Книга 8 Там, где только прошлое

— А что потом? — спросил Тиамит.

— А потом все жили долго и счастливо, — пошутил Дмитрий.

— Ты не серьезен, — заметил Тиамит.

— А зачем мне быть серьезным. Мне не известны причины вашей тревоги, я, как у нас принято говорить, не владею информацией, нет повода мне печалиться. Я еще успею подставить себя под удар предназначенный ей.

— Ты знаешь свою судьбу? — спросил Тиамит.

— Я сам себе судьба. Куда Эл, туда и я.

— Тебя устроит роль слуги?

— Я не слуга, я — друг, — с достоинством заявил Дмитрий. — Придется изображать слугу, значит, буду изображать. Меня этот театр не напрягает.

— Но на каком же поприще вы будете демонстрировать свои способности, если вас занимают мысли о спокойной жизни, о мирном существовании, о личных отношениях.

Дмитрий опять улыбнулся.

— Не люблю намеков, — вздохнул он. — Я бы предпочел прямоту.

— Я спрошу прямо. Ты удивился своему проигрышу в схватке с ней?

— Нет. Я хотел проиграть. Год я хотел проиграть. Ей нужна защита, я могу ее защитить, но я и Алик не всегда можем быть рядом, Эл должна уметь все сама.

— Ольга очень лестно отзывалась о талантах Эл. Мне не совсем понятно ее определение "хороший разведчик". Что она хотела выразить?

— Вы беседуете с каждым?

— У меня появилась возможность узнать вас, дружеская беседа — лучший способ, — сказал Тиамит, впервые не задав встречного вопроса.

— Утреннюю беседу, которую я подслушал, дружеской не назовешь.

— Эл — исключение. У нее есть основания к недоверию. Она хотела оставить все свое прошлое позади, я же являюсь напоминанием о нем. Мы обязаны друг другу, обстоятельства наложили грубый отпечаток на наши отношения. Я обязан ей жизнью, а она мне свободой. Мы еще не определились, кто кому больше обязан. Эл очень желает измерить эту величину, потому и сопротивляется.

— Она всегда вас высоко ценила, она цитировала вас всегда. Если Эл кого-то ценит, то не изменяет этому.

— Есть еще примеры, кроме меня?

— Да, есть. Ее родители. Земные родители. Они всего лишь ее вырастили, они дали ей возможность развиваться, но большую часть пути она прошла без их помощи. Не смотря на это, Эл их любит и ценит их любовь, оберегает их чувства. Ни я, ни Алик такими связями похвастаться не можем.

— Алик тоже приемный сын? — спросил Тиамит.

— Нет. А впрочем, никто не старался выяснить.

— Откуда же он все-таки взялся?

Дмитрию показалось, что вопрос Тиамит задал сам себе, словно советовался со своей бородой.

— Жил себе спокойно, пока нас не встретил. С тех пор мы и дружим, — ответил Дмитрий.

Ему вовсе не хотелось выяснят, кто и откуда взялся. Существовало сегодня, неумолимое и ясное. В этом сегодня была подавленная Эл, встревоженный Алик, пропавшие мечи и он, Дмитрий, который был участником непонятных пока процессов.

— В молодости многие вещи кажутся просто разрешимыми. Но не мне старику, — посетовал Тиамит.

— Почему вы против их свадьбы?

— Я? Я не говорил, что против.

— Вы сказали: "невозможно". Это круче, чем против.

— Что означает "круче"?

— Значительно сильнее.

— Я не могу объяснить, сама Эл должна осознать смысл моих слов.

— А пока она осознает, можно им пожениться?

— Ты забавно размышляешь. Ты хочешь видеть ее счастливой и одновременно желаешь ей боли.

— Боль неизбежное в нашей обычной жизни, что бы мы вообще понимали без нее.

— Ты много знаешь о боли?

