| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
От окрика Иннокентия Павловича я всё же вздрогнула, а Сира, судя по тишине в ответ, и ухом не повела. Не дождавшись свою помощницу, мужчина поднялся, и убедившись, что Сиры в приемной нет, посмотрел на меня. И столько сомнений было в этом взгляде...
— Иннокентий Павлович, что-то случилось?
— Да у нас времени в обрез. Девочки из отдела кадров только до полуночи работают, потом по своим озерам-болотам расползаются, а нам еще фотографироваться... Боюсь не успеем. И Сира, как на зло, куда-то запропастилась. — посуровев закончил мужчина.
— Может Вы мне объясните, где библиотека, я пока схожу, чтобы побыстрее закончить...
Мужчина долго сомневался, но в итоге всё же объяснил куда идти, дважды перепроверив, всё ли я запомнила (не запомнить три поворота направо по коридору на этом этаже — надо быть совсем дурочкой). Заверив Иннокентия Павловича что всё в порядке, я буду предельно аккуратна-осторожна-внимательна-собрана (и молчалива, если кого-то по дороге встречу), я вышла из кабинета, пересекла приёмную и отправилась направо по коридору до следующего поворота. Коридоры в управлении были длинные и темные: на улице был уже глубокий вечер, и освещались просторные проходы только тусклыми настенными бра, каждые метр-полтора висевшими на обклеенных изумрудно-зелеными обоями стенах.
Еще один поворот, и новый длинный коридор. Но этот, в отличие от предыдущих, пустым не был: на подоконнике, опустив голову на руки и упёршись локтями в колени, сидел мужчина. Я чуть сбавила шаг, но понимая, что пройти всё равно придется, тихонько вдоль стеночки, чтобы не потревожить, прокралась мимо. За спиной раздался судорожный вздох. И какой-то он был болезненный. Я четко осознала: человеку плохо, больно, нужно помочь. На секунду замешкалась, сомневаясь, а потом всё же обернулась и подошла к сидящему на окне.
— У Вас всё в порядке? — спросила я, остановившись в паре шагов от незнакомца.
Мужчина еще раз судорожно вздохнул, и схватился за ребра.
— Что с Вами? Вам больно? Давайте я позову кого-нибудь на помощь...
— Не надо. — перебил меня незнакомец.
Такой красивый голос. Как бархат: мягкий, теплый, обволакивающий. Чем-то похож на голос Леры, отметило моё сознание. Я сделала еще шаг вперед, и наклонилась.
— Вам помочь?
— Помоги, — выдохнул мужчина, и поднял на меня взгляд.
И весь мир схлопнулся, сжался до пределов этого прекрасного лица. Небесно-голубые глаза, яркие, чистые, такие доверчивые смотрели на меня и молили, молили о поддержке. Аж сердце защемило.
— Чем помочь? Что сделать?
— Подойди ближе.
Но я итак очень близко. Нас разделяет всего сантиметров пятнадцать. Я могу рассмотреть каждую ресничку. Такие пушистые, белые. Они словно лучики солнца играют на его лице. И сразу вспомнилось лицо моего полубога, и его ресницы, и то, как он грелся в закате светила...
— Подойди ближе, — еще раз повторил незнакомец, вырывая меня из воспоминаний, и заставляя на себе сконцентрироваться.
Я не двинулась. Одна часть меня хотела впиться поцелуем в эти прекрасные губы, другая же хотела бежать, не останавливаясь куда подальше. А, собственно, куда? К Лере? Так Лера лишь сон. А этот вот он, настоящий, и что-то во мне его желает...
— Еще чуть-чуть, — услышала я сладкий и тягучий как патока голос блондина.
— Любко, опять ты тут устроил своё 'ближе бандерлоги, ближе'? Каа недоделанный.
Грубо за шкирку меня привели в вертикальное положение. Моргнула, приходя в себя, и даже головой мотнула, пытаясь сбросить наваждение. Рука, державшая ворот моего пиджака разжалась, и медленно заскользила вниз по спине. Остановилась на талии, обхватила и прижала к горячему твердому телу. И было в этом теле что-то такое родное, а в жесте обещание поддержки, защиты, что я не сразу обернулась, прислушиваясь к этим ощущениям. А когда кинула взгляд через плечо, отшатнулась и начала вырываться. Да разве из этой железной хватки вырвешься?!
