О бедном монахе замолвите слово

Кто он такой я не знал.

— Учитель? Может, ты знаешь что-нибудь об этом Пепельном Драконе?

"Наверняка из тех драконов, что в навозной куче живут, пока их дети на рыбалку не выкопают. Развелось у вас драконов!" — учитель пребывал несколько не в духе.

— Понимаешь, братец Дао, из девушек моего поколения, кроме меня, в нужном возрасте еще две дочери Первой Госпожи, и две ее же племянницы. Сам понимаешь, кого выбрали отдать наложницей для Пепельного Юншэна.

Я пожал плечами.

— И что не так? Не так и плохо быть наложницей у богатого и сильного мастера, пусть и старого?

Ну, и что тут такого для девчонки — прожить жизнь в неге и богатстве, и всего-то раз в месяц позволить старику попыхтеть несколько минут. Ему, небось, и для этого-то придется целый день лежать под иглами и потом эликсирами залиться до затылка. Обычное дело в нашем мире: старику — вспомнить юность с молодой наложницей, а девке — всего лишь взяться за старое. Гораздо лучше, чем в двадцать лет выглядеть на все сорок, работая на полях от рассвета и до заката, питаясь при этом горстью риса!

Ванкси посмотрела на меня, как на идиота.

— Да я себе лучше горло ложкой перережу! — и, не найдя во мне понимания, продолжила — Худшая судьба для невинной девы попасть в его грязные лапы.

Я оживился.

— Раз дело только в невинности, то я, мастер Дао Ли, несомненно готов тебе помочь! Тебе стоит только сказать об этом, и...

Договорить мне помешала спелая слива, с великой силой брошенная мне в лоб.

— Потеряйся, помогальщик!!! — взвизгнула Ванкси — Твоя кожа, должно быть, толщиной с крепостную стену, раз ты осмеливаешься предлагать мне подобное!!!

Ну, вот. Я же добра для нее хотел! Пришлось потратить немало усилий, чтобы ее успокоить.

— Нет, если дело было бы только в этом, но дело не только в этом! Все что ниже пояса у старого мерзавца давно отсохло, а старшие нашей семьи только делают вид, что отдают наложницу, но на самом деле это жертва! Все дело в том, что из-за практики семейных техник, ци и кровь женщин Чжоу приобретает свойства, для чего-то необходимые Юншэну... А когда тело девушки будет истощено и больше нельзя будет его использовать, он отдает ее своим ученикам и слугам. Понял теперь?

Ну да, хватает в нашем мире и такого дерьма. Тогда понятно, почему Ванкси слиняла из отчего дома в неизвестность.

Я постарался больше не тыкать пальцем в больное место и сосредоточился на еде, но неловкое молчание продержалось недолго.

— Ну, хватит об этом. Расскажи о своей секте, — попросила меня Ванкси, хрупнув сочным яблоком.

— Ничего особенного. Парящий Змей, скорее, слаб, чем силен, так что, если ты надумаешь просить там защиты от этого Юншэна, далеко не факт, что ты ее получишь. По-настоящему могучих мастеров у нас, почти что, наверное, и нет, разве что мой бывший учитель Чан, и еще несколько стариков. В этом городе мы не так давно — лет сто назад, или около того, наша секта обосновалась в Синнане, до которого ты так и не добралась, и ничего от этого не потеряла. А еще раньше у секты не было постоянного места, учителя рассказывали, что пришлось немало поскитаться — не так-то и просто найти достойное место, чтобы обосноваться. Ну, а в Синнане мы заняли монастырь, местные жители считали его проклятым. Он, почему-то, стоял долгое время пустым — монахи, обитавшие в нем, исчезли куда-то за одну ночь. И теперь по старой памяти горожане зовут монахами нас.

"И я даже знаю, куда они все подевались", — неожиданно раздался голос учителя в моей голове — "А их настоятеля я тебе даже покажу, когда мы вернемся в массив. Он думал, что великая жертва откроет дверь, но эта дверь вела немного не туда, куда он ожидал".

— О, бродячая секта! — оживилась Ванкси — Я читала в романах о подобном!

