Утро началось со звука громкого поцелуя. И в точности повторилось по вчерашнему сценарию, за исключением плохо соблюдающего конспирацию Эёуха, но после пятого лицезрения затылка они вспомнили пожелание, явно отложив пытки вопросами на ночь. Все так же переливался вверх-вниз на чет-нечет цисторисовый свет клепсидр хротек. До занятия в Ясеневом зале ничего не предвещало бури.
Первый звоночек прозвенел с киямэ(*). Сольфский вариант эллорашэ, знакомый дуоту Пангу, пренебрегал многими инструментами, отводя им второстепенную роль. И вот настало время воспользоваться киямэ, кристаллическими, повышающими психологическую стойкость, закрепляющие внутреннее равновесие. Еще были каменные, деревянные и металлические. Стержни являются проводниками энергий внутрь, а не наружу, как волшебные палочки и жезла, например. Биотоки ладони — это представительская карта внутренних органов и энергетических центров. Через кисти рук чаще всего идет питающая кантио маэна, с них срывваются плетения, ими плетуться. Оттого и оказывается столь благотворное воздействие сразу на весь организм. Жаль, что техники изготовления по руке дадут только в гимназиуме — слишком мощными получаются воздействия не только из-за формы, но и благодаря индивидуально подобранным материалам под те или иные нужды эльфа, порой веками подбирающего киямэ по ладони для расширения и структурирования внутренних резервов перед тем, например, как начать инкантить особо сложное или мощное кантио или принять участие в энергоемком обряде или ритуале. Плюс ко всему из-за продолжающегося роста раньше столетнего рубежа ими не обзаводятся — увеличивающаяся погрешность быстро переходит в минус, повторная настройка плохо отражается на свойствах материала, а на жесткое соединение их с содалисом не каждый эльф идет, ведь, по сути, это заточение сущности, чьи отрицательные эманации разрушительны.
— Здравствуйте, Эринаседаэ, — неумолимо раскатился глас подпирающей небо скалы, прервав размышления дуота Панга, большей частью упивающегося каждым выполняемым движением, что проходило мимо потерявшего улыбочку иоцена, ведущего центурию через упражнения.
— Здра, проректор! — тут же ответили дети.
Иоцена предупредили буквально за минуту — он только и успел завершить очередной элемент эллорашэ, а при появлении начальства отступил вбок. Получалось трио — эльф в распашнэ с золотом, с серебром, и в жилетке. Их глаза светились, устремившись в пустоту — они глядели через зеркала.
— Поприветствуйте своего нового Хэмиэчи.
— Аве-цен! — вытянувшись струнками.
Уложенные в простую косу лилово-песочные волосы, мокро-песочные глаза разменяли тысячу лет. Тысячу лет! По мельчайшим деталям эльфы способны различать возраст, и рост не из первой очереди. Однако новый Хэмиэчи где-то на десять сантиметров возвышался над высоким проректором — под метр девяносто. Это впечатлило всех — до сих пор самой старой была эльфийка, ректор, остальной персонал не дотягивал более чем полувека до полутысячелетнего рубежа. Постоянная нервотрепка и бьющая ключом энергия из молодых означали текучку кадров — редко кто выдерживал век, за исключением высшего руководства, но и те, поднявшись из деканов, три века выдерживали. Возможно, просто в Кюшюлю такая атмосфера сложилась.
А тут такой кадр. Статный и ладный, Мужчина с большой буквы. Командир. Он одним своим видом вызывал неподдельное уважение, выметая мысли о том, чтобы перечить такому — только немедленное исоплнение любого слова. Есть такие типажи. Хэмиэчи к ним принадлежал.
— Направо, — раздался зычный голос маршала, снизошедшего до центурии. Ноги сами повернули тела. — На построение цепи бегом марш! — он не крикнул, не гаркнул, но мощный голос не терпел заминок.
Торжественный зал в виде амфитеатра, использующийся для сбора всей цепи. Между колоннами открылись восемь порталов, из которых выбежали восемь центурий, встав на теперь слегка наклонном полу. В центре уже стоял реальный проректор, а не его магическая копия, пришедшая в Ясень.