— Тише, ведьмочка, тише. — проворковал Валерий.
— Отпустите меня. — рыкнула я сквозь сжатые зубы.
— А если не отпущу? — и вторая рука ложится на талию и бережно обнимает.
Я замерла, перестала вырываться, и повернулась в кольце рук, чтобы посмотреть Валерию в глаза. На секунду, всего на секунду я увидела того самого Леру из моего сна. Такого родного, открытого, моего. Я стала вглядываться в черты стоящего напротив мужчины, искать то, что только что видела, то, что только что мелькнуло... Но, нет. Скулы острые, хищные. Губы сжаты тонкой линией в каком-то то ли брезгливом, то ли презрительном выражении; напряжены почти до белизны. Но главное, глаза: это не Лерины глаза. Эти холодные, в них раздражение и злость, да почти бешенство! Так и сверкают.
— Любко, это было в первый и последний раз, — посмотрев на ангельски красивого мужчину заявил 'сын Вакха'.
— Да, а почему? — насмешливо уточнил блондин.
— Потому, что я так сказал. — прижал меня сильнее, и желваки на скулах заходили. Ух, страшно.
— Мммм... Может объяснишь? — улыбаясь во все тридцать два зуба, откровенно нарывался ангелочек.
— Не время и не место. К тому же, леди спешит.
Валерий разжал стальные тиски, отступил на шаг и, с вежливым поклоном, указал мне в сторону библиотеки. Дважды предлагать не надо, я сорвалась с места почти на бег, лишь бы оказаться от этой парочки подальше в рекордно короткие сроки. Свернула за угол и услышала:
— Любочка, тебе какую руку первой оторвать: правую или левую?
— Да тихо ты, Отелло. Ни той, ни другой я её не касался.
— Если бы ты её касался, я бы тебе уже без вопросов башку оторвал! — рявкнул полубог.
— Ууууууу, как всё запущено...
Продолжение занимательной беседы я не услышала, скрывшись за массивной деревянной дверью.
К оглавлению
ГЛАВА 5
Глубоко вдохнула, чтобы успокоить пустившееся в галоп еще в коридоре, и теперь никак не желавшее останавливаться, сердце. Меня окутал запах книг. Люблю книги. Улыбнувшись, я подошла к стойке библиотекаря.
Пусто. И тихо, может быть уже домой ушла? Сколько же я простояла с этим блондином в коридоре? Глянула на висящие на стене справа часы. Без пятнадцати одиннадцать. Иннокентий Павлович говорил, что должны быть до двенадцати.
— Здравствуйте, — крикнула я в пустой проход между стеллажами, в надежде, что меня услышат, — Меня Иннокентий Павлович за литературой прислал.
— Не кричи, тут я.
Сказала огромная серая арахна, выходя из подсобки. И крикнуть я действительно не смогла, визг просто застрял в горле. Перебирая темными, почти черными, мохнатыми лапами, старушка подошла к стойке, положила на стол недоплетенное кружево и глянула на меня.
Представьте себе тарантула. Не очень приятное существо (если конечно Вы не арахнофил). Увеличьте его раз в пятьсот. Оторвите голову, и на её место пришейте верхнюю часть туловища стандартной российской бабушки лет семидесяти. Именно это сейчас я и видела собственными глазами.
Метра полтора ростом, она продолжала смотреть на меня, сдвинув очки с толстыми линзами на самый кончик носа.
— Ох, доченька, сколько же тебе еще придется так удивляться. Мир гораздо больше, чем ты раньше себе воображала, а скоро ты вообще за грани уйдешь, и там что ни день, то 'удивление'.
— Простите. — потупилась я.
Так стыдно стало. Милая вежливая бабушка стоит тут меня уговаривает, а я пялюсь, как последняя идиотка. Некрасиво.
— Ничего, — улыбнулась старушка, и поправила сползшую шаль — Я уже о тебе наслышана. Всё управление на ушах стояло, когда тебя обнаружили. Давно обращенных не фиксировали, думали уже затухла область, ан нет. Давай твой список, чего там Иннокентий накорябал.
