Осенние страницы

Краем глаза она заметила, что пять учеников Назария оглянулись на них, прекратив заниматься конспектами.

Назарий ещё немного выждал, скажет ли ещё что-нибудь Таня, а потом кивнул.

— А ты сегодняшние уроки мои все просиди, а потом скажешь — хочешь, нет ли учиться у меня, а то и в самой академии. Идёт?

Девушка опустила взгляд на столешницу, сплошь разрисованную ручками, расцарапанную кое-где в несколько линий, смутно догадываясь, что эти линии — следы когтистых лап какой-нибудь подпространственной зверушки... Что она теряет, досиживая ещё три часа в подмузейном зале? Зато выигрывает многое. Личную свободу, например. Хотя бесцельное бродяжничество по городу, которым она занималась в последнее время, ей тоже очень нравилось.

— Ладно, — решилась она. — Я сделаю так, как вы хотите, но потом уйду.

Больше всего, как ни странно, она побаивалась, что на выразительной физиономии Назария появится торжествующее выражение, но её странный учитель лишь снова кивнул, а потом встал со стула и сказал:

— Ну, идём тогда, что ли...

Таня неуверенно поднялась и, оставив куртку на табурете, сопровождаемая недоумёнными взглядами остальных, пошла за ним, который решительно шагал в конец зала. Здесь нашлась металлическая дверь, но не такая — сплошным листом, как это бывает в жилых квартирах с входной дверью. Нет, металлические листы так накладывались друг на друга, порой очень беспорядочно, что создавалось впечатление: эту дверь взрывали (или пробивали?!) — и не один раз, после чего приходилось её торопливо залатывать всем, что только оказывалось под рукой. Причём, возникало вполне обоснованное подозрение, что латал дверь эту именно неугомонный Назарий — и никто другой.

Последний тем временем снял с трёхногой вешалки кожаную куртку и протянул её Тане с безапелляционным приказом:

— Надеть!

"Я не его ученица!" — мелькнуло в голове, и Таня строптиво откликнулась:

— Зачем?

— Чтоб не сожрали!

"Мамочки!! Лучше б не спрашивала!" Таня послушно нырнула в поношенную вещичку, после ответа Назария нисколько не брезгуя чужой вещью. А тот, в свою очередь, напялил на себя довольно свободный плащ — с той же вешалки. Из кармана плаща вынул связку грохочущих ключей и открыл сначала один замок, потом — другой. Но дверь, убрав ключи в карман, не открыл, а некоторое время словно прислушивался к тому, что за ней происходит. Потом кивнул — то ли двери, то ли себе, отвечая на какие-то мысли. И осенил дверь странным знаком, а потом и целой знаковой композицией. Заинтригованная и в меру испуганная, Таня всё-таки узнала один из знаков — он был нарисован в конце рукописи, и она ещё тогда подумала, что этот рисунок ей что-то напоминает. Но что? И почему напоминает?

— Иди шаг в шаг со мной, — велел Назарий. — Скажу — стоять! Стой! Ясно?

— Ясно, — пытаясь удержать дрожь, ответила девушка. И услышала за спиной чей-то встревоженный голос: "Не рано ли он её туда?" Ноги чуть не подломились от этого сочувственного и явно риторического вопроса.

Но дверь уже заскрипела — всеми хрипами и скрежетом прямо по сердцу! Трясясь от страха, Таня чуть не шаг в шаг за Назарием переступила порог и чуть не ткнулась носом в его кожаный плащ. И резко обернулась, когда дверь злорадно грохнула, закрывшись. С громадным трудом опустила руку, которой хотела вцепиться в плащ Назария, чтобы... он сбежал, оставив её одну в этом жутком месте!!

— Ну вот, — мирно сказал это жуткий человек, — теперь можно поговорить по душам.

И сбросил плащ прямо на пол. Таня осторожно выглянула из-за своего чудного учителя. Абсолютно пустое помещение, по размерам соответствующее тому, что осталось за спиной. Пустое в том смысле, что здесь не было вообще ничего, не считая какого-то большого прямоугольника на левой стене.

