14. Кофе для эстетов

Судя по всему, бедняге доктору надо было двенадцать часов крепкого, здорового сна. Но кто же в своём уме станет спорить с сэром Клэром Черри, когда он говорит — точно патоку льёт? Уж точно не человек, который дорожит своей жизнью, репутацией и спокойствием.

— Весьма вам обязан, — грустно вздохнул доктор Брэдфорд, принимая подарок.

Мы выждали ещё немного, прогуливаясь у амфитеатра. "Благодетельные леди" вполне ожидаемо перешли границы допустимого, окружив немолодого приземистого мужчину, прибывшего вместе с супругой в чудовищно огромном электромобиле. Шум ругани, подозрительно напоминающей вороний грай, доносился даже издали. А потом словесная перепалка неожиданно едва не переросла в драку, когда на мужчину бросилась полная дама, одетая в чёрное, с зелёным монашеским платком на голове.

— Похоже, герцогу Хэмпшайру снова не повезло, — заметил Клэр, которого неприглядный эпизод только развеселил. — Вы только посмотрите, отряхивается! Неужели его опять кислым молоком полили? Или чем похуже?

— Герцог? — не поверила я и сощурилась, всматриваясь.

Клэр скучающе пожал плечами.

— На плечах безвкусное меховое пальто, которое едва по земле не волочится, под ним красный сюртук и, готов спорить, хоть и не видно отсюда, чёрный шейный платок. Кто ещё это может быть? Я б ещё посомневался, мало ли какой богач додумается повторять за герцогом, но взгляните на его спутницу. Шляпка в виде корабля — о, на такое способна только леди Хэмпшайр.

Доктор Брэдфорд нервически поправил очки в тонкой серебряной оправе и осторожно поинтересовался:

— Мне показалось — или вы недолюбливаете герцога?

— Перекиньтесь с ним двумя-тремя словами — и посмотрим, как возлюбите его вы, — невинно, по-девичьи моргнул сэр Клэр Черри, уставившись исподлобья. — Впрочем, я и к "Благодетельным леди" симпатии не питаю. А нет зрелища приятнее, чем ссора двух ваших неприятелей, особенно под аккомпанемент... — тут он приметил Лиама, с восторгом внимающего ему — и одёрнул себя. — Забудьте, впрочем. Сойдёмся на том, что я не люблю длинные чёрные шубы и крикливых женщин. И, к слову, путь свободен.

И впрямь, "гуси" оттеснили "Благодетельных леди" достаточно далеко от входа. Женщина в монашеском одеянии куда-то подевалась — вероятно, испугалась наказания за содеянное. Мы наконец-то прошли в амфитеатр, и вовремя: до представления оставалось совсем немного.

Изнутри здание казалось даже больше, чем снаружи. Обустроено оно было прелюбопытно. Огромная арена, отделённая от зала решёткой, далее по кругу — зрительские ряды и три яруса балконов. Над ареной — качели, канаты, помосты, словом, настоящий воздушный лабиринт. С одного края рядов наделали больше, и они образовывали своего рода партер, как в театре. Наши места располагались на самом верху, в правой половине — не слишком удобное место для обзора, я бы предпочла один из нижних балконов.

К немалому моему удивлению, меховое пальто герцога обнаружилось именно в партере, едва ли не в первом ряду.

— Лорд Хэмпшайр — известный любитель зверинцев, — шепнул мне Клэр, и в его интонациях уважения не проскальзывало ни на гран. — А в "Саду Чудес" обещали продемонстрировать много редкостей и диковинок.

Мальчишки, которые до сих пор глазели на заполняющийся зал, буквально прилипнув к бортику, оживились, расслышав последние слова.

— Хочу увидеть огромного речного змея с Чёрного Континента! — обернулся Лиам с восторгом.

— Львы лучше! — убеждённо заявил хрупкий светловолосый ангелочек Чарли, так похожий на Клэра, только маленького.

Рыжеватый Кеннет опустил взгляд и, краснея, пробормотал что-то про овечек, но, возможно, мне это только почудилось. Не мог же внук сэра Клэра Черри, воспитанный им, питать слабость к чему-то столь милому и беспомощному!

