И противно мокрое шлепание, и мерзкая стекающая слизь, и уродские прыщи по всему ужасному телу, и эти убийственные глаза с ушками, и неуклюжее поведение, все в совокупности смотрелось смешно, как вызывали улыбке и письмена на носу, и зеленый молот в красную крапинку с шипастой розой, умеющей рычать и менять цвет в согласии со скрываемыми эмоциями. Зато, вот, Хэмиэчи опустил щиты до представительного уровня, а Ринацео их наоборот поднял. Дуот Оюф в глубокой досаде краснел, впадая в депрессию под косыми взглядами и ухмылками. Дуот Панг морщился не менее — все впечатление от положения м-тату коту под хвост улетело из-за до самого копчика потеков по-дурацки преломляющей свет слюны. Неделя кошмарных ощущений, ведь жаб и чары так сильно хочется сбросить или уничтожить!
Однако самая коварная интрига заключалось в астральных сущностях, коими являлись квакши суть навязанные содалисы. Они эманировали растерянностью, боялись, любопытно озирались, чего-то хотели. Это не чистое заклинание, как у дуота Оюфа, и не простейшие духи модулями управления, как у взрослых. Нет! Извинение с выдвижением кандидатов замест "убитых" Ринацео амикусов, язвительно жестокое, до кучи призванное прояснить процесс образования семейных взаимосвязей. Они так хотели ласки и заботы!.. Обломятся! Лучше стоило изучить интерфейс очков, на блюдечке предоставленный, хе-хе...
— Встать в строй, дуот Панг! — без тени смеха отдал приказ проректор. — Декан, центурион! Эринаседаэ еще успеют пройти комплекс эллорашэ, доберете после трапезы.
И ударив посохом, осыпался мелкими зелеными лимонами, раскатившимися по полу мячиками.
— В Ясень бегом марш! — тут же следом гаркнул центурион усиленным магией голосом.
По пути жабы жалостливо квакали — их лапы прилипли, и при беге Пинга и Понга сидящих у них на головах болотных тварей растрясало почем халва. Получал на орех и декан, невесело сверкая попой и разлетающимися при каждом ударе волосами.
— Утро красит перламутром... — глядя на просыпающуюся природу.
— А кого и жабами... — в мыслях бежавших ни грамма ни радости не было, ни уныния. Предвкушение.
Глава 33. Решение
В ясеневом зале квакши и сопутствующие им ощущения исчезли, оставив незримое и ненавязчивое чувство присутствия, не мешающее выполнять упражнения с двумя цилиндрами в руках.
А в столовой дуот и его декан произвели настоящий фурор — орех и колокол наигрывали какую-то залихватскую мелодию под кваканье и плюханье жаб, начавших одновременно перепрыгивать с одной головы на другую. Вот здесь впервые и раздался заливистый смех, подхваченный и взрослыми — видимые в истинном зрении рунические надписи всем и каждому кричали о наказании. Невольно улыбнулся и Фяльтэ, и Хуан с Хоаном отодвинули сочувствие. Однако и Пингу с Понгом оказалось не до смеха — жабья слизь так и норовила угодить в подносимую ко рту еду, и Ринацео — встряхиваемые волосы норовили залезть в тарелку или рот.
В Ясене каждого ждали особые киямэ из сплавов мифрила и адамантия. От простого держания в руках по телу бежали покалывающие волны — создаваемый ими потенциал характеризовался параболой. Экстремальный способ выработки энергии потребовался из-за короткого первого сеанса, повлекшего изменение в плановых комплексах упражнений эллорашэ. Все ради Зазеркалья.