Дважды восемь по десять — эльфы, за ними альфары, потом второй дуодек, третий, четвертый, пятый. Слева в междурядье деканы, центурионы позади по центру. Семнашки построились первыми и ждали всех остальных, включая преподавателей, старающихся не проявлять недовольство из-за внезапного и незапланированного собрания в полном составе.
— Приветствую, третья цепь! — величественно.
— Здра, проректор! — ответил звонкий хор. Почтительно поклонились взрослые.
— Дуот Панг, выйди ко мне, — приказал проректор, смотря немигая точно на Пинга.
— Есть, проректо, — нейтрально.
На трех уставились сотни пар миндалевидных глаз всех оттенков светло-коричневого, зеленого, желтого, серого, голубого и оранжевого, встречались и розоватые с другими экзотическими цветами грязнокровок. Особой надеждой горели девять пар из Эрина, но их обломали.
Проректор постарался на славу — его проникновенная речь, сочиненная за ночь, полностью соответствовала теме дуота Панга, вчера заданной им оратору. Цандьбаун говорил про агрессивную реакцию на непонятное и с виду опасное, про жесткую расплату. Упоминал имена выдающихся выпускников Кюшюлю, угодивших в плен живыми кристаллами вместе с коалиционными силами. Говорил о толерантности не только к дроу, вставшим плечо к плечу с восточноарездайновскими эльфами, но и к не гуманоидным асмам в целом. Демонстрировал сцены из битвы с участием кюшюлювцев вблизи, но финал показал только издали — Сипаугри ответил ректору инфопакетом, поддержав стремление. Передал он и подборку несогласованных действий.
Цандьбаун в своем монологе сравнил дуота Панга с тем неизвестным, с чем столкнулся союз эльфов на Юзи. И на несколько секунд его объял ужас догадки, а для все остальных тишина стала поистине драматической, кроме Пинга и Понга, у которых тоже ухнуло сердце от вида наградившего их взглядом нового Хэмиэчи — тот прозрел о причастности к событиям, о которых повествовал проректор. Инструкторы с менторами и ассистентами тоже прониклись информацией.
Еще проректор говорил о том, что чужие — это гномы с Рухма, а не глорасские эльфы, родившиеся за пределами Ориентали. Что дуот Панг уродлив снаружи, а все стоящие напротив внутри — он даже обвинительно прочертил в воздухе дугу указательным пальцем.
И Цандьбаун признался всем, что хотел вчера пройти аралюксморс. Взять на себя вину перед Пингом и Понгом. И позорно сбежать от ответственности. Да-да, именно от ответственности за всех здесь присутствующих, так бы никогда и не задумавшихся о близости истинного врага, творящего бесчинства на границах, ради защиты от которых их так строго здесь готовят, так бы и продолжавших старые дрязги с западными эльфами и поисками врагов среди союзников. А угроза тотального уничтожения эльфов никуда не делась — вернувшийся коварный и мстительный бог Давжогл сосредоточил силы на Имриксе. Но долго ли выдержат прессинг сольфы, рульфы и дроу без поддержки свой прародины, Арездайна? Дал проректор и статистику отраженных нападений на Кюшюлю, и показал изуродованных в сражениях бойцов, не щадя ничью психику.
После немых сцен, проректор резко поменял тему. Перечислил дуотов, Оонта, Иёйта, Юиёца, Аёыла, Оюцэ, Егёса, Ульха, Эёзда, Сэяна, Оюф, особо отметив Унля и Озёда. И сказал, что их отныне не возьмут в космонавты, тьфу, работать ни в один каэлес, даже стражей. Звучный голос и великолепная дикция способствовали доходчивости фраз.
— Свое будущее вы взращиваете в настоящем. Дети, — уничижительно. — В первые десятилетия после совершеннолетия о вас будут судить только по характеристике из гимназии и гимназиума. При повышении звания или приеме в гильдию поднимут ваш послужной список, и справедливо зададутся вопросом — а можно ли таким верить? Поручать ответственность за судьбы других? Своим поведением, дети, вы ломаете судьбы своих цео! Их заклеймят как воспитателей моральных уродов, как взрастивших свору предателей эльфийского народа, как давжоглопоклонников, ищущих повод поссорить союзников!