Смущенно улыбнувшись, протянула сильно помятый и чуть порванный листок (не замечала, как сжимала его всё это время в кулаке). Бесшумно ступая шестью мягкими лапами, бабушка удалилась в библиотечные недра, а я осталась стоять и переваривать факт существования еще и таких существ в нашей бескрайней вселенной. Изредка между стеллажами мелькал её силуэт, и были слышны тихие причитания:
— Ну кто такое дает ведьмам читать? Иннокентий, чему тебя в университете учили? А вот ты где, обыскалась, как ты сюда попала, это же не твоя полка?
Через двадцать минут были собраны и торжественно вручены мне две увесистых стопки книг. Сердобольная бабушка перевязала их крепкой, как нейлоновый шнур, и приятной на ощупь, как шелк, паутиной.
— Василиса, ты заходи, как это прочтешь. Я тебе еще шесть книг приметила.
— Спасибо, Аделаида Карловна, — всё-таки вспомнила я имя арахны, — очень приятно было с Вами познакомиться.
— Пожалуйста, Василисушка, пожалуйста. — тепло улыбнулась старушка, — Ну, ступай, а то Иннокентий скоро уже сам примчится тебя искать.
— До свидания. — кивнула я, выходя в коридор, и локтем притворяя за собой дверь. Обе руки были заняты увесистыми книжными стопками.
Очень увесистыми, отметила я, поудобнее перехватывая паутину.
— Дай-ка помогу, — раздался голос в темноте за спиной, и я всё-таки вскрикнула.
Теплые чуть шершавые пальцы накрыли мои, и ловко высвободили ношу из рук.
— Валерий?
— Привет еще раз. — прошептал мужчина, целуя меня в висок.
Я шарахнулась в сторону, и чуть не влетела в стену.
— Будь, пожалуйста, аккуратнее. — раздраженно прищурился мужчина, глядя на мою реакцию.
— Верни, пожалуйста, мои книги.
— Я провожу тебя, а то скорость, с которой ты заводишь 'новых знакомых', меня начинает настораживать.
Я только открыла рот для ответа, но Валерий уже отвернулся, и бодрым шагом пошел обратно в сторону кабинета Иннокентия Павловича. И я пошла следом, отставая на полшага.
— Любко, конечно, прелесть, но я попросил бы тебя ограничиться в общении с ним чисто деловыми вопросами.
— Любко?
— Люблю Тшекинич. Блондин, с которым ты в коридоре целовалась.
— Я не целовалась!
— Но хотела.
— Да ничего я не хотела!
Стоп, сказала я себе, и вслух повторила:
— Стоп. С кем, где и когда я целуюсь тебя не касается.
— Касается. Ты моя, и никто кроме меня к тебе прикасаться не имеет права.
— Да что за бред!
Я даже остановилась. Сделав пару шагов, Валерий тоже притормозил, развернулся, поставил стопки на подоконник, и сделал шаг в мою сторону.
— Стой. Не смей ко мне подходить! — взвизгнула я.
Не слушая возражений, мужчина одним длинным прыжком оказался вплотную ко мне, сгрёб в охапку и прижал к стене.
— Василиса. — выдохнул он, как только его губы коснулись моей шеи и двинулись вверх по подбородку к моим губам.
Я извивалась как уж, пытаясь выбраться из этой ловушки по имени Валерий. Не хочу! Не смей! Я даже вдохнуть нормально не могла, так сильно он меня вдавил в стену. Висела в нескольких сантиметрах от пола, и судорожно глотала воздух, не прекращая вырываться. Но мужчина будто не замечал моих попыток.
— Васька, — я завертела головой из стороны в сторону, как сбесившийся китайский болванчик.
Еще это имя. Я Василиса! Ва-си-ли-са! А не Васька, терпеть не могу эту кошачью кличку!
Теплая рука дотронулась до коленки, и медленно поползла вверх, сминая в складки строгую серую юбку карандаш.
— Вася, — горячий шепот обжигал кожу.
Дура! Ну зачем я надела юбку?! Зачем я пошла одна в библиотеку? Сомкнула колени, сжала что есть силы бедра. Страх вновь захлестнул, и мир вокруг запульсировал.