— Достаточно. В меня столько раз стреляли, я разбивался и горел заживо, я валялся в коме и пережил три клинических смерти. Мое полетное время приблизительно равно времени проведенному в руках врачей, так что о боли и смерти из нас всех больше знает только Эл. Еще Оля, может быть, повидала страданий, только чужих. О боли душевной даже распространяться не стану. Она у каждого своя. Вернемся к разведке. Это одна из специализаций Эл — контакт с другими культурами, он раньше умела вживаться в другую традицию, она была спецом по катастрофам. У нее способность такая.

И тут Дмитрий понял, что говорит о прошлом. Слово "была" — тут ключевое. А что теперь и в будущем может Эл?

— Вот и мне интересно, — вздохнул Тиамит. — Кроме умения держать в руках меч и упрямиться, я особенных талантов не заметил.

Дмитрий утратил свое равновесие, он выглядел озадаченным. Тиамит понял, что первым его порывом было помчаться и выяснить, что Эл в действительности теперь может. Он вспомнил схватку и успокоился. Она может кое-что, а остальное всплывет потом, когда будет время проявиться силе. Но тут он решил, что "не всплывет" само собой.

— Вы правы. Нам нужно путешествовать. — Дмитрий щелкнул пальцами. — Двери! Двери-то она может найти.

— Не может, — ответил Тиамит. — Она пользуется теми, о которых знала прежде.

— Тогда нас бы тут не было.

— Ты помнишь, в каком месте вы появились?

— Я? Нет. Не помню. Тут дверей...

— Идем, я тебе покажу.

Тиамит повел Дмитрия за собой. Где-то недалеко от лестницы Тиамит остановился.

— Открывай, — он указал на дверь.

Дмитрий подошел, неуверенно потянул ручку на себя, она подалась. Он стоял на пороге между коридором и большой комнатой его квартиры, откуда Эл перетащила их на остров. Прикосновение заставило его шагнуть назад. Снова была галерея и Тиамит рядом, с хитрым прищуром глаз и улыбкой.

— Вот видишь. Она существует не зависимо от Эл.

На всякий случай, он плотно прикрыл дверь.

— Убедили, — кивнул Дмитрий.

Димка чувствовал, как уходит основательность из его мыслей, как он теряет собственную точку зрения, что он не понимает ровным счетом ничего, и объяснений у него не найдется, поскольку ситуация ему совсем незнакома. Должен же быть какой-то высший смысл во всем, что твориться с ним и его друзьями.

— Я предоставляю тебе право самому отыскать ответы. Занятие очень увлекательное, — с иронией сказал Тиамит. — Посоветуйся с друзьями, вместе вы непременно придумаете очередную версию.

Он двинулся назад, а Дмитрий отошел к перилам, примостился на них в точности, как недавно сидел Игорь и замер.

В таком состоянии его застала Ольга. Накануне они договорились с Тиамитом встречаться и беседовать. Ольга была очарована этим стариком, готова была часы с ним проводить, слушать его, а если придется трудиться до упаду. Она теперь хорошо понимала детские чувства Эл, потому что сама была покорена мудростью и глубиной таинственного нового друга. Вид сидевшего в задумчивости Дмитрия ее разжалобил. Ольга решила, что он переживает стычку с Эл, которую признал ошибочной. Он мог расстроиться не из-за проигрыша, а из-за того, что его порыв не оценили.

Ольга приблизилась к нему.

— Не переживай, никто на тебя уже не сердиться, — сказала она.

— А? — очнулся Дмитрий от своих раздумий.

Ольга увидела вопрос в его глазах.

— Что с тобой? — спросила Ольга.

— Со мной? — переспросил он, стараясь собраться с мыслями. — Я вот думаю, что с нами происходит. Что в действительности должно происходить? Куда теперь?

— А тебе здесь плохо? Ты, бурундук непоседливый.

Дмитрий метнул в Ольгу недовольный взгляд. Она догадалась что скука или незанятость тут ни при чем.

— Что-то случилось?

— Эл же теперь ни черта не может. Так? Я должен защитить ее, а для этого нужно знать потолок своих возможностей. А как его узнать без доли экстрима.

— Ну, на счет ничего не может, ты преувеличил, вон, как она тебя обставила. Может Эл не желает демонстрировать свои способности? И правильно делает. Не с Тиамитом ли ты побеседовал?

