Красный туман (от 7 апреля)

Имаскар был так измотан, что не удивился смерти старика. Он поддел мертвеца носком сапога, кое-как перевернул его на спину. Хронист таращился в пасмурное небо остекленевшими глазами без зрачков. Его рот был широко распахнут, а лицо искажено таким ужасом, что архат невольно попятился. Старик был мертвее мертвого, и убил его не кинжал, и не стрела.

Имаскар осмотрелся, хотя после пережитого, взгляд не вернул былую остроту. Цветастые вспышки мелькали перед глазами, прикидываясь то девушкой, то тенью, то крадущимся убийцей. Архат не позволил себе обмануться фальшивыми образами. Единственное настоящее на много миль кругом — мертвец, камни и серое пятно воинов Второго дома, ждущих господина. Но ведь что-то же убило толстяка?

"Поиметая язва, если я не найду убийцу, Даната обвинит меня в смерти своего хрониста!"

Имаскар вдруг осознал, что случившееся играет ей на руку. Вернись толстяк живым, но без пророчества — правительнице Арны нечем было бы заткнуть рот ему, Имаскару. Но мертвым хронист снова стал полезен своей шианаре.

Архат еще раз внимательно осмотрел тело и место вокруг него: никаких следов на земле, ни одного синяка на теле, лишь пара чернильных пятен на ладонях.

"Ты слишком устал, чтобы резво соображать", — остановился Имаскар.

Он свистом подозвал коня, превозмогая ломоту в костях взобрался в седло и вскоре поравнялся с воинами своего дома.

— Здесь должен был быть человек, — сказал сквозь кашель. В груди до сих пор клокотало, словно полным ходом шла готовка новой порции гнилостной рвоты. — Хронист мертв. Кто-то убил его, пока я говорил с Тайновидящими.

— Не было никого, — за всех ответил молодой воин, только недавно примеривший капитанскую перевязь.

— Тогда хрониста правящего дома убил один из вас, — отрезал Имаскар.

— Мы ждали тебя здесь, шианар, как ты велел, — капитан в замешательстве уставился на него. — Мы не смели тревожить тебя в убежище Тайновидящих. Но сам взгляни вокруг — нет ни камня, ни куста, ни дерева. Откуда взяться убийце?

— Я не сошел с ума, — ответил Имаскар. — Возьми нескольких человек, поезжайте и заберите мертвеца — нужно вернуть тело его госпоже.

Видя, что капитан собирается что-то сказать, архат заткнул ему рот коротким:

— Живее. Если постараемся, привезем хрониста до того, как разорвется связь.

Он не стал прибавлять, что это — единственный шанс обелить себя перед Данатой. Обелить их всех. Если там был убийца — она попросит головы всех воинов, которые его проморгали. Второй союз и так обескровлен, потеря десяти опытных воинов — возможно, лучших из лучших, ведь их выбирал Ксанат — может оказаться "ударом милости" его дому.

Дору

Цирк, как и рассчитывал наемник, двигался значительно быстрее обозов с беженцами. Телеги и кибитки скряги Бачо были новее и крепче, лошади — выносливее. А компания распутниц развеивала скуку плаксивых дней. Красавицы с полными обнаженными грудями то и дело норовили затащить его в свой обоз, призывали бесстыдными играми друг с другом, но Дору не разрешал себе расслабиться. Возможно, когда дело будет сделано, цена заплачена, а слова произнесены — он подумает о дорогой шлюхе. В Нешере и в былые времена дома терпимости встречались чаще, чем ростовщики, а теперь их число непременно увеличилось вдвое. Известное же дело — ничто так не облегчает ожидание битвы, как спущенное с толком семя.

Лишь присутствие архаты беспокоило наемника. Узнав про возможный обман, Бачо стал подозрительнее. Он приказал перенести клетку с пленницей в его кибитку, и приставил охранниками нескольких цирковых. Дору лишь посмеивался над его предосторожностями: если девчонку захотят украсть, вряд ли двое сопливых юношей послужат серьезной преградой. Но наемник предпочел помалкивать. Он и так сказал достаточно — даже дурень Бачо, захоти он пошевелить мозгами, начал задаваться вопросами.