В ту же секунду посмотрела Валерию в глаза, и четко поставленным голосом послала:
— Иди к чёрту!
И Валерий испарился, а я упала на четвереньки, не сумев удержаться на ногах. Коленки оказались предательницами не только в царстве Морфея. Схватив книги, опрометью кинулась в кабинет Иннокентия Павловича. Не замечая ничего, забежала в приемную, и быстро к двери руководителя отдела. Окрик Сиры 'Василиса подожд...' потонул в грохоте врезавшейся в стену двери.
— Вон из управления! — кричал Иннокентий Павлович, — И чтобы сегодня духу твоего здесь не было!!! Завтра в четыре ко мне на ковер!
Я застыла, вжавшись в стену и прижимая к груди книги, а мимо с каменным лицом прошел Валерий. Не оглянувшись, вышел в коридор, и хлопнул дверью.
— Василиса, иди сюда! — рявкнул Иннокентий Павлович.
Я и до этого то дышала через раз, а сейчас вообще дыхание задержала.
— Василиса?
С трудом отлепившись от стены, пошла на заклание.
Иннокентий Павлович стоял перед столом, злой как черт... Ну да, как черт: с рожками и нервно бьющим по полу хвостом.
— У меня этот Дон Жуан уже в печенках сидит! — рыкнул руководитель отдела контроля за популяцией обращенных, а потом окинул меня внимательным взглядом.
Юбка набекрень, две верхние пуговицы на блузке расстегнуты, волосы, ранее аккуратно заплетенные в косу, растрепались и нездоровый румянец горит на щеках.
— Да, ведьмочка. Всё у тебя не как у людей... Опять в грани уходила?
Я с удивлением обнаружила, что мир больше не пульсирует, но, когда он пульсировать перестал, вспомнить так и не смогла. Кивнула Иннокентию Павловичу, и вновь сжала книги до побелевших пальцев.
— Хорошо, что сама выйти смогла. Быстро учишься. Ты посиди, я сейчас к девочкам из отдела персонала схожу, отнесу формуляры. И успокоительного попрошу накапать, — добавил он, еще раз глянув на мои широко распахнутые испуганные глаза, — а то будешь на фотографии похожа не на добропорядочную ведающую, а на лань в сезон охоты. Сира.
— Да, Иннокентий Павлович? — высунулась из-за косяка секретарша.
— Никого не впускать.
— Да, Иннокентий Павлович.
Черт вышел, тихо прикрыв за собой дверь, а я принялась приводить себя в порядок. Оправила юбку и блузку, расчесала и переплела косу. Когда уже потянулась за резинкой, чтобы закрепить волосы, в приемной послышалась возня, а потом в кабинет вошел Валерий.
— Оставь меня в покое, — простонала я.
— Нет, красавица. Теперь уже поздно. — тихо сказал мужчина, плотно закрывая дверь за своей спиной.
— Что ж я тебе такого сделала? За что ты со мной так?
Обойдя стол, чтобы использовать его в качество преграды спросила я.
— Не хочу это здесь обсуждать. Это не то место, где я хотел бы тебе всё рассказать. Потерпи, скоро узнаешь.
Бросок, и он уже сбоку. Метнулась в сторону, и между нами вновь преграда.
— Долго планируешь от меня бегать? — мурлыкнул Валерий, опираясь ладонями на гладкую полированную древесину, и совсем по-кошачьи двигая плечами перед очередным броском.
— Пока у тебя мозг не заработает. — огрызнулась я, — Я не хочу быть с тобой. Найди ту, что будет согласна...
Рывок, но я снова с противоположной от него стороны стола.
— Нееееет, — протянул полубог, — Будет не так... Не так интересно. — добавил он, сверкнув глазами.
Какой же всё-таки красивый. Желание тугим узлом стянуло низ живота. Да что за... !!! Неужели я его...
Смазанное движение, и я уже в его объятиях.
— Поймал, — мурлыкнул Валерий, и поцеловал нежную чувствительную кожу за ушком, а потом зажал зубами мочку. Возбуждение прострелило тело насквозь до самых мизинцев на ногах. Чёрт!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
