— Сперва научите, — из застывшего состояния, — потом спрашивайте за уроки. — Издеваться над слабыми все горазды, — произнесли уста дуота Панга.
Договорив, Пинг и Понг впали в болевой шок, потеряв сознание. Вместе со связками лопнуло множество сосудов, засветивших гематомами по рукам и ногам обмякших тел. Нарочито грубая работа взявших тела под контроль пар по пяти потоков, и фокусировка энергии ки в трех точках выполнена была абы как, и слова с натяжкой походили на слабый выдох. Но взрослые наблюдательней и догадливей. Пусть дуот Панг присмерти от истощения жизненных энергий — внешне от действий взрослого, — но оплеуху — победу — он получил. Задетая гордость и включившиеся тормоза соображалки родили брошенное:
— Брысь! — в сторону любопытных.
И деревянно удалился в обход. К сломанными куклами валяющимся телам, используя магический вариант мша и помощь травяного ковра, подоспел дежуривший Аонекаттао с незнакомым курансом. Аккуратно разложив, те принялись латать повреждения без перемещения в лазарет. Через деление, когда не осталось и намека на возможную боль и гематомы, курансы привели в чувства Пинга и Понга, так же магически, через сдерживавшие оши.
Лук был в фаворе. Остальное так себе, для общего развития. В следующем круге будут учить стрелять из разных положений и в движении плюс с применением магии, а для не метательного оружия все те же стойки и приемы, правда уже один тип оружия, колющее, против другого, рубящее, и подобные варианты. Но только азы — сочетать оружие ближнего боя и магию активно начнут в гимназиуме, после свободного плавания в пятой цепи, и опять же выстраивая фундамент, без здания. С использованием собственного тела как оружия полный швах, несмотря на продвигаемый культ тела и эллорашэ. Вот и составляют переложенные элементы последнего вкупе с эксплуатацией природной ловкости и верткости местную школу. Конечно, дают азы пары других, но ничего похожего на дим-мак, дзюдо или каратэ, даже несмотря на то, что удары руками и ногами в будущем будут сопровождаться магией. Хотя доут Панг на собственной шкуре испытал удары кулаком и ребром ладони, локтями и коленями — в этом пока имеющиеся знания и собственный опыт разнились. В совершенстве на выпуске владение луком должно числиться у каждого, а выбор и дальнейшее развитие стилей ближнего боя целиком ложится на совершеннолетнего — частных и коллежских вариантов хватает.
— Зачем вы это сделали? — было первым, что услышали очнувшиеся.
— Чтобы бессмысленно не растягивать боль на три деления, а всю положенную долю за раз, — насупился Понг, тут же переключивший внимание на Пинга, любя притронувшись.
— Положенную, Понг? — удивленно.
— Вы не слепая и тупая овца, куранс, не становитесь и попугаем, — буркнул Понг за спину обнимаемому Пингу, сжавшему зубы и веки. Специально тихо, чтобы любопытствующие не расслышали — сейчас на ристалище дальнослышанье не рекомендовалось применять из-за рассеивания внимания и траты маэны.
— За такое обращение положен минимум штраф, извинись, — пытаясь одернуть, призвать к дисциплине, дабы не смущал навостривших уши зайчат.
— Да ставьте уже сразу минус бесконечность, только отвяньте сейчас, а? — на сей раз вспылил срывающимся голосом Пинг, механически вставив привычное слово в транскрипции на лоре.
За игрой с Сержи альтер Пинг и Понг совсем забыли о времени — слишком заразительно они игрались, слишком весело вчетвером проводили выдавшийся промежуток. Они сами не ожидали от себя такой беззаботности и ветрености — забыть о яви! И Лейо с Зефиром сговорились не мешать. Вот в момент пробуждения и огрызнулись, наверно с досады, а может с другого — не хотелось видеть и думать, перед мысленным взором еще стояли два пушистика, живо напоминающие кого-то безумно дорогого из прошлого.
