Случай из практики. Караванная тропа

"Фергия становится заправской кочевницей, — подумал я. — У нее есть ковер, из которого можно соорудить шатер, верблюд и дикая лошадь. Не хватает только мужчин для тяжелой работы. О, кстати!"

— А слугу она наняла?

— Нет, шодан, вчера обходилась мной, — еще тяжелее вздохнул Ариш. — Сказала, попозже наймет. Это если кто-нибудь согласится жить в проклятом доме с чужестранной шади, которая к тому же ведьма!

— Почему ты ее так называешь?

— Я видел, как она колдовала, шодан! — с содроганием произнес он. — Как песок сам собой исчез из дома, как сгорел весь мусор, как родник забил сильнее... И меня она зачаровала, я ведь говорил!

— О, конечно, — вспомнил я. — Ты так занимательно рассказывал о проклятом доме, что я и позабыл об этой мелочи. Не бойся, Фергия-шади не причинит тебе зла. Она помогает людям.

— Лечит? — с опаской спросил Ариш.

— Нет... Хотя умеет, наверно, — вспомнил я ее мать. — Она раскрывает тайны. За деньги.

— Да, шодан? А я слышал, как на базаре шептались, что она навела на сварливого Итиша порчу, и у него товар пропал. Правда, — добавил он справедливости ради, — другие говорили, что это вранье, а Итиша хочет разорить его родной брат, чтобы самому торговать коврами, а не отдавать их Итишу. Тот ведь задирает цену, брату платит, как уговорено, а разницу-то оставляет себе!

"Что ж, похоже, план Фергии действует", — подумал я и отпустил слугу восвояси.

Съездить, что ли, удостовериться, что она цела и невредима? И что в развалинах старого дома не обитает какая-нибудь тварь... Не знаю, что именно умеет Фергия, но взгляд дракона точно лишним не будет!

Правда, я решил подождать до вечера: если она уехала на базар, то вернется поздно, это уж как пить дать. Да и жарко сейчас...

6.

Разумеется, я никуда не поехал, потому что Аю сказала: "Не мешай". Признаюсь, я с большим облегчением остался дома, хотя и проверить, как дела у Фергии, хотелось. И узнать, что не так с этим домом, тоже.

К середине следующего дня исследовательский зуд сделался нестерпимым, и я приказал седлать коня. Предложил Аю поехать со мной, но она только покачала головой и сказала:

— Эйш меняется.

— В каком смысле? — удивился я.

— Эйш становится любопытным, — пояснила она. — Давно уже не было. Это хорошо.

А и правда, подумал я, когда мне в последний раз доводилось совать нос не в свое дело? Кажется, это было... это было... Очень давно. Впрочем, я с детства не великий любитель всяческих слухов и сплетен. А что до приключений: одно дело — наведаться в Арастен и закрутить роман с дамой полусвета, а другое — копаться в чьих-то поросших быльем историях...

Но ведь тогда, в Арастене, мне было интересно! Я таскался за госпожой Нарен, помогая ей искать неведомо что, даже версии предлагал, строил предположения, пускай и нелепые... И всерьез думал сам заняться расследованиями, да только вернулся домой, снова размяк на жаре и забыл обо всем, кроме Аю.

"Климат мне не подходит, что ли? — мелькнуло в голове. — Прохлада-то бодрит!"

— А тебе разве не любопытно? — спросил я. — Или ты уже... увидела?

— Аю не знает, что было в том доме, — ответила она. — Аю тогда не было здесь, и она не умеет видеть прошлое. Эйш расскажет, когда выяснит.

— Но почему ты не хочешь поехать со мной? Тебе же нравится Фергия!

— Аю будет мешать.

— Чему? — поразился я. — Если ты намекаешь, что я мог бы с ней... То есть...

— Не это, — улыбнулась Аю, и ее раскосые глаза превратились в щелочки. — Просто Аю не умеет колдовать. Эйш понимает?

Кажется, это следовало расценивать, как предостережение. Правильно! Сегодня же третья ночь, а обычно что-то случается именно ближе к концу испытания! А может, уже случалось, только Ариш не понял, а Фергия мне не написала.