На самом деле полосу препятствий именуют Попр, в просторечье попа, это дуот Панг для себя так обозвал из-за панорамы в зеркалах ясеневого зала — после завтрака они отображали вид сверху на изменчивый лабиринт, ожидающий алсов, не дуотов. На территории Оккире энергию мэллорнов направляют в солфиалы, в каэлесах Орреджо — на создание и поддержание пространственных складок, физически располагающихся в Тени под кроной. Это универсальный полигон для масштабных тренировок в магии. Конечно, в кроне есть гитские арены, имеющие великолепную защиту зрителей — участников хранят доппельвита, удерживающие душу и способные при сторонней поддержке восстановить тела хоть из пепла. Обычно поддерживается сотни две складок, приспособленных для уровня гитов, регулярно там занимающихся, и четырежды в году на две недели в графике значатся гимы. Пять дней мэллорн отдыхает и насыщается силой, щедро вливаемой из кленовых залов. На шестой мастера-чародеи и ментаты создают тридцать четыре шаблона. Оные путем копирования размножают в тысячи экземпляров на седьмой день, когда наступает время испытания. Затем шесть дней отдыха из-за колоссальной нагрузки, испытываемой Деревом, а на седьмой создаются новые шаблоны для гитов, тиражируемые в этот же день. естественно, во время масштабных мероприятий все охранение, включая педагогов, неусыпно бдит, находясь в боевой готовности.
Особый темпоральный кокон до десяти раз, для пятой цепи, растягивает время в Зазеркалье, за вычетом примерно одного на подготовку превращая пять делений почти в двое испытательных суток. Если алс не успевает дойти до финиша, то его по истечению времени выбрасывает из текущей точки. Если закончил прохождение раньше, то все равно выйдешь вместе со всеми — входят дуодеками, и на выходе порядок сохраняется.
Пинг и Понг остались на энгаве, повиснув на веревочных перилах за одно подпрыгивание готовыми, рассматривая гигантский ствол, укрытый в цисторисовые пузыри, купола и шпили крыш мастерских и учебных помещений, зеленое кольцо готового к последнему аттестационному испытанию ристалища, малые сады с прудами и бассейнами, арены среди зелени и фонтанов. А дуодек Эрина одевался во флофоли и оставленные на крышках рискусов туники, потом обувался в сханнки вместе с подтянувшимися дуотами из Нириэ, слитно влившихся в общий шелест шепчущихся о Пинге и Понге с их артефактами и квакшами, легшими на животы с дергающимися лапами вразлет.
— На ристалище бегом марш! — раздалась звучным голосом из уст центуриона команда. Умно построенное плетение наказания не мешало выполнять ему свои функции.
Дуодек Нариэ бежал, подхихикивая, еще бы, ведь впереди аж двое бесплатных клоунов. Одно хорошо — дуоты Эрина забежали сразу в кладовой ангар, неприметное строение с внутренней стороны, представляющее собой внутри раз в -ацать расширенное пространство. Сегодня туда открыли полный доступ. Причем запускали по одному дуодеку в ницию, внутри превращающуюся в десять, за оные требовалось успеть выбрать себе амуницию за баллы, помимо обязательного среднего — пропорционально росту — лука с колчаном на число стрел по сумме шестнадцати и номера звена, и одного кинжала, которые подбирались инс-арма с его коллегами-менторами. Однако хорошо не для всех дуотов Эрина — Панг с холодным спокойствием остался внимать насмешкам снаружи из-за уводящего в Бездну минуса в кэше.
Через ницию девять дуотов Эрина вышли нагруженными целыми охапками, принявшись, помогая друг другу, снаряжаться. Кожаные ремни специальных подвесок для закрепления колчана и мечей за спинами или на поясах, блиндажи сюрикэнов крест-накрест, усиленные металлом полосы поверх юбки короткорукавной кольчужной рубахи, фляга на поясе, плащ-палатка.
Оюцэ выбрал более тяжелый клепаный доспех с чешуйками вместо кольчуги и усиленной юбки, но остальные предпочли вариации с легкой кольчугой, тогда как многие из других дуодеков брали и кожаные, и набивные. В дополнение к коротким мечам дуоты Аёыл и Эёзд взяли глевии, Иёйт — копье, а Хэёен и Боёен неожиданно для всех тащили алебарду, заслужив пару шуток про мелкого хорька и большой дрын. Остальные, кроме взявшего парные сабли Оонта, шли с полуторниками. И все опоясывались метательными ножами и стрелками, прекрасно подходящими для разного рода боевых чар нижнего уровня сложности, то есть отлично держали в или на себе плохо структурированную маэну.
— Спорим, квакшонки и до третьей зоны не дойдут...