Здесь поголовно скоры на расправу, но куранс сдержался. То ли потому что пациент, которого только что лечил, то ли по иной причине. Их на все оставшиеся почти два деления оставили в покое, порывавшийся на что-то иоцен после мысленной посылки удаляющегося куранса передумал. Обед прошел в привычной тишине. Понг был задумчив и неулыбчив — Кэнэль не раздражался. Пинг безнаказанно ссутулился, лениво ковыряя суп-пюре с яичными лохмотьями и рисовую кашу с отварными овощами — единственные два блюда на своей тарелке, помимо вчерашних хлебцев, щедро наваленных в третье отделение. А вот сладким томатам в карамели с обсыпкой душистыми пряностями позавидовал, покривив губами и вздохнув — вкусный аромат, отдающийся на языке, кружил голову. Свободные баллы позволяли питаться в свое удовольствие даже незамысловатыми блюдами, ну и теми сладостями, что готовили гиты.
— Одевайся, дуот Панг, не задерживай дуодек! — сделал замечание собравший листы с описаниями утреннего будильника декан Эрина, исполняющий обязанности центуриона.
Остальные уже одели муслиновые туники. Лен грубее, шелк нежнее — первое пережили, до второго не дожили. Пинг и Понг ничего не ответили, молча выполнив указание в мановение ока. По-своему. Лоб украсил обруч, светившийся пламенем столь же сочным и ярким, как и краски м-тату. На глазах появились бликующие красно-рыжие очки — подогнанная копия из прошлого. Тело укрылось общего фасона туникой, ядовито оранжевой, огненно лоснящейся и переливающейся — крашеный паучий шелк высшей пробы. На ногах после переминания появились варадзи, почти настоящие сандалеты — попирание обувью татами на общем фоне затерялось.
— Как. Это. Понимать?! — едва не взрываясь. И на этот раз объявившие бойкот о нем позабыли, стоя с отвисшими челюстями.
— Мы подумали, что до снятия блокировки пользование разрешенным — это дурной тон, — чуть скривив рот в усмешке, произнес Пинг.
— Откуда ваши туники? — требовательно. Для верности вцепившись в них.
— Оттуда, иоцен, — похлопав по талии с отражением головного обруча.
— Все же при вас делалось, — добавил Понг, возмущенный обхождением.
— При мне вы ее не ткали! — отпуская, ошарашенный тактильными ощущениями.
— И кто тут задерживает дуодек? — философски хотел заметить Понг, но промолчал, развернувшись и понеся свое достоинство к выходу величественной княжеской походкой, в меру копировальных умений. Однако через секунду не выдержал и послал Пингу через оши.
— Дуот Панг, не думай, что так легко отделался! — за шаг преодолев метра три.
— Все по кодексу, иоцен! Отпустите! — дернул вновь схваченным плечом Понг.
Дуодек Эрина тем временем высыпал на энгаву за седзи, наблюдая издали вместе с соседским Иранэ.
— В трапезную, — зло толкнул иоцен после пары емких мыслеобразов с Ранэцео.
Раз за алсом признали право ношения артефакта, то приняли его функционал в полном объеме. Изменения делаются на глазах взрослого, могущего и не завизировать обновление. Этого трижды не произошло, плюс при публичной демонстрации удовлетворились показанным. И дважды штрафовать за одно и тоже нельзя. Примерно так в сухой выжимке из хитросплетений. Кончики ушей на фоне пшеничного пылали красным — проиграл иоцен этот раунд вчистую, о чем он еще позже узнает, а пока одно очко за собой числит еще, как минимум, иначе цвет и площадь были другими.
— Шок — это по-нашему! — не удержавшись, хмыкнул Понг, все никак не могущий начать следовать своей же директиве о соблюдении режима молчания. Перед собой он обелился тем, что свалил все на воспринимаемое издалеча.
На светлом фоне древесной трапезной и кремовых ученических туник огненные Пинг и Понг выделялись как матерые лисы средь кроликов, пастухи в лиловом невсчет.
