Чёрный Британский Лисец и канонные реалии

— Да ладно, смотри, какая крыса шикарная. Кстати, как ей отсюда лекарств заказать?

— Пишешь список, берёшь мешочек с деньгами, привязываешь всё к сове и отправляешь её в хогсмидскую аптеку. Обратно она прилетает с лекарствами. Если отправишь заказ прямо сейчас, то успеешь к закрытию и после ужина получишь свои лекарства.

— Круто, Малфой, ты меня выручил. Прямо сейчас и отправлю. Тут ведь можно школьную сову взять?

— Можн... А твоя где?!

— Я её на эту крысу обменял. Мне же всё равно письма писать некому.

— Дура-ак... — Драко завёл глаза к потолку и картинно вздохнул.

— Да ладно тебе, главное, что все довольны.

Малфой ушёл на ужин, а Гарольд сел писать заказ в аптеку, на укрепляющее, успокоительное и снотворное. Питер наверняка знал часто употребляемые зелья на вкус, поэтому одним снотворным было не обойтись. Подумав чуток, добавил к списку бодрящее, для себя.

— Умная крыска, Короста умная, — обратился он напоследок к крысе, чтобы не насторожить Питера, потому что со взрослым мужиком он не справится. — Нас ждут великие дела, мы с тобой весь Слизерин запугаем. Я тебя попозже покормлю, вместе с лекарствами, чтобы ты отдохнула и к утру была здоровенькая. У нас с тобой целые выходные впереди...

Гарольд подмигнул крысе и пошёл отправлять письмо.

Вечером сов в Большой зал не пускали, поэтому после ужина он прихватил еды для крысы и отправился в совятню. Заказ уже был там, доставленный хогвартской серой неясытью. Гарольд на месте проверил покупки и пошёл кормить Питера.

Вернувшись в спальню, он обнаружил Малфоя с Ноттом склонившимися над клеткой и разглядывающими питомца. Питер то ли спал, то ли прикидывался спящим, улегшись к ним спиной.

— Нравится? — хвастливо воскликнул Гарольд. — Отойдите, сейчас я её кормить буду!

— Она уже старая, — поморщившись, сообщил Теодор. — Вся облезлая и еле шевелится. По-моему, она у тебя вот-вот подохнет.

— Какая — старая?! — возмутился Гарольд, продолжая играть одиннадцатилетнего мальчишку. — Это она просто устала и её помыть надо, а так она огого какая! Видишь, какая толстая!

— Только вот здесь её мыть не надо, ладно? — попросил Драко.

— Я и не собирался — завтра в душе помою.

Питер обеспокоенно завозился и оглянулся на мальчишек.

— Крыс не моют, они сами вылизываются, — подсказал Нотт.

— Сами? Короста, крысонька, не позорь меня, завтра с утра вылижись обязательно, а то я тебя всё-таки вымою. — Гарольд тем временем доставал из клетки миски для воды и для еды. — Водичку выпей всю, умница, я тебе туда лекарства налью.

В одну миску он выложил порцию тушёной картошки с мясом, принесённую с ужина, в другую налил воды из графина. Затем он встал к тумбочке так, чтобы его руки было не видно из клетки, и вылил зелья в воду для Питера согласно меткам на флаконе. По дозе укрепляющего и успокоительного, двойную дозу снотворного. Доза должна быть великоватой, но безвредной. Если будет слишком много снотворного, Питер это учует и не выпьет, а спать он должен крепко.

Ничего не заподозрив, Питер выпил всю воду и с аппетитом съел картошку. Теперь он проспит мёртвым сном до утра — вернее, проспал бы.

Гарольд знал, что в полночь Хогвартс еще не засыпает. Шастают на кухню старшекурсники, прячутся по нишам влюблённые парочки, ищет приключений мелюзга. Бродят по коридорам дежурные преподаватели, отлавливая неосторожных, гуляет Филч со своей миссис Норрис — и только после двух пополуночи школьная возня успокаивается.

