Ключ от бездны. Книга первая

— А в чем? — мхар повернулся и открыто посмотрел в глаза собеседнику. — Если ты такой чуткий, скажи.

— Я не знаю, — с досадой ответил Одрух. — Но очень хотел бы узнать, — он помолчал, потом заметил: — Не подумай, что цель моя — залезть в твою душу. Но все, что происходит здесь, выше моего понимания. Не так я представлял себе службу у почтенного Кхорха, не так.

— А как? — осторожно поинтересовался Креламет, понимая, что этот человек сейчас вполне искренен с ним и, скорее всего, ищет поддержки. — Что ты раньше знал о первосвященнике?

Змеелов усмехнулся:

— Да почти ничего. Только то, что он принял силу Хэта, самого сильного колдуна не только в Хасе и по всему побережью озер. Старика уважали. Уважали не за то, что мог вызвать дождь или наслать на врагов пыльную бурю — он лечил людей. Поднимал самых безнадежных. Помню, мне рассказывали, как одна молодуха, родившая больное, едва живое дитя, ушла в пустыню, к Хэту. И потом вернулась счастливая, показывая всем своего орущего и вполне себе здорового малыша! А ведь даже Сильха плюнула на младенца, сказав: "за ним пришли уже демоны смерти, отдай и поплачь, не жилец твой ребеночек". Вот так. А Кхорх никого не лечит. Скорее калечит, — Одрух поморщился. — Другой он совсем. И цели у него другие. Говорят, — он вдруг замолчал, глядя на шевелящийся над водой туман. Выражение его смуглого лица изменилось.

Этот змеелов казался Креламету странным. Во многом. В манере говорить и держать себя, в отношении к стражникам и к окружающему. Сдержанный, он будто исподтишка всегда следил за всеми, тем не менее, умел легко расположить к себе любого. Он не казался своим среди соплеменников, никогда не ругался, не паниковал, никого не осуждал, всё и всегда понимая. В нем было что-то особенное. Высокий даже по сравнению со здоровяком Герехом, он обладал скорее не физической силой — душевной. Или духовной...

— Что говорят-то? — наполнил мхар, так и не дождавшись продолжения.

Но собеседник перевел на него потемневший взгляд и спросил:

— Так что было на озере?

— Я говорил уже, — Креламет смутился, но глаз не отвел.

— Не хочешь открыть правду, — кивнул змеелов. — Я и не рассчитывал на откровенность. Но кажется мне, что мы с тобой на одной стороне, кем бы ты ни был на самом деле. А Кхорх — на другой. Как Герех, как Хепи-Сах. И жрец не просто так "забыл" рассказать нам о лилиях. Здесь нет простачков. Мы все уже в этом убедились.

Сын сотника нахмурился. В словах Одруха крылась истина, и она тоже не давала ему покоя. Но мог ли он открыться чужаку? Имел ли на это право, хотя, и нуждался теперь в союзнике, как никогда прежде.

— Я ранил дракона, — быстро проговорил Креламет, заметив, что змеелов собирается уйти.

Тот снова опустился на песок, и остался сидеть так, не шевелясь, глядя на прикрытые туманом скалы.

— Об этом никто не знает, — добавил мхар уже спокойнее.

— Уверен? — тихо спросил Одрух.

— Нет, — честно признался Креламет. — Но, подозреваю, что Фархус сидит именно за это.

Змеелов покачал головой:

— Не обольщайся на сей счет. Самая большая ошибка — считать противника слабее себя.

— Противника?

— Сколько будем ходить вокруг да около? — вздохнул Одрух. — Я многое повидал на своем веку. Но, знаешь, совершенно согласен с Дельви. Плохое это место. Плохое. Не говорю про Кхорха, нам сейчас до него далеко, потому как заперты надежно, а вот Хепи-Сах....

— Он странный, — поддержал мхар, боясь, что словоохотливый страж услышит, как гулко бьется от волнения его сердце.

— Странный? Более чем! — змеелов прищурился и хитро покосился на собеседника. — Однажды мне довелось встретить хеписахафа — огромного, в три моих роста, вылезшего на бережок погреться. Так вот, у него был такой же отвратительный голос, что и у здешних.

