Неплохо погоняли на кухне чаи... Светлана — жена Николая, испекла множество маленьких и очень вкусных бисквитиков со сгущеннкой, и опрометчиво все их выставила на стол. К моменту, когда бабушка привела Сашу Завадскую домой из музыкальной школы, на долю бедного ребенка остались только крошки и четыре наши виноватые физиономии!
Роберт и в этот раз произвел впечатление очень адекватного и приятного человека. Увидев меня, впервые после лета, он, вместо приветствия, заявил: "Ну, ты и вымахал... и, прям, какой красавчик-то стал!"
"Красавчик"... Есть такое дело, и это весьма непривычно... В прошлой жизни, я как "молодой человек", стал формироваться годам к 16-17, не раньше. А до этого был "просто мальчик"... Мальчик с пухленькой розовощекой мордашкой, веселый и в меру проказливый, без проблем и горя. Без...
А теперь этот "мальчик", с не самой счастливо сложившейся собственной жизнью, посчитал, что он вправе вершить судьбы мира. "Мальчик", не убивший в прошлой жизни ни одного человека, теперь планирует гибель целых государств. "Мальчик", который может сгрести под себя фантастические богатства и жить, как фараоны Египта, очень этого ХОЧЕТ... но не может себе этого позволить.
Почему? Потому что "мальчик" навсегда остался "мальчиком из СССР"... С его идеями о справедливости, и о дружбе. С его понятиями, что такое хорошо, и что такое плохо. С Брестской крепостью и 28-ю панфиловцами, с Гагариным и БАМом... В "мальчике" живут "Тимур и его команда" и "Васек Трубачев и его товарищи", "звезды" хоккея и красные звезды Кремля, День Победы и гектары Пискаревского кладбища...
И не важно, что реальная жизнь отличается от того, что провозглашалось с трибун, не важно, что в последующей взрослой жизни, "мальчик" и сам переступил через эти идеалы. Важно, что он всем нутром впитал и понимает, что то, к чему стремились люди в СССР это — ПРАВИЛЬНО! К этому надо идти, и за это надо бороться. Да, не дошли, нам помешали, нас убили... И страну, и идеалы... Завоевания и память предков... И не просто убили. Втоптали в грязь...
Но...
"ПЕПЕЛ СОВЕТСКОГО СОЮЗА СТУЧИТ В МОЕ СЕРДЦЕ!!!... а значит СССР все еще жив...".
...Сердце молотом бухает в груди и лоб покрывает испарина, я прерывисто дышу, а пальцы, сжатые в кулаки, уже онемели.
"Это что за трибунный приступ пафоса и фонтан фанатизма?!".
Я с усилием разжимаю пальцы, слезаю с верстака и, разминаясь, медленно иду по пустующему первому этажу ангара, успокаивая сердце и дыхание.
"К чему столько эмоций... Сжечь нервы раньше времени — дело нехитрое, куда сложнее победить и усмехнуться на могиле врага... Как там было в фильме? "Развалинами рейхстага удовлетворен!" Вот так и должно быть... в жизни... во ВТОРОЙ жизни...".
* * *
Забавный нюанс... Мои выгоревшие на солнце волосы, почему-то продолжают белеть. Я уже превратился в "светло-русого блондина", если так можно сказать... Правда мама этому не сильно удивляется, поскольку в детстве и у меня, и у нее были светлые вьющиеся волосы. С возрастом цвет волос изменился на темно-русый, да и кудрявиться они перестали. У мамы это произошло лет в 15, а у меня в пять.
А вот Ретлуев на мои волосы внимание обратил. Пришлось рассказывать семейные предания...
С Ильясом я вижусь через день, на тренировках, ведь 21 сентября в Москве начинается финал "Золотых перчаток".
Поэтому, через два дня нам опять надо ехать в Москву. На это раз, мама отпросилась с работы и едет с нами. Сначала меня это напрягло: плотный контроль, указания что и как делать, ожидаемые "охи-ахи" на соревнованиях, необходимость отмазок для встреч с Верой. Потом, когда осознал, какие испытываю эмоции... Мдя... мог бы — набил бы сам себе рожу... mydaky!..
