Египет. Легенда затерянной пирамиды

* * *

Она сидела перед древним источником — даром Реи-Кибелы первой из своих жриц. Этот удивительный родник показывал своей хозяйке все, что она захочет: любое место, любой мир, любое время...

Жрица провела рукой над водой. Прошептала заклятье. Водное око покрылось рябью, замелькали земли, и появилась девушка. Прижавшись к стене, она в полумраке что-то шептала.

"Нет! Слушает и повторяет! И что же это там делается?". Амира проводит рукой, слегка касаясь воды тонкими пальцами. Изображение смещается, открывая раскачивающегося на коленях сухонького старичонку, что завывает и бормочет у водного портала.

"Ну — ну! Все ясно! Заклятье вызова и управления зухосами! Так, так!" Она смотрит, как девушка, сдвигаясь, попадает в ловушку...

— Да что ж ты вытворяешь, глупая?

— Думаю, она учится.

Голос немного мурлыкающий. Из солнечного блика на листве появляется черная когтистая лапа и мягко ступает на ветку. Затем, из ниоткуда выглядывает довольная усатая морда и, сверкнув клыками, хищница делает прыжок на землю. Уже в воздухе материализуясь полностью.

Изящная черная пантера подходит и заглядывает в источник. С минуту смотрит на происходящее.

— Ну, так и есть! Я тебе уже тысячу раз говорила, что она жаждет знаний! Почему ты не заберешь девочку к себе?

— Не могу, Эрия, не могу! Богиня запретила. Строго — настрого! Даже появляться перед ней, не то, что разговаривать. Я не могу и не хочу рисковать силой. И потом! Если я заберу Нефрет, а богиня отнимет у меня силу, то чем же я смогу помочь девочке? Должен быть иной выход! — Легкий жест, и изображение сместилось во времени, показывая, как утром девушка спешит на воздух. Кивнув, Повелительница Бурь, погрузила рубин в воды, отключая око.

— Ты знаешь, что часто забываешь его выключать? — Поинтересовалась пантера, вытягиваясь среди цветов, равнодушно ломая и сминая нежные лепестки. Зевнула и, зажмурив глаза, как будто нечаянно, дернула лапой, ударом сбив раскрывшийся бутон розы.

— Эрия! Ты что вытворяешь? Да у меня три жрицы в полуобмороке до сих пор, после восстановления сада...

— Да! Я утром была несколько раздражена...

— Раздражена? Высокомерное чудовище! Ты разнесла мой сад в клочья!

— Да?

— Ты даже деревья повырывала, не говорю уж о цветах!

— Мы не о том, Амира! Не уходи от разговора! Девочка хочет учиться! Ты часто забываешь выключать Око и я слежу за ней. Она собирает знания по крупицам!

— Хорошо! Я дам ей учителя...

— Учителя! Так, так! И кого же, если не секрет, — она изящно потянулась, выгнулась и хлестнула себя хвостом по бедру, снося еще один бутон.

— Эрия! Я все вижу!

— Но ты же стоишь ко мне спиной!

— Я слышу, как они кричат! Это мешает мне думать.

— Кричат? — Пантера принюхалась, потом внимательно всмотрелась в очередной бутон, — ты спятила? У них же нет ртов! — Авторитетно заявила она, — можешь сама посмотреть! Им просто нечем звать на помощь!

— Тебе триста лет! А ты все, как дитя малое! Естественно, что они не кричат языком! Ты же сама учила меня магии...

— Ты чего замолчала? Продолжай! Тебе что, помочь что ли? Эрия — ты такая умница, такая славная.... Ну? Я надеялась выслушать парочку похвал и тройку, другую благодарностей. На колени, конечно, можешь не вставать, я же все понимаю, ты — верховная жрица, вдруг, кто из подчиненных зайдет, но ты же знаешь, как я люблю, когда меня хвалят.... Эй! Ты чего? Отпусти ухо!

— Эрия! Ты — гадкая девочка! Оставь мои цветы в покое, а то я с тебя шкуру спущу!

— Брось! Я бессмертна! — Пантера вывернулась и отползла подальше, от сидящей женщины, — Так до чего ты там додумалась?

— С чего это ты взяла, что я...