— Откуда он взялся?

— Хороший вопрос, — кивнул Одрух. — Сильха сказала потом, что кто-то вызвал его. Но то был не обычный дракон. Посланец бездны, слуга Бебаи. Как думаешь — кто из смертных мог призвать такого?

— Хэт, — тихо сказал Креламет наугад. — А теперь Кхорх, познакомив нас с этими тварями в лабиринте.

Змеелов глубоко вздохнул:

— И последний вопрос. Я хочу выследить этого змея. Во-первых, потому что такая нечисть не должна жить с людьми под одним небом, ну а во вторых... и, во-вторых, тоже. Ты со мной?

* * *

Ночь неслышно пришла на темных и теплых лапах и легла, глядя на землю мерцающими звездами глаз. Душное и влажное дыхание ее не принесло желанной прохлады. Ветер, совсем разленившись, уютно спал на широкой спине тишайшей ночи, забыв сорвать с красавицы-луны дымчато-серый покров, в который куталось опаловое божество. Туман над озером тихо шевелил раздутым брюхом, трогая млечными щупальцами горячие скалы и камни на берегу.

Креламет встряхнулся, сгоняя дрему, и посмотрел на замершего рядом Одруха.

— Уже давно взошла луна, — прошептал змеелов. — А ящер так и не появился.

— Он чувствует нас, — отозвался мхар. — Мы можем просидеть здесь до утра. И ничего...

— Чу, — Одрух напрягся, — слышишь шорох внизу за камнями?

Они выбрали для засады небольшой мысок. С него просматривался левый берег с гротом невилл и множеством пещер в стене кратера. Такая же отвесная стена прикрывала тыл стражников и они находились в относительной безопасности.

— Там есть кто-то? — змеелов показал ножом в сторону большой насыпи из валунов.

Креламет покачал головой, не заметив ничего подозрительного.

Снова медленно потекло время. Туман уполз ближе к скалистому острову, обнажая ровную черноту Хелла. Стало так тихо, что можно было расслышать, как, целуя камни, перешептываются волны. Приближался рассвет, неся долгожданную прохладу. А ящер все молчал.

— Я посмотрю, — не выдержал Одрух и бесшумно спустился вниз, подав какой-то непонятный знак.

Мхар ороследил за тем, как он подошел к выступу и посмотрел на озеро, привлеченный всплеском. Это насторожило Креламета и он подтянулся к краю...

Змеелов вдруг сдавленно охнул, и мхар увидел, как огромное нечто метнулось к нему и опрокинуло в воду. Не раздумывая, он прыгнул вниз, пытаясь не угодить в то место, где бились двое. Удачно приземлившись, Креламет ринулся вперед на извивающееся зеленоватое тело. Прыгнув, он обхватил руками толстую шею ящера, но удержаться на его мокрой спине оказалось не так-то просто. Слетев и нахватавшись соленой воды, он поднялся на колени и кинулся снова, заметив неподвижные ноги Одруха под изогнувшейся тушей твари. Убит? Мхар ударил наугад в светлое брюхо гада, и оказался отброшенным ударом длинного хвоста. Упав на спину, ничего не видя и захлебываясь, Креламет почувствовал, как что-то тяжелое наваливается на него и снова взмахнул ножом. Клинок отскочил, ткнувшись в плотный щиток чешуи. Мхару удалось увернуться от чего-то темного и большого, что стремительно летело к его лицу. У самого уха лязгнули зубы. Креламет задыхался, но не мог выбраться из-под воды, прижатый холодным телом змея. Слабея, он ударил снова — туда, где должно быть драконье горло...

Стало легче. Туша сдвинулась. Ящер, издав хриплый рев, прыгнул в сторону. Ухнув в воду, поплыл, быстро отдаляясь от берега.

Не успев еще отдышаться, Креламет оказался поднятым сильными руками.

— Давай, уходит! — рявкнул змеелов, ставя его на ноги.

— Живой!

Но Одрух уже бросился в погоню, и мхару ничего не оставалось, как последовать за ним.