К полудню ливень немного стих. Тучи цедили холодную морось, но она была скорее тенью многодневных ливней. По такому случаю Бачо расщедрился на мех ранаэловой наливки. Он находил забавным заливать ее в глотку и приговаривать, что когда "быстроногая наливка" начнет действовать, они засрут все поля в округе. Дору исправно гоготал на каждую такую шутку — чем скорее марашанец поверит, что купил его, тем лучше. И наемника раздирало любопытство — едва ли ни единственный из пороков, с которым Дору ничего не мог поделать. Где Бачо взял архату и кому ее везет? Для чего — Дору догадывался. На вид дечонке не больше шестнадцати, но ее волосы не острижены, а на ладонях, если внимательно присмотреться, вензеля татуировок. Она — знатного рода, возможно даже наследница одного из Домов. Инвига? Слишком молода. Но это объясняет, почему она смогла "увидеть".

Воспоминание о ее прикосновении заставило Дору поморщиться. Что ж, скорее всего архата успела пройти посвящение и даже кое-чему научиться. Марашанец — жадная тварь, слишком жадная, чтобы поразмыслить, почему так хорошо платят за малолетнюю девчонку. В Дэворкане полно любителей экзотики — они не поскупятся, чтобы получить в свою постель существо крови серафимов. Но на это сгодится любая крестьянка из Арны, некоторых даже красть не придется — достаточно поманить туго набитой мошной. Но похищать инвигу ради плотской потехи, сейчас, когда Конферат еле-еле заткнул рот Арне? Безумие. Если только заказчик не рассчитывает использовать девчонку другим способом. И явно не для того, чтобы успокоить души почивших предков.

Как бы не вышло, что блеф окажется пророческим. Каким лихом угораздило этого дуралея Бачо?

— Почему ты не пьешь с нами? — Марашанец икнул. Выпив, он захотел ехать верхом. Наливка разгорячила его кровь, но таланта наездника не добавила. Бедная коняга — одна из тех, которые Дору ему продал — часто пряла ушами. На ее боках виднелись алые стежки от кнута.

— Не хочу, — обронил наемник.

— Брезгуешь?

"Да", — мысленно ответил он, но вслух сказал:

— Не по мне питье. Привыкну еще — потом разбойничать начну, чтобы денег наскрести.

Бачо долго и усердно думал над его словами, потом махнул рукой и стегнул коня. Испуганное животное рвануло с места, понесло — и марашанец свалился на землю. Кто-то из Создателей берег его — свались Бачо чуть левее, приземлился бы теменем на острый камень. Гиштаны помогли ему подняться и перетащили в кибитку.

Пьяница проспит до утра, прикинул Дору. Наемник прислушался к говорящим на марашанском гиштанам. Одна предлагала обчистить его карманы, другая — поискать ключ. Думая, что незнакомцу их марашнаский не понятен, трещотки даже не пытались таиться.

— Зачем нам архата, если мы даже не знаем, кому ее продать! — возмущалась та, чей голос был старше. — Нужно забрать золото и лошадей, и ехать вперед. Ар испортит повозки, а я отравлю лошадей. Пока нас догонят — мы будем в столице. У нас будет достаточно эрбов, чтобы купить приличный дом. Мне надоело кочевать со скрягой и молиться, чтоб его утро началось с правильной ноги.

— Ты хочешь украсть кошелек, когда под носом сундук! — спорила молодая. — Я слышала, как Бачо хвалился, что продаст девчонку за пять сотен эрбов.

Дору мысленно присвистнул — пять сотен эрбов. Неплохо, для дуралея Бачо. Обращенная инвига стоит вдвое больше, а по ту сторону Топей мертвецов можно попробовать получить две, а то и три тысячи.

— С девчонкой далеко не уйти, — ворчала старая. — У золота нет ног, чтобы сбежать, и кричать оно не станет, и о помощи не попросит. А если тот наемник прав — нам за девчонку кишки вырвут, а не звонкой монетой отблагодарствуют.