Ольга догадалась, что так оно и было. Первый разговор с ним ввел ее в состояние оцепенения. То, что Ольга узнала, опечалило ее как врача и друга. Эл в прошлом получила два серьезных ранения. Тиамит поведал, что у ран скрытый характер, они способны проявиться, когда Эл станет тратить себя попусту, что еще одна такая рана, и ее жизнь вытечет как вода сквозь пальцы. После той беседы Ольга решила не отставать от Тиамита, во что бы то ни стало освоить другие способы врачевания, самые древние и надежные, чтобы в случае опасности для жизни Эл, она знала, как поступать. Новость была не просто пугающей, Ольга осознала, что за видимой стороной жизни Эл, существует другая, в которой Эл еще сама не вполне ориентируется. Тиамит напустил таинственности, что подхлестнула Ольгино стремление помочь другу. Озадаченный Дмитрий напомнил ей саму себя. Ольга уверенно сказала:

— Надо опять учиться. Боюсь, что наши предыдущие познания здесь мало пригодятся. Теперь я понимаю, почему Элька не стремится обратно в Космофлот или в Галактис, есть цели поважнее полетов.

Дмитрий посмотрел на нее и кивнул.

— Игорь знает? — спросил он.

— Не уверена. Он весь в творчестве, его отсюда за уши не вытянешь. Давай подождем парочку деньков и соберемся поговорить. Мы тут не случайно. Эл не ради встречи нас сюда привела. Все, что происходит здесь, будет иметь отклик по другую сторону дверей, важно будет не растеряться. Знаешь, поучи меня держать меч.

И это говорила Оля, которая бросала управление картера в момент опасности, шарахалась от оружия и боялась неизвестности. Прежде Димка стал бы подшучивать над ней, а теперь смотрел в глаза с уважением и благодарностью.

— Завтра, после твоей пробежки начнем, — кивнул он.

Ольга двинулась своей дорогой. Она все еще была одета в летную форму, не претерпев местного изменения гардероба. Дмитрий вздохнул и снова задумался.

Глава 7

Эл привела Алика к башне.

— Готов к небольшому испытанию? Там, наверху, тебя ждет весьма удивительное открытие.

— Интригуешь?

Она не говорила об отмене их договора, он тоже не спешил сообщить о том, что согласился с доводами Тиамита.

Эл вошла в арку входа первой. Алик выдержал дистанцию и следовал за ней шагах в пяти. Он наблюдал, как Эл двигается, вальяжно, по-хозяйски. Она точно знает, что их ждет, не торопиться, предвкушая впечатление. Она гармонировала со всем, что окружало ее здесь. Этот остров, название уже прижилось среди друзей, был пропитан ею. Тут присутствовала не та Эл, которая их оставила, а та, что тут в последствии родилась заново. Он с удовольствием заменил, что миролюбивая расслабленность слетела с нее тут, Эл демонстрировала уверенную стойкость и делала все с королевским достоинством. Эти галереи словно заставляли ее не идти, а шествовать, а простая одежда была предназначена, чтобы скрыть величие ее положения. Здесь она была полновластной хозяйкой, он хорошо прочувствовал это в первые два дня. Теперь она шагала наверх по винтовой лестнице, в движениях скользила грация, не присущая Эл того мира, из которого они сюда явились. Ее рассказ о состязании наследников выглядел как описание дней столь далеких, что Алик догадался о том, что срок ее службы у владыки был не малым. Откуда у человека лишенного удивительных способностей, присущих ему раньше, возьмется такое спокойствие и желание жить человеческими категориями. Тиамит сказал, что она пожертвовала силой, но совершила она этот шаг не только ради него, любви, свободы, а потому что сила и положение тяготили ее.

Он начал уставать, причем быстро. Дыхание стало сбиваться, он опустил голову, набирая в грудь больше воздуха, но его все равно не хватало. Подъем стал так труден, что он решился прекратить восхождение. Он поднял голову, чтобы попросить пощады и увидел, как Эл сползает по стене вниз, готовая соскользнуть со ступеней и покатиться по ним. Глаза ее закатились, руки не могли нащупать опору. Как бы тяжело не было в эти мгновения ему, он ринулся вперед, чтобы помочь и вовремя остановил опасное для нее падение.