— Так ты всегда вцепляешься мне в ухо в такие минуты. Нет бы, мягко почесать, сразу драться!

— Извини! Я вот тут подумала о кошке.

— О кошке? Тебе меня мало, что ли? Давай отпрошусь у Кибелы на парочку годков. Враз надоем!

— Да нет! Я говорю, — она щелкнула пальцами, вызывая одну из младших жриц, — о кошке — учителе! Разве не гениально?

— Я ж говорю, — пантера вытянулась, положив морду на лапы и подставив солнцу черную бархатистую спину, — совсем спятила!

— Кошку мне! — Женщина, пришедшая на зов госпожи, кивнула, испуганно стрельнув глазами на черное изваяние, поигрывающее литыми мускулами на травке, и удалилась быстрее, чем пришла. — Так вот! Мы дадим ей дар слова, уговорим войти в нее душу одной из ушедших жриц и отправим к девочке! На кошек, если они не так крупны, как некоторые присутствующие здесь (не будем показывать пальцами), никто не обращает внимания!

— Постой, постой. Я правильно тебя расслышала? Дадим дар речи?

— Ну, ты же говоришь!

— Меня сотворила богиня!

— Не вредничай! Я знаю, что ты очень любопытна, и подслушивала все заклятья. Покопайся в памяти!

— Предупреждаю! Затея — так себе! И грозит крупными неприятностями...

— Эрия! На сегодня ты уже задолжала мне два куста роз! И я точно знаю, что если отрубить тебе хвост и капельками крови сбрызнуть цветы, они вернутся в первоначальный вид, так как в твоих жилах течет чистая магия!

— Ну, ну! Зачем так грубо? Причем тут хвост? Фи! Как низко! Как подло! Отрубать хвосты беззащитным животным...

— Это ты-то, беззащитная? Не смеши!

— Ну, сама посуди, кто я и кто...

— Эрия! Не тяни время! Мое терпение и так на исходе!

— Да, вспоминаю я уже, вспоминаю.... Как там... Ветры южные...ветры...

— Госпожа?

— Да?

— Кошка... как вы просили. — Девушка спустила на землю хорошенькое существо, светло-рыжее и пушистое.

Кошка изящно подняла хвост, принюхалась и чихнула. Встряхнулась и спокойно направилась к громадной хищнице...

— Так.... Как же.... А! Вот! Вспомнила! Пожалуй, и впрямь понадобится моя кровь. Поймай ее! Несколько капель на ее язык, пустяковое заклинание и — О — ля — ля! Ты будешь знать обо всем, что думает это глупое создание!

Амира встала и двинулась к киске, когда та громко фыркнула и сделала поистине удивительный, для своих размеров, прыжок. В полете, она увеличилась почти в пять раз и, приземлившись возле Эрии, прошипела:

— Ты кого это дурой назвала, безмозглая?

Пантера, пребывавшая в задумчивости, не в силах решить: откуда же ей не жалко будет извлечь парочку капель крови, вздрогнула, переворачиваясь со спины, вскакивая сразу на все четыре лапы, и отпрыгнула в кусты.

— Добрый день, Бастет! — Амира подхватила кувшин молока буквально из воздуха, и уже с улыбкой протягивала его большой разгневанной киске. — Рада тебя видеть!

— Да? — Тело слегка вытянулось и перешло в человеческое, изящно взметнув реальность так, что присутствующим показалось, что шкура просто превратилась в ткань, колыхнувшись на ветру. — Тогда, и я рада! — Она приняла кувшин и жадно отпила несколько глотков, вызвав голодное бульканье в желудке Эрии, которая наблюдала за всем из роскошной кроны мирта. Утерев мордочку, богиня улыбнулась, сверкнув на солнце великолепными клыками, и поинтересовалась, — Дашь блюдце?

— Конечно! Держи! — Изящно-хрупкое, расписанное замысловатыми узорами с позолотой и ляпис-лазурью, оно явно было очень дорогим. Богиня заурчала, наливая в него молока. Право слово, ей так мало надо для счастья!

Жрица спокойно села на расстеленную циновку, зная, что на низенький стульчик, на котором она сидела только что, присядет Бастет, как более высокая по рангу и положению. (И то хорошо, что не требует принести трон!). Пантера осторожно глянула вниз с ветвей высокого дерева, куда взлетела со скоростью, просто поразительной, для животного ее комплекции и веса! Она пыталась решить — стоит ли набраться наглости и попросить и себе порцию молока?

