Разрывая стоп-кадр, спину и плечи пронзает знакомое жжение.
Внезапно оказывается, что Локхарт уже практически подбежал, а Рон развернулся к спешащим на помощь близнецам. Двое последних детей исчезают в проломе, Волдеморда закончил шипеть, а василиск наоборот. Смаргиваю. Жжение в спине и плечах усиливается. Опираюсь руками на столешницу, а где палочка? Даже не заметил, что потерял. Встряхиваюсь, одновременно выбрасывая крохи силы на отмену трансфигурации. Жжение заметно слабеет, но не исчезает. Надо срочно облиться водой и сменить изъеденную кислотой одежду, но могу только тупо стоять, опираясь на столешницу. Яд василиска ползет вверх, и какая, в сущности, разница, откуда взялась кислота на одежде?
Жжение не дает упасть лицом вперед, стою и наблюдаю сцену из боевика о жизни магов.
Рон и Локхарт, оба как зомби, обращают палочки в сторону близнецов и кричат какую-то тарабарщину. Вспышка! Палочка Рона взрывается и отбрасывает пацана, попутно изрядно закоптив. Рон растягивается на полу, и видно, что правую руку ему как минимум сломало в двух местах. Но младший Уизли лежит неподвижно, то ли мертвый, то ли в глубокой отключке. Близнецы разом, дружно, как на тренировке, ставят сдвоенный Протего, и... заклинание Локхарта проламывает защиту. Видимо, зомби-Гилдерой использовал что-то из области высоких энергий и очень темных магий. Близнецы отлетают и падают, а Локхарт злобно хохочет и ухает.
Да, теперь он спаситель Хогвартса от василиска. Только меня вначале добьет.
И тут судьба, как будто одумавшись, снова выбрасывает мне тройки!
В окно протискивается феникс, призывно курлыкая, и сразу камнем падает на голову василиска, начиная терзать и добивать змейсса. С очень тихим хлопком возле тела Гарри Поттера появляется Дамблдор. Директор нежно придерживает Распределяющую Шляпу на сгибе локтя левой руки. В правой у дедушки Альбуса палочка с шишкообразными наплывами, и из нее сразу вылетает заклинание.
Локхарт — широко раскрыв глаза, мол, как же так? — беззвучно падает на пол.
Директор поворачивается к призраку Волдеморды.
Как говорится, вот и кавалерия пополам с артиллерией. Можно падать лицом об стол, но почему-то стою. Стол, правда, начинает покачиваться, видимо, Дамблдор раскачивает школу.
— Сдавайся, Том, — спокойно говорит директор.
— Никогда! — и призрак, успевший подобрать палочку Гарри, что-то там кастует.
— Твоя магия здесь бессильна, — дедушка Альбус отводит заклинание. — Ты — призрак, и тебе не дано будет воплотиться.
— Я — бессмертен! — рычит Том.
— Это пройдет, — сообщает Дамблдор, начиная доставать меч из Шляпы.
Тень Волдеморта что-то там еще шипит, машет руками и пытается изобразить, но тщетно. Не зря Дамблдор изучал в прошлом году исходный дух Темного Лорда и ставил защиту. Вот только непонятно, почему школу так раскачивает? Так и упасть недолго! Ай, бля!
Хогвартс, медпункт. Три дня спустя, 12 мая.
Помфри: Ногу вернуть не удастся. Яд василиска убил такую возможность, теперь только протез...
Дамблдор (энергично): Самый лучший протез! Мисс Грейнджер спасла всех нас. Детей от гибели, а меня от позора, несмываемого позора! Фадж в ярости, попечители разгневаны на Люциуса и, кажется, собираются выгнать его и...
Помфри: Альбус, избавь меня от политики! Помнишь, о чем мы договаривались?
Дамблдор: Извини, Поппи. Что-то я немного устал. Тяжелый выдался год, а особенно последняя неделя. Мисс Грейнджер... будет жить?
