Путь к славе. Нарциссовая мандрагора

— Сколько вы хотите за сломанный медальон Эгоистичной мандрагоры?

— Я поняла, что вы имеете в виду. Почему я должна его отдавать вам, а не делиции? Это улика, она может пригодиться в поиске Дития.

— Медальон не имеет отношения к этому мужчине. Прошу, отдайте его. Сколько вы хотите? Орле? Два? Пять? Десять? Место при графе?

Мираль нахмурилась. Ей совершенно не нравился разговор и жестикуляция нянюшки, то и дело пихавшей менестреля под локоть.

— Натеся Веминовна, ваша просьба противоречит законам. У меня нет желания преступать его, и возможно, помогать людям, пытающимся меня убить. Если вы хотите получить медальон, потрудитесь заставить меня вам поверить, — спокойно произнесла гостья.

Няня успокоилась и замолчала, обдумывая предложение.

— Зачем вам это знать? — спросила она спустя некоторое время.

— Мне необходимо убедится, что не произойдёт ничего страшного в этом случае.

Женщина кивнула и попросила Мираль сказать вознице, чтобы ехал по городу, пока его не остановят. Натася Веминовна заговорила как только карета сдвинулась с места.

Семья няни входила в состав клана Эгоистичной мандрагоры, подпольного сообщества магов, занимающихся изучением опасных заклинаний. Благодаря их исследованиям уже составили несколько пособий по защите от запрещённой магии и пособия по направлению заклятий на пользу. Сама Натая не являлась магом и до свадьбы не имела понятия о второй работе мужа. Свёкор так же входил в число магов, и после его исчезновения двадцать лет тому назад, освободившееся место должен был занять сын. Но медальон передачи силы найти не смогли. Вот теперь спустя столько времени Натася Веминовна увидела его в руках Мираль.

— Вам это не даст зацепок, а моей семье добавит неприятностей. Пожалуйста, отдайте его мне, — попросила женщина.

Гостья призадумалась. Если няня не врёт и медальон не имеет отношения к проделкам Дития, нет смысла рушить чужую жизнь. Какова вероятность того, что это знак, а не выплёскивание эмоций? Мизерная на самом деле.

— Держите его. — Менестрель достала медальон и протянула его женщине.

— Сколько вы хотите за молчание?

— Нисколько. Я вам верю и не хочу рушить жизнь.

— Да хранит тебя Геньши, дитя, — обрадовалась женщина и попросила кучера остановиться.

То ли она забыла, что карета далеко от усадьбы, то ли не торопилась туда. Выскочив на улицу, Натеся Веминовна быстро зашагала в обратную сторону. Менестрель наблюдала за ней, пока кучер не поинтересовался дальнейшим путём. Мираль очнулась и назвала адрес Атальи.

Глава 6

— Жива-здорова? — вместо приветствия спросила гусляр, когда Мираль появилась у неё на пороге.

— Нападение Дития мелочи по сравнению с тем, что произошло дальше. Впустите?

Аталья посторонилась. Заперев дверь, хозяйка достала из-за шкуры разноцветные фигурки и вручила их детям с условием, что они сядут в углу играть. Малыши дали матери обещание и сразу устроились на ковре. Гусляр прошла на кухню.

— Рассказывайте, что желаете. Ох, как я корила себя, что не позвала вас с собой. Муж, извозчик, мигом добросил бы до гостиницы.

— Что произошло, то произошло, — ответила гостья.

Мираль рассказала Аталье о нападении Дития, как лекарь советовал ей отдыхать неделю, а перед уходом из "Пушистого ельника" передумал. Про коляску и лекарства, предоставленные графом и их предложение служить до Матушкиного дня.

— Всё так быстро произошло, я теперь не понимаю что делать, — вздохнула девушка.