Словесную шутку оценили слабее наряда. Следующий звук издал кто-то из девятнашек, завистливо присвистнув, а следом зашипев от воздушного подзатыльника от своего декана. Дикая зависть поселилась у большинства — дуот Панг задал моду, многие решатся потратить кэш-баллы на яркие аксессуары. Вообще все, что выделяет индивида, стоит баснословно дорого, и своим примером на занятиях взрослые культивируют это. Потому и одежда одинаковая у всех, и только блеклых расцветок талисманы в постоянной носке. Все общее! Культ тела! Ну и тому подобные постулаты, равняющие всех детей и все такое прочее. Дуот Панг нанес собой страшный удар по местной идеологии.
— Дуот Панг, — через минуту раздался вкрадчивый мысленный голос издалека подглядывающего проректора. — Поменяй, пожалуйста, одежду и обувь на выданное при поступлении в Кюшюлю.
— Не хочу, — отправил ответ Пинг.
— Почему? — через паузу короткий вопрос.
— Мое право, — вставил свою монетку Понг, удержавшись от вспомнившегося "покачану".
— Ты...
Но дальше дуот Панг решил не слушать, благо способности к менталу позволяли игнорировать и оши.
— Дуот Панг, смени, пожалуйста, цвет туники и "очков", — выделяя интонацией, — на светлые и менее яркие тона, — просьба взрослого к уважаемому им юноше. Да, именно юноше, не мальчику — и мимика, и эмоциональный фон об этом свидетелсьтвуют.
Первое мнение оказалось верным — цео сам и в тот раз, и в этот подошел. Не заморачиваясь, по умолчанию оши транслируют все мысленные переговоры на зарезервированных частотах, глуша этот диапазон для носителя. Потому Понг затруднялся сказать, подслушивал декан или нет, на таком расстоянии он без привлечения внимания не мог рассмотреть протекающие процессы в модернизированных брэмпэтэ, а Пингу слова цео просто импонировали, и он не заморачивался деталями, предпочитая верить в хорошее, с прикрытой спиной можно. Провокация удалась, подозрения опровергались, шоу продолжается.
— Хорошо, декан, — несмело улыбнувшись в ответ, ответил Пинг.
И Понг поменял гамму. Очки, не мудрствуя лукаво, изменил по вчерашнему лекалу — прозрачный оранжевый, умеренно отражающий свет. Магический окрас паучьего шелка целиком ушел, теперь ткань с полным правом могла оспорить у органзы эпитет дивная. Паутинно белесый цвет, на уровне девяноста с гаком процентов прозрачность, сильнее подчеркивающая воздушность и легкость струящейся ткани, панговый цвет пламени пряжки и центрального элемента головного обруча, ставшего из золотого зеркально полированным мифрилом.
Великолепие драпирующего уродливые шрамы декора — это очередной контраст, впихивающий во впечатлительные детские головы очередную дозу эмоций, перегружая развивающиеся мозговые процессоры. На ристалище звенья третьей цепи не могли ознакомиться со шрамами дуота Панга, да и вчера на стрельбе всем сохранили туники, которые заодно и выстирали потом порядком замусолившиеся одежки. А тут он сам выставил их на всеобщее обозрение в выгодном для себя свете, дабы вечером семнадцатые и двадцать третьи вместе с теми тетрацепными смотрели больше в сектор двадцать четвертых, чтобы подстегнуть слухи и всяческие небылицы, растревожить осиный улей, пока те стеснены аттестацией.
Инаэцео не жевал губы, не строил их в линию и трубочку, не поджимал и не дергал. Он улыбнулся по-особенному, как на шалость неразумного дитя, снисходительно, совершенно точно и ярко передав эту эмоцию через свои тонкие поля. Эмпат. И терпения ему было не занимать. И судя по часто висящей за спиной кисе он предпочитал прямой контакт. За вчерашнюю провинность одного из своих дуотов на танцах, слово за слово поругавшегося с партнершей и назло заваливший ей несколько ценных элементов, он за закрытой входной панелью по-простому перегнул мальчишку через колено и перед всеми звучно отшлепал ладонью по заду, умеючи прижигая импровизированной рукой-плетью. Больно. И унизительно, потому что получалось как одолжение со стороны пожалевшего дитя цео, еще минимум день потом обращающегося к провинившемуся как к протоцепной маляве. Яркое воспоминание дуот Панг подглядел во сне у Эёуха, которого тоже часто посещает болезненный жар в ягодицах, а подтверждение перемены отношения и так вон торчит с красными ушами, ведь только посмей отказаться от вытирания губ салфеточкой или иного проявления чрезмерной заботы — хуже будет. Нет, кисой он тоже пользуется, но когда стоит выбор между ней и штрафом, он предпочитает третье, при этом уменьшая кэш на символический один балл.