— Вроде бы понимаю, — произнес я.

Аю права: нам с Фергией может прийтись туго, а ей самой без защиты там просто опасно! А если мы станем отвлекаться и прикрывать Аю, то... ничего хорошего не выйдет для всех нас.

— Пусть Эйш будет осторожен, — сказала она.

— Что, опять... то самое?

— Нет, не оно. Того нет нигде поблизости. Аю всегда говорит, если оно рядом!

— Что же тогда?

— Аю не знает, — снова улыбнулась она. — Эйш сам увидит. Потом скажет, было страшно или нет.

— Ладно... — пробормотал я, а Аю добавила:

— Если Эйш захочет Фергию, Аю не будет против.

— Я вовсе не собирался!..

— Только пусть Эйш ведет себя хорошо, — перебила она. — Аю не нужен муж-ящерица!

— Я понял намек, — пробормотал я. В самом деле, к магам, особенно, если они из семейства Нарен, лучше не приставать, а то превратят во что-нибудь неаппетитное, а расколдовать не смогут. Или сделают вид, что не могут, с них станется. — И, повторяю, вовсе я не собирался с ней заигрывать. Она вообще не в моем вкусе! Мне просто... ну...

— Интересно? — подсказала Аю, привстала на цыпочки и поцеловала меня. — Эйшу пора ехать. Солнце уже низко.

Да уж, мешкать не стоило: темнеет в наших краях быстро... Я, однако, приехал к заброшенному дому засветло, и первым, что попалось мне на глаза, был белый верблюд. Он задумчиво объедал жухлые ветки в рощице и не обратил на меня никакого внимания. По-моему, Ариш угадал: этот зверь был старше Фергии!

Чуть поодаль в тени были привязаны два ишака, стояла телега — крепкие парни сгружали с нее какие-то тюки и таскали поближе к дому. Они явно торопились успеть до заката, а потому работали дружно и споро.

Фергия сидела на камне на самом солнцепеке и благодушно наблюдала, как обливаются потом крепкие мускулистые грузчики. Наверно, ей ничего не стоило разгрузить телегу при помощи магии, но утруждаться она не собиралась. Или же решила последовать примеру матери и не пользоваться способностями по пустякам.

Рядом с Фергией стояла громадная корзина с разноцветными сливами, которые она и поглощала с большим аппетитом, метко плюясь косточками в засыпанный пруд.

Завидев меня, Фергия помахала и жестом пригласила присоединяться.

— Вам дурно не сделается? — не удержался я и, оставив выученного коня, подошел ближе.

— С чего бы? — удивилась она. — Вкусно. Попробуйте вот эти, желтые в крапинку — необыкновенно душистые и сочные!

— А черных с красной сердцевиной нет? — вспомнил я вдруг слова Ариша.

— Нет, — ответила Фергия, ничуть не удивившись. — Весь базар обошла, никто такими не торгует. И не выращивает. Были, говорят, да все кончились, когда джаннай этот вот сад уничтожил. Тогда и у остальных такие деревья повысохли, все разом, ничего на развод не осталось. Жаль, я бы попробовала...

Она прикрыла глаза и процитировала, должно быть, торговца:

— Плоды крупные, крепкие, иссиня-черные и блестящие, как груди мархайских девственниц, а мякоть красная, сочная и сладкая, как...

— Не продолжайте, я догадался, с кем вы беседовали. Дядюшка Ушах решительно всё сравнивает с женщинами и их достоинствами.

— Что, даже корнеплоды? — Фергия фыркнула, едва не заплевав меня сливовым соком. — Я видела какие-то, не знаю названия, с локоть длиной...

— У него крайне богатое воображение, — заверил я, покосился на нее и осторожно поинтересовался: — Вы не опасаетесь обгореть?

— Маг я или кто? — вполне ожидаемо ответила она. — К тому же я люблю солнце и, как видите, под одеждой отнюдь не нежна и белоснежна.