— А что здесь такое? — помня, что здесь бывали и другие ученики Назария, и уговаривая себя не трусить, спросила Таня.

— Лаборатория, — беспечно отозвался тот. — Ну и полигон тоже — иногда. Но нам с тобой сейчас нужно другое. Пойдём-ка к зеркалу.

"Тот прямоугольник — зеркало?" — удивилась Таня, послушно бредя за спутником. Несмотря на спокойные интонации реплик Назария, её ноги всё ещё подрагивали и подгибались от ожидания чего-то страшного и опасного.

Такие зеркала Таня видела, наверное, только в громадных супермаркетах или в театрах. И то... Там всё-таки были зеркальные стены из отдельных стёкол. А здесь — единое стекло на всю стену! Отражённая в нём девушка и старик казались никчёмно маленькими. Впрочем... Сощуренные глаза Назария словно бросали вызов попыткам гигантского зеркала преуменьшить его. Таня перевела взгляд с себя на него.

— И... что дальше?

— Кто твои родители, Танька-нянька?

Вопрос был таким неожиданным, что она часто-часто заморгала, тут же вспоминая отчима и Глорию. Но Назарий тихо сказал:

— Это официальные родители. Родных не помнишь?

"Думай о розовом слоне! Думай о розовом слоне!"

Она резко развернулась к нему и бросила в лицо:

— Зачем вам это знать?!

Но он смотрел не на неё, а в зеркало. Перепугавшись, что он видит в зеркале отнюдь не то, что видит она, Таня быстро представила себе медвежат, которые висят на ней. Было какое-то.... убийственное желание, чтобы никто не узнал... Нельзя! Нельзя об этом! Милые медвежата-спасители! Розовый слон!

— Да перестань ты прятать! — с досадой сказал старик, не спуская глаз с зеркала. — Ты всего лишь накладываешь ещё один слой на тот, что уже спрятан и довольно сильно! Почему ты не хочешь, чтобы кто-то знал о твоих настоящих родителях?

Она непроизвольно подняла руку — прижать ладонь к болезненно разбушевавшемуся сердцу.

— Потому что! — сквозь зубы сказала она. — Не хочу — и всё! Если вас это не устраивает, лучше отпустите меня домой!

— Э, нет, девочка, — вздохнул Назарий и снова кивнул. — Встань-ка ближе к зеркалу. Сегодня у нас первый урок по вИдению личного пространства, Танька-нянька. А глаза у тебя ох как хороши! Только чуток слепы. Ну, мы эту слепоту сейчас и уберём.

Не успела Таня запротестовать, как Назарий переместился за её спину и положил ладони ей на виски, вполголоса приговаривая:

— Смотри себе в глаза! Смотри в глаза!

Дёрнулась раз и поняла, что лучше подчиниться и сделать то, что от неё требуется, чем стоять и сопротивляться. И вперилась в глаза собственного отражения, ощущая горячие ладони Назария на своих висках и видя их же в зеркале.

Глаза как глаза — ничего особенного. Но только с каждой секундой Таня чувствовала, что в зеркале... Нет, сначала вокруг себя. Ей показалось, что где-то открыли сразу несколько дверей: этот сквозняк трудно не почувствовать. И витали вокруг Тани какие-то маленькие воздушные струи, которые время от времени скользили мягким, почти невесомым прикосновением по коже её опущенных ладоней.

И чуть не наступила на ноги Назарию, когда и в самом деле увидела! Некие тени, совсем миниатюрные, едва различимые, носились вокруг неё, обвевая. Опустила глаза — никаких теней. Подняла на зеркало — в отражении вокруг её фигуры уже бушевал небольшой вихрь! Что это такое?!

— Дядя Назарий! — не замечая, что называет его просто по имени, вскрикнула Таня. — Что это за тени? Почему они вьются вокруг меня?

— Мне бы тоже это хотелось знать, — спокойно отозвался тот. — Но для этого мне надо знать, кто твои родители, которые так сильно огородили тебя от этих тварей.

— Тварей... — прошептала Таня, уже потрясённая. — Вы хотите сказать, что...