Лёжа в кровати, Гарольд вспоминал прошлое и размышлял о будущем. Бодрящее зелье так и не понадобилось — ему всё равно не спалось. Встал он ровно в два часа ночи, не теряя ни минуты после им же назначенного срока — только это и выдавало его напряжение. Он вынул спящего Питера, оставив клетку приоткрытой, завернул крысюка в старую майку, доставшуюся от Дадли, и осторожно выбрался из общежития. В Хогвартсе он знал все ходы и выходы, поэтому безопасно покинул замок и вскоре оказался на берегу озера.

Часть майки он изрезал на полосы перочинным ножом, среди прочих мелочей захваченным в Хогвартс, в оставшийся кусок плотно завернул крысу и обвязал свёрток частью получившейся тесёмки. Камней в горной местности хватало, Гарольд выбрал на берегу подходящий и привязал к нему упакованную крысу. Берег в этом месте был довольно глубок, и Гарольд без плеска опустил свёрток в воду, придержав тесёмку за оставшийся длинный конец и зацепив её за корень.

Подождав на берегу с полчаса, он вытащил свёрток обратно. Крыса была уже холодной и начинала застывать. Удостоверившись в её гибели, Гарольд закинул камень с крысой подальше от берега. Воды хогвартского озера стали Питеру могилой.

— Минус одна проблема, — облегчённо подумал он, вернувшись незамеченным и снова оказавшись в кровати.

Во время завтрака Гарольд отловил Рона Уизли около Большого зала и возмущённо пожаловался, что крыса вместо того, чтобы выполнить свою важную миссию, попросту сбежала. Сказав, что она, наверное, убежала к старому хозяину, он принёс Рону клетку, чтобы тот вернул её уже с крысой. Договорились ждать, вернуть, посетовали на непослушных крыс, которые осложняют жизнь своим хозяевам, и на том инцидент был исчерпан.

12. Пасы и подачи

Чтобы забраться в Тайную комнату, пришлось стащить школьную метлу. По крутому и скользкому ходу обратно в туалет Плаксы Миртл без труда мог подняться только василиск, а других ходов здесь могло и не быть. Что домовики здесь не откликаются на зов учеников, Гарольд удостоверился в первый же вечер пребывания в Хогвартсе.

Поэтому, едва заглянув в тёмную заплесневелую дыру, резко уходящую вниз, он отложил посещение покоев Салазара, а в ночь с субботы на воскресенье отправился туда уже на метле. Василиска он тревожить не стал, а только осмотрел подземные ходы, точно такие же, как и в его мире, и подыскал место, куда спрятать диадему.

Много времени это не заняло, Гарольд успел сходить ещё и за самой диадемой, напоследок поменяв пароль на всех известных ему проходах в покои Салазара. На обратном пути он припрятал метлу в одной из ниш за доспехами — мало ли, когда и зачем она может понадобиться.

В общежитие он вернулся с чувством хорошо исполненного дела — и даже выспаться успевал.

— Минус два, — подумал он, засыпая.

На следующее утро Гарольд нашёл укромный уголок и написал анонимку в аврорат — и про Квиррела, и про запретный коридор на третьем этаже. Сам он туда не ходил, но из ужимок и оговорок Хагрида во время чаепития сделал вывод, что цербер и в самом деле там.

Но дни шли, а никакой реакции на анонимку не было. Если первые три дня еще были в пределах раскачки, то через неделю Гарольд стал склоняться к тому, что аврорату по фигу, что творится в школе. Похоже, нужно было выкручиваться самому.

Пока он ждал ответных действий аврората, состоялось первое занятие по полёту на мётлах. Как и в прежнем мире Гарольда, мётлы были древними и почти доломанными — насколько он помнил, их обновили уже после того, как он выпустился из школы, на спонсорские средства чистокровных, победивших в гражданской войне и выкинувших Дамблдора из Хогвартса. До этого деньги на мётлы тоже регулярно выделялись, но эти средства, как было установлено ревизионной комиссией, уходили на борьбу со злом в лице сильных потомственных магов.

Первым с метлы свалился Невилл Лонгботтом. Остальные просто не успели, потому что мадам Хуч остановила тренировку и повела его в медпункт с переломом запястья. Шустрый и непоседливый Драко тут же заскучал и стал осматриваться вокруг, что бы такое устроить.

