Истинная свобода воли.

— А прошлый какой был? — поинтересовался стажер, снова взглянул на площадь.

— Двадцать три минуты, — полевой агент достал мобильник. — Армэн, он срезал больше половины! Я выиграл!

В ответ раздался громкий и забористый мат.

— Вот так всегда... — хмыкнув, Булат убрал трубку и вернулся к наблюдению. — Уже вниз прорывается... Смена тела, похоже, не особо повлияла на навыки самообороны...

— Вы это называете самообороной? — стажер покачал головой.

— Ну... — Кошкин почесал затылