Поющий Ландыш.Сила для Меча.Часть6.1

— Погоди, Даэлит"т, а если так?

Я достала из ножен свою пару. Эльфийка с сомнением покачала головой:

— Твой эр"рис не эльдамалец, он не подчинится Тёмному.

Верно: мой клинок создан курутарами Ока Света, но я помню, как он подчинился Сомбрэлю после "разговора" с Гилом. А ведь Да"Эйн тоже имеет дар!

— Я всё же попробую, гватахини, — сказал князь. — А вдруг я валатэр?

— Если это так, значит, Элутар и правда помнит о Тёмном народе, — спокойно ответила Далит"т.

Похоже, она почувствовала валатэ отца, но поверить в возвращение дара оказалось для неё слишком сложно. Да"Эйн принял из моих рук эр"рис и осторожно провёл пальцами вдоль клинка, благоразумно не касаясь лезвия. Валатэр валатэром, но противоборствующая Стихия в чистом виде вещь неприятная. Я ощутила сначала возмущённое недоверие клинка, сменившееся настороженным интересом и, наконец, готовностью работать с мастером Меча. А почувствовав рядом знакомый рисмор князя, эр"рис и вовсе успокоился: мечи уже научились доверять друг другу. Пока мы с Даэлит"т обменивались взглядами, Да"Эйн, отступив на пару шагов, успел выполнить несколько фигур Стандарта. Поймав разницу в балансах мечей, он отсалютовал командору форта:

— Начнём, гватахини?

Она кивнула в сторону зала:

— Прошу, Оружейник.

Я наблюдала за боем из арки между залом и кабинетом. Схвтка была всего лишь игрой, но тонкость заключалась в том, что эльфийские мастера Меча играют всерьёз. По залу метался вихрь, пронзаемый сине-белыми сполохами. В редкие моменты, когда Тёмные замирали друг против друга, мне даже удавалось их различить: три белоснежных "гномьих" косы — Да"Эйн, чёрная грива волос — Даэлит"т. Не знаю, кто из них первый вскочил на стол: сначала ду серке через него просто перелетали. Теперь схватака продолжалась на узком "помосте" прямо против арки. Похоже, игра подходила к концу, ибо приобрела приемлемый для взгляда темп. Противники были равны, и всё же Даэлит"т казалась чуть-чуть ровнее, ведь она не только свободно владела мечом Света, но и была ученицей Светлого. Клинки, сталкиваясь с лёгким звоном, мелькали в опасной близости от Оружейника, заставляя его медленно отступать к краю стола, в сторону трона гватахини. У него оставалось всё меньше места для манёвра, но Даэлит"т не ослабляла натиска. Я поймала себя на том, что от волнения дёргаю себя за волосы, и на всякий случай убрала руки за спину. Каблуки сапог Да"Эйна зависли в воздухе. Он попытался шагнуть вперёд — не получилось, оступился и качнулся назад, в пустоту. "Позвоночник!" — эта мысль настигла нас с Даэлит"т одновременно. Если князь потеряет равновесие и ударится о каменную спинку кресла...

— Атар! — крикнула гватахини.

Да"Эйн изящно развернулся в воздухе и спокойно перешагнул на резную спинку трона. Элутар! Я едва не сползла по стене.

/Тара?/

/Нормально, Дель: это Да"Эйн./

/Ну-ну, развлекайтесь./

Развлекайтесь! Даэлит"т уронила руки с клинками вдоль тела. Князь в два прыжка оказался перед ней. Казалось, он вот-вот обнимет дочь, но... Даже если бы его руки были свободны, он не решился бы её коснуться.

— Что ты, девочка? Это же главное правило Охотника, помнишь?

Гватахини улыбнулась дрогнувшими губами:

— Ду серке не падают?

— Верно. С него всегда начинается обучение.

— Да, первый урок, который даёт отец. Правда, мой слегка задержался на охоте.

— Но он вернулся!

— Я пытаюсь к этому привыкнуть, князь. Что ж, благодарю за науку, пусть даже через столько лэдов.

— Прости, гватахини. Хочешь продолжить?

Она отрицательно покачала головой:

— Не вижу смысла, валатэр.

Это что, признание? Несомненно! Как бойцы мужчины ду серке сильнее, таков их дар, мужское Начало, но не для тех, кто владеет валамар. Противостоять Дочери Тьмы на равных может разве что Стратег-оружейник, Верховный маг-валатэр. Элутар, так это была не игра?! Ну, знаете! Чтобы я ещё раз взялась судить о мастерстве эльфийских бойцов? Да ни за что на свете!

Да"Эйн защёлкнул поясной замок "доспеха".

— Думаю, лучше пока оставить всё, как было, — пояснил князь. — Я заблокировал магомеханику, теперь эта сбруя не более чем украшение, но в Ломэдоре может оказаться полезной.

— Этим ты не обманешь Тёмных Матерей, князь, — напомнила Далит"т.

— Как знать, гватахини, — возразил он, проверяя крепления. — Я забыл сказать: эта штука хранит мои прошлые состояния. Не знаю, зачем, наверное, для сравнения. Если заменить настоящее одним из них, картинка моей беспомощности будет надёжнее любой иллюзии. Может получиться забавно.

Эльфийка улыбнулась:

— Ты права, ТариАна: с ним скучать не придётся. Ты уверен, что правильно выбрал момент возвращения, князь?

— Ну, особого выбора у меня не было, — он развёл руками, демонстрируя "доспех", без которого совсем недавно не мог сделать и шага. — А что, есть предложения?

— Есть. Хочу поговорить о них с командиром Тройки. И ещё, лично для тебя: брак матери с князем Лодэрэном официально не расторгнут.

Да"Эйн сложил на груди руки, но, вспомнив, с кем говорит, заложил их за спину. Так же, чуть расставив ноги, стоял Дель перед бойцами клана, когда объяснял задачу во время учений. Оружейник, военный лидер, этого уже не изменишь.

— Я не имею претензий к брату, и мне не нужен титул тир-серегона Тиндомэ, гватахини.

Я не верила ушам: он что, отказывается от Фуинрут?! Однако Даэлит"т, похоже, не удивилась.

— Хочешь вернуть ранг Оружейника Дома?

— Зачем? Там я уже был.

Да"Эйн усмехнулся, подошёл к дальнему концу стола и положил руку на спинку центрального каменного кресла:

— Это тронное место Верховного мага Тьмы, пустующее с момента Катастрофы. Слева от него кресло тир-серегона, справа — Стратега-оружейника. По Тёмному Статуту трон должен занимать Верховный валатэр, мастер Смерти — единственный, кто имеет голос в Тёмном Совете наравне с главой Дома. Я хочу стать Верховным магом Тьмы Дома Хэлеворн, гватахини.

О как! Что ж, князь уже начал возвращать утраченное, и клянусь, не остановится, пока не вернёт всё и ещё столько же.

— Погоди-ка, Да"Эйн, а как же Фуинрут? — спохватилась я.

Князь озадаченно посмотрел на меня:

— А причём здесь Фуинрут?

Даэлит"т улыбнулась:

— Видишь ли, ТариАна, случается, что тир-серегон и супруг гватамари — разные мужчины.

Да-да, и входят через разные двери. Слов не было, поэтому я просто махнула на Тёмных рукой и сменила тему:

— Ты говорила, что Да"Эйн выбрал не тот момент для возвращения. Что ты имела в виду?

— После моего ухода в Лабиринт Дом Тиндомэ и так потерял в силе, а возвращение князя может ослабить его ещё больше, ибо означает соперничество между Старшими.

— А теперь будет означать ещё и усиление Дома Хэлеворн. Впрочем, вы же союзники.

— Союз длился недолго, ТариАна. После того как отец не вернулся из Лабиринта, между Домами наступило охлаждение. Брак Фуинрут с Лодэрэном и рождение законной наследницы ничего не изменили. То, что мать винит в своей потере гватамари Эсгелемор, я узнала много позже.

— Она права, — спокойно сказал Да"Эйн. — У Фуинрут всегда было замечательное чутьё на игры такого рода. Эсгелемор хотела сохранить Дому Оружейника, на тот момент сильнейшего среди боевых магов Высоких Домов, и в то же время не упустить выгодный брачный контракт и союз с Тиндомэ. Идея с заменой одного сына на другого, может, и была неплоха, но подвело исполнение, вернее, исполнитель. В результате Дом Хэлеворн потерял сразу трёх Высоких князей: Да"Эйна, ушедшего в Пустоту, Лодэрэна, принявшего кровь Тиндомэ, и Имлэдора, пропавшего в Лабиринте.

