Лира. Жизнь на грани миров

Никогда не каталась в каретах, так популярных среди дворян в Европе.

А что это муж из себя графа какого-то строит? Хотя, простые люди для высшего сословия как рабы. Вряд ли добывая себе на жизнь круглые сутки можно что-то сделать, как-то улучшить жизнь простых людей. Значит, поэтому Лигат графом заделался или кем там. Щеголяет в дорогом костюме. Интересно, как его зовут в этой жизни?

Ехать в карете было неудобно, солома торчала из тюфяка, повозка выглядела обшарпанной. А ещё я боялась подцепить вшей. Более того, хоть никогда неженкой не была, а сейчас казалось, что всё тело покрылось синяками. Да ещё и так медленно едем. Верхом было бы быстрее. Но делать нечего, приходилось терпеть, сцепив зубы. Настроения разглядывать улочки не было, но я честно пыталась. Правда, окна были заляпаны снаружи грязью, ведь шёл дождь. Мимо мелькали экипажи, хмурые дома. То и дело слышалась ругань людей. Такое впечатление складывалось, что я на базарной площади, только там расхваливают товар, а тут обливают грязью друг друга. К говору прислушивалась. Наши словечки иногда проскакивали у простолюдинов, но в основном оставаясь лишь частью матерщины. Англия, не так давно отделившаяся от единой державы, уходила всё дальше, в том числе и в языке. Кто-то старательно искореняет народную память.

Прошло около часа мучений, а потом скрежет, ржание лошадей и... экипаж перевернулся. Я едва успела сгруппироваться.

Вылезала из кареты я долго и мучительно. Хорошую физическую подготовку показывать нельзя, ведь дамочки навыками самообороны не владели, да и все эти пышные юбки не способствовали ловкости. Поэтому кое-как открыв перекошенную дверцу, увидела дерущегося возницу с каким-то мужчиной. Рядом стояла повозка, напоминавшая половину кареты да ещё и открыта спереди. Вот она была нова, красива, местами даже изысканна. Завидев меня, из неё выскочил мой благоверный, помог выбраться.

— О прекрасная мадам, приношу свои извинения за причинённые неудобства, — сказал он на чистом английском языке, на котором разговаривали дворяне. Похоже, кто-то долго готовился.

Руку помощи я приняла, окинула щеголя пытливым взглядом.

— Позвольте узнать ваше имя, сэр.

— Джо Уитворт. Для вас можно просто сэр Джо.

— Сэр Джо, — я опустила ресницы долу. — Ваши извинения принимаются, меня зовут Лизетт Анри.

— Примите мои соболезнования по случаю смерти вашего супруга.

— О, это был славный человек, — скорбно произнесла я.

— Позвольте загладить мою вину, — сказал Ли. Бросил гневный взгляд на дерущихся и те, точно крысы, разбежались в разные стороны. Мой возница стал бормотать себе под нос проклятия, а я обволакивала себя защитным коконом, чтобы его слова не могли повлиять на меня. Они просто не понимают силы слов, а может, и понимают, да только страдают все окружающие, слышащие бранную речь.

— И как же вы собираетесь её загладить?

— Вижу, вы только прибыли в Лондон, — супруг подошёл к вознице, сунул ему золотую монету, жестом велев закрыть рот. Тот и умолк. — У вас есть, где остановиться?

— Я собиралась найти постоялый двор. Возница обещал помочь с этим, — тихо ответила я от неловкости темы.

— Доверять вознице условия комфорта не стоит, он судит со своей колокольни, — ответил жених. — Позвольте мне разместить вас в моём замке. Думаю, места всем хватит. Условия весьма не дурны, бесплатное трёхразовое питание, чистый особняк, сад.

— Мне, право, неловко принимать столь лестное предложение от джентльмена, — сказала я, отчаянно краснея. Неужели, правда, чистый? Без клопов и вшей? Вслух, я этого не сказала, правда.

— Ну что вы, это меньшее, что я могу для вас сделать при всей моей вине.

— Раз вы настаиваете и даёте слово джентльмена, пожалуй, приму их, — стыдясь своей отповеди, сказала я.