— Наверное, — пожал я плечами.

Романов я не читал. Я как-то больше по алхимии, метлам и ворованным огурцам.

— Наверное, вас называли сектой Странствующего Змея!

— ...

— Или сектой Ищущего Змея! — продолжала донимать меня девушка.

— ...

— Секта Скитающегося Змея!

— Может быть и так, — не стал спорить я — Но чаще просто бомжами.

Глава 4

— И, правда, зеленые, — задумчиво согласился я с Ванкси — Ну и рожи!

Все-таки, надо признать, эксперимент с жабьим порошком следует признать успешным: сколько времени уже прошло, а следы моей диверсии до сих пор видно. И если лик учителя Вана напоминал о происшествии лишь несколькими блеклыми пятнышками на лбу и щеках да странноватым оттенком бороды (этаким рыже-салатовым, с проседью), то остальные щеголяли устрашающей боевой раскраской из всех оттенков зеленого. С одной стороны, забавно, конечно, так уродцам и надо, с другой — встреча с ними явно для меня лишняя, и добром не кончится. Поэтому с удобной полянки, на которой мы собрались, было, отдохнуть и подкрепиться, нам пришлось переместиться в заросли. Да, пускай я был в образе, и признать меня в одноглазом хромом старце непросто, но мало ли. Хорошо еще, что удалось вовремя заметить эти зеленые рожи, сворачивающие с дороги в нашем направлении, и канительность Ванкси, не торопившейся помогать мне с обустройством лагеря, тоже оказалась весьма кстати. Так что явных следов нашего пребывания, в виде свежего костерка и скатерти с блюдами, мы не оставили.

Я подхватил сумку Ванкси, и жестом показал на заросли жухлого и пораженного вредителями кустарника на небольшом холмике с краю полянки, откуда все было бы прекрасно видно, и, может быть, даже слышно, но она решительно отказалась. Брезгливо посмотрела на укутанные паутиной ветви кустов, и махнула рукой в сторону низинки, покрытой кочками какой-то травы, бросив на ходу, что как-нибудь обойдется без общества мокриц и пауков. Ну и ладно, ее выбор.

А я вот немало лежал по кустам.

Места есть похуже, лежал я и там.

Тем более что ко мне в гадкие кусты с паутиной вряд ли кто-то полезет по собственной воле, а вот в ту низинку народ явно ходил гадить, и, к тому же, рядом находился большой муравейник, но про все это ей рассказывать не было времени.

Компания моих бывших товарищей надолго оставаться тут явно не собиралась: они набрали воды из родника во фляги и принялись добывать немудреную снедь из заплечных мешков, или, в случае с учителем Ваном — из седельных сумок. Мне же оставалось смотреть на их трапезу, рычать брюхом, истекать слюнями и прислушиваться к обрывкам беседы, которые до меня доносились, а послушать было чего. Так, болтливый Ван Чжи Хан, вяло переругивавшийся с Сэнь Е, все-таки подтвердил мои опасения: направлялись они за мной. Синнань можно было покинуть несколькими путями: две основные дороги, пара-тройка проселочных, напрямик через лес и по морю, так вот, насколько я понял, на поиски отправились практически все ученики, которых возможно было оторвать от дел. Учитывая, что учитель Чан неплохо меня знал и примерно представлял, куда я мог направиться, направление поисков удалось изрядно сузить, а моим самым большим недоброжелателям достался этот вот маршрут. Впрочем, никаких признаков моего появления в населенных пунктах вдоль дороги не нашлось, и эти товарищи, которые мне больше не товарищи, надеялись, что повезло кому-то еще, вслух завидуя чьей-то возможной удаче и представляя, что именно можно было бы приобрести за очки содействия. А их было обещано за мое возвращение ни много ни мало аж полсотни тысяч. Я немного поудивлялся величине награды и поухмылялся про себя жлобству мастеров секты: за очки содействия можно было бы, конечно, что-то приобрести, но лишь то, что доступно к выдаче. А что может быть доступно ученикам внешнего круга?