— Да, на тебе проклятье, посланное кем-то очень сильным. И только защита, сделанная твоими родителями (или одним из них), не даёт этому проклятью убить тебя.

— То есть это проклятье использует тех самых подпространственных тварей?

— Именно.

В зеркале твари обретали форму, из теней превращаясь в подобие пиявок с шершавыми клювами. Впадая в панику, девушка быстро выпалила:

— Они... сопровождают меня всегда?

Она-то имела в виду другое, потому ответ Назария заставил её сердце заледенеть:

— Со дня рождения.

"Я проклята со дня рождения?! — Она ощутила, как покрывается холодным потом, а потом мелькнула утешающая мысль: — А если Назарий всё врёт?! Если он... сам на меня вот это всё подвесил, чтобы оставить меня в академии?!"

— Нет, я этого не делал, — бесстрастно сказал Назарий — и объяснил на дёрнувшийся взгляд: — Нетрудно было догадаться о логике твоих размышлений.

"Логика... Размышления... А может... может, доучиться до того времени, как я научусь снимать такие проклятия, а потом... Но Назарий и сам такое может снять! — вскинулась было она и тут же понурилась, боясь всё-таки отвести взгляд от зеркала, как будто существа, злобно кружившие вокруг ней, без пригляда могли впиться в её тело. — Не снимет... Не снимет, потому что хочет знать, кто мои родители! Не скажу! Научусь сама и сама всё сделаю!"

— Чего вы хотите? — тускло спросила она, стараясь, чтобы он не распознал, что она готова сдаться.

— Чтобы ты стала моей ученицей, — заявил Назарий и оттащил её от зеркала.

— Я не верю вам, — дрожащим голосом сказала Таня, стараясь снова углядеть в зеркале своё отражение и мелькающий рой мерзопакостных существ.

— В чём, голубушка? — мягко спросил Назарий.

— В том, что вы не можете снять с меня проклятье, не зная моих родителей!

— Вот ты о чём... — Он пожевал немного губами, продумывая ответ. — Твои родители — колдуны или маги. Если я буду знать, кто они именно, я буду знать рисунок проклятия и защиты. А пока... Пока мне придётся возиться долгие дни и часы, распутывая их. Это займёт слишком много времени, тогда как, зная твоих родителей, их специализацию, я распутаю всё необходимое в минуты. Если не в секунды.

Может, Назарий и хвалился, но Таня почему-то поверила, что он сумеет это сделать за крайне ограниченный срок. "А я? Сумею ли я, обучившись у него, проделать то же самое, зная своих родителей? — И тут же сникла. — А я их знаю? Но даже те смутные фигуры, которые я вижу, вспоминая о них, мне выдавать не хочется даже Назарию, которому я, как ни странно, доверяю!"

— Это шантаж, — хмуро сказала она, уставившись в его необычно серьёзные глаза. — Но я согласна. Я буду учиться у вас. — Она оглянулась на зеркало и внезапно спросила о том, о чём пока не думала: — А вы, Назарий? Вам не страшно, что я, со своим проклятием, буду учиться вместе с вашими учениками? Вам за них не страшно?

— Нет, — категорично ответил он. — Они под моей защитой так же неуязвимы, как ты под защитой своих родителей. Так что идём, голубушка, назад и снова принимаемся за чтение теории. Практика у нас второй парой.

Пятая глава

Дверная ручка со стороны зеркального зала была похожа на колючую от сварочных брызг металлическую полоску. Таня взялась за неё, но, вместо того чтобы открыть дверь, не оборачиваясь, глухо спросила:

— Увидеть на мне эту... штуку... могут все?

— Нет. И проклятье накладывал мастер, и защиту сплетал очень сильный колдун или маг.

— То есть видеть их можете только вы.

— Да. А теперь и ты. Запомни, Танька-нянька: в одиночку не смей смотреть слишком долго в зеркала!