Да, я видел, и еще как... Фергия красовалась в одной вышитой жилетке на голое тело, небрежно застегнутой на груди, и высоко закатанных тонких полотняных штанах. Я прекрасно мог рассмотреть ее загорелые руки и коленки (на одной белел шрам)... Рабочие тоже, к слову, поглядывали в эту сторону. И, уверен, делали бы ограждающие от скверны знаки, если б у них не были заняты руки.

— Этак вас перестанут называть белой ведьмой, — сказал я зачем-то.

— А что, уже начали? — обрадовалась она. — Я не ведьма, конечно, хотя владею кое-какими их приемами, ну да без разницы... Неважно, как прозовут, лишь бы на слуху было! Что до кожи... я все равно светлее большинства местных. Забавно: в Арастене я казалась черной галкой, а здесь... белой вороной, иначе не скажешь!

— Фергия, вы всегда так оптимистично настроены? — спросил я.

— Отнюдь, — ответила она несколько невнятно, потому что красная слива с трудом поместилась ей в рот, и сок теперь капал с подбородка на грудь и на жилетку. — Но какой смысл изображать саму мрачность, если настроение и впрямь недурное?

— Это вы на свою матушку намекаете?

— Она не изображает, — помотала головой Фергия, и черная блестящая коса метнулась по ее спине, как змея. — Она правда такая. Может, в моем возрасте была помягче, но с годами...

Она развела руками, потом облизала липкие от сока пальцы и встала.

— Пойду отмоюсь. Хорошо, тут нет ос или пчел, иначе пришлось бы отбиваться.

— Это уж точно, — согласился я, следуя за ней к роднику. — Кстати, не ходите босиком. Тут и змеи, и другие ядовитые твари попадаются.

— Нет здесь никого, — ответила Фергия, отфыркиваясь. — Я проверила. Знаете, на северных островах тоже хватает всяких... гадов. И в лесу, и в скалах на взморье. Наступишь — не обрадуешься! Я уж молчу о диких пчелах и прочей кусачей мелочи. Но в округе нет даже мух. Ладно мои сливы, но вы посмотрите на животных — стоят спокойно, лишний раз хвостом не взмахнут!

Я вынужден был согласиться.

— А раз нет насекомых, — продолжила она, жестом предложив мне напиться и умыться, — то нет никого, кто ими питается: ни птиц, ни ящериц, ни прочих тварюшек. И зверей покрупнее, которые едят всякую мелкоту, тем более. Правда, удивительное место?

— Проклятое, — добавил я. Вода в роднике показалась мне на удивление чистой и вкусной.

— Об этом я уже слышала, — отмахнулась Фергия. — Но, как ни крути, две ночи я здесь провела и, как видите, живее всех живых! Интересно, что случится сегодня?

— А вы полагаете, что-то должно произойти?

— Обязательно, — сказала она. — Если нет, я огорчусь. То есть дом-то всё равно куплю, но без страшной тайны это уже немного не то.

— Вы уже разузнали, что тут случилось?

— Конечно. Вдова хозяина такого нагородила, что у меня голова кругом пошла! Но, может, вы дополните? Соберитесь пока с мыслями, а я отпущу этих несчастных и вернусь...

Возчики, судя по всему, настолько рады были убраться из этого дивного места до захода солнца, что даже не торговались, взяли столько, сколько им отсчитала Фергия, да и были таковы.

Ну а я, когда она вернулась и снова уселась на камень рядом со мной, пересказал всё, что поведал мне Ариш.

— Сходится, — кивнула Фергия, дослушав, — но не полностью. Хозяйка явно не договаривала. И она действительно боится этого места, настолько сильно, что за много лет ни разу не вернулась сюда, чтобы оплакать мужа. И брата умолила не переступать порога... Он, впрочем, не горел желанием.

— А как она это объяснила? — полюбопытствовал я.

— Из ее обмолвок я поняла вот что: когда-то давно, еще до женитьбы, ее муж заключил сделку с джаннаем. Чем платил, неведомо, но джаннай всячески помогал в торговле, сад вырастил, опять же... с черными сливами. В этой части всё совпадает с рассказом вашего слуги.

— Что же отличается?