— Для начала дать концерт. Согласна, карьеру на старте портить не стоит. Лекарства, что выписал Люсав, это, кстати, личный лекарь графской семьи, только создают иллюзию здоровья. Они создавались на время боевых действий. Завтра вы будете лежать пластом, придётся либо пить снова, либо набираться сил обычным способом. Второе лучше, иначе придётся жить на лекарствах. Из этого вытекает, что неплохо согласиться на предложение графа. Заключите договор до праздника, проверьте, чтобы там чётко прописали ваши обязанности и все данные графом обещания, чтобы по истечении договора не возникло претензий.

— Какие могут возникнуть претензии? — удивилась Мираль.

— Всякие, например, окажется, что лекарства надо оплачивать вам. В законе о менестрелях не сказано, что лечить надо бесплатно. Наш граф давно мечтает о воспевателе себя любимого, вот и зазывает всех понравившихся к себе, предлагая интересные условия. Вы не первая, но предшественники все оказывались любителями свободы, и сбегали до подписания контракта.

— То есть это они подстроили нападение Дития? — по спине девушки побежали мурашки.

Аталья расхохоталась. Так сильно, что на глазах появились слёзы.

— Нет, конечно, — ответила женщина, отсмеявшись. — Они воспользовались случаем. Не удивлюсь, что после праздника у Сотьки случился приступ, и его учителя послали за врачом. Тот в курсе желания хозяина иметь воспевателя, и предложил Люсаву вам помочь.

— Считаете — принять.

— Да. Вас полностью вылечат, уверена, граф сделает всё, чтобы вы смотрелись лучше всех на празднике. В этом году у него собираются ближайшие соседи, так что Севолод Корелович захочет обойти их. Главное, дороги успеют высохнуть, если дождей не будет. Запись в грамоте тоже лишней не бывает.

— Хммм...

— Беглеца этого поймать смогут... — добавила Аталья.

— И нужные книги чудесным образом найдутся, — закончила Мираль. — Я с вами согласна. Так будет лучше. Миру похвастаюсь жизнью во дворце. Ему такое и не мерещилось.

— Вот и отлично. Жду после выздоровления. Сейчас давайте обедать, в усадьбе-то небось не кормили.

Гостья скромно улыбнулась, подтверждая её слова.

Лекарь уже ожидал в гостинице. Он вновь осмотрел девушку, отметил уменьшение синяков. Перед уходом Люсав Демянович поставил на стол баночку с травяным сбором, наказав выпить его сразу после концерта.

— Чтобы с утра вы могли двигаться. Сегодняшний отвар отнимает много сил у организма, но заметно это будет только, когда действие закончится, — объяснил мужчина.

— Это такое средство дают воинам? — поинтересовалась менестрель, вертя в руках пустую кружку. Пара капель лекарства упали на запястье, и девушка слизнула их.

— А вы разбираетесь в этом, как я погляжу, — хмыкнул мужчина.

— Отец — защитник Алидванской крепости, я росла среди солдат.

— Это заметно. Теперь отдыхайте, пока лучина не догорит, а потом можете репетировать. Я буду внизу, остаюсь на ваш концерт. На всякий случай, — добавил лекарь после паузы.

Люсав Демянович подхватил сумку и покинул комнату. Мираль скинула сумку с курткой на стул и легла на кровать. Она хотела что-то узнать у лекаря, но не могла вспомнить. Про лекарство и состояние здоровья узнала. Говорить о предложении графа не стоит, целитель однозначно на стороне хозяина. О Дитии говорить надо с делицией или стражей. Узнать, кто пришёл вчера ночью и зачем? Это не этично. Девушка помнила, это нечто важное, но что такое она могла забыть.

Мираль резко села на кровати и тут же сморщилась от боли. Уже аккуратнее она надела домашние туфли. Охая, побрела к двери и выглянула в коридор. Лекарь, на её счастье, не успел спуститься, а беседовал с постояльцем. Тот яростно жестикулировал и подробно рассказывал о болезни. Люсав Демянович внимательно его слушал и в нужных местах кивал.

Девушка подошла ближе и аккуратно тронула за плечо. Лекарь вздрогнул и обернулся.

— Тяэли, мы слишком громко беседуем? — спросил он.