Когда я услышала, что князь сказал о себе в третьем лице, по спине пробежал холодок.

— Ты не ушёл, Атар, — напомнила Даэлит"т, — ты вернулся.

— Я ушёл, девочка, — мягко возразил он. — Кому как не Тёмной Матери это знать? Клан Тангаров остановил меня, силлемари вернула к жизни, ты дала Силу. Думаешь, я всё ещё Да"Эйн Хэлеворн?

— Другого я не знаю.

— Но его знает Фуинрут.

— Хватит, Да"Эйн! — не выдержала я. — А то я и вправду поверю, что ты сунул голову в петлю или куда там... в логово спингора, захлебнувшись собственными переживаниями.

Тёмный неожиданно рассмеялся:

— Да я тогда был так взбешён, силлемари, что ничего не чувствовал! Зато хорошо соображал. Вернувшись, я бы непременно просчитал игру, нашёл актёра и убил бы его на месте. Меня нельзя было отпускать живым, поэтому гибель "от отчаянья" прекрасно вписалась в план Имлэдора.

Глаза Даэлит"т сверкнули:

— Что ты о нём знаешь?

— Много интересного. Мы, видишь ли, с ним в одной гостинице отдыхали, только на разных уровнях, — усмехнулся Да"Эйн. — Это отдельная история, гватахини. Жив мой кузен, но с его наклонностями, похоже, долго не протянет.

Эльфийка покачала головой:

— В Ломэдоре он протянул бы ещё меньше. Кстати, князь, сколько я себя помню, мужчины в кабинет Фуинрут входили только через парадную дверь.

Мы с Далит"т сидели на диване, Да"Эйн в кресле напротив. Он ловил взглядом каждое движение дочери, чтобы не упустить момента, когда она начнёт вставать.

— Брось, Атар, — слегка поморщилась эльфийка. — Ты ведёшь себя как юнец, который боится сделать ошибку в этикете.

— Прости, я слишком долго не был среди своих.

Он со вздохом поставил недопитый бокал на столик:

— Похоже, мне придётся снова привыкать к нашим винам.

— А что предпочитает подгорный народ?

Князь пожал плечами:

— В принципе, подгорный народ способен гнать крепкие напитки из чего угодно, но больше всего уважает пиво. Его сортов у гномов великое множество, всех не упомнишь.

— И какое же твоё любимое?

— Тёмное, "Тангарский аксамит". Уникальное сочетание мягкости и убойной силы. Я могу спросить, гватахини?

— Конечно.

— Ты носишь алебу без пояса. Почему?

— Я отказалась от ношения плети, когда мать впервые использовала её по назначению.

Да"Эйн провёл по лицу рукой, пытаясь скрыть боль. Даэлит"т вопросительно подняла бровь.

— Линдо помнит до сих пор, а князь Хэлеворн знает от меня, — пояснила я.

Гватахини чуть улыбнулась:

— Мужчины слишком впечатлительны. Фуинрут давно избавилась от чувства вины.

— А ты?

Даэлит"т пожала плечами:

— Ты о Фаро? Я не могла иначе: оскорбление, нанесённое его отцом, было слишком тяжким. Теперь, когда прошла отпущенная на него вечность, я свободна и могу вернуться.

— Твоя вечность была настоящей, гватахини, а я свою организовал сам, — горько усмехнулся Да"Эйн. — Хорошо, что физическая боль гасила воображение, иначе я бы раньше разгадал игру Имлэдора и сходил с ума уже от осознания собственной глупости. Однако ТариАна права: я почти захлебнулся в переживаниях, правда, значительно позже той последней охоты.

— Я же говорила: мужчины слишком впечатлительны, — заключила Даэлит"т. — А твоя впечатлительность, Атар, стоила мне княжеского венца.

Да"Эйн опустил глаза:

— Прости.

— Твой отец, гватахини, не знал о существовании дочери и сполна заплатил за ошибку, — напомнила я.

— А я ушла, сознательно оставив сына. Ты это хотела сказать?

Наши взгляды соприкоснулись довольно жёстко. Да, я хотела сказать именно это, княгиня Л"лиоренталь! Не потому ли Фаро так бездумно лишил сыновей матери, что был лишён её сам? Однако огонь в глазах Даэлит"т погас, так и не разгоревшись. Видимо, Линдориэль верно расставил акценты в послании.