— Ой, шарик! — Драко всё еще сидел на метле, поэтому подлетел к белевшему на земле шарику и подхватил его. — Поттер, я обещал тебе тренировку — давай скорее, пока училки нет!

Он призывно подкинул шарик в руке. Гарольд — когда это его останавливали запреты учителей? — взмыл вверх и оказался в воздухе над Малфоем. Чёртова рухлядь, на которой он сидел, хоть и плохо, но слушалась — можно было погонять, пока не вернётся Хуч. Малфой мгновенно набрал высоту и развернулся к нему:

— Смотри, Поттер, сейчас будет подача. Я наброшу шарик тебе, а ты отобьёшь его мне — это будет пас.

Драко слегка подбросил шарик вверх и ладонью другой руки отбил его по направлению к Гарольду. Тот устремился на перехват и сделал отбой обратно к Малфою. Они стали перебрасываться шариком, маневрируя в воздухе — кто-то кричал им с земли, но они не обращали внимания. Краем глаза Гарольд наблюдал за подходами к стадиону, пока не увидел, что со стороны замка к ним спешит МакГонагалл.

— Малфой, училка!

— Где?! — Драко поймал шарик и завертел головой. — Садимся!

Зашвырнув шарик высоко вверх, он направил метлу на посадку. Гарольд же мгновенно прикинул, что этот шарик чей-то и что им может за него хорошо влететь, если он разобьётся. Он развернулся и устремился за белым кругляшом, который был уже на полпути к земле.

У самой земли Гарольд подхватил шарик и вывернулся из пике, а затем заложил короткую вертикальную петлю для погашения скорости и приземлился рядом с Малфоем. Он даже успел положить метлу на место и с видом "нас тут не стояло" присоединиться к кучке слизеринцев, когда запыхавшаяся МакГонагалл влетела на стадион.

— Поттер! Малфой! Что вы тут вытворяете?! — рявкнула она.

— Ничего, — с невинным видом ответил Гарольд. — Вот, шарик нашли.

Он протянул ей находку. МакГонагал машинально её взяла.

— Это напоминалка Невилла! — Гермиона стала докладывать МакГонагалл, сердито сверкая на них глазами. — Они её стащили!

— Шарик просто валялся в траве! — ответил Драко, на менее сердито зыркая на неё.

— Ты должен был вернуть его! Я вам кричала, но вы меня не слушали!

— Меньше кричать надо — горло целее будет! — посоветовал Гарольд.

— Все замолчали! — снова рявкнула МакГонагалл. — Гермиона, рассказывай.

Довольная девчонка стала рассказывать, как Малфой забрал напоминалку, как они с Поттером взлетели и стали кидаться, как она кричала им, чтобы они перестали хулиганить и отдали ей напоминалку, очень кричала, а они совсем, ну совсем её не слушали. МакГонагалл выслушала её и строго посмотрела на нарушителей:

— Разве мадам Хуч не сказала вам, что на мётлы садиться нельзя?

— Она сказала, что мы вылетим из школы, как только скажем слово "квиддич", — ответил Гарольд с видом оскорблённой невинности, слегка переиначив слова тренера. — Но мы не говорили слово "квиддич"!

— Не говорили! — мгновенно подхватил идею Драко, с честным-пречестным видом глядя в лицо гриффиндорскому декану. — Мы говорили "подача" и "пас", но "квиддич" не говорили, Люмосом клянусь!

— Но вы взлетели на мётлах! — уличила она двух малолетних клоунов. — А было нельзя!

— Мы не так поняли мадам Хуч, — виновато сказал Гарольд. — Мы подумали, что нельзя только гриффиндорцам — она говорила это им и стояла к нам спиной.

Никто уже не помнил, как стояла Хуч, ничего доказать было невозможно — и МакГонагалл отступилась от выяснения.

— Месяц отработки обоим. У Филча, — распорядилась она и ушла, потому что как раз вернулась мадам Хуч. Покричав на учеников для порядка, тренер возобновила урок.

— Ты круто летаешь, Поттер, — признал Драко, когда они шли с занятия.

— Это ты крутой тренер, Малфой, — вернул комплимент Гарольд.

