Голы сыплются один за другим, только и видно мелькание ало-золотого.
Видимо, это была такая новая стратегия: играем вяло, противник расслабляется, и тут врубаем полную скорость. Инициатива перехвачена, противник глубоко и неумолимо позади, и пока он не опомнился, хватаем снитч и выигрываем. Оригинально. Наконец-то Вуд родил стоящую стратегию. Одноразовую, но стоящую. Трибуны аплодируют, топают и свистят. Да, это вам не гномы-купидоны, школьники реально взбодрились!
Как всегда, фанаты бегут делать обнимашки с Поттером, хе-хе.
Можно спокойно идти обратно в школу, сегодня мои спасательные услуги не потребовались. Ах да, обратно нас тоже поведут толпой, для безопасности. Что ж, подождем, подождем. С этим лирическим настроем выхожу за пределы стадиона, чтобы подождать остальных в спокойной обстановке.
В сторону стадиона от Хогвартса движется с десяток человек.
Хоу? Вроде вся школа здесь, на стадионе. Незваные гости? Очень интересно.
Глава 17
Приблизившись, десяток человек оказывается десятком магов, хе-хе. Очень интересно.
Дамблдор. Снейп. Артур и Молли Уизли. Это те, кого знаю. Высокий мужчина средних лет, с непробиваемым выражением лица, поддерживает за руку хрупкую блондинку. Родители Пенелопы? Высокий, манерно-зачесанный, с видом принца, вынужденного искать корону в свинарнике, мужчина, сжимающий трость в руках. И самый колоритный из всех, невысокий седой живчик с зеленым котелком на голове. Двое сопровождающих живчика не так интересны. На лицах написано "телохранители": цепкий, обыскивающий взгляд, палочки в руках и кобурах и, кажется, бронежилеты под мантиями.
Какой-то важный шишк приехал проводить расследование?
Важная компания проходит в центральные ворота, не замечая меня. Представив охуение фанатов, которые качают Гарри — а тут раз, и директор с зельеваром! — тихо хихикаю. Думаю, компашка пришла на стадион не просто так. Раз уж все ученики вместе, сделают парочку громких объявлений. Типа того, что живчик — инструктор рукопашной магии и теперь будет от заката до рассвета давать обязательные уроки всем подряд.
Хм-м-м, но к чему тогда тут родители пострадавших? Что-то не вяжется.
— Уважаемые ученики и преподаватели школы Волшебства и Чародейства Хогвартс! — разносится над стадионом голос Дамблдора. — Сообщаю вам, что совет попечителей школы отстранил меня от должности директора. Моим временным заместителем, пока совет не подберет нового директора, назначается декан Гриффиндора, уважаемая Минерва МакГонагалл. Прошу всех помнить, что в школу вы приехали учиться! Также прошу не устраивать беспорядков и помнить, что в Хогвартсе помощь всегда приходит к тем, кто в ней нуждается!
Вслушиваясь в крики, улюлюканье и возмущенные возгласы, загремевшие после слов Дамблдора, задумываюсь. К чему эта публичность? Да еще и при родителях пострадавших учеников? Ох, что-то темнит дедушка Альбус, темнит и наверняка опять крутит многослойную интригу. И эти незнакомцы — кто они? Впрочем, загадка разгадывается и без моего участия. Мужик с тростью оказывается отцом Драко и одним из двенадцати попечителей Хогвартса. Живчик же — министр магии Корнелиус Фадж, вот так вот, ни больше, ни меньше. Формальный глава всех британских магов примчался спасать элитных школьников, хе-хе.
Дамблдор хлопает в ладоши и исчезает. Ага, сместили его, аж два раза.
Директорские права остались при дедушке Альбусе, и теперь немного понятнее, к чему такая публичность. Тот же прием, что и в прошлом году. Подтолкнуть злодея к открытому выступлению и нанести удар. Зуб на холодец, сидит сейчас Дамблдор у себя в кабинете и чаи гоняет в компании Шляпы и феникса. Так-так, что там министр вещает? Неплохо, неплохо. Два товарища, которых принял за его телохранителей, боевые маги Министерства. Останутся в Хогвартсе, пока не найдут и не прибьют Ужас Слизерина. Люциус Малфой, опираясь на трость, обозначает улыбку.