— Эрия! Оставь нас! — В нежном голосе богини зазвучала сталь. Пантера заскулила, — Я не сержусь. Но ты — на редкость болтлива! Брысь отсюда! За заклинание получишь по ушам от хозяйки!

— Но, я не... Я же не...

— Но собиралась!

— Я? Это же Амира!

— Брысь, я сказала!

Пантера обиженно подобралась, щелкнула хвостом, открывая дверь в мир Мертвых и с места влетела в него в грациозном прыжке, исчезнув в воздухе.

— Выпендрежница!

— Бастет! Ты всегда желанная гостья! — Амира улыбнулась, — но Эрия и впрямь не виновата. То — моя вина! — Она склонила голову, лукаво глядя, как чинно кошка макает язычок в молоко, точно зная, что она получает от него удовольствие. Жрица сама готовила его утром для Эрии, добавив в жидкость меда и перелив его в сосуд, наполненный ароматом розового масла.

— М — да! Знаю! Я не скажу Кибеле. Просто пугнула ее, чуть — чуть! Какое у тебя вкусное молоко...

— Спасибо! Если хочешь, я прикажу ставить такое же у твоей статуи каждый праздник.

— Отлично! — Мурлыча, богиня принялась аккуратно лакать молоко, держа блюдце обеими руками и скромно глядя вниз, словно бы следя за серпиком солнца в молочной глади.

— Бастет? Ты ведь пришла не за этим!

— Да! — Розовый язычок слизнул капельку с усов. С хорошо видимой неохотой опустив блюдце, она взглянула на Амиру, — Ты не должна искать учителя для Нефрет.

— Нет? Но почему? У девочки есть сила, и...

— Вот именно! И! Нефрет не отдадут тебе! Она останется в Египте!

— Но, как же...

— Осирис сведет ее с Имхотепом. Он — величайший маг этого столетия и очень хороший учитель. Слышала о нем?

— Да, да. Конечно! Подожди! Но, это значит, что...

— Да. Тебе продлят жизнь и молодость еще на сто лет, пока ты не воспитаешь новую Повелительницу Бурь. Впрочем, — богиня окинула жрицу доброжелательным взглядом. — Ты молода, здорова, хороша собой. Ты можешь сама родить новую...

— Нет! — Амира невольно подалась вперед, резко перебивая собеседницу.

— Ну, как знаешь! Я сказала все, что должна была сказать. Спасибо за угощение! И еще, — она встала, поставив блюдце на стульчик, и расправила платье.

— Да?

— Амира! Оставь в покое Джосера! Не играй с богами! — Кошка наклонилась, заглядывая в глаза, коснулась ладонью нежной щеки женщины, — поверь, девочка, ничем хорошим такие игры для людей не заканчиваются! — И, без перехода, — Отдашь блюдце?

— Бери!

Кивнув, Бастет шагнула к кустам, резко, на глазах, уменьшаясь, покрываясь шкуркой. Прыгнула и скрылась в зарослях шиповника.

— Кошку оставь!

Кусты вздрогнули, и оттуда выглянула умненькая мордашка. Мяукнув, кошечка подбежала к жрице и принялась тереться о ее ноги, скромно намекая на угощение. Амира задумчиво погладила зверька по спинке. Протянула руку к кувшину и услышала легкий щелчок. Кувшин под ее пальцами дрогнул, и растаял без следа, оставив за собой быстро исчезающий аромат розового масла.

Кошечка подбежала к стулу, на котором стояло блюдце. Увы! прямо перед ее удивленной мордашкой, оно исчезло, вызвав испуганный визг.

Амира рассмеялась.

— Приятного аппетита, Бастет!

ГЛАВА 5.

Всю ночь неподалеку выли шакалы, им вторили гиены. Непонятно было, кто же из них жалуется, хотя причин этих жалобных стонов была ясна — не многие из них сумели урвать кусочек от утренней добычи льва.

Сам добытчик, лежа на дереве, лишь время от времени, прядал ушами, реагируя на выступления ночного хора саванны, но глаз так и не открыл, продолжая мирно спать даже тогда, когда мелкие хищники переместились под самые ветви укромного лежбища.