— Мне стыдно признаться, что многих из здесь присутствующих я числил адекватными личностями. Зря, как оказалось. Оставшиеся полгода я буду пристально наблюдать за ситуацией вокруг дуота Панга и не премину очернить репутацию любого из здесь присутствующих.
— Ступайте на место, алсы Пинг и Понг. Кюшюлю виновато перед вами, но из-за вашего отвратного поведения никаких компенсаций не будет. Ради несовершеннолетних чужих Небесный Круг Жизни собираться не будет. У вас есть задатки, Пинг и Понг, набирайтесь знаний, глядишь, к гимназиуму сами сможете поправить свою внешность. Ваши личные вещи, появившиеся вследствие некомпетентности инс-сапеллекса, мы учтем, а их использование останется ограниченным только рамками общих правил. Но запомните раз и навсегда — неприкасаемых нет. Никому не позволительно относиться к старшим без должного почтения. Можете не иметь уважения, но запрещается дерзость, хамство и прочие непотребства, описанные в кодексе на вашем информационном мнемокристалле. Вы пока чужие для Древа Ориентали. Все вы чужие! — вдруг грозно заявил проректор, обведя рукой дугу от млазов до стазов цепи. — Истинно так! Несовершеннолетние для Древа листками не являются! Ваше положение, дуоты, лучше панговского только благодаря проведенным в каэлесе годам. Помните, как аукнется — так и откликнется, как вы травите новичков, думая о безнаказанности и дозволенности, так и вас с молчаливого согласия будут притеснять старшие, а то и сжигать подобно чумному скоту. Я сказал! — поставил Цандьбаун жирную точку всей своей речи, решив заодно избавиться от порочной практики, веками процветающей. Удастся ли?
Глава 30. Дотянуть до вечера
— Сегодня суббота и аттестация еще не окончена. Центурии немедля отправляются кушать, а вас, инструкторы, я попрошу остаться, — совсем иным тоном произнес проректор. Одним начал, другим закончил.
— Есть, проректор! — вразнобой выдали шокированные дуоты заплетающимися и непослушными языками.
Строй развернулся и на вдолбленных за годы инстинктах упорядоченно всосался в порталы, ведущие к скромно накрытым столам. Пищу никто не готовил сегодня — завтрак состоял из галет на основе сытной творожной массы на загустевшем мэллорновском меду и стакана питательного сока из смеси во главе с кокосом, помимо витаминизированной пилюли. Некогда было готовить, и некогда есть по этикету. Столы накрывали големы.
Сказать, что все поголовно выглядели пришибленными, значит не сказать ничего. И деканы выглядели постаревшими и осунувшимися — они не одобряли сегодняшних действий командования и переживали за психическое здоровье воспитуемых, подвергнутых шоковой терапии. Насыщение происходило без вкусовых ощущений, механически руки клали в рот еду, которую тот рефлекторно пережевывал и через глотку отправлял дальше по пищеварительному тракту. На фоне всех выделялся дуот Хуан, не потерявший присутствия духа, стоически воспринявший жестокую речь проректора. Оба брата помнили сны, и уже не пытались специально глазеть на Пинга и Понга, да и случайно старались не смотреть в их сторону — они интуитивно что-то чувствовали, для них слова проректора ошеломительным откровением не стали.
Инс-лайф появилась прямо перед закончившей построение центурией. Желто-зеленые волосы со сложной укладкой в сотню прядей, болотный омут глаз, неожиданно компактный рост при солидных трех веках. Она была специалистом широкого профиля, друидесса со стажем и магесса по жизни, во всех смыслах.
Излучаемая ею аура согревала, прогоняя тени слов проректора, интонации она подобрала самые подходящие для подобного случая. И описывала задание очень подробно, вклиниваясь голосом в головы, кипятившие совсем не относящиеся к аттестации мысли.