До возвращения домой оставалось с полчаса... Есть немного время порешать еще одну проблему. Я включаю на айфоне очередной бой Роя Джонса и, в первый раз, просматриваю его, как бы, расфокусировав зрение...
Эту новую, в себе, фиговину я обнаружил еще в Сочи. Повторить удар или прием, которые показывала Альдона, я мог правильно, практически с первого раза, если, предварительно, несколько раз его "просматривал". Традиционная тренировка такого безукоризненного и скорого эффекта не давала!
Еще на юге, я пытался сначала смотреть несколько раз в "You Tube" бои Джонса, а потом отрабатывать "видео" с Лехой на практике.
Время показало правильность подобной практики. И удачность выбранного "образца для подражания". Только, в отличие от Роя, раздражать зрителей "клоунадой" я не собирался..
Что осталось во мне от меня, а что "НЕВЕДОМЫЕ СИЛЫ" в меня вложили "дополнительными опциями", оставалось вопросом открытым. И неприятным. Я старался об этом не думать. Но... пользовался...
19.09.78, вторник, Ленинград (6 месяцев и 29 дней моего пребывания в СССР)
Сегодня у нас последняя тренировка, перед отъездом в Москву. Ретлуев давно раздумал выставлять в спарринг против меня сверстников, а мои "бои" с Лехой, были бесценны для силовой подготовки, но к реальности соревнований отношения имели мало.
Единственный, кто во "взрослой" группе подходил мне по габаритам и весу, был Леонид. Тот самый самый молодой сержант, которому я "пробил" пресс во время своего первого визита в секцию. Учитывая, что за лето я здорово вырос и поднабрал вес, мы становились идеальной спарринг-парой, но с ним меня Ретлуев больше ни разу не ставил. Скорее всего это было разумно. На меня Леонид смотрел, если и не с неприязнью, то, по крайней мере, без малейшей симпатии. Он даже, почти, никогда со мной не разговаривал, несмотря на пару моих попыток загладить "вину".
Поэтому сегодня Ильяс, впервые, надел перчатки сам:
— Поработай в полную силу, да... В голову бить не буду... только по корпусу... Поехали!
— Бокс! — командует Леха, выполняя роль рефери.
Все, кто был в зале, бросили тренироваться и столпились вокруг ринга.
"Ожидают какого-то сюрприза что ли?! Ну, перед соревнованиями неожиданностей от тренера бояться, явно, не стоит. А значит — безопасно и интересно!..".
Однако, очень быстро мне пришлось понять, что "ловить" с Ретлуевым нечего. Все мои удары шли в его защиту или в пустоту, а попытки как-то его "перехитрить", легко пресекались шагом назад. От редких ударов Ильяса в корпус я более-менее шустро уходил, но это было моим единственным достижением.
Расклад стал понятен и ничуть не комплексуя, что не могу "вырубить", чемпиона СССР, я стал выбрасывать легкие "двойки" и "тройки" в его непробиваемую, для меня, защиту .
Ретлуев понял, что я халтурю и дважды призывал бить "сильнее и резче", но я, предпочел оставить все, как есть. То есть прыгал и "плюхал"...
Тогда Ильяс активизировался сам и стал теснить меня от центра к канатам, выбрасывая длинные удары по корпусу. На это, я незатейливо повторил его же вариант с шагом назад и стал "бегать" по рингу.
Вспоминая "уроки" Роя Джонса, а главное, не опасаясь удара в голову, я продолжил "обстукивать" защиту Ретлуева с разных направлений и под разными углами.
Последний бой, великого хм... "соотечественника в будущем", который я "натренировывал" в "You Tube" был его бой с Вирджилом Хиллом, состоявшийся в апреле 1998 года. Большей частью, меня интересовал великолепный удар по корпусу, которым Джонс "убил" шустрого Хилла. Эту комбинацию я и задумал испробовать на Ильясе.