"Опять "не смей!", — угрюмо подумала она. — А как же тогда зверьё из зазеркалья? То есть из подпространства-межпространства? Как на него охотиться, если запрещено смотреть в зеркала?" Она попыталась угадать, как бы ответил Назарий на этот вопрос. И пожала плечами. Как? Легко. Например, во время охоты на них она будет не одна. Или придётся потренироваться, чтобы в той странной охоте не она стала добычей... И, кроме всего прочего, она только что получила ответ на ещё один важный вопрос: стоит ли переходить из обычной школы в академию? Нет, не стоит. Тогда все заинтересованные лица узнают, что её родители на самом деле ей не родные. Опустив голову, вспомнила мамин шёпот, который теперь слышала, словно из полузабытого сна: "Никто не должен знать... Никто..."

Вот теперь она обернулась.

— Дядя Назарий, — неловко сказала она, — а можно... просто ходить на ваши уроки, не переводясь в академию? Вы же сами сказали, что они, типа, факультатив.

— Э... — затруднился с ответом Назарий, а потом поднял кустистые брови. — Если тебе такой вариант подходит и не будет сложным для посещения, почему бы и нет?

Успокоенная девушка вышла в зал со столами и села на своё место. До конца этого часа надо было дочитать рукопись и кое-что законспектировать. Поскольку школьные тетрадки, едва начатые, были при себе, она быстро достала общую и принялась списывать с рукописи главное. Время от времени отрываясь от конспектирования и оглядываясь, видела, что тем же занимаются и остальные. И тоже порой отвлекаются. Например, длинноволосый Никита постоянно ловил её взгляд, чтобы послать ей воздушный поцелуй. Ярослав пару раз посмотрел исподлобья, Ксения подбадривающе улыбалась, а Дамир вообще не поворачивался, чтобы взглянуть в её сторону. Кажется, он был сильно увлечён своим учебником, конспектируя его, не отрываясь. Как и Демид, который писал, не поднимая головы.

За пятнадцать минут до конца часа Назарий стремительно проверил, как выполнено задание: пересказ своего конспекта начала Ксения — преподаватель бесцеремонно прервал её, и далее говорил Ярослав. Пока в пересказе дошли до конца учебной статьи, Назарий проконтролировал её усвоение, подняв для ответа учеников по два-три раза. Лучше всех отвечали Ярослав, Дамир и Ксения.

Понимая, что она здорово опоздала со здешней учёбой, Таня внимательно слушала всех, стараясь запомнить пересказы. Увы, запоминать было трудно: речь шла о значении и действии каких-то колдовских знаков, которых она пока в глаза не видела.

В начале первого часа следующей пары ей повезло: теперь Назарий показывал эти знаки руками, словно дирижёр без палочки, чертя их в воздухе, и тут же спрашивал, как они называются. Сообразив, что эти знаки являются составляющими частями "охотничьих" рисунков, Таня попыталась зарисовать их и хотя бы пару закорючек черкнуть, что это такое и как действует — для описания. Получалось плохо из-за темпа проверки, заданного Назарием.

Всего он показал восемнадцать знаков. И, когда проверка их усвоения закончилась, Таня сделала открытие: Назарий, кажется, впервые набрал себе группу учеников — будущих охотников! Но почему? Раньше с тварями подпространства не было проблем? Тогда с чего бы эта проблема возникла сейчас?.. А ещё... Значит, они не просто бывшие школьники? Значит, они все с разных курсов академии?.. Пока она раздумывала над всё появляющимися вопросами, Назарий перешёл к сугубо практической части часа.

— Напоминаю. Несколько уроков назад вы уже изучали первые знаки, и я показал рисунки их соединений. Кто напомнит общий рисунок защиты против более или менее опасной твари?

Руки одновременно подняли Ярослав и Дамир, которые мгновенно враждебно переглянулись. "Хм... — подумала Таня. — Они и в учёбе соперничают?"

Словно не замечая их рук, словно подзабыв, что вызывал добровольцев, Назарий ухмыльнулся и назвал Никиту.

Тот вставал рядом со своим столом так медленно, будто только что очнулся после глубокого обморока и не понимал, что с ним и где он находится: оборачивался на всех, глядя потрясёнными глазами, и чуть не плакал. "Что?.. И в обучении ветреный? — не сумела удержаться от улыбки Таня. — Интересно, почему же Назарий всё-таки взял его? Только из-за способности видеть тварей?"