Нравы Европы мы тоже проходили. У них чистота девичья если и была в почёте, то только до первого замужества. Вдов же часто использовали для временных связей. А я сейчас вдовой считаюсь. Но, лучше принять такое предложение от жениха, чем кого другого. Видно, на то расчёт и был. Вот только дрожь берёт от того, что будь на моём месте другая, что бы муж мог с ней сделать. Неужели мне не всё равно? И поняла, что дело не в моих чувствах, а в чести и верности. Он ведь сам хотел жениться на мне, так зачем так со мной поступает? Стало обидно. Все его слова — наглая ложь!

— Хорошо, — тихо молвила я, пряча навернувшиеся слёзы. Жених подошёл к моему вознице и что-то тихо сказал, после чего сел рядом со мной.

Пока ехали, жених не позволял себе лишнего. Но расспрашивал, что да чего. Легенду я свою выучила, память, благо, не подводила.

Ехали же мы в противоположную от города сторону. Правда, по дороге остановились у одного магазинчика.

— Сэр Уитворт, — завидев жениха, ему выбежал навстречу один статный высокий мужчина с выбритыми усами, но небольшой бородкой. — Какая честь для нас!

— Не стоит льстить сэр Хьюз. Я по делу. А дел у меня много.

— Да-да, мы ваш заказ выполнили. А кто эта прекрасная леди?

— Мадам Лизетт Анри, — представил меня жених. — Мадам, а это Джон Хьюз — весьма успешный предприниматель, будущий магнат.

— Приятно познакомиться, — вежливо сказала я на чистом английском.

— У вас прекрасный английский, мадам. Где вы его выучили? Как я понимаю, вы француженка, — лебезил Хьюз.

— А вы льстец, сэр Хьюз!

— Просто Джон!

— Сэр просто Джон! — исправилась я.

— Ой, какая прелестница с отличным чувством юмора, — он так и не выпустил мою руку, собираясь то ли поцеловать, то ли пожать. — Где вы остановились, мадам?

Шустрый, весьма! Пожалуй, стоит поискать защиты у жениха.

— У сэра Уитворта.

— О, мне не сравниться с его условиями, — сдался Хьюз. Причём произнесено было то ли с завистью, то ли с издёвкой. Неужели показная настойчивость всего лишь показная? — Вы позволите навестить вас как-нибудь?

— Прошу прощения, но не мне решать, — так же тихо сказала я, намекая на жениха.

— Да-да, конечно. Вы позволите сэр Уитворт?

— Только в моём присутствии по предварительной договорённости.

— Завтра? — настаивал Хьюз.

— Нет. Вечером в пятницу. После семи.

— Хорошо, договорились, — и Хьюз повернулся ко мне. — Мадам, могу я надеяться, что вы меня будете ждать?

И что мне ответить? Легко сдаться, чтобы пропал интерес ко мне? Или толку не будет?

— Простите, сэр Просто Джон, я буду оплакивать моего покойного супруга и молиться за его душу, чтобы она попала в рай. Вряд ли будет время ждать вас, — ответила я, смахнув слезинку.

О, Всевышний, куда я вляпалась?!

— Мадам Лизетт, обождите меня в кабриолете, пожалуйста. Я сейчас вернусь, — сказал Ли, погрозив вознице кулаком.

На этом жених увёл настырного Хьюза внутрь магазина, а я вздохнула с облегчением.

Вскоре жених вышел со свёртком. Спрашивать ни о чём не стала. Не имела на это право да и лишние уши никуда не делись.

А мы, тем временем, вскоре выехали на широкую дорогу, а потом и вовсе из города. Замок я увидела издали и обратила всё внимание туда.

— Уже не терпится осмотреть замок?

— Просто устала от дороги.

— Скоро прибудем, сможете отдохнуть, — он достал карманные часы. Те самые, какими пользовался дома. Но при ближайшем рассмотрении увидела, что похожи они лишь на первый взгляд. Циферблат был иным, да и количество часов другое. Двенадцать вместо наших шестнадцати. Неужели у них час больше нашего? Попыталась припомнить про время Европы, но не смогла. Либо мы не проходили, либо я пропустила.

