Разрядив обстановку в душевой зоне, дуот Панг тут же ее накалил в спальне Эрина. Вчера он прилежно перед сном втирал мазь в спины и уши, последние к утру стали точь-в-точь, как представлялось до ужина. Ему, а не курансу Чжюилинти. Получилось как дельфинье дышло на гладкой голове — ушную впадину плотно закрывал подвижный клапан. Дуот Панг по достоинству оценил позы с головой на боку даже на жесткой и плоской подушке, от которой уши слеживались и побаливали — теперь их не стало, и уровень комфорта резко подскочил.
Переминувшись с ноги на ногу, Шюёси, не дожидаясь десятого дуота, наплевал на порядок и задал высокий темп гимнастики, как у Нариэ, как вчера под присмотром декана, который в это утро с опозданием явил глаз Виката, один из пяти. Пинг и Понг пристроились на свое место в конце парного ряда, но даже не пытались попадать в такт. А в это время Серж нахально лазал среди рискусов первой манпа(*), рассеивая внимание дуотов — Юиёц первым выбился из ритма, начав ошибаться. Что Цэё, что Цао.
Ясеневый зал протянулся мостом. Древесный рисунок — вот и весь дизайн. Белый ясень полированных стен с защитным слоем прозрачной небликующей олифы. Мелко наборный паркет из повторяющихся элементов — сто квадратов примерно три на три метра в четыре ряда, в центре которых рисунок складывался в одновременно красивый и функциональный рунный контур, призванный помогать в концентрации энергии ки в элементах эллорашэ второй ступени. Извне к каждой стороне квадрата по центру прилегали парные паркетные плитки с отпечатками ладоней — дуоту Пангу очень хотелось испробовать их содержимое, но он смирял себя. Маэну легче перевести в грубую жизненную энергию ки, а ее в намного более тонкую прану, чем напрямую. Многие предпочитают оперировать категориями маэны, не выделяя в отдельные виды ки и прану. Магическая энергия и точка. Панг же до сих пор колебался между универсальным названием и тремя разными видами, допускающими преобразование друг в друга. Сольфская школа эллорашэ и восточноарездайновская отличались еще и техниками — энергетика сольфов и эльфов имеет некоторые ключевые различия.
Внутренний коридор выводил в светлый тамбур в виде кругового сектора. Прямо напротив коридора — ствол огромного ясеня. Его густая крона крышевала как тамбур, так и зал. В ней щебетали разноцветные канарейки, бегали белки и другая мелкая живность, благотворно сказывающаяся на занятиях, и особо не мельтешащая на нижних ветвях, простирающихся потолком на четырехметровой высоте. Угол в треть круга — слева вход в сам зал, справа выход. Собственно зал не менее примечателен. Пять прямоугольных зеркал со скругленными верхними углами росли по стенам от пола на три метра вверх. Рамы из темной породы ясеня гордились мелкой рунной вязью маза, оплетающей символы мэруна, и при этом совсем не кичились декоративными элементами, во множестве рассеянными тут и там. Оставшиеся голыми древесно-белые стены смотрелись плоскими колоннами. Зал был сквозной, отчего, убегая влево, каждый видел справа себя, вбегающего на другом конце в помещение. Зеркала частично передавали картинку и звук, как если бы наблюдатель шел по дуге, касающейся кончика жилого листа Эринаседаэ, поэтому и было ощущения нахождения на мосту, вот только стоящие напротив друг друга пары показывали одно и то же изображение. Трехметровой ширины дорожка бежала по самому центру и всему периметру, причем, тренировочная зона начиналась метров через девять от входов-выходов. Разделяющие дорожки у парных рядов справа и слева были в два раза уже центральной и тех четырех, что лежали между делящими зал на пять частей голыми стенами.
Четные дуоты направо, нечетные налево. Лицом в центр, эльфы за спиной альфар, все в середине своих квадратов. Так на глазах у лучших алсов неторопливой трусцой пробегали все остальные. Выход начнется со вставших на места первыми — с Оонта и Иёйта, — и успевающие потрусят на глазах у их догоняющих. Змея, выворачивающаяся на изнанку и обратно.