А затем свет резко погас — и вспыхнул снова. Зелёный, синий, малиновый... Разговоры и шелест вееров стихли. Цветовая феерия успокоилась, и во мраке из-под купола амфитеатра медленно опустилась на почти невидимых качелях женщина в блестящем, возмутительно коротком платье, держащая лампу в руке. На половине пути качели застопорились, и женщина встала ногами прямо на тонкую перекладину.

У меня при взгляде на ненадёжную опору, на море волнующейся тьмы закружилась голова.

— Дамы и господа! — громогласно, так, что даже доктор Брэдфорд очнулся от полудрёмы, воскликнула циркачка. — Добро пожаловать в Сад Чудес! Вас ждут удивительные приключения, незабываемое зрелище... Чудеса начинаются прямо сейчас!

Она покачнулась — и соскользнула с качелей.

...зал испуганно выдохнул, точно единое существо...

В последний момент циркачка зацепилась руками за перекладину, а лампу подцепила ногой. Взмыла на качели, завертелась, и огонёк мерцал то вверху, то внизу... Я боялась смотреть, но и глаза закрыть не могла. Откуда-то доносилась музыка — целый оркестр, сделавший бы честь и Королевскому театру. Наконец циркачка подвесила лампу на перекладину — и принялась раскачиваться. Качели ходили по широкой дуге, то взлетая, то опускаясь, а потом она отпустила руки, пролетела во тьме и — оп! — ловко приземлилась на небольшую платформу, перевернувшись в воздухе. Вокруг неё забили фонтаны цветного огня, затем вспыхнул свет, заиграла более громкая и весёлая музыка, на арену высыпали люди в потешных костюмах, на ходу жонглируя кольцами и шарами.

Все зааплодировали.

Искренний, почти что детский восторг в глазах Клэра, пожалуй, уже стоил того, чтобы прийти сюда.

Представление отнюдь не было набором трюков — перед нами разворачивалась запутанная история. Двое акробатов, назвавшихся Джеком и Джилл, по сюжету — брат и сестра, якобы попали в потаённый Сад Чудес, где "феи" праздновали восхождение на трон нового короля и предавались всяческому веселью. Проводницей потерявшихся "детей", участвующих во всех номерах, стала самая первая циркачка — Фея Ночи, как она представилась. Без её помощи заблудившиеся "брат" и "сестра" должны были неминуемо погибнуть, поскольку забавы фей для обычных людей чересчур опасны... Честно признаться, я давно не смотрела ничего столь увлечённо.

Сложно сказать, в какой момент что-то пошло не так.

Арена погрузилась в темноту почти полностью — дрессировщики уводили львов. Затем свет опять загорелся ярче, и под исполненный ужаса стихотворный диалог Джека и Джилл явилось новое чудовище — огромный медведь в сопровождении косматого, не менее свирепого с виду укротителя. Щелчками бича по полу мужчина заставил зверя пробежать по краю арены, закладывая широкую дугу.

И вдруг медведь настороженно замер на полушаге, не обращая внимания на укротителя, а затем кинулся на решётку.

Она выдержала ровно два удара — и обрушилась.

Вокруг закричали; в нижних рядах началась давка. Света было вдоволь, даже слишком много, но это нисколько не помогало. Под упавшей загородкой барахталось сразу несколько человек, я издали опознала шляпку-корабль и чёрное меховое пальто; медведь с рёвом тыкался в решётку...

Неужели герцог?..

— На место! — заорал Клэр, хватая мальчишек, всех трёх разом, и заставляя сесть под бортик. Лиаму с его повреждённой ногой это далось нелегко. — Мы на верхнем балконе! Здесь безопасней, чем внизу, дурни! — и добавил грязное словцо.

Лиам сгрёб мальчиков в охапку и затих на полу, втянув голову.

— Револьвер! — вскрикнула я и трясущимися руками попыталась открыть ридикюль. — У меня револьвер, но отсюда я не попаду, ради всего святого, там же люди внизу!