Отец Драко, видимо, считает себя тонким интриганом, переигравшим Дамблдора.
Формально, конечно, он победил. Дамблдор смещен. Два боевых мага забьют сапогами любую тварь, особенно если привыкли работать в паре. Скоро жертв расколдуют, и можно приписать эту заслугу отсутствию Дамблдора в школе. Типа, пока дедушка Альбус был — дети каменели, а как исчез — сразу расколдовались! Главное, правильно подать историю в СМИ, и потом хоть заоправдывайся.
И самое главное: Люциус знает первоисточник — открывашку Тайной Комнаты.
Можно не сомневаться, дневник будут искать и днем, и ночью, вначале тайно, затем явно.
Пошумев, ученики все-таки вспоминают просьбу Дамблдора и не устраивают беспорядков, хе-хе. Победа Гриффиндора над Хаффлпаффом в квиддич, о которой раньше судачили бы месяц, теперь быстро отходит в тень. Боевые маги Министерства, слоняющиеся по школе, как-то не внушают уверенности окружающим. Дамблдору верили и считали, что при нем Хогвартс неуязвим (кстати, совершенно напрасно). Маги Министерства такой надежды в учащихся не будят. По башням и подземельям Домов ползут первые щупальца настоящей паники.
Дети накручивают сами себя, и некому остановить волну истерики.
Префекты, преподаватели и привидения постоянно патрулируют коридоры, водят учеников на уроки и в туалеты, плохо и мало спят, и о чем там шепчутся дети, не слишком интересуются. В результате маленький смерчик страха на глазах превращается в настоящий тайфун безумия. Всего недели после матча хватает, чтобы рынок подпольных амулетов разросся втрое, а минимально безопасной единицей передвижения становится толпа в дюжину человек.
Все, кто хихикал над кошкой Филча, теперь без устали обвиняют, что тогда не рассмотрели признаки надвигающейся беды. Кого обвиняют? Да всех подряд, главное, что не себя! Будь я социологом, о, какую дивную докторскую можно было бы написать по мотивам этих дней! Там хватило бы, помимо докторской, на две монографии и звание академика, и еще осталось бы.
Учеба оказывается практически парализована, и учителя сильно злятся, одновременно зевая.
Только Снейп как и прежде невозмутимо троллит учеников, дает задания и расхаживает по кабинету, не выказывая ни малейших признаков усталости. Ну да, ну да, он же зельевар, всегда может сварить себе пару бодрящих коктейлей. Остается только вздыхать и признавать правоту мадам Помфри. Молодому растущему организму имени меня противопоказаны энергетики, стимуляторы и прочие бодрящие зелья. Сожаление мое, впрочем, довольно слабое. Тело, имевшее прокачанные мозги и получившее физическую выносливость, отлично работает и без искусственного подбадривания.
Интересно, а что будет, если попросить магов Министерства об уроках?
Тут еще надо заметить, что по мере разрастания безумия нарастает и желание защитить себя. Подпольный рынок не зря так разросся, дети не верят в то, что успеют отбиться заклинаниями. Правильно, в общем-то, не верят. Физкультуры нет, правильной боевки нет, откуда ж тогда браться навыкам? При этом, как и у людей, магических детишек на такие занятия надо загонять. Мало кто способен добровольно тренироваться и тренироваться до изнеможения. Зато под легким внешним принуждением маг или человек, осознающий полезность тренировок, но ленящийся делать их самостоятельно, охотно занимается.
Поэтому так популярны курсы, репетиторы и всякие там школы непобедимого каратэ.