— Кажется, после женитьбы отношения хозяина с джаннаем испортились, — ответила Фергия, поправив съехавший с макушки платок. Правильно сделала, даже вечернее солнце опасно. — Правда, какую роль в этом сыграла супруга, я понять не смогла. Может, захотела что-нибудь такое, чего джаннай добыть не сумел? Или решила выпросить нечто в обход мужа, и дух рассердился?

— Постойте, Фергия, — поднял я руку. — Вы так запросто рассуждаете о джаннаях, будто не сомневаетесь в их существовании! Я вот не уверен, что они...

— Тише! — она зажала мне рот и оглянулась по сторонам. — Вдруг услышат и обидятся? А мне с ними еще жить бок о бок невесть сколько лет!

— Вы меня разыгрываете, — уверенно сказал я, отстранившись. Ладонь ее, несмотря на умывание, осталась липкой и сладкой, и я ощущал вкус сливового сока на губах. — Арастенцы не верят в подобное!

— Ха... — загадочно произнесла Фергия. — Мама с отцом точно верят. Сталкивались, едва живыми ушли. Да и на севере водится... всякое. По большей части в море, но если считать пустыню сухим морем, то разницы нет. Я как-то привыкла договариваться с обитателями глубин, чтобы берегли корабль. И с теми, кто живет в небе, — чтобы не рвали снасти и помогли с попутным ветром... Как странно, Вейриш!

— Что именно?

— Вы живете в окружении чудес, но попросту их не замечаете! — воскликнула она. — Хотя вы-то, казалось бы, должны видеть намного больше обычных людей!

— Наверно, я просто привык ко всему этому, — пожал я плечами.

Слова Фергии были мне... Да, пожалуй, неприятны. Неужто я в самом деле утратил не только интерес к жизни, но и дар, который особенно хвалил дядя Гарреш: способность замечать маленькие чудеса? Пускай даже это всего лишь травинка в каплях росы, а не огненный джаннай, но... Давно ли я любовался садом на рассвете?

Выходило, что очень давно. Отчего так? Прежде я готов был вылететь затемно, чтобы встретить рассвет в небе и застать длинные легкие облака, белые, нежно-розовые, золотистые, похожие на перья сказочных птиц, — они исчезнут, едва только встанет солнце, — а теперь частенько просыпался к обеду. Раньше я всю ночь мог кружить в небе, чтобы дождаться падающих звезд и насмотреться на них на год вперед, и огорчался, если их оказывалось слишком мало, а теперь вовсе не вспоминал о них... Когда-то я любил лежать на берегу и рассматривать прибой — в его пене мне чудились белогривые кони и драконы, и прекрасные морские девы... Теперь летал разве что искупаться. А пустыня? Я же часами наблюдал за тем, как меняются барханы под незаметным вроде бы ветром!

Мне не нужны были дальние странствия, я и рядом с собой видел столько удивительного, что хватило бы не на одну не то что что человеческую, а и драконью жизнь! Когда же всё это исчезло? Вернее, когда я перестал замечать эти маленькие чудеса? И, главное, почему?

"Быть может, в тот миг, когда ты оказался отмечен проклятием, — подумалось мне почему-то. — Когда Аю сказала — в небе и в море ждет смерть. Нет, глупости! Земля-то осталась безопасной, она говорила. Значит, дело в другом. Но в чем? Как понять?"

— Что это вы помрачнели, Вейриш? — негромко спросила Фергия.

— Задумался о странном, — ответил я.

— Не расскажете?

Я молча покачал головой. О чем говорить, если я сам не понимаю, что происходит?

— Давайте лучше об этом доме, — предложил я, чтобы сменить тему. — Как по-вашему, что тут произошло?

— Понятия не имею, — честно ответила Фергия. — Слишком много лет прошло. Что не было разрушено сразу, развалилось от времени. Но, что характерно, ничего не украли.

— Уверены?

— В горах мусора валялись довольно дорогие побрякушки. Не золотые, бронзовые и серебряные в основном, некоторые позолоченные, и не с драгоценными камнями, но всё равно красивые, хорошей работы. Наверно, остались от шуудэ. Неужто бы их не растащили?