— Да что медведю револьвер! — выдохнул Клэр; он, словно наседка, пытался закрыть внуков и Лиама, гладил их по головам — и одновременно заглядывал через бортик. Позади нас какая-то дама лишилась чувств, а её супруг причитал и звал на помощь. — Что в глаз плюнуть, что выстрелить!

— Не согласен, — холёные мужские пальцы накрыли мою ладонь. — Хоть отвлечём его. Леди Виржиния, позвольте мне.

Доктор Брэдфорд с удивительной ловкостью извлёк из ридикюля револьвер, подошёл к бортику, прицелился...

Бах, бах, бах!

Три выстрела, как во сне. Зверь метнулся в одну сторону, в другую — искал, откуда пришла боль, но затем опять бросился на решётку.

— Один раз промазал, — сухо констатировал доктор. Профиль у него заострился, глаза точно запали. — Теряю навык. А у вас хороший револьвер, леди Виржиния, тот самый, что положил конец Шилдсу? Добрый знак...

Он взвёл курок снова.

Бах!

Медведь шарахнулся и взревел. Револьвер щёлкнул вхолостую, и вдруг...

Ба-бах!

Выстрел был чудовищно громкий, и звук шёл снизу; медвежья голова разлетелась, орошая кровью зрительские ряды. К счастью, поблизости никого уже почти не осталось.

Фея Ночи в коротком блестящем платье с пышными рукавами стояла, поставив ногу на бортик, и целилась из ружья. Красавица напротив чудовища — и чудовище было мертво... Но бед оно натворить успело.

— Я лю... я лю... — всхлипывал Кеннет, вцепившись в брата и в Лиама. — Я люблю овечек...

Паника внизу тем временем только нарастала. Никто, кажется, и не понял, что опасность миновала... В считанные мгновения амфитеатр Эшли обезлюдел; некоторые зеваки остались на месте, но больше в ложах и на балконах, а внизу задержались лишь те, кто не мог двигаться от ужаса или дурноты, а также исключительно достойные леди и джентльмены, которые посчитали невозможным бросить ослабевших.

— Э-эй! Барнелл! — прокричала тем временем Фея Ночи, полуобернувшись к кулисам. Ружьё она торопливо перезаряжала, а мёртвого медведя из виду не выпускала, точно готовясь к тому, что он вот-вот восстанет из мёртвых. — Барнелла приведите, кто-нибудь!

Ей крикнули что-то в ответ, неразборчиво и, насколько я сумела расслышать, на смеси аксонского с алманским. Циркачка на мгновение прижала руку ко лбу, с усилием разглаживая пальцами складку между бровями, а затем обратилась к залу:

— Почтенная публика, дамы и господа! Есть ли среди вас доктор? Здесь раненые, нужна помощь.

О, святая наивность! Учитывая, сколь быстро билеты на представление превратились в необыкновенную редкость, не стоило и надеяться, что среди зрителей окажется хотя бы один врач, который не побоится запачкать свои ботинки, спустившись на арену.

Впрочем, один как раз был.

— Благодарю за револьвер, леди Виржиния, — сказал доктор Брэдфорд, возвращая мне оружие. Он выглядел измождённым и сосредоточенным одновременно, будто бы не замечающим собственного плачевного состояния. — Боюсь, я вынужден поступить не по-джентльменски и оставить вас. Долг заставляет меня спуститься вниз.

Я мельком бросила взгляд с балкона. Людей внизу стало ещё меньше, прямо сейчас одну немолодую леди под руки выводили через боковые двери; из циркачей на арене по-прежнему была только фокусница с ружьём, и друзья не спешили к ней на подмогу. Даже укротитель зверей, долговязый романец в ярком гриме, куда-то запропастился. А между тем упавшей решёткой оказалась придавлена не только герцогская чета, ещё троих накрыло, а одна молодая особа в бледно-розовом платье лежала без чувств между кресел, на шаг дальше. Снаружи слышались крики и плач, свистки "гусей", но здесь, в амфитеатре, всех словно оглушило выстрелом — и тем, что предшествовало ему.

Разумеется, никто не осудил бы меня, если б я ушла, предоставив разбираться с бедой служакам из Городского управления спокойствия — или хотя бы сильным мужчинам. Но ни тех, ни других пока не было видно...