Сами же по себе очки содействия ничего мастерам не стоят, да и курс их обмена на что-то ценное тоже, как показал мой печальный опыт, весьма расплывчатый.

На мой взгляд, было бы правильнее предложить что-то конкретное, то, чего обычными путями не достичь. Секретную сильную технику, редкое сокровище, пилюли культивации или сильный эликсир работы учителя Чана, к примеру, раз уж деньгами зажопили.

— В общем, корень зла — неверная мотивация личного состава, — по-философски рассудил я про себя (учитель в метле задумчиво хмыкнул, видимо, соглашаясь), и, стараясь не трогать ветки кустов, медленно повернулся, дабы проведать милую Чжоу Ванкси.

Чжоу Ванкси, тем временем, даром времени не теряла, и вовсю упражнялась, правда, в чем именно — я так и не понял. Сначала она пыталась, как мне вначале показалось, плыть, по крайней мере, движения были похожие. Плавать по усеянной сухой травой и лесным мусором земле было непросто, но она справилась, и уплыла от первоначального месторасположения примерно на полтора чжан. Потом, найдя то, что находить не следовало и едва не уткнувшись в это лицом, она поплыла обратно (при этом не разворачиваясь).

Подобно невесомому облаку над горами Хуашань, скользила она по земле, собирая одеждой хвою и прошлогодние листья; исполненными воздушной грации и божественного изящества были движения ее совершенных нижних форм из стороны в сторону, вперед и назад, чем поразили мою душу и пленили разум. И если бы мне пришлось сейчас куда-то ползти, то борозда бы за мной осталась глубиной с великий разлом, не меньше.

Завершив разминку, она немного поработала над ловкостью, несколько раз подпрыгнув на животе, при этом прихлопывая себя по животу руками. Потом перешла к тренировке гибкости: не вставая, она свернулась в странный крендель и запустила обе руки сначала в обувь, потом снизу в штанины, и усладила мой взор видом прелестных тонких щиколоток. Не вынимая оттуда рук, перевернулась на спину, сладострастно прогнувшись в пояснице, и несколько раз встряхнула попкой, одновременно пытаясь достать до нее через штанины руками, и у нее не получилось.

Еще у нее не получилось достать из штанины левую руку.

Получившаяся конструкция потеряла равновесие и, опираясь на голову, правую руку и правую ногу сделала два шага вперед и один в сторону, запнулась за кочку и упала, изящно вокруг этой кочки обвившись.

Гибче и тоньше виноградной лозы, огибающей ствол дерева, выглядела грациозная Чжоу Ванкси, и кто бы не мечтал оказаться на месте той кочки, вокруг которой она обмоталась?

Завершив тренировочный комплекс, она перешла к манипуляциям с Ци, и ее тело некоторое время содрогалось от мощи секретной техники ловкости и гибкости, хотя несведущий человек, наверняка, принял бы это за конвульсии.

"Божественное восприятие, ученик", — невозмутимо посоветовал мне из метлы учитель.

Я и так, в общем-то, прекрасно все видел, но поспешил последовать мудрости наставника, и пленительные изгибы невероятной Чжоу Ванкси стали мне различимы еще лучше. Своим горящим взглядом я обследовал все выпуклости и вогнутости, бугорки и впадинки своей изумительно гибкой спутницы (пока она пыталась распутать конечности, как мне наверняка ошибочно показалось).

"Не туда смотришь!" — снова подсказал мне учитель, и я с восторгом воспринял мудрость, овеянную веками, и усилил эту великолепную технику восприятия. Не зря, ведь, определенно не зря передал мне эту технику мудрейший из мудрых, учитель Йи, еще немного, и листва перестанет загораживать от моего пылающего взора прекраснейший цветок!

"Ыыыыоооооо..." — донеслось до меня из метлы, и мне показалось, что у учителя заболели и выпали все зубы сразу, — "Говорящий желудок, ты в состоянии видеть еще хоть что-то, кроме нижних полушарий этой девчонки?".

— Но, ведь, шикарная же задница, учитель! — согласился с критикой я.

"Это да... То есть, нет!".