— Нет, я хотела уточнить о побочных действиях лекарства. Наедине, — добавила Мираль. Ей совершенно не хотелось, чтобы посторонние были в курсе её проблем.

Люсав Демянович извинился и вернулся в комнату менестреля.

— От лекарства бывает забывчивость или выпадение из реальности?

— Нет, таких эффектов не замечено. В каком смысле выпадение? — решил уточнить целитель.

— Как утром. Я задумалась и будто перенеслась в мир фантазий, пока меня не вернули обратно. Это повторилось ещё два или три раза.

— То есть вы не задремали утром? Уверены? — нахмурился лекарь. Мираль кивнула. — Тогда завтра я позову псимага. Внешне вы здоровы, признаков сотрясения нет. Посмотрим, что скажет он. Не беспокойтесь, я позову лучшего в городе. Ко Дню Матушки вы вас полностью вылечим.

Люсав Демянович подмигнул и вышел. Мираль передёрнулась, нижнее платье на спине у лопаток намокло. Целитель прямым текстом сообщил, что её задержат до двадцать второго дня Рожденца вне зависимости от её решения.

Девушка подсчитала имеющиеся средства. Ровно столько чтобы оплатить место в конюшне и купить еду в дорогу. Если попросят вернуть за лечение, она не расплатится даже, если будет месяц целыми днями петь на главной площади. Остаётся только принять предложение и проследить, чтобы служение оказалось ей по силам. Будут настаивать остаться, можно выторговать отсрочку, на свободе легче скрыться, решила менестрель. Она в очередной раз отметила, что мысли нынешним днём мрачные, а это не к добру.

Пока девушка размышляла, лучина догорела, и в коробочке раздался хлопок. Лекарь оставил напоминание о конце процедуры. Мираль аккуратно встала. Самочувствие улучшилось, пальцы, как и прежде, ловко перебирали струны, и боль не отдавалась в руках.

Девушка настроила струны, исполнила новую песню, убедившись, что голос слушается. После этого взялась за составление списка песен. Сначала процесс шёл с трудом. После четырёх песен, менестрель не могла сообразить, чем продолжать концерт. Просить людей сейчас бессмысленно, они не знают репертуар. Ждать вдохновения на месте опасно, может не прийти. Целесообразнее расписать два часа и изменять уже на месте.

Не заметно Мираль снова перенеслась в мир иллюзий. Концерт прошёл замечательно, зрители выстроились в очереди за автографами, чтобы запомнить её имя. Граф расщедрился и отменил жёсткое условие работы на себя, и просто так заплатил за лечение. Всё выглядело очень реальным, менестрель даже вытянула руку вперёд и нащупала протянутый листок. Кажется от графа... Мираль моргнула, иллюзия рассеялась, а девушки трясли за плечо.

— Юный граф желает вас видеть, — повторила служанка, нагибаясь за упавшими листами.

— А? Пусть заходит, — ответила менестрель.

Женщина широко раскрыла дверь и пригласила гостей войти.

— Такая маленькая комната, меньше нашей кладовки, — удивился мальчик. — О, тяэли Мираль, как самочувствие? Лекарь батюшке сказал — надо исследовать, а то вы очень плохи.

— Не сказала бы, что всё так плохо. Устала, мышцы болят, потом буду приходить в себя, а сейчас держусь на зельях.

Менестрель предложила гостям располагаться и освободила стул. Мальчик сел на него, а учитель остался стоять около двери.

— Всей семьёй приехали? — поинтересовалась Мираль. — Где нянюшки?

— Они во дворце. Мы на такие торжества без них ездим. Только родители, Нисар, и близкие слуги, как учитель, — улыбнулся Сотялав. — Вам здесь нравится жить?

— Вполне устраивает, я привыкла как раз к таким комнатам.

— Места маловато, я уверен, комната побольше вам тоже подойдёт. Так, учитель?

Вевол, краснея, согласился с ребёнком. Мираль подумала, молодому человеку не удобно, что хозяин хочет заполучить вольного менестреля и заставляет слуг принимать в этом участие.