Он очнулся только внизу, сидя на широкой нижней ступени и держа на руках Эл. Она была без сознания. Он нащупал пульс на ее шее, немного успокоился и перевел дух.

Он отдышался не сразу, его мутило, и стена перед глазами норовила уплыть в сторону. Он концентрировался на том, чтобы удержать Эл в руках. Потом ему стало лучше. Он рассматривал ее лицо, склонился и поцеловал теплые губы.

— Что же произошло, Элька? — задал он вопрос в никуда.

— Я не смогла подняться. Что ж. Это даже хорошо.

— Ты очнулась, — с облегчением вздохнул он.

— Шею отпусти. Больно.

— Где больно?

Он стал ощупывать ее шею, решил, что она ударилась, отогнул воротник, провел по гладкой коже. Эл в ответ зашипела.

— А-ах-х... Не трогай.

— Я не вижу рану. Где? Где больно, Эл?

Он боялся пошевелиться, но руку убрал. Не было ни следа пореза или другой травмы.

Он осмотрел ее с ног, до головы. Она держалась рукой за бок.

— Ты ударилась? Я не помню. Ты не упала.

— Это старые. Это силы наверху. От них болит. Я не то, что прежде. Я получила два ранения в мирах. Их не видно глазу, но они существуют.

— Где?

— В шее и в боку. Ничего пройдет.

— Эл, это особенные раны?

— А ты у Тиамита спроси. Он знает.

— Тебе что? Пытались голову отрубить?

— Именно. А еще в меня воткнули отравленный кинжал по самую рукоятку. От первой раны я не слишком страдала, а вот вторая меня почти убила. Владыка меня спас или не он, я не знаю. Фуф. Отпустило, кажется.

Алик снова осторожно обнял ее, не касаясь больных мест.

— Бедная ты моя. Зачем же тебя на башню понесло?

— Я хотела показать тебе, как здесь красиво. Думала ты поднимешься, ты теперь как я когда-то, сильный.

— Я не смог. Я собирался просить пощады, когда ты стала падать. Так что, с силой у меня не так, как у тебя.

— М-м-м, — протянула она. — Не знаю чему тут удивляться. Ты никогда не поднимался туда? Во сне или в видении.

— У меня не бывает видений.

— Я тебе никогда не снилась?

— Ты уже спрашивала. Может быть, я видел тебя во сне, только не здесь.

Эл вздохнула, он уловил сожаление во вздохе.

— Ты меня здесь видела? Это мог быть воображаемый я. Извини, что не был героем твоих снов.

— Однажды, я поняла, что это были иллюзии. Они помогли мне. Очень помогли. Благодаря им, я осознала очень четко и остро, как я тебя сильно люблю. Если бы не ты, я бы не вернулась назад.

Он погладил ее по волосам, потом стал целовать, потому что сердце горело любовью, благодарностью за признание, убежденностью в обоюдных чувствах. Он испытывал особенную нежность к ней.

Она шумно выдохнула, когда он оторвался от ее губ.

— Ах. Вот это да, — протянула она. — Как легкий наркотик, голова кружиться. Ты понял, что произошло?

— Я тебя целовал? Или?

— Ты меня... Как бы точнее... Твоя сила перетекала в меня.

— Это... здорово. Тебе лучше?

— Как снова родилась.

Он посмотрел ей в глаза. Взгляд был ясным и игривым. Она села рядом на ступеньку, задумалась, улыбка блуждала на ее лице, потом оно приобрело чуть грустное выражение. Она думала о чем-то приятном и далеком.

— Эл, кем ты в действительности была в мирах? — спросил он. — Мне это важно. Тиамит дал понять, что я такой, как теперь, не достоин тебя.

— Он все-таки говорил с тобой. А я просила.

— Эл, я согласен подождать. Давай попытаемся разобраться. Я поэтому и спросил о твоем ранге.