Помфри (рассерженно): Будет! Хотя она и сделала все, чтобы себя как можно вернее убить! (передразнивает Гермиону) "Я буду самой сильной волшебницей Британии, мадам".
Дамблдор (пряча улыбку в бороду): Спасибо, Поппи. Я не сомневался в твоем профессионализме. Как только она очнется, немедленно зови меня.
После этого директор покидает медпункт, а мадам Помфри еще какое-то время ворчит под нос, глядя на неподвижно лежащую на кровати девочку.
Помфри: Очнется, очнется. Без мандрагоры не очнется, но это уже скоро. Скоро Спраут обрежет этим кричащим паршивцам ноги-руки, и вот тогда мы всех вернем к жизни. Всех вернем, всех (взгляд переходит на Рона Уизли, лежащего на соседней кровати), кроме тебя. Пусть тобой в больнице святого Мунго занимаются, тут никакая мандрагора не поможет.
Очнувшись, долго лежу, уставившись в белый потолок медпункта. Нет, никаких ощущений, что спал, нет. Прекрасно помню всё, что случилось. Видимо, побочный эффект концентрации от диадемы. Вот только под одеяло что-то не хочется заглядывать, хотя это весьма по-детски. Ногу откусили, и этим зрелищем мне предстоит любоваться ежедневно, вплоть до самой смерти, которая при таких раскладах наступит очень скоро.
Надо было и вправду одного Гарри вперед запустить, пусть бы василиск сам себе хвост откусил или ударился о стол и помер. Или еще как-нибудь убился. Раз Гарри может умереть только в результате свершения пророчества, то в поединке "василиск — Поттер" неизбежно проиграл бы василиск.
Но дети! Отголосок захлестывавшей тогда ярости неприятной щекоткой пробегает по спине.
Да, в той ситуации просто не смог бы поступить по-другому.
Отступить в сторону? Оставить детей без защиты? Не вмешиваться и спасать собственную шкуру? Не дождетесь! Повторись ситуация, и точно также ринулся бы в бой, разве что тактические моменты переиграл бы. Хотя и так неплохо получилось, чего уж там, при таких-то вводных, с которых началось сражение.
В душе и в теле опустошенная умиротворенность.
Получается, Дамблдор со своими орлами меня вытащил? Стоп, орлы были во "Властелине Колец", а здесь феникс. Все равно память немедленно подсовывает фразу "Сеня сам ставил тебе целебные клизмы!", вызывая улыбку.
Хм-м-м, а где мои костыли?
Скидываю одеяло и сажусь. Сюрприз. Даже не знаю, смеяться или плакать.
В общем, мне приделали протез вместо откушенной части левой ноги. И ладно бы просто протез, в принципе, к чему-то такому был готов. Но это, это... ы-ы-ы, почему вокруг нет никого, кто смог бы разделить мое охуение и нервный смех от вида металлической ноги, один в один повторяющей автоброню из "Цельнометаллического алхимика"? Потом уже Дамблдор объяснит, что это волшебный деревянный протез, просто дополнительно окованный волшебным же металлом. Гоблинская работа, все дела.
Но сейчас не выдерживаю и смеюсь, немедленно материализуя перед собой мадам Помфри.
— Вы только посмотрите на нее! — упирает руки в бока целительница. — Месяц валялась, еле вылечили, осталась без ноги, да еще и смеется?!
Месяц? Ой-вэй.
— Но я все равно рада, что ты очнулась, — крепко обнимает сидящего меня мадам Помфри.
Ой, кажется, меня сейчас задушат. Правда, задушат приятным способом — зажав между сисек.
— Все остальные уже давно выздоровели, и даже окаменевшие вернулись, а ты все лежала и лежала.
— Извините, мадам, — полузадушено пищу куда-то в ткань.
— Ай, извини, Гермиона! Сейчас принесу твою одежду!