Понг не понимал, отчего этот весьма действенный метод применяют отнюдь не все деканы, и был рад своему поганенькому иоцену, так красиво и без фальши поступать, скорее всего, просто не умеющему. А Пинг подметил реакцию Инаэцео на изменения эмоционального состояния Хуана и Хоана. И оба потом не единожды в деление чувствовали ментальные обращения, как прямые, так и через оши.
Минералогия и геология ожидаемо оказались совмещенными. Каждому алсу дали поднос с камнями из разных мест Кюшюлю — пять образцов. Требовалось определить название минерала с возможными включениями и его источник, то есть где и с чем чаще залегает, желательно и область "обитания", а так же магические характеристики. Чисто на память и навыки сканирования. Все записать в кристалл.
Галечно-серый инструктор с крупой в радужке принадлежал к явным фанатикам своего ремесла — геолог до мозга костей, делающих его угловатым, да еще и ярко выраженный геомант. Его архисложная прическа напоминала каменный развал, вот-вот готовый начать шумное падение на пол при каждом шаге. Раскатистый голос гремел в знакомом овальном зале, напутствуя.
Здесь таблицы Оарудгнаф без стеснения используются в чистом виде, без заумей, как в АЗУ, например. Ну и чихать на автора-гнома — главное практичность. Хороший подход, правильный. Жаль, до химических свойств и атомарной структуры недодумались, глядишь, и не пришлось бы впихивать некоторые магические соединения, пусть и отличающиеся особой устойчивостью и другими нужными свойствами, в один ряд с элементарными. Местной химии далеко до составления формул ковалентных связей и прочего, впрочем, алхимики разработали удобоваримую систему, достаточно стройную, но с агрехами-исключениями из правил.
Дуот Панг запланировал на отдаленное будущее разобраться с этим химическим вопросом — не оставляли подозрение о когда-то открывавшейся на Глорасе идеальной таблицы составляющих материю элементов, но в последствии забытой из-за глобального катаклизма, скажем, или по иным причинам запрещенной на пантеоне.
— Какие соображения? — тактично обратился инструктор, присевший рядом с Пингом.
Другой подрастающий эльф ответил бы, что фуфло эти таблицы Оарудгнаф, но обратились не к нему, а к тактично, или не очень, промолчавшему. Хвастать тем, что знает точное время и место извлечения вот этого голыша, и того осколка, ну остальных трех довесоков истории как на ладони, что через спутниковую систему, что через информационное поле, алс Пинг не собирался. Он мог любоваться самородными друзами и гранеными или шлифованными камнями, но не испытывал нужды в доскональном знании всех свойств. Когда-то. Теперь ситуация иная — артефактор обязан разбираться.
— Хоть что-нибудь о них можешь сказать? — прервал думы инс-гео.
— Понг сможет, инс, — привычно пожав плечиками. — Много и нецензурно, — слегка улыбнувшись.
— Ясно, — мгновенно потеряв всяческий интерес к этому безухому субъекту со шрамами под паутиной.
Больше никто не приставал к бездельничающему дуоту Пангу до самого окончания пар у инс-гео. В уборной его демонстративно игнорировали, расступаясь на пути. Прямо Пинга и Понга не обсуждали, но произносимые шепотом и с ухмылкой реплики шли о полднике и реакциях млазов(*), с подачи одного из цео, на ушко коллеге заметившего о слишком большой впечатлительности семнашек. Ей-ей, они потом припомнят дуотам их распущенные языки, поддавшиеся на провокацию с уклоном в сплетни, но и от действенного метода переориентировки дум уж точно не откажутся.