— Не, на пятую то тянут...
— Да со старта не сойдут, спорим?!
— На сто баллов?
— Двести!
— Смело... Идет! — скрепляя сделку через оши.
И такое шепталось повсюду, пока подгоняли наручни и пристраиваемые поверх сханнок поножи с множеством всяких крепежных ремешков — ничего не должно болтаться или шуметь, умудрялись и юбки сделать вполне тихими без всякой магии.
— До отправления три ниции! Желающие могут призвать питомцев! — оповестил пристраивающих плащи, держащиеся на легко и быстро раскрывающихся фибулах. Тридцать делений — это целые сутки с фоллисом, ночевать всяко придется. Тут и могут помочь питомцы, призвать которых в темпоральном поле гораздо сложнее, но их по пути легко потерять убитыми от недосмотра, например.
Один Цэё по техническим причинам не призвал своего ежа, появившегося и у всех стоящих неподалеку девочек двадцать четвертого звена. Но на его вселенское недоумение — и как он только раньше не догадался провериться свою связь — никто внимание не обратил. Скрещенье взглядов накрыло дуота Панга, радужно улыбающегося — в его руках тоже появились ежи вопреки домыслам всех спорщиков.
Вот и начало импровизации — Пинг и Понг заранее к ней готовились, не желая давить просьбами...
— Фухфр! — Фыфрх!
— А это что за уродины?! — Да как они посмели!? — понеслись тараторить в открытую на ментальном уровне Сержи, рассерженные подсаженные соседями. Роза превратилась в сплошные зубы и клыки, а зелень утопла в красном горошке.
— Щффыфыхщр! — зафырчали и зашипели два вмиг переставших быть лапочками ежа с маленькими фитильками пангового цвета огня на кончиках каждой рыжей у основания иголки.
Подражая мыслям в скорости, Сержи мигом взобрались на плечи по туникам и запрыгнули на головы, в момент разорвав успевших лишь выкатить глаза квакш, клочки от их когтей и зубов токмо и разлетелись, трех секунд не прошло с появления.
— Фух! Какие же они все же склизко противные! Как вы терпели?
— Фффрх... Меня тошнит Ер!..
— Жи! Дык вон же наш убивец!!! Блюй туды отовсюду...
— Щфхры!!!
Развернувшийся на голове Пинга еж злобно встопорщил свою шкуру, фитили обоих стали свечным пламенем.
— Убил, а потом решил извиниться и подсадить содалисов, да? — выпуская второй залп из серых игл по Ринацео, успевшего скрестить руки и поставить пленочный щит(!!!).
— Это форменное издевательство, а не извинение! — возмутился второй, окрашивая иглы третьего удара рыжим.
От двух игл из первой полусотни Ринацео пришлось уклониться, проявив чудеса скорости и ловкости. Второй залп прибил к земле незамысловатый воздушный удар Ариэцео, повторенный трюк Ранэцео не удался, но Ринацео уже прикрывал щит одного из менторов, а двое других выпустили паралитические Стрелы Дарб с гексагональным сечением. Еще двое цео и менторов плели сети. А ближайший декан из центурии девочек, как раз Ринацео, выпустила Ленты Даста, вторая — Живые Плети под ноги дуоту Пангу, чьи очки еще в момент появления друзей стали зеркальными с преимущественно красно-фиолетовыми бликами.
— Прекратите стрелять, ежи! — оформив мысль в приказ, сделал ход центурион.
— Я вас не убивал, да и сами вы на мертвых не похожи! — решил оправдаться по расходящемуся лучу кинутым мыслеобразом.
— Ты убил в саду Бофлорк пинговского ежа-амикуса Сержа, гаденышь! — отправляя веером уже горящие иглы по ключевым узлам плетений, не давая ни летящему, ни активировавшемуся под ногами кантио добраться до Пинга и Понга, чьи ноги в сханнках успешно игнорировали попытки начавшего действовать плетения их уронить и спеленать.
— Нам стоило неимоверных усилий духовное объединение с ним! — следующий залп пробил двойной щит и с пятак игл добрались до тела, пустив капельки крови, но глубже не сумев проникнуть.