Ясеневый зал по утрам служит для накопления и преобразования энергий, а не их отбора, как кленовый. Но, как и в том, здесь практикуются совмещенные с эллорашэ техники.
Согнул колени, провел стопой по линии рисунка, делая круг посолонь, сбрасывая часть силы в рунический контур. Провел другой ногой круг коловрат, снимая с дерева отданное. Стойки на одной ноге или руке, сидячие или лежачие, ладони прямые или в символах телорского алфавита. А перед глазами утренний лес вдалеке, освещаемый двумя лунами, висящим на юге Зидом и встающим за восточными тучами Ра — скоро хлынет очередной ливень. Парящий королевский орел, немногим уступающий в четырех метровом размахе более крупным царским видам. Несколько испуганных летучих лисиц, свалившихся сверху в когтистом комке — очередная драка то ли за место повыше, то ли за место в желудке крылатого охотника, все же выбравшего яркого сонного попугая, громогласно вывалившегося из гнездовья, наверняка по вине гитов.
Пинг и Понг впервые отдыхали, бодрствуя в Кюшюлю: первоочередные цели достигнуты; настроение превосходное; сон отличался крепостью, а сновидения яркостью; ничего сверхсложного выполнять не требовалось. Зеркала, подобно каманульским, показывали каждому только одного ведущего занятие прозрачного иоцена, причем в самом выгодном ракурсе. Отображался и рунический квадрат под ним, соразмерный. Тупо повторяй и будет тебе счастье. Пинг и Понг повторяли, радуясь очередной победе — через оши телу транслировались рекомендации. Не приказы или команды. Правильное положение казалось удобным, а отступ вызывал дискомфорт, не более. Никакой боли. Ничего трудного. Серж пытался в тамбуре стать белкой, в сам зал не стремился попасть.
Через десять ниций все втянулись — сотня детей, девяносто восемь процентов из которых так или иначе приняли участие в бойкоте оставшихся двух, единым организмом вела ладонью наискось вбок, закручивала воздушно-маэновый поток перед собой, прогибалась назад в позе "мостик", перетекая из него в стойку на руках и без отрыва ладоней дальше складываясь пополам буквой "л". Сложно высоким и низким, Ульху и Оюцу — рост не позволял с соблюдением правильных углов аккуратно следовать за линиями на полу, но как-то справлялись.
К концу Пинг и Понг устали физически — "расслабленное напряжение" умотало мышцы, начавшие дрожать от перенапряжения на силовых элементах, да и на согнутых углом в сто двадцать ногах тяжко стоялось. Но ради одного дуота иоцен круто не мог изменить программу, зато делал впрыски энергии в мышцы из оши — потом они на завтраке простреливали болью, отзывающейся в сопящем под сиденьем Пинга Серже.
Не было разбитой посуды, никто не ревел, требуя утешения цео — вчера все они уводили испуганных дуотов, считающих себя еще и навеки опозоренными. Шеф-повару тогда пришлось взять личный контроль над растерявшимися, и на ужине он оказался проницательнее — иоцен Эринаседаэ вновь не удосужился предупредить коллег о грозящей атаке на психику их подопечных. Звенья с восемнадцатого по двадцать третье вели себя смирнее, и пальцами никто не тыкал.
— Приветствую, алсы! — бодрым тенором обратился к рядам и шеренгам сливочносероглазый эльф.
Панговый. От висков две тонкие косички четырехпрядкового плетения перекрещивались у затылка, охватывая ничем более не стесненные воздушные волнистые волосы, лоснящиеся здоровьем и силой до самых кончиков у ягодиц, с прилегающей к спине стороны, и завязывались в смешной бантик, скрепленный заколкой-прищепкой в виде маленькой феи во флофоли и с крохотными асталами в сосках неприкрытых грудей третьего размера. Взвихривающая сила волос искусственно превышала силу притяжения, отчего они на голове стояли пышно, будто короткая стрижка со свободным зачесом назад. Дуот Панг был готов поклясться, что инс-эл прекрасно его видит — и вовсе не периферийным зрением, — и смакует произведенный эффект именно на них. Четыре простых золотых клипсы в виде миллиметрового радиуса колечек с двух миллиметровыми шариками дополняли внешние края хрящиков каждого уха. Во впадинке между ключиц покоился каплевидный кабошон тигрового глаза под цвет глаз, висящий посредством клипсовидного золотого колечка на косичках из затылочных прядей, изысканно сплетающихся вокруг кварцита.