Быстро светало, и, хотя сгущался туман, можно было рассмотреть мелькающую в воде голову ящера. Тот не мог оторваться от преследователей и, возможно, был тяжело ранен. Он двигался в сторону пещер, видимо, надеясь укрыться там.

Креламет выбрался из воды чуть позже хеписахафа и, пройдя по узкому песчаному берегу, легко обнаружил свежий след. Дождавшись змеелова, он с азартом сообщил:

— Я видел кровь. Он ранен.

— Идем, — Одрух окинул его цепким взглядом, — вижу, ты хорошо держишься на плаву. Где научился? — Сам он тяжело дышал и явно выбился из сил.

— Было дело. Ящер там! — мхар уверенно показал на черный узкий лаз.

Проверив, на месте ли ножи, стражники вошли в пещеру, и сразу оказались в удушающей вони и жиже, противно захлюпавшей под ногами. Согнувшись и передвигаясь почти на ощупь, уже пожалев, что полезли в эту дыру, они, наконец, вышли в просторное помещение. Там горел огонь. За ним, возле стены виднелось прямоугольное возвышение, прикрытое шкурами. Блики и мятущиеся тени от костра не давали возможности рассмотреть того, кто лежал на нем.

Мужчины приблизились, всматриваясь в неподвижного человека.

— Жрец, — точно не веря своим глазам, прошептал Одрух.

— Я скажу тебе больше, друг: Хепи-Сах на аксуменском — лунный дракон, — усмехаясь, проговорил Креламет. — Это — наш ящер.

Мхар подошел вплотную, и, охваченный непонятной тревогой взглянул на бордовые пятна на серебристом хитоне, потом на закрытую капюшоном голову.

— Всегда хотел увидеть его лицо. Оно должно быть кошмарным, — пробормотал он.

— Зачем? Прибьем гада! — змеелов размахнулся, сжимая рукоять ножа.

— Нет! — Креламет успел сдернуть с лица служителя башлык и перехватил руку Одруха. — Смотри!

В мертвенно бледном человеке с искаженно-вздутыми чертами и мелкой чешуей у скул, с кровавой пеной на обкусанных губах, они узнали пропавшего Хоруга, сына вождя.

ГЛАВА 7

— Там творится что-то ужасное! Я чувствую — он болен и страдает неимоверно, — больше не сдерживая горя, Ла-Тима разрыдалась и прижала к лицу платок.

— Вы должны нам помочь, Бамин-Ат, — обнимая ее, сказала Наэла.

Жрец тяжело вздохнул:

— Помогать — это моя обязанность перед теми, кто взывает к высшим силам. Чем же именно я могу быть вам полезным?

За благожелательными интонациями Бамин-Ата угадывались досада и даже страх. Не было в нем привычного спокойствия и уверенности — перед женщинами стоял не верховный жрец богини Эморх, а старец, чью душу отягощали сомнения и тревоги. Он перебирал в руках сердоликовую нить и пальцы его с тонкими перепонками чуть заметно дрожали. По просьбе правителя Маакора, больше похожую на приказ, он и так слишком долго откладывал назначенную встречу с госпожой Ва-Лераг, отклонить которую не имел права. И вот теперь она состоялась и сулила верховному служителю много новых неприятностей.

— Верните Сидмаса! — сквозь слезы проговорила Ла-Тима.

— Это невозможно, если он находится вне поля действия Врат. Мы уже говорили об этом.

— Тогда отправьте к нему Наэлу!

— Госпожа! — Бамит-Ат оторопело посмотрел на супругу правителя. — Через них пройти не просто и, к тому же...

— А! — вскрикнула госпожа Ва-Лераг. — Владыка Маакора запретил вам, я правильно понимаю?

Она казалась больной: глубокие тени залегли под глазами, прорезались морщинки на лбу и даже волосы посерели. Теперь красавица Ла-Тима выглядела намного старше своих лет.

— Переход затрачивает слишком много физических и душевных сил, — сказал жрец. — И не только того, кто совершает переход. Я не нахожу в себе достаточно энергии, чтобы снова пойти на это. Но у вашего сына есть еще время, и в назначенный срок мы откроем Врата, чтобы принять его.

— Вы не слышите меня, святейший? — жалобно простонала Ла-Тима. — Я вижу страшные сны и верю им. Мой Сидмас в опасности.

Бамин-Ат взял госпожу Ва-Лераг за руку и проводил к одному из кресел, — прошу вас — присядьте.

Она послушно исполнила просьбу жреца, тоскливо взглянув на племянницу, та тоже была подавлена и тенью следовала за верховным служителем.

— Вы знаете, что сны мои правдивы, — вновь заговорила Ла-Тима. — И странно, что не хотите поверить мне сейчас. Ведь жрец той, что посылает нам ночные видения, должен помнить, что жизнь и сны — страницы одной и той же книги.

— Да, — отозвался Бамин-Ат. — Я понимаю и разделяю вашу тревогу, госпожа. Но, поймите...

— Позвольте мне сказать, — почтительно, хотя и с нетерпением, сказала Наэла. — Мы с госпожой Ва-Лераг ничего не знаем. И поэтому отчаянье и беспокойство не покидают нас. А неведение, как известно, рождает множество страхов. И если что-то станет более понятным — тревога отступит. Ведь, мы совершенно не посвящены в эту тайну. Что должны сделать Сидмас с Креламетом? С кем бороться? Скажите, святейший!

— Ну, хорошо.

Для начала жрец усадил девушку рядом с супругой правителя, а сам устроился напротив и заговорил.

— Скоро на нашу землю вновь явится Арахн, — произнес он тем глубоким голосом, каким читал своим ученикам трактаты. — Дух его уже вышел из чрева вулкана, куда много веков назад его заточил Тохус. И демон уже обрел плоть, питаясь кровью. Сейчас его зовут Кэух и по сути своей — это суккуб. Цель его — наплодить потомков, забирая у мужчин силу и семя.

Легче всего вновь закабалить демона в час его прихода, когда его служители проливают человеческую кровь и даруют божеству боль и страх жертв. Именно в этот час Тохус проклял имя Арахна, ставшего инкубом, и связал мерзкий дух его с сигиллой, амулетом, созданным в огне Иктуса. Час этот близок и священный амулет находится в Улхуре, в руках Сидмаса. Задача его — активизировать сигиллу, вызвав Тохуса.

— Он сможет это сделать? Ведь мой сын — не жрец! — горестно воскликнула Ла-Тима. — Зачем вы отправили именного его, а не кого-нибудь из своих учеников?

— Все дело в том, — смущенно ответил Бамит-Ат, — что среди жрецов не нашлось достаточно подготовленных физически. Видите ли, госпожа, мои подопечные уделяют большое внимание укреплению духа, но не тела.

— Продолжим? — напомнила Наэла, для которой многое из слов верховного жреца стало настоящим откровением.

Бамин-Ат с благодарностью взглянул на девушку и решился углубиться в тему.

— Существует множество легенд о борьбе Арахна и Тохуса. По древним поверьям, демоны — это таинственные и зловещие сущности или духи, нечто средне между богами и людьми. Созданные Великой Орх в предрассветный час, "между двумя солнцами, когда ночь наиболее темна", они изначально оказались лишены физического тела. И вошли в новый день как губители и извечные носители зла, духа Итхэ. Наш мир — это бесконечная битва света и тьмы, добра и зла. И это противоборство есть круг, завершенный цикл. Родился Арахн — родился и Тохус...

— Другими словами, — уточнила Наэла, — вызвать Огненного духа — значит вызвать извержение вулкана?

— Новое извержение? — тут же подхватила Ла-Тима. — Это и есть ваш с Астеманом план?!

— Нет-нет, — испугался жрец. — Извержение случается только в исключительном случае. Тохус является в огненном столбе, способном перемещаться подобно смерчу. И тот, кто коснется того огня, если он чист душой, может получить бессмертие, — добавил он неуверенно, будто оправдывая себя, а за одно и древние предания.

В просторной и светлой зале стало вдруг темнее, как бывает перед грозой, когда воздух насыщается душным и зловещим дыханием близкого ненастья.

— Вы что-то скрываете от нас, Бамин-Ат? — пристально всматриваясь в него, поинтересовалась госпожа Ва-Лераг. — Не надо ничего утаивать. Говорите.