— Наемник продается, если мы предложим больше — он поможет довести ее до столицы.

— И кому ты ее продашь? — не унималась старая гиштана.

— Если нашелся один, согласный заплатить за архату пять тысяч, то найдется двое, которые заплатят четыре.

Дору мог поспорить, что "видит", как молодая улыбается, радуясь собственной предприимчивости.

На долгое время за пологом кибитки поселилась тишина, изредка нарушаемая храпом марашанца.

— Ты знаешь, где Бачо хранит ключ? — наконец, заговорила старая.

— Ближе, чем ты думаешь — глянь за ворот его рубашки и увидишь.

Так просто? Дору одолела изжога. Цирк непуганых идиотов и неощипанных кур.

Так просто? Дору одолела изжога. Цирк непуганых идиотов и неощипанных кур.

Ждать гиштан с подкупом пришлось недолго. Впереди виднелись развалины какого-то то ли замка, то ли храма, и цирковые решили остановится около них на ночлег. Дору делал ровно то, что и остальные: почистил лошадь, без особого вкуса умял ячменную похлебку. От его взгляда не скрылось, как гиштаны, думая, что их никто не видит, всучили силачу ломоть хлеба и несколько кусков вяленого мяса. Силач, от небольшого ума, сразу понес харч пленнице. Как раз в это время в сторону Дору направилась молодая гиштана. Она нарочно послабила шнуровку на груди пестрой сорочки, распушила вороные кудри и, остановившись рядом, соблазнительно взмахнула ресницами. Хороша, нечего сказать.

— Скучаешь, миралаши? — произнесла нарочито влажно, словно говорить мешал созревший на губах поцелуй.

"Нарочно проверяют, могу ли я понимать их или догадалась...?"

— Говори, что надо, и словами, которые я понять могу. А то я ваши повадки знаю — браслетами зазвенишь, юбками махнешь — и ищи-свищи потом кошелек.

Должно быть, ответ гиштану устроил, потому что она подвинулась ближе, прилипла плечом к его плечу. Попадись ей кто-то другой — девица могла бы рассчитывать на успех.

— Дело есть. Купить тебя хочу.

— Зачем? Я с твоим хозяином договорился колымаги охранять — бояться нечего.

— А я вдвое больше заплачу, — предложила она.

Дору сузил глаза прищуром.

— Ты что ли обворовать его решила?

Гиштана ответила осторожной улыбкой.

— Говори.

Она скосила взгляд в сторону надколотой замковой стены, часть которой рассыпалась каменной крошкой, а часть приютила трещины и дикую лозу. Дору последовал за гиштаной, мысленно просчитывая каждый из вариантов. С Бачо ловить нечего — к нему в проводники он напросился не эрбов ради, но чтобы незамеченным доехать до Нешера. Если оставить все, как есть, то, скорее всего, встречи с головорезами заказчика архаты не избежать. Дору знал, что ему хватит сноровки справиться с ними, и в таком случае заказчику придется принять условия Бачо. Марашанец получит девчонку, а он, Дору — крысиный хвост. С другой стороны — переметнувшись на сторону гиштан, он получит инвигу. Когда они отойдут от лагеря достаточно далеко, он прирежет крикливых кур и девчонка окажется в его руках. И вот тогда...

Дору скрипнул зубами, пытаясь вытолкать из головы убитую давным-давно надежду. Жить — и знать, что ничего нельзя изменить куда проще, чем гоняться за хвостом мечты. И все-таки не просто же так повстречалась инвига. Может быть она сможет вернуть то, что забрала ее предшественница...?

— Ты парень расторопный, — жарко заговорила гиштана, едва они скрылись за осколком стены. Она прижалась к нему полной грудью, опустила руку ниже, перебирая пальцами шнуровку на штанах.

Дору разрешил ласкать себя. У него не было женщины намного больше, чем следует, и потребность давала о себе знать. Будет уговор или нет — он еще не решил, но поиметь хорошенькую бабенку за просто так — почему бы нет?