— Нравится? — спросил жених. — Это подарок отца. Весьма дорогой. Такие можно лишь на Тагиле заказать в Тартарии, но с недавних пор туда путь заказан. А торговцы диктуют свои условия, добывая товар контрабандой.

— Почему нельзя заключить торговые соглашения с ними?

— Заключают. И весьма успешно. Но не на такие вещи.

— А какие?

— Рельсы, например, паровозы. Правда, поставляют лишь запчасти для них и паровых котлов. Остальное делает местное производство. Здешние умельцы пока не умеют чугун лить и сталь. Правда, очень долго развитие промышленности тормозило духовенство, ссылаясь на происки нечистой силы в самодвижущихся экипажах. Лет пятьдесят назад уже начали изобретать, — и тут муж перешёл на французский. — Мадам Лизетт, вам нравится Лондон?

Я пыталась сообразить, почему язык сменился? Разговор же не стал более личным.

— Пока я не увидела ничего, достойного своего внимания. А чем вы занимаетесь?

— Начинаю производство токарных станков.

Я не понимала. Зачем? Это делает Ли под видом Уитворта или сам Уитворт. И есть ли вообще такой человек, как жениху удалось заменить его? Столько вопросов.

— А Хьюз?

— Работает пока на своего отца.

— И?

— Его отец владеет крупным металлургическим заводом. Пытаются лить чугун, но пока безуспешно. Выполняет также мелкие заказы.

— И что же можно у него заказать?

— Контрабанду.

— Из Тагила?

— Да.

— Но как?

— Не знаю. Клеймо сбивает, ставит своё. Это всё, на что пока способен. А мне нужны хорошие детали для моих станков.

— Понятно. Настолько мелкие? — я кивнула на свёрток.

— Да, подшипники. Остальное заказываю у других.

Я пыталась осмыслить сказанное. Получается, Ли здесь давно под видом Уитворта? Или он и есть Уитворт?

— А почему вы вознице погрозили кулаком?

— Потому что он сцепился с вашим возницей, и из-за него перевернулась ваша карета.

— Но почему?

— Это местные разборки кабриолетчиков и возниц карет. Кабриолетов всего выпущено девять штук. Стоит ли говорить, о цене на такой эксклюзив?

А я, наконец, обратила внимание, что добротность повозки чувствовалась во всём, при грунтовой дороге и не трясёт вовсе — это удивительно при их отсталости в технологиях.

— Значит, деньги у вас водятся, — заключила я.

— Я нашёл хорошего инвестора в своё производство, — сказал он.

А я прочитала между строк, что помимо денежных вложений Ли подменил самого Уитворта. Но как он подменил внешность? Неужели они так похожи с этим Джо? — я скользнула по лицу. Те же скулы, овал лица, ямочка на подбородке, те же зелёные глаза. А вот брови изменили свою форму. Думается, без Джозефа не обошлось.

— Есть что-то схожее между нами, — удосужился ответить он на арабском.

Я кивнула, что поняла. Значит, подбирали человека давно. А выбор пал на Ли — как самого похожего.

— Вы что-то сказали? — перешла я вновь на английский.

— Просто ругнулся.

— Язык чем-то похож на тартарийский.

— На один из... Да, вы правы. Так ругался один из пленных. Даже не знаю, что это означает.

— А что инвестор, такой плохой, что заставляет вас ругаться?

— Суёт нос в дела производства и качает свои права, — чуть ли не с ненавистью в голосе сказал Ли вновь переходя на английский, тут же смягчаясь: — Но не морочьте свою прекрасную головку всякой ерундой, — ответил он, стараясь закрыть тему. — Мы почти приехали, мадам Лизетт.

Посмотреть было на что. Трёхъярусный замок был увит вьющимся растением, полностью закрывающим обзор стен. И хоть кладка замка видна не была, я отметила две выступающие над парадным входом башенки. Сам замок располагался на островке и к нему вёл каменный мост, по которому мы и проехали через закрывающиеся решёткой врата. Рядом располагался сад, плавно переходящий в лабиринт из какого-то кустарника. Дождь к этому времени уже закончился, крышу кабриолета жених открыл, позволив мне вертеть головой, внимательно разглядывая новые для себя места. Единственное — обзор портила вуаль, но открывать своё лицо небезопасно, как я поняла.