— Аве-инс! — ответили звонкими голосами мальчики, у которых от собранной энергии все чесалось и зудело, толкая на активные действия — попрыгать там, побегать, порезвиться вдосталь, а их стоять смирно заставляли, да еще и за трапезой старшие строгими сидели, тотчас же реагируя на малейшие признаки намечающейся шалости, ведь их ауры и запасы тела полнились маэной, требующей выхода или напряженного контроля, но при всем этом общее настроение парило где-то у плинтусов зала сот.
Франту доставляло удовольствие красоваться — волосы от объясняющего задания хождения вдоль строя и поворотов гламурно волновались ветерком, всегда дующим ему в шею. Он имел право на причуды — стихиалы не менее редки, как менталоны. Две-три стихии — уже проценты, а не их доли. У Оонта есть эти задатки — его взрослый коллега числит этого дуота в своих любимчиках, судя по бросаемым взглядам, а Кюшюлю в целом усиленно защищает от тлетворного влияния Давжогла.
Распределившись по тем же местам знакомого цен-класса, алсы принялись заниматься со стихией воды. До лэнча две пары, при четырех стихиях. Номэлем, магия имен и элементов, совмещен с элементумом, стихийная магия. Парадигма элементума в довлеющей воле мага. Он обращается к стихиям, черпая от них силы, или сам продуцирует какое-то количество родственной им энергии, инкантя. Концептуальное отличие в номэлеме — перекладывание задач на так называемых духов, астральных или эфирных сущностей. Маг формулирует — они исполняют, получая от него маэну или подчиняясь силе воли. Строго говоря, элементов четыре, а дальше производные разной степени — все это связующие звенья. Если по простому, то у тех же стихий есть пограничные или устойчивые состояния, неординарные, и они имеют имена, в частности.
Янтарка жилкостная — сорт яблок. Прозрачная кожица делает спелые яблоки похожими на янтарь. Сбора урожая производят после специальной подкормки, окрашивающей крупные жилки в молочно-зеленый цвет, они покрывают плоды вкусной сеточкой. В стадии побега дерево инициируют первостихией, окрашивающей жилки листочков в характерные цвета. От этого вкус приобретает свой неповторимый оттенок и глубину. Ормахагн-тагетис — магические цветы, внешне похожие на бархатцы с торчащим в разные стороны из соцветия множеством тонких и длинных волосков. Питается такой цветок маэной, внешне окрашивая свои бесчисленные юбки в ее цвета, раскрываясь. Усики служат для привлечения мелких нематериальных сущностей. Ценится за красоту, а семейство Ормахагн в целом за магические свойства, активно эксплуатируемые в парфюмерии и зельеварении. В каждой соте стоял экранированный ящичек с четырьмя горшочками того и другого растения, в сумме восемь. Второй ящик пустовал — для результатов.
Верхние звенья прорастили семена яблонь и вырастили цветочный бутон. Вчера. А сегодня ответственный момент для нижевисящих — инициировать и провести через раскрытие. Четыре ящика приготовил инструктор, либо ментор — дуотам Оонту и Иёйту.
У янтарки жилкостной есть родовое имя, однако наилучший отклик на имя собственное. Его следует узнать. Имя растения, имя и сила элемента стихии — объединить и магически инициировать дерево. Часть, связанная с номэлемом. Ормахагн-тагетис — с элементумом, необязательно знать имя, чтобы покормить. На арканике что-то подобное делали, здесь же предстоит провести маэну по надям, выводя через чакры, созвучные с требуемой стихией, а потом не развеять или вернуть обратно, а корректно передать другому живому организму. Лепестки обязаны быть окрашенными ровно и в цвет стихии, сочный и яркий. Первая на очереди вода — лазурь юбок тагетиса, потом коричневые, бежевые и красные.