Целительница резво убегает, перевожу дух. Приятное, но все же удушение завершено, хе-хе. Теперь что? Туалет, пожрать — месяц не ел! — узнать новости и выяснить, как там тушка василиска. Эх, пролетел с ингредиентами и продажей. Никто не оставит змеюку месяц валяться посреди Большого зала, чтобы я ее смог лично разделать. Но все же, может, хоть пара зубов осталась? Артефакторика, понимаешь, требует расходных материалов. Кстати, где моя диадема? И палочку вроде пролюбил военно-морским способом, еще до того, как битва закончилась, эх!
Все равно не понимаю: Рон, Филч, Локхарт на темной стороне Силы. Как?
— Вот, все в целости и сохранности. И твои украшения.
Палочка. Диадема. Ожерелье. Даже так?
— Вставай, вставай, — подбадривает мадам Помфри, — гарантирую, ты не заметишь разницы!
Встаю и прохожусь несколько раз туда-сюда по медпункту, прямо в больничной пижаме.
Разница есть. Левая не мерзнет, хе-хе, и слегка, на грани слышимости, позвякивает. То ли от соприкосновения с полом, то ли гоблины где-то болт не дотянули. В плане движений разницы нет, тут целительница не соврала. Нога слушается, как живая. Магия, не иначе.
— Пожалуй, тебе лучше теперь носить гольфы, — выносит вердикт мадам Помфри. — Одевайся, сейчас сюда придет директор Дамблдор.
— Да, мадам.
— К сожалению, все школьники, и твои друзья в том числе, уже покинули Хогвартс. О, я устала их отгонять от медпункта и отвечать на однообразные вопросы, когда же ты очнешься!
— Да, мадам, — автоматически киваю, и только потом до меня доходит. — Извините, какое сегодня число?
— Десятое июня, четверг, — и улыбается.
Понятно, почему вокруг так тепло и солнечно. Реально месяц пролежал. Доигрался хер на скрипке. Впрочем, кто знает, что было бы, отойди я в сторону? Сколько детей погибло бы? Сумел бы Волдеморт вырваться из Хогвартса? И масса других вопросов, искать ответы на которые нет никакого желания.
"Это прошлое твое — прими его". Осталось только выучить кунг-фу.
Заканчиваю переодеваться, и появляется директор Дамблдор.
То ли специально ждал и поглядывал, то ли просто совпало. Неважно.
— Добрый день, профессор.
— Добрый, Гермиона.
Э-э-э, сдал дедушка, сдал. Выглядит на свои сто одиннадцать. Тоже доигрался в игры с "разумным риском". Испросив разрешения у мадам Помфри, директор присаживается на соседнюю койку и задумчиво гладит бороду, как будто не зная, с чего начать разговор. Целительница подрывается за чаем с булочками, а я просто молчу. Не о чем говорить. Даже особо расспрашивать о случившемся в зале не хочется.
"Делай, что должен, и будь что будет" — правильно сказали тысячелетия назад.
Нагладив бороду и посверкав очками, директор приступает к расспросам. Кивает, уточняет, переспрашивает. Хм-м-м, получается, что директор видит то, что происходит в Хогвартсе, но не может делать записи? Очень интересно. Правда, представив объемы видеозаписей, понимаю, что замок быстро с ума бы сошел. Просто от объема информации. Хотя кто знает пределы артефактной магии?
Попутно, по ходу разговора, уточняю и для себя некоторые детали.
Локхарта объявили главным негодяем, сознательно пронесшим в школу темный артефакт и коварно собиравшимся изничтожить много-много школьников, пользуясь отсутствием Альбуса Дамблдора. Да-а-а, после такой рекламы никто в здравом уме даже не заикнется об отставке Дамблдора, пока тот сам этого не захочет.
Правда, как мы помним, у магов иногда тяжело со здравым умом, хе-хе.
Обвинение Локхарта зацепило и Министерство, так как у товарища Гилдероя оказалось прикрытие оттуда. Кто-то, анонимный, но весьма высокопоставленный, прикрывал некоторые темные делишки Локхарта, помог устроиться в Хогвартс, и все за скромный процент от продаж. Министерский покровитель остался анонимным, но, зная Дамблдора, можно быть уверенным, что уже крутится очередная интрига, которая выстрелит лет через десять. Все уже забудут эту историю, тут-то капкан и сработает.
