскочил, лихорадочно пытаясь снять с себя нечто не-видимое, но лишь насмешил своих наставников.

— Сядь и успокойся. Этот подарок ощутить и снять, если захочешь, ты сможешь лет че-рез пять напряжённых занятий. Вещь очень непростая и сложная — даже для нас. И поэтому, непонятно, зачем кому-то дарить столь необычный артефакт начинающему новичку, кото-рый не то что воспользоваться — ощутить его не в состоянии. Пока что тебе стоит приме-риться с ним — или вернуться в свой мир, где через пару столетий он распадётся сам собой, не имея энергетической подпитки. Наверное...