Предстояло вырастить побег сечь-травы(!!!). Ее многочисленные мечевидные листья по остроте спорили с железной заточкой. Следовало образовать на ладони водную прослойку, какая используется для известных бытовых целей в походных условиях, но с другими свойствами. Магия воды и жизни вместе с землей образуют магию природы. Потому следовало растворить в воде разные пропорции красок жизни и земли. Первый этап — подпитка корней. Побег закрывается сложенными перевернутой чашей ладонями — прослойка воды не даст сильно пораниться о листья. Затем магией восполняется объем, свободно впитывающийся в почву. На втором этапе надо поглаживающе водить руками вдоль пучка травинок, изменив пропорции красок в прослойке из воды, дабы стимулировать их рост. Собравшаяся в почве вода усвоится корнями. Длительный процесс с чередованием способов воздействия — прямого и опосредованного — для большей результативности, ведь минимум четыре куста требовалось.
Худо-бедно алсы сосредоточились на выполнении задачи. В раскинутую цео аурно-полевую сеть активно включилась инс-лайф. Взрослые правильно решили не навязываться речью и мыслями, а касания в зале сот означали переход за экран и вторжение в личную зону, что могло быть воспринято неадекватно в стрессовом состоянии. Вот они и не приставали ни к кому, двигаясь незаметными тенями, лишь обозначая свое присутствие там, где считали нужным и необходимым, но подолгу нигде не задерживаясь.
Магическое давление оказывалось столь мощное и прямолинейное, что многие алсы стали способны его осознавать. Кто-то ожесточался, из-за нервов до крови царапая ладони о сечь-траву и с поджатыми губами сбрасывая испорченную водную массу в изначально пустое ведро. Кто-то наоборот воспарил духом. Разные реакции. И непредсказуемые последствия от нового знания, ранее бывшего на уровне досужих домыслов. Хотя, по большому счету, какая разница, подтвердились слухи или нет?
Инс-лайф сменил инс-деф с распущенными серебряными волосами и карими глазами. Разрушали в том же зале сот. Ранее выращенное. Разными способами. Точнее двумя — три куста осилили считанные единицы, чего уж говорить про пять и более, а в Эрина вообще еле справились с одним — дуот Панг решил не выделяться. Поэтому задание явно изменили, помощники инструктора разнесли — сами разнесли! — деревянные бруски и ветоши, необходимые для сдачи аттестации по разрушающему воздействию, не оформленному в самостоятельное заклинание в обертке кантио.
Контроль над ситуацией выскальзывал из рук деканов — дети шли в разнос. Положение спас центурион, имеющий полномочия на серьезные вмешательства через оши. Хэмиэчи появился еще во время рассаживания после объявления задания инс-деф. И сразу же активировал подавление эмоций — бурлящие ауры стремительно остывали, накал цветов серел, чувства уходили, оставляя опустошение и равнодушие. А потом кнут воли взорвал огнешар в каждой голове, на миг принеся острую боль с приказом: "Выполнять задание, живо!" Подействовало. И дуот Панг из общей картины не сильно выпадал, поддавшись давлению — чуткость нового центуриона нельзя было недооценивать.
А Хэмиэчи впечатлял. Если перевести его внешний вид на возраст людей Глораса, то получится за тридцать, начало золотой седьмицы. Бездетные выглядят под двадцать, а родители за двадцать, приобретая степенность и значимость — дети меняют. А вот Хэмиэчи стал родителем не третьего эльфа, иначе без магических хитростей в естественном обличье стал выглядеть бы под сорок, а обзавелся кланом альфаров. При этом не важен пол чада — эльф-родитель автоматически становится покровителем, определяющим права и ветви наследования, если принимал личное участие в воспитании собственного ребенка и шагал с ним по жизни до самой смерти, что еще немного старит эльфа, оставляя ценный опыт и память, худую иль добрую. Существует множество доводов за и против, и вообще отношения между эльфами и альфарами запутаны в Ориентали, но здесь всех устраивает их уклад жизни, и даже регулярные стычки по значимым для них поводам вполне в порядке вещей. Поэтому Хэмиэчи и опасен своим опытом — он как минимум взрастил и похоронил одного сына, участвовал в воспитании внуков. Он не выбрал стезю чародея в общепринятые сроки, а видимо решил сразу отхватить Чародея или думал об омрахум — мощь дара позволяет, и ум и проницательность так и мелькают в глубине его мокро-песочных глаз, радостно и жадно подмечающих любые детали. Почему он согласился?..