Леди в розовом платье пошевелилась и слабо позвала на помощь, приподнимаясь на дрожащих руках.

— Дядюшка, прошу, отведите мальчиков к автомобилю, — решилась я наконец. — И вы меня очень обяжете, если обрушите все кары небесные на головы тех нерадивых "гусей", что не спешат приступить к исполнению своих обязанностей.

— О, можете на меня положиться, — сладчайшим голосом ответил Клэр. И сощурился: — Значит ли это, дражайшая племянница, что вы...

— В скорейшем же времени последую за вами. Только помогу той леди, — указала я веером на молодую женщину в розовом.

Разумеется, в этом была только половина правды. Уже сейчас меня не оставляла мысль, что в нападении медведя было нечто странное, а герцог — фигура не той величины, чтоб происходящие с ним странности могли объясняться простой случайностью. Наверняка чудовищной трагедией заинтересуются не только "гуси", но и "осы", и для дяди Рэйвена мои наблюдения будут полезны.

И сон... В моём сне кровь покрывала всю арену, а на первые ряды долетели лишь брызги. Неужели ещё не конец?

— Позаботиться о бедняжке мог бы и я, если уж вас беспокоит её судьба, — отозвался Клэр с изрядной долей сарказма; в мои добрые намерения он явно не очень-то верил, подозревая, полагаю, обычное женское любопытство.

Что ж, его можно понять.

— И оставите мальчиков на меня?

Кеннет и Чарльз были хорошими детьми и, разумеется, ничего не сказали, только всхлипывать стали громче, а в Лиама вцепились совершенно отчаянно. Клэр проследил за моим взглядом и раздражённо передёрнул плечами:

— Делайте, как знаете, леди Виржиния. Но смотрите не пожалейте потом.

Он говорил неприязненно, однако от сердца отлегло.

— Мисс Рич, вам не станет дурно при виде крови? — осторожно осведомился доктор Брэдфорд, когда мы уже покидали балкон. Она так яростно тряхнула головой, словно от возмущения снова говорить разучилась. — Что ж, тогда не будем медлить.

Мне польстило, что он обеспокоился только состоянием Мэдди, а в моей стойкости не усомнился. Но в то же время появилась тревожная мысль: не обманывалась ли я, считая, что могу помочь кому-то?

На лестнице мы встретили человека, одетого в красно-белую униформу — работника амфитеатра. Я со всею твёрдостью, словно имела полное на то право, приказала ему идти за нами, и он подчинился, то ли от растерянности, то ли из привычки выполнять чужие распоряжения. Позднее, среди толпящихся у входа зевак мне попался мужчина в парадной форме младшего офицера, который искал кого-то глазами — скорее всего, свою спутницу, судя по виноватому и беспокойному взгляду. Воззвав к чести мундира, я быстро убедила пойти в зал и офицера, а ещё один немолодой, но крепкий господин, судя по одежде и манерам — преуспевающий делец не в первом поколении, сам изъявил желание присоединиться к нам.

Помощь оказалась нелишней.

— Вы искали доктора? — с ходу произнёс Брэдфорд, опустив вежливое и бессмысленное в нашем положении "добрый вечер".

Циркачка — вблизи её синее платье, расшитое гранёным разноцветным стеклом, выглядело непристойно коротким — указала ружьём на медведя:

— А то, дел-то она натворила... Так вы доктор?

— В некотором роде, — кивком подтвердил лучший патологоанатом Управления спокойствия. — Хотя большей части моих пациентов лечение уже не требуется. Так, сперва решётка... Господа, вы поможете её убрать, чтоб освободить пострадавших?

— Почту за честь, сэр, — пробасил немолодой торговец, делая шаг вперёд, а следом двинулись и офицер с цирковым работником.

Доктор Мёртвых скинул пиджак — прямо в руки циркачке — и решительно направился к упавшему куску ограды, вблизи выглядевшему не только большим, но и прочным. Толстые металлические прутья, надёжные с виду замки, которыми решётка крепилась к другим частям — такое в одиночку поднять нелегко. Положение осложняло то, что туша убитого животного лежала там же.