— Я могла бы ответить, что исполняла условия брачного договора, и это правда, — помолчав, сказала эльфийка. — Но тебе я скажу иначе. У меня Светлый мальчик, ТариАна, и я не хотела его ломать. В клане отца, пусть и без матери, но среди своих, ему было лучше.

— А как насчёт обращения во Тьму?

— А это уже Право Выбора, силлемари. По Древнему Уложению взрослый Перворождённый может выбрать для себя клан одного из родителей. Тёмный Статут признаёт Право Выбора только за детьми от смешаных браков.

— Погоди, так вы собирались его спрашивать или?..

Даэлит"т поставила бокал на столик и поднялась, жестом разрешив отцу не вставать. Она принесла и поставила перед нами пластину тон"ишада, свидетельства Тени, и мы снова встретились взглядом с Л"лиоренталями.

— Или, — сказала она, садясь. — Линдориэль знал о наблюдении за сыном, но не атаковал, пока не чувствовал угрозы. Этот взгляд — момент истины, момент, когда он принял решение, ТариАна.

— Охотник не прочёл предупреждения?

— Охотник выполнял приказ.

— А ты?

— А я руководила операцией. В том, чтобы дать Фаротхаэлю возможность выбора, я не видела ничего противозаконного.

— Способ не смущал?

— Нет. Видишь ли, я планировала выйти к сыну сама, но не учла, кто его отец. Сила Линдориэля никогда не была направлена против меня, и я ошиблась в расчётах. Линдо опередил нас. Он выследил Охотника в Лабиринте и, прежде чем убить, оставил ему послание для Тёмного Совета, пообещав следующую встречу уже в Ломэдоре. Для переговоров Линдо выбрал староэльфийский, язык Эльдагора, и боевую форму Духа. Ты знаешь этот их взгляд, чёрное в чёрном. Он был уверен, что мы прочтём послание... По свидетельству Тени поединок был честным. Линдо оставил тело Охотника у Моррагонда, так, как того требовал этикет: с оружием и положенными почестями. Но я знаю супруга, ТариАна, он бы не стал убивать, если бы уже не видел то, чего не видели другие. Этим он предупредил меня об опасности, обозначив степень угрозы как смертельную — для сына и для меня.

— Элутар! Не лучше ли было вернуться?

Даэлит"т отрицательно покачала головой:

— Ты забыла про мою вечность, ТариАна. Клан превыше всего, помнишь? Для таких, как я, это не данность, это вопрос выбора — того самого, который я хотела дать Фаро, не понимая, что сын его уже сделал. Это теперь я знаю, что насильственная смена Стихии-воспреемницы в конечном итоге приводит к ломэ"нолл, а тогда... Тогда, глядя на Линдо глазами ушедшего в Пустоту Охотника, я впервые испытала страх. Я напомнила Фуинрут, что приняла кровь Л"лиоренталей и моя служба материнскому клану заканчивается там, где начинается преданность семье. Разговор был трудным для нас обеих, но он того стоил: Тёмный Совет свернул операцию.

Элута-ар, ломэ"нолл, одержимость! Так вот от чего Линдо защищал сына, и от какой опасности Гил наконец избавил отца! Дель говорил, когда в Амандоре магия Смерти нарушила его Равновесие, он тоже оказался в шаге от одержимости, и только наше феарал"лиэ указало ему путь к Свету. Что ж, теперь мне ясна причина безумия Дал"леДин"на: возможно, его тоже пытались обратить во Тьму.

— Что было дальше?

— Дальше, силлемари? До недавнего времени я была командором крепости Тинмори, подземного близнеца крепости Тиндомэ. Это ранг Оружейника Дома, которого у нас нет: гватамари разделила его обязанности между мной и тир-серегоном. Так поступают многие: с утратой валатэ значение Оружейника как боевого мага-артефактора также было утрачено. На мне была разведка, оборона, боевая подготовка, тир-серегону достались Оружейные мастерские и Арсенал. Я гоняла бойцов в фандарге до изнеможения, снова и снова "прокачивала" каждый свой шаг и, как ни старалась, в конечном итоге получала те же Семь Башен Л"лиоренталей. Это сводило меня с ума, и я опять поднимала на ноги гарнизон. Впрочем, мне никто не мешал: Дочери Тьмы не допущены к управлению Домом, а на Советах присутствуют только в качестве приглашённых.