— Я знал, что вам понравится, моя леди, — мне галантно подали руку, открывая дверцу в остановившемся кабриолете.

Я неуверенно вложила ладошку. А когда непроизвольно оступилась, меня подхватили на руки, осторожно ставя на брусчатку.

— Ступеньки скользкие, моя леди, — вашу поклажу доставят в выделенные покои.

Поклажу? Я обернулась. Из какой-то, подобной той, что разбилась, кареты выгружали сундуки с "моим" добром. Ах да, всё время попадаюсь на его удочку!

К горлу подступили слёзы.

— Вы обещали, что я смогу отдохнуть с дороги, — тихо молвила своему кавалеру.

— Я попрошу проводить вас, — и уже какой-то пробегающей мимо девушке, — Мэри, проведи мадам Анри в соседние моим пустующие покои.

Рыжая девушка в беленьком переднике и коричневой форме слегка поклонилась и позвала меня за собою.

— Вам обед в покои принести или спуститесь в столовую, мадам? — мы поднялись по лестнице на второй ярус.

— Пожалуй, лучше ко мне.

— Хорошо, мадам.

Я закрыла глаза и прислонилась к стене. Всевышний, дай мне силы всё это преодолеть!

Комната была уютной. Мягкие голубые тона стен переходили в облицованные деревом панели. Имелся книжный шкаф, широкая, застеленная зелёным покрывалом кровать с балдахином, два кресла и столик у камина. Имелось также отхожее место. А вот, хотя бы, душевая отсутствовала. Лишь небольшая фарфоровая раковина, украшенная гжелевыми узорами да рукомойник. Это тоже контрабанда или ловкая подделка? Хотя... Глазурь такую подделать невозможно. Разве что белую глину да краску вывозить из нашей державы, да знать технологию, а наши умельцы бережно хранят её.

Умывшись грязной водой, бегущей из крана, я переоделась в чёрную ночную сорочку, кем-то уже старательно растеленную на аксамитовом* покрывале. Весьма откровенную кружевную шёлковую сорочку.

Это на что намёк? Перебьётся! И пусть только скажет, что собирались меня приобщить с самого начала к делу!

Но спать в кринолиновом платье тоже не будешь. Я же ощущала себя грязной после дороги. Оставив

сорочку без внимания, я сняла с себя вуаль. В покоях и без того сумрак. Не спасают ни открытые тяжёлые занавески, ни почти чистые окна. Нужен свет. Да вот незадача, электричества здесь нет. Лишь подсвечники, натыканные тут и там.

— Вам не понравился китайский шёлк, мадам? — спросила Мэри, точно кошка, подкравшаяся сзади.

— Откуда вы его взяли, Мэри? Среди моих вещей такой вещи не было.

— Подарок сэра Джозефа.

— А ванна у вас имеется?

— Имеется, мадам.

— Я бы хотела принять ванну с дороги.

— Мне требуется разрешения сэра Джозефа.

— Так спросите его.

— Хорошо, мадам. Изволите сейчас отобедать или после ванны?

— После ванны.

— Как скажете, мадам.

И она удалилась.

Я же глядела во двор на сад и лабиринт, сновавшего там садовника, подстригающего кусты, пожилую женщину с собачкой и девушку с гувернанткой. Небо так и было хмуро. И солнышко вроде бы даже просвечивает сквозь серую мглу. Неужели опять дождь собирается?

Вскоре явилась Мэри, которая отодвинула довольно ловко скрытые на стене занавески, сливающиеся с общим фоном. За ними оказалась широкая дверь, запертая на шпингалет. Там была ванна. Чёрная, на покрытых бронзой ножках в виде лап льва. Двери в мои покои открыли настежь, и мужчины стали вносить в вёдрах кипяток.

Водопровод только холодный. Понятно. Я уж ничему не удивлялась.