В общем, примитив-задание. Для Пинга и Понга. И для Юоёна с Аоюном. А у Хоана и Хуана определенно возникнут сложности — ярко выраженным друидам соблюсти требования непросто, ведь тот же эффект можно шутя получить другим способом. Это один из учебных моментов — гвоздь можно и вазой тонкого хрусталя забить, не разбив. Молотка под рукой может не оказаться, сам гвоздь особенный, проверка на слом, эмпирический опыт, да мало ли причин? Алс должен развиваться разносторонне.
— Алс Пинг, тебе неизвестны способы выполнения задачи? — любезно обратился инс-эл вопросом с подвохом.
Он относился к той категории, кто не брезговал самостоятельно пошить себе рабочую одежду — инструктор выглядел элегантно. В кроне каэлеса строго регламентирована одежда — на запланированном мероприятии с участием алсов одевать только в нем же пошитое, и лучше руками алсов. Цео в обычные будни рекомендовано одеваться в подарки своих подопечных.
— Я тебя смущаю, или ты не хочешь со мной разговаривать? — обидчивое удивление в мыслефразе. И на лице.
Естественно он видит предрасположенность к стихиям, ко всем. Дуот Панг на тонком плане лучился универсальностью, подтвержденной курансами, и донесенной ими до всех остальных. Больше не маячила на горизонте предрасположенность к ветру и жизни, а упругость обращала потенциал в дар. Странно было бы, не обследуй они тогда чакральную систему заодно и на предмет этой немаловажной особенности, определяющей, надо сказать — одно дело кантио, другое личная проверка с погружением. Дуот Панг превратился в ценный кадр, который желательно холить и лелеять — именно эту мысль, по предположениям Понга и согласии Пинга, Чжюилинти на внеочередной оперативке должна была попытаться донести до всех преподавателей и воспитателей. Да уж, повестка дня явно должна была включать и много другого, связанного с новеньким дуотом.
— Алс Пинг, ты не стесняйся, спрашивай непонятное. Никто не накажет за это, — терпеливо продолжал настырный инструктор.
С ним Пингу оказалось легко молчать, и смотреть пустыми глазами сквозь него, или наоборот — сквозь себя, с новым-то амулетом на переносице — действующим, между прочим, непонятным для них образом. По крайней мере, прилегающие к глазным яблокам отвлекающие сеточки они в состоянии увидеть, но понять, особенно когда в активном состоянии структура кардинально иная, затруднительно. Когда рискнут исследовать поближе?
— Хорошо, я покажу все на примере элемента ветра, но остальные постарайся самостоятельно. Хотя бы начать, ладно? — похоже, он переступал через себя. И говоря, и приветливо глядя на безухого темного.
Пинг равнодушно пожал плечами, таки соизволив обратить внимание на инструктора, начавшего с краткими пояснениями обращаться к побегу, выясняя его имя, инициировать, и все остальное по списку. Получалось у него на раз-два, за пять ниций появились и прожилки, и чудесное соцветие ормахагн-тагериса. С чувством выполненного долга, франт отвалил. А иоцен принялся втихоря шпынять шныряющего меж сот и около стен Сержа, спроваживая обратно в астрал.
Не без огрех прошло, конечно, но Пинг и Понг изначально надеялись на вот такой теплый прием, приготовившись и к худшему — не зря, оказалось. Глядя на подпрыгивающие кончики волос, Пинг жалел инструктора — невыездной. То есть невыходной или нетелепортный — за пределами каэлеса его с распростертыми объятьями ждет вернувшийся небожитель. И влияния мэллорна хватает лишь на простые стихиальные манипуляции, не выше уровня грандмастера наверно. Нет, он может пойти погулять, как магл, не инкантя направо и налево, иначе засекут и выловят. Понг многое предполагал, не решаясь спрашивать точно — к чему это знание? Сам-то ведь защищен от соглядатаев и жрецов...