— Но вот к Филчу, это мы попали, — вздохнул Драко. — Отец рассердится, когда узнает.

— Да брось... Что он, школьником, что ли, не был? А насчёт Филча у меня есть идея.

— Какая?

— Прямо сейчас ты садишься, пишешь письмо отцу, описываешь ему всё, как было, и просишь, чтобы он прислал тебе три бутылки огневиски и три бутылки сливочного пива с корицей и шоколадом.

— Зачем они нам и при чём тут Филч? — удивился Драко.

— Бутылку огневиски мы отдадим Филчу, чтобы он не загружал нас всякой гадостью.

— А ещё две зачем?

— Ну мы же будем ещё нарушать школьные правила, верно?

Драко, сын своего отца, быстро просёк фишку:

— А сливочное пиво — для мадам Хуч, да?

— Нет, она тоже пьёт огневиски. Оно для нас — бутылка тебе, бутылка мне, бутылка Нотту. Надо же и нам что-то приятное с этого поиметь. Так всё отцу и распиши, а то он всё равно спросит, куда нам столько.

— Поттер, ты в своём уме? Отец сожрёт меня, когда это прочитает.

— Напротив, он будет доволен, что у него такой предприимчивый сын. Спорим? — Гарольд помнил, что тот Люциус такие вещи всегда одобрял и поддерживал, а здешний если чем-то и отличается, то не этим, или он не Малфой.

— Нет, не спорим. — Драко совсем не хотелось принимать сторону, в случае победы которой он точно получит звездюлей. — Но если отец рассердится, я всё на тебя свалю.

К вечеру всё требуемое было прислано. В ответном письме Люциус пожурил Драко, но не так чтобы очень. Три бутылки сливочного пива были употреблены по назначению, а бутылка огневиски была вручена Филчу в первый вечер отработки, лично Гарольдом, не доверившим это дело Драко. Ибо в таком деликатном деле нужен подход, который младший Малфой запросто мог провалить.

13. Совиные вкусняшки

В истории с Петтигрю не обошлось без эпилога. Несколько дней спустя близнецы Уизли добросовестно обеспечили сделку младшего брата, доставив Гарольду клетку с обычной крысой внутри, пойманной где-то в Хогвартсе. Пришлось договариваться с Драко, чтобы тот подтвердил розыгрыш, если его спросят. Разумеется, самолюбивый Фретко наотрез отказался прикинуться напуганным крысой, когда он на самом деле не очень-то их и боялся, но Гарольда устроил и вариант "Испугался? Не дождётесь!!!", во время которого крыса опять сбежала.

Как и ожидалось, довольный возможностью похвастать своей храбростью, Малфой забыл докопаться, зачем вообще это было надо — ведь мир существовал для него и только для него. Не прошло и полдня, как весь Хогвартс уже знал об его героической победе над крысой, нахально забравшейся ночью ему на лицо. Девочки впечатлялись...

Ещё неделю спустя, когда стало очевидно, что никакой реакции от аврората уже не будет, Гарольд послал вторую анонимку, на этот раз в Отдел Тайн. Он даже наложил на письмо следилку и удостоверился, что оно достигло Лондона, где следилка исчезла.

Невыразимцы игнорировали анонимку точно так же, как и авроры. Нет, Гарольд не исключал, что какая-то реакция всё-таки была и застряла где-то там, на уровне министерских властей или директорского кабинета, но время шло, а учеников никто не беспокоил. Автора анонимки не искали, Квиррел с Пушком оставались на своих местах и занимались своими делами — одержимый преподавал, цербер сторожил. Зная фаджевское Министерство не понаслышке, Гарольд таки сомневался, что здесь был замешан чей-то коварный умысел. В этом мире, как и в прежнем, точно так же царил опупеоз и апофигей чиновничьей лени, тупости и раздолбайства.

Наконец он вынужден был признать неоспоримый факт, что с хогвартскими подставами придётся разбираться самому. Но если цербера невозможно было не только прибить, но даже отравить доступными средствами, его кишечник давал сто очков форы любому термоядерному реактору, то с Квиррелом еще можно было пободаться.