— Теперь мы не Инти, а Сержи, и еще свежа вся память о причиненных тобой муках, изувер! — выпуская уже сотню игл по десятку направленных на них плетений.
— И на нас нет хомута! Мы отомстим убийце! — окрашенные пламенем двойного цвета иглы на девятой секунде десятками наполовину вбурились в тело вскрикнувшего Ринацео.
Центурион как раз решил прекратить вмешиваться, отдав приказ деканам. Инс-арма тоже остановил мысленной командой охранников и менторов. Но Ринацео сдаваться не собирался, кружась в танце магии, пытаясь защищаться и нападать всерьез.
— Хватит, — вслух произнес Пинг лишенным эмоций голосом.
— А чего хватит-то, фщхуыфр? Он же не остановился, убивая вас плетью!!! И вообще, фыркщхр, чего это ты голосом, ась? Обет молчания ему дал? — заглядывая сверху в лицо и одновременно выпуская иглы на подавление вражеского огня. — Он же не отпустил Сержа, когда вы просили, а досмерти додавил! И у самого поганца нет даже содалиса! Не могу же я принять это втюханное вам лягушковое убожество за него, верно?
— Ой, да вы, небось, между собой-то всяко общаетесь! Всяко-всяко, ей-ей трындычите сейчас! — еще быстрее кидая мысли, просто-напросто начав открыто и эмоционально думать, так сказать, прямо вслух.
— Верняк! И вы испугались, что лазейку в оши эти уроды, шухфх, прикроют?! Ну вы глу-у-упые!
— Угу-угу! Да это же узы родства, кровнички! Как у меня с Жи!
— Ну тупы-ы-е! Вы же нас-то через узы слышите прекрасно, кончайте придуряться!
— Со стороны узы красявы, фыр-фыр, собственные-то трудно увидеть целиком...
— Ага-ага, нам внапряг уже голосить на весь сброд чрезмерно ушастых!
— А вам идут гладкие черепушки, правда-правда, фф!
— Тут круче плеча! Ёпт, фхфуых, достал этот дебилоид!..
— Не сметь убивать! — таки раздалась в стороны мысль Пинга. Два факела на головах резко окрасились оранжевым, а потом уменьшились, вновь показав шкурки, все еще навесом совершающие артобстрел.
Надо сказать, что вокруг образовалась буферная зона в пару десятков, только они и декан. Причем Сержи успевали не только ломать всего надувающиеся шары и облака, сети и лезвия, но и мешать установке вокруг изоляционных экранов, скрывающих окровавленного эльфа и его вскриков боли, вынуждающих сосредоточиться на грубом, но мощном, телоре, использующим не пальцы, а все тело для рун из гексара. Уже и проректор нарисовался, зачем-то перекрывший через оши всем остальным ментал на исходящие, а голосовые связки у них за отвисшими челюстями и так отнялись.
— Но...
— Его потомству нет и двух декад! Если убить, оно почувствует и окончательно и бесповоротно слетит с катушек! Вы все семейство под корень собрались?.. — Ну и слэнг, покалечу болтуна!..
— Уж чья б корова мычала!.. — Но разве эта гребаная фигня в крапинку должно накажет убийцу?!
— Мы живы, Серж внутри вас тоже. — Мы простили эту никчемную личность ради учебы здесь...
— Но мы-то нет, ффхщшуфы!!! Через связь мы все-все прочувствовали, что и вы!..
— Простите...
— Щаз! Разбежались! Мы так усердно совершенствовались в глубинных слоях астрала ради мести мерзкому и подлому ублюдку за открытое им окно в ад!..
— Вот и отправим его туда и без вас!
— Извините меня, Сержи, я не предполагал... — вдруг выдал Ринацео. Хотя почему вдруг? Он просто завершил плетение полностью скрывшей его многослойной защиты, сосредоточившись на удалении игл из тела.
— Ага! Значит, детей пытая не предполагал, да? — Угу! Значит, низшего и бессловесного амикуса можно как сливу раздавить на глазах у его семьи, а потом, дескать, извини, все равно на пользу же?! — Фурхч! Фффрщх! — И вообще за тебя уже извинились!