Гоняя меня по рингу, Ретлуев, как и обещал, использовал только удары по корпусу. Учитывая мой рост, ему приходилось подсаживаться под меня, да еще и с шагом вперед, поскольку "упрыгивал" я шустро, как только мог. Разнообразия у этого приема нет, поэтому траектория движений соперника, для меня, вскоре, стала привычной.
Вот во время очередного ретлуевского выпада левой я и не стал отступать, а довернув корпус влево, согнулся, практически, в пояс и... молниеносно "ткнул" соперника правой рукой в район селезенки...
И ПОПАЛ!!!
В опустившийся локоть Ретлуева...
Неожиданно мои ноги оторвались от пола и я взмыл в воздух.
— Брек... — буркнул, подхвативший меня подмышки, Леха и опустил обратно на канвас, — вредно перед соревнованиями так напрягаться.
Ретлуев, опустив руки, задумчиво меня разглядывал:
— Знал, что ты попытаешься что-то "выкинуть"... но, смотри ж ты... попал... почти... да...
— Ага... — я пытался отдышаться, — а сколько раз я... побывал бы в нокауте... если бы мы по-настоящему?..
Милиционер кивнул:
— Меньше, чем должен был бы... Сколько он?..
"Большой Брат" посмотрел на секундомер, висевший у него на шее на красной шелковой ленте и слегка присвистнул:
— Четыре тридцать две...
— Сам уже должен был упасть... — непонятно буркнул себе под нос Ретлуев и полез под канаты.
Из раздевалки Леха меня, почти, вынес. Сил двигаться не было вообще...
* * *
21.09.78, четверг, Москва (7 месяцев в СССР)
В Москве юных спортсменов размещали в гостинице ЦК ВЛКСМ "Юность", в "Лужниках". Там же разместили и меня. Ну, как "разместили"... Выделили место в номере, с двумя ребятами из Казахстана, тоже приехавшими на Всесоюзный финал турнира "Золотые перчатки".
Ретлуеву и Лехе, которые числились моими тренерами, выделили "койкоместа" тремя этажами выше. Общая душевая на целый этаж и очередь около туалетов дополняли "ненавязчивый советский сервис".
Маме, которая поинтересовалась возможностью снять отдельный номер, администратор молча ткнула пальцем в табличку "Мест нет".
Да, и по фиг! Визит в "Юность" требовался только для того, чтобы зарегистрировать мой приезд на турнир и узнать распорядок дня на завтра.
После этого, вся наша компания я, мама, дедушка, Клаймич, Завадский, Леха, Ретлуев и Роберт благополучно покинули обитель юных чемпионов и поехали, на "Волге" Эдика и "жигулях" его "коллеги" Максима, селиться в гостиницу "Россия".
Да, МОЯ "команда поддержки" выглядела более, чем солидно! У Клаймича и Завадского в Москве были назначены встречи с потенциальными музыкантами группы. Ну, а Роберта прихватили за компанию, чтобы поскорее вливался в коллектив!
Дед тоже поехал с удовольствием. В первую очередь, конечно, поболеть за внука на соревнованиях! К тому же, он уже немало был наслышан от мамы об организации "музыкального ансамбля" и ему, по-человечески, любопытно было посмотреть на наши достижения. А заодно совместил поезку и с рабочей командировкой в Златоглавую!
Встреча двумя машинами в аэропорту и размещение в "России" на "красного директора" произвели весьма благоприятное впечатление! Быстро вычленив в нашей группе "достойного собеседника", он уже, минут через десять после знакомства, оживленно общался с Клаймичем о мировых проблемах...
Дел у нас в Москве было много: впервые, собрать вместе солисток, провести "организационное собрание", определиться с репертуаром, назначить репетиции и утвердить место их проведения, то есть фактическим обозначить начало работы группы, как реально существующего коллектива.
Перед отъездом в Москву у меня, состоялся разговор с Клаймичем, на котором решались финансовые вопросы.
Во-первых, мы с Лехой привезли ему еще 50 тысяч, часть которых надо было отдавать за аппаратуру в Ленинграде, а "аналоговый синтезатор Prophet 5" Клаймич разыскал в Москве. Для меня сочетание звуков "аналоговый синтезатор" и "хренчтозаприблуда" звучали, примерно, одинаково, но то придыхание, с которым уважаемый Григорий Давыдович произнес: "Prophet 5"(!), наводило на мысль, что эта "приблуда" нам крайне необходима!