После "инцидента с василиском" покровитель Гилдероя не стал вылезать на защиту и затаился. Поэтому Локхарта успешно предали суду, обвинили и приговорили к пожизненному в Азкабане, сразу приведя приговор в исполнение. Книги Локхарта сдали в библиотеки, а все ранее полученные от их продаж деньги переслали в Хогвартс, в порядке компенсации за злодеяния автора.
Дамблдор, недолго думая, открыл в Гринготтсе счет на мое имя и заслал туда половину полученной суммы.
Также мне засчитали экзамены автоматом, ну и дали 250 баллов Гриффиндору.
Василиска разобрали на органы сразу после битвы, так что тут для меня всё мимо кассы.
Филча объявили героем, погибшим от рук злодея Локхарта.
Гарри теперь тоже герой, сразивший василиска мечом Гриффиндора (Дамблдор намекающе подмигивает).
Близнецы отделались легким испугом, а Невилл глубоким порезом, оставившим шрам на плече и шее.
Рон впал в глубокую кому, да так и не вышел из нее. Часть денег Локхарта директор передал госпиталю святого Мунго, куда и отправился младший Уизли. Врачи разводят руками и не понимают, что с ним случилось.
Персиваль и Пенелопа, после того как их расколдовали, перестали скрывать свои отношения.
Миссис Норрис улеглась на могиле Филча и умерла, отказываясь от еды и питья.
С Хагрида сняли все обвинения, и теперь он снова может иметь палочку и магичить.
Из-за погибших магов Министерства, а также истории с Локхартом, министр магии Корнелиус Фадж и директор Дамблдор сильно испортили отношения. Дедушке Альбусу аукнулись слухи о слабоумии и противостоянии с министром.
В Хогвартсе после битвы в зале восстановились порядок и спокойствие.
Дамблдор снова стал директором, объехав попечителей и поговорив с ними.
Тайная Комната так и осталась Тайной. Никто не нашел вход в нее, хотя искали многие.
— Истинная подоплека истории о Гарри Поттере и Тайной Комнате должна остаться между нами, — в конце добавляет директор. — Дух Волдеморта бродит по лесам Албании, и кто знает, какими путями правда может достигнуть его призрачного слуха? Ты понимаешь, Гермиона?
— Да, профессор, — чего уж тут не понять.
— С твоими родителями я уже поговорил и все объяснил. Подарок с запиской у них. О, думаю, он тебе понравится, я очень старался, — улыбается в бороду дедушка Альбус.
— Да, профессор.
Подарок так подарок.
Дамблдор хлопает в ладоши, и в медпункте появляется чемодан с вещами.
— Попрощайся с мадам Помфри, Гермиона, и отправимся, — поправляет очки директор.
— Да, профессор.
В голове удивительно пусто и покойно, только крутятся строчки старой песни:
Я не устану, не отступлю,
Не испугаюсь, не струшу,
Все я сумею, смогу и стерплю,
Клятвы своей не нарушу!
Я это сделать должен,
В этом судьба моя.
Если не я, то кто же?
Кто же, если не я?
Эпилог
Дамблдор молчит, оглаживая бороду, затем говорит.
— Полагаю, что вы, мисс Грейнджер, вправе знать, как все так вышло. Я не располагаю всей полнотой информации, но сразу после случившейся трагедии обследовал разумы мистера Рона Уизли и Гилдероя Локхарта, и кое-что прояснилось. Кто-то подбросил известный вам дневник мисс Джинни Уизли.
— Джинни? — голос звучит очень тоненько.
Ведь в фильме так и было, почему же здесь?
— Джинни Уизли, — повторяет с мрачным лицом Дамблдор. — Я обследовал и ее память, с согласия ее родителей и самой мисс Уизли, конечно, но кто подбросил, так и осталось неизвестным. Есть подозрения в адрес Малфоев, но без доказательств.