Сам по себе человек хрена лысого стал бы учить английский по вечерам, подтягивать хвосты по физике или махать ногами и руками, отрабатывая какие-нибудь лоу-кики. Зато когда деньги заплачены, то есть включается элемент того самого легкого внешнего принуждения, человек охотно занимается, ходит, тренируется, и вообще доволен. Вот такой вот парадокс, не знаю, как назвать в умных терминах. Пусть будет парадокс "ленивого сапиенса", как-то так. Разумеется, один из десяти и так будет жилы рвать на тренировках, а второй даже под принуждением делать ничего не станет. Зато оставшиеся восемь из десяти вполне подходят под этот самый парадокс.
С магами, как показывает реальность, ровно та же самая фигня.
Никому Дуэльный Клуб — на который так долго выбивали разрешение! — не требовался. Одни "Комфортные Ежики" тренировались тут до одурения и седьмого пота. Зато как подперло, все немедленно набегают и просятся в ученики. Локхарт, говорят, как узнал — скривился до неузнаваемости и что-то там опять понес про свои книги и благотворное влияние на юных магов. Ох, чую, скоро товарищ Гилдерой захочет примазаться к этому делу и урвать свой кусочек халявной знаменитости. С первым открытием Клуба не пошло, так теперь с перезапуском подкатит. Не смертельно, но пусть отработает. Чем, пока еще не знаю, но что-нибудь придумаем.
Главное, что первый, второй и третий курсы валят толпой в Дуэльный Клуб.
Дабы дело шло лучше, главными тренерами ставим близнецов, а остальную часть команды определяем в помощники. Типа, бегать по рядам школьников, поправлять стойки и направлять палочки, чтобы не в затылок соседу, а все-таки в мишень. Каких-то планов составлять не стали, парни просто отмахнулись. Мол, не дури Гермиона, научим их правильно палочки держать, стоять, дышать и выхватывать, а там уже и учебный год закончится!
Почесав в затылке, признаю их правоту.
И вы знаете, первое занятие проходит на ура. Год позаниматься, и будет боевая сотня "Ежиков", да.
После занятия, весьма, надо заметить, выматывающего, дружной троицей топаем к Хагриду.
В конце апреля — а на дворе, как-никак, уже двадцать пятое число — погода возвращается к теплу и сухости. Склон от школы до хижины Хагрида подсох, и нам не грозит изваляться в глине и грязи. Даже местами пытается вылезти первая трава, но глотки весеннего воздуха уже не умиротворяют. То есть и так спокоен, но вот это ощущение полного внутреннего покоя так ни разу и не повторилось.
Гарри и Рон обмениваются репликами, смысл которых сводится к тому, что если кто и знает, где Дамблдор, то это точно Хагрид. По одной из версий — романтичных, но неправильных — директор прячется в Запретном Лесу и ждет, когда наступит момент прихода на помощь. Не стал разочаровывать парней утверждением, что если кто в Хогвартсе в курсе, то это Снейп. В сущности, думаю, директор вообще никому ничего не говорил, но если, то Снейп.
Чем сейчас может заниматься дедушка Альбус?
Бродит невидимым по Хогвартсу, ища следы василиска? Крутит дальше интригу с министром и советом попечителей? Утешает родителей пострадавших префектов? Могу только развести руками. Но мысли о невидимом директоре неожиданно возвращают к так и не доделанному год назад прибору магического видения. Фокусирующую линзу доделал, но тестировать что-то боязно. А ну как взорвется прямо на груди?
Прибор же предоставляет прекрасную возможность отвлечься и потянуть время. Вроде делом занят, ваяю полезную штуковину, хе-хе. Самообман чистой воды, конечно, но что-то линза не внушает доверия. Интуиция пополам с паранойей нашептывают, что рано переходить к практическим испытаниям. Надо, мол, вначале еще допилить, придумать безопасный способ тестирования, а уж потом набегать. Да и вообще, Хагриду вон обещал палочку сделать, и перо феникса лежит заначенное, и вообще, еще неизвестно, как оно повернется с директором. Поставят кого-нибудь нового, и придется срочно перебазироваться, тут-то нам Хагрид и пригодится.
Устрою, как изначально планировал, землянку в Запретном Лесу и буду партизанить.