Так же, впервые, возник вопрос "зарплат"...
— Понимаете, Витя... — Клаймич устало "растекся" в глубоком кресле, поднеся к самому носу маленькую фарфоровую чашку, и по гостиной поплыл волнующий аромат свежесваренного кофе.
— К сожалению, и музыкантам, и солисткам придется платить зарплату сразу. Тот же Николай, например, сидит без работы. А вы интересовались на что он собирал в школу ребенка и на какие деньги кормит семью?
Я досадливо поморщился.
"Упустил тему... Выданные "отпускные" у Завадского, наверняка, закончились... Вон "мамонты", вообще, все спустили еще к середине отпуска...".
— Так же и музыканты, которых мы будем нанимать... Они уйдут из работающих коллективов, с реальных, подчас, очень неплохих заработков. Девочки, по-крайней мере Вера и Альдона, конечно, материально не нуждаются... там хорошо зарабатывают родители. Но если им не платить, то они не будут чувствовать, что РАБОТАЮТ. А тогда и требовать с человека, что-либо, гораздо сложнее, если вообще возможно... — Клаймич прервался, чтобы сделать маленький глоток кофе и блаженно прищуриться, — между прочим, как я узнал, у Лады папа заместитель Председателя Совета министров Казахской ССР... Так что и эта девочка... не нуждается...
Леха потрясенно присвистнул. Я тоже скорчил соответствующую рожу...
Итогом нашего разговора стало то, что Григорий Давыдович, как директор группы, будет осуществлять выдачу зарплаты участникам группы и оплату текущих организационных расходов.
Под внимательным взглядом Клаймича, я пообещал завтра привезти деньги на эти нужды в Пулково. Чувствовалось, что незнание источника финансирования, нашего свежеиспеченного директора крайне интригует, но никаких вопросов, на эту тему, я не услышал.
На самом деле, "фонд оплаты труда" получался весьма солидным! Если по минимуму, то у нас в составе группе получались: я (без точного определения должности!), директор, начальник несуществующей, пока, Службы Безопасности, ритм— и бас-гитаристы, барабанщик, клавишник, три солистки, звукооператор, техник и электрик. Итого — тринадцать человек. Резко захотелось взять еще кого-то, а то число — так себе получилось!
Если исходить из мысли, что звукооператоров и техников должно быть по двое, а так же необходимы художник по свету, гример, костюмер, бухгалтер, по паре охранников, водителей и администраторов, хореограф и кордебалет, человек на шесть-десять, а еще тройку "духовиков" и перкуссиониста, впридачу! Это еще человек тридцать.
Ну, вобщем, от десяти до, примерно, пятидесяти человек вырисовывается наш коллективчик. Не сразу, конечно, но...
"Охренеть, уважаемая редакция!".
Если зарплату усредненно считать по 300 рублей "на нос", то это составляет ежемесячно, только "фонд оплаты труда" от трех до пятнадцати тысяч рублей в месяц!
С одной стороны "до фига!", с другой, моей наличности хватит лет на десять, таких трат. Впрочем, так ведь вопрос не стоит. Да и десяти лет у меня нет... Время скукоживается, как шагреневая кожа. Черной грозовой тучей, над горизонтом моих планов, встает "Афганистан". Или с ним мириться, и пусть пока все идет, как идет... или уже пора начинать ДЕЙСТВОВАТЬ...
Точные зарплаты музыкантов и техперсонала Клаймич взялся определить сам... и согласовать со мной (быстро уточнил он).
"Интересно, будет воровать?! И если будет, то сколько?!"
Заметно погрустнев, Григорий Давыдович отставил пустую чашку и вышел на пару минут в соседнюю комнату. Вернулся же оттуда, неся в левой руке две пачки "двадцатипятирублевок".
— Вот, Витя, пять тысяч — гонорар за "Карусель". Извините, что произошла задержка. Гастроли... у них там были...