Возможно, именно из-за поднятого мелочью шума, он и не услышал, как невдалеке обустраивали охотничий лагерь фараона. Конечно, если бы он захотел, то смог бы заметить невдалеке марево от десятков костров, что ограждали отдых людей от ночных обитателей и хищников. Но лев сладко спал, давно привыкший к самым необычным и, порой страшным, звукам жизнедеятельности саванны.

Утро пришло неожиданно. Оно было тем интереснее, что само по себе пробуждение было восхитительно приятным. Его разбудил нежный возбуждающий аромат, что принес с собой легкий ветерок, аромат молодой самки!

Еще не открывая глаз, самец втянул этот аромат, широко раздувая ноздри и потянулся. Да! Он не ошибся! Она была где-то рядом...

Сладко зевнув, зверь открыл глаза и осмотрелся. Изящная молодая львица, явно ничего не опасавшаяся, ходко трусила мимо него, направляясь в сторону небольших зарослей кустарника. С его высоты, черноголовому красавцу была видна и конечная цель ее путешествия — небольшое стадо газелей. Решив, что сегодня — замечательный день, хищник осторожно спустился с дерева, направляясь наперерез юной прелестнице.

Он перехватил ее неподалеку от стада. Есть еще не хотелось, хотелось внимания красавицы! Зная, что он — хорош, самец вынырнул из зарослей с наветренной стороны — пусть почует запах его великолепного тела!

Самка настороженно замерла, почуяв чужой запах и огляделась. Она принадлежала к прайду, что контролировал эту территорию. Будучи дочерью одного из самцов и женой другого, она была неприятно поражена чуждым запахом.

Когда черноголовый лев в самом расцвете сил выпрыгнул из зарослей кустарника и застыл, давая ей возможность "полюбоваться" на себя, дама испытала скорее удивление от его наглости, чем восхищение от его стати. Хорош, конечно! И черен! Но, у нее уже есть друг и "спутник жизни", и этот спутник охотился сейчас где-то неподалеку!

Прежде, чем она успела подать мужу сигнал опасности, он сам учуял пришельца. Мощный рык, пугая мирно пасшиеся стада, возвестил о том, что хозяин знает о присутствии соперника.

Одним могучим прыжком, перемахнув заросли, что отделяли его от места действия, самец замер перед чужаком, оставляя самку за своей спиной, отгораживая ее от опасности.

В первый момент наш знакомец был очень удивлен: красавица проявила скорее обеспокоенность, чем заинтересованность его персоной. Впрочем, когда, оповещая о своем присутствии ревом, меж ним и прелестницей встал ее друг, далеко не слабый самец, все стало ясно само собой. Леди была занята!

Утро стало великолепным. Он был сыт, отдохнул и был полон сил, и он намеревался очень близко познакомится с юной леди, а то, что у нее уже есть друг, готовый сражаться, лишь придавало остроту приключению. Двойное удовольствие: сначала драка, затем нежное утешение самочки!

Хозяин напряг мускулы сильного тела и оскалил клыки, давая понять чужаку: тот зря сегодня вообще проснулся! Их рев слился в один громоподобный рык, что пронесся по опустевшей саванне, заставляя вздрагивать листву деревьев.

Хищники одновременно ринулись в атаку, два могучих тела сшиблись в воздухе, сплетаясь в смертельных объятиях: клыки погрузились в плоть, когти рвали атласные шкуры.

Самка хотела уйти, но, заслышав хруст костей от удара о землю, замерла, заинтересованно разглядывая сражающихся. Она уже не была так уверена в том, кому же она желает победы.

Пасть ее наполнилась слюной, с увлечением она следила за ходом поединка, впервые из-за нее дрались! Она была польщена, взволнована, счастлива! Забыв о голоде, львица гордо и надменно взирала на "турнир" в ее честь, лишь хвост нервно бился о бока, выдавая напряжение, охватившее ее в этот момент.

Рывок, удар, трещат кости, рот наполняется "вкусом врага"! Здорово! Ему удалось извернуться и капкан объятий распался. С минуту они стояли, тяжело дыша, напряженно глядя друг на друга, оценивая повреждения — свои и соперника. Силы были равны, никто не хотел отступать.