Под такие скачущие мысли приходим к егерю. Хагрид, что называется, сидит на завалинке возле хижины. Рядом, развалясь и подставив пузо солнцу, а уши Хагриду, нежится Клык. Лесничий рассеяно почесывает собакена, разглядывая огород, и тяжело вздыхает. Борода Хагрида висит клочками, как будто он рвал ее прямо на себе.
В глазах гиганта грусть-тоска размером с озеро возле Хогвартса.
— Привет, Хагрид!
— Привет, — вздыхает егерь. — Рон, Гарри, Гермиона.
— Что-то случилось? — наконец-то догадываются парни.
В их защиту надо заметить, что Хагрид всегда выглядит неунывающим и жизнерадостным. Даже все его треволнения, как правило, сводятся к тому, что кто-то из "милых пушистиков" болеет, поцарапался или прищемил лапу. Возможно, это просто влияние размеров егеря. Когда кто-то превосходит тебя по всем трем измерениям, невольно кажется, что и жизнерадостность пополам с оптимизмом должны возрастать соответственно, в кубической зависимости. Возможно, именно поэтому толстяков по умолчанию считают добродушными?
— Великий человек Альбус Дамблдор, — вздыхает егерь.
Мгновенной вспышкой приходит понимание. Пятьдесят лет назад Хагрида обвинили в смерти девочки и открытии Тайной Комнаты. Дамблдор отстоял юного Рубеуса и оставил в Хогвартсе. Теперь комиссия с министром подъехала в гости, и угадайте, кто главный подозреваемый? Ага, товарищ Хагрид, и, по идее, он уже должен был ехать в Азкабан. Но вместо этого сидит на пороге своей хижины и вздыхает.
Следовательно, директор выторговал неприкосновенность Хагрида в обмен на беспроблемный отход в сторону с поста. Хе-хе, можно не сомневаться, что потом дедушка Альбус триумфально вернется, и никто не сможет его обвинить в том, что он не держит слова. Ведь ушел в сторону? Ушел. Дамблдор же не обещал, что не будет возвращаться?
— Так что случилось? — нетерпеливо переспрашивает Рон.
В окно хижины протискивается феникс директора и недовольно кричит. Однако.
— Вот, Фоукса оставил и ушел. Говорит: ты, Хагрид, невиновен, и я докажу! Министр того, хотел под стражу взять, но Дамблдор не дал. Ух, как они тут ругались! Хижина тряслась.
Ага, значит, эти два амбала все-таки силовики и должны были прихлопнуть Хагрида, если тот чудить начнет. Министр, получается, повернул все так, что привез защиту в школу. Интересно, сам извернулся или с подачи Дамблдора? Интриги, понимаешь, мадридского двора. Устроили игрища вокруг пострадавших школьников. Элита, блядь.
— Тебя хотели арестовать, Хагрид? — с какой-то болью в голосе спрашивает Гарри.
— Дык, того-этого, говорят, ты же Тайную Комнату открывал! Выждал, говорят, пятьдесят лет, и снова за старое! Я им, того-этого, говорю, мол, ошибочка вышла, и давайте, понимаешь, к Арагогу в гости пойдем, а они...
— Кто они?
— Да министр и этот, Люциус Малфой, — машет рукой егерь. — Стоял тут такой расфуфыренный, попечитель, понимаешь. Заботимся о школе, говорят, надо, говорят, меня изолировать. А Дамблдор им не дал, да. Великий человек Альбус Дамблдор.
Даже немного жаль, что не слышал тот разговор. Словесные кружева тут, наверное, плели такие, что акромантулы Хагрида во главе с Арагогом удавились бы на собственной паутине от зависти.
— Так ты не знаешь, где директор Дамблдор? — настойчиво спрашивает Рон.
— Говорю ж, того-этого, ушел. Феникса вот оставил.
Подтверждая его слова, огненный птиц снова недовольно кричит. Хм-м-м, с такими голосовыми данными и вправду можно василисков влет глушить. Ничего, мы и сами можем не хуже, а-ля баньши.