— Книги не нашлись? — поинтересовалась менестрель.

— Их и не искали, — беспечно ответил Сотялав.

— Как только прочитают, сразу вернут, — добавил наставник. — Хозяин тщательно следит за сохранностью книг. Мираль, неужели ваша карьера настолько важна для вас?

Гости так внимательно посмотрели на девушку, что ей показалось, они пришли сюда только ради одного этого вопроса. Менестрель перебрала струны и ответила:

— Лучше я месяц пролежу в кровати потом, чем подведу людей сейчас.

— Кого вы подведёте? — удивился мальчик.

— Гостей концерта.

— Так скажите, сейчас не могу. Батюшка так всегда поступает.

Мираль захотелось высказать длинную речь о настоящих мастерах и ответственности, но передумала ребёнок, слишком мал и получает всё готовое. Он не поймёт мук простых людей.

— Я не граф, — только и ответила менестрель.

— Да, вы — тётенька, — рассмеялся Сотялав.

Мираль отложила гитару и развернула листы пергамента. На нём крупными буквами были записаны песни из репертуара. Гости притихли и молча следили за движениями менестреля, подтверждая её мысль.

— Если больше нет вопросов, можете покинуть комнату, — заметила девушка.

Вевол оживился. Краснея, он предложил графу послушать совета и ее не мешать репетиции.

— Ещё будет время пообщаться, — добавил в конце учитель.

— Увидимся на концерте. — Мальчик вскочил со стула, обнял Мираль и выбежал из комнаты.

— Ребёнок, — смущённо прокомментировал Вевол и тоже покинул девушку.

— Ничего не понимаю, — пробормотала Мираль. — Пришли узнать ответы и на вопросы или проследить за тем как веду себя. Вот так на девятнадцатом году жизни и обнаруживаешь, что не понимаешь другой пол.

Девушка попыталась сосредоточиться на песнях, но у неё не получилось. События последних дней не давали покоя. Знакомство с менестрелем, встреча с врагом детства, неожиданная удача с графской семьёй, обернувшаяся договором на полторы недели. Верные слуги то ли выполняют некий приказ, то ли стремятся действовать по-своему. У Мираль голова разрывалась от мыслей и предположений, но интуиция шептала ей, всё так, но некоторые догадки не верны. Менестрелю захотелось самой во всём разобраться. Девушка собралась быть предельно осторожной, а это значит, сейчас необходимо отключить все посторонние мысли и отрепетировать часть песен и заготовить речь для выхода.

Концерт Мираль понравился. Гости танцевали, подпевали народные песни, а в перерывах между ними задавали разные вопросы или делились мыслями. Менестрель чувствовала полную отдачу от зала, а не только свою. Ей очень понравилось состояние, когда понимаешь — творчество находит отклик. Девушке начало казаться, что её точно запомнят и будут приглашать сюда выступать.

Два концертных часа пролетели очень быстро. Мираль не устала и была готова продолжать, но трактирщик попросил её завершить мероприятие. Девушка пожелала всем удачи и скрылась на кухне. Сазар Вялавович отдал деньги за концерт, а его жена поставила тарелку дымящихся овощей.

В этой тёплой комнате рядом с заботливыми трактирщиками Мираль почувствовала спокойствие и уют. Словно из холодного зимнего леса она вернулась домой к горячему камину, пледу и чаю.

Покой длился немного. Граф передал через слугу просьбу зайти к нему сразу после ужина, не откладывая.

— Деточка, да ты как на виселицу идёшь, — всплеснула руками жена трактирщика, когда Мираль поднялась из-за стола.

— Почти, — ответила менестрель.

Она взяла гитару и в сопровождении служанки поднялась на второй этаж в комнату у дальнего конца коридора. Там девушку уже ждала графская семья с лекарем, наставником и тремя лакеями. Все обрадовались, когда Мираль зашла. Настолько искренне это выглядело, что девушка усомнилась, не разыгралось ли у неё воображение от усталости и последних событий.