— Мы украдем у пьяного хряка его птичку, — продолжала шептать она, умело послабляя его штаны, — у меня есть ключ от клетки. Винга отравит лошадей, а я подговорю силача сломать телеги. Много времени пройдет, пока они соберут погоню.

— Винга? — Дору сделал вид, что удивлен появлением третьего имени.

Молодая гиштана прильнула еще сильнее, впилась губами в его рот, энергично заворочала внутри языком. Дору постигло разочарование — воровка из нее была лучше, чем шлюха. Чтобы не подавиться ее слюной, наемник настойчиво и многозначительно подтолкнул голову гиштаны вниз. Девушка сообразила, что от нее требуется, и живо опустилась на колени. Несколько минут спустя, Дору понял, отчего она так влажно и глубоко целуется.

— Она нужна мне, эта старая гашорта, — произнесла гиштана, вытирая рот ладонью. — Нужна нам, — поправила следом. — Но мы можем не делить добычу на троих, если ты...

— ... если я убью ее, — закончил Дору, подтягивая завязки.

— Я сразу поняла, что ты умный и смелый, — заулыбалась она.

— Подлый и бездушный ты хотела сказать.

— Ты согласен? — настаивала гиштана. — Нужно действовать сегодня, пока боров спит.

— По рукам. Надеюсь, мы найдем хорошего покупателя для этой птицы. А теперь иди, я обожду немного.

Гиштана кивнула, поправила юбки и шмыгнула в тень. Дору присел на камень, прислушиваясь. Со стороны ночевки раздавался плачь шестиструнки и барда, который проклинал в песне изменчивое девичье сердце.

И зачем согласился? Он попытался предугадать, как сложится бегство. В том, что из лагеря получится улизнуть без лишнего шума, не было сомнений. Гиштаны не слишком умны, но не настолько дуры, чтобы не понимать, чем заплатят за ошибку. Дору похвалил себя за предусмотрительное решение не продавать второго коня. Инвига сядет на него, гиштаны, скорее всего, уведут одного из своих. Судя по голосу, второй прилично лет, вряд ли она рискнет ехать верхом одна. Это играло Дору на руку — случись погоня, они с архатой ускачут налегке и смогут оторваться, пока Бачо будет срывать зло на марашанках. До столицы рукой подать, значит, покупатель уже готовит встречу. Жаль, что никак не узнать, где именно.

"Что ты будешь делать с девчонкой потом? Не за пряниками в столицу едешь".

Таскаться в Нешере с пленной инвигой, все равно, что нарисовать на груди мишень. Девчонка, впрочем, достаточно мала ростом, как для представительницы своего народа, если ее лицо спрятать за шимтой на манер местной моды, то она сможет сойти за знатную риилморку. Одна беда — волосы. Всякому, кто хоть раз видел архатов, взгляда хватит, угадать девчонкину породу, а те, кто не видел, будут таращиться во все глаза. Радовало то, что архатов в риилморской земле видели очень немногие. С другой стороны — волосы инвиги можно подстричь или покрасить. Этот вариант Дору понравился. Волосы дорого возьмут на черном рынке — знатные коровы не поскупятся на парик из волос цвета расплавленного золота. Заодно выручит денег, которые никогда не бываю лишними.

Оставалось решить последнее — как поступить с девчонкой. Она не станет послушно следовать за ним. Лучше горло себе перегрызет, чем покорится. Не сиди архата в клетке — давно бы сбежала. Если его предположение верно и она наследница одного из Домов, то умеет обращаться и с мечом, и с луком, и с плеткой, если придется. И если она обращенная инвига, то как минимум однажды перерезала глотку человеку. В клетке она спокойна, но до сих пор строптива, и успела поднакопить злости. На воле удержать ее будет сложнее сложного. И лучше найти на архату управу до прибытия в столицу. Если девчонка сбежит в Нешере, не сложно догадаться куда она пойдет первым делом. Дору, с его деликатным и небыстрым поручением, не нравилась перспектива прятаться от каждой сторожевой собаки Нешера.