— И я же стараюсь! Твой смиренный ученик, правда, изо всех сил пытается. Одежда мешает!

"Твою сестру!!!", — заорал потерявший терпение учитель, — "Насекомые, чугунная твоя башка!!!".

И, правда.

Чжоу Ванкси счастливо избежала внимания пауков в моих кустах, зато ее угораздило устроиться на муравьиной тропе, и муравьи были рады прелестной гостье. Они приходили к ней, и заползали везде, но милая сестрица Ванкси не любила муравьев. Она прогоняла их, и муравьи уходили, но возвращались, и приводили с собой друзей.

И таки добивались своего!

Муравьи, маленькие, но бесстрашные. Хрупкие, но целеустремленные.

Вот это — символ культиватора!

Вот это — пример любому практику!

Упорство и настойчивость, тяжелый труд и четкая цель — вот она, дорога к успеху.

— Я понял, о чем вы, почтенный учитель! — я радостно поделился счастьем осознания со старым мудрым Фанг Йи — Муравьи! И пусть я мал и слаб, пусть не могу вашей техникой заглянуть под одежду красотки, но если буду настойчив, если буду неустанно практиковаться, то, несомненно, достигну успеха, и ничто не укроется от моего взора!

"Чтоб ты сдох", — сумрачно ответил мне старец — "И чего мне в массиве не сиделось?".

К великому счастью и немалому облегчению сестрицы Ванкси, теплая компания моих недругов не стала слишком уж задерживаться на гостеприимной полянке. Они дожевали обед, взгромоздились на своих кляч и потрусили дальше по направлению к Синнану, жалуясь на судьбу, проклиная меня и смеша встречный народ зеленью лиц. Пришла пора отправляться в путь и нам.

Я вылез из кустов и, отряхиваясь от паутины, направился вызволять Ванкси из общества дружелюбных муравьев, но она успешно справлялась и сама. Некоторое время я любовался зажигательным танцем в ее исполнении, с притопываниями и прихлопываниями, проклятиями и грязными (в ее понимании) ругательствами, пока она вытряхивала муравьев отовсюду, и потом еще пришлось долго уговаривать девушку не поджигать муравейник, но этот Дао Ли все же справился. Правда, переменчивая женская натура взяла свое, и гнев сестрицы Чжоу обратился на меня. Это, видишь ли, я виноват, что ей пришлось свести близкое знакомство с местной фауной, и это я виноват, что после путешествия по зарослям ее любимая рубашка стала похожа на грязную тряпку. А уж если говорить о том, какие удивительные находки (как засохшие, так и не очень) ей встретились в этом путешествии...

Но этот младший Дао с праведным лицом отвергал напраслину, ведь кто, как не я, звал ее в уютные и безопасные кусты?

Однако Чжоу Ванкси на некоторое время перестала быть восприимчивой к доводам разума, и крепко на меня обиделась, перестав разговаривать, чем, по ее мнению, страшно меня мучила. Ее недовольство не скрасило даже то, что уже через пару часов нас нагнал небольшой обоз с рыбой, шедший из деревень близ Синнана, и удалось договориться на проезд. Добрые крестьяне не могли отказать почтенному старцу и его внучке-замарашке в совместном пути до следующего крупного города, и с радостью пустили нас в телегу с сушеной рыбой, фасованной по мешкам.

Я честно отрабатывал проезд, делясь поучительными историями, Синнаньскими новостями, медицинскими советами, а сестрица Ванкси лелеяла в сердце обиду. Укусы чесались, а рыбная запашина терзала ее нос так, что ей явно хотелось засунуть в него пальцы по локоть, и не вынимать никогда, и это все никак не улучшало ее настроения. В беседах девушка не участвовала, предпочитая на вопросы отвечать односложно, либо и вовсе игнорировала попытки с ней пообщаться, при этом высокомерно почесываясь во всех местах. Парочка молодых парней, помогавших отцам и дядьям при обозе, решили, было, подкатить к ней, поскольку в обозе она оказалась единственной представительницей противоположного пола, и весь следующий день донимали ее беседами, пока я на вечернем привале не избавил милую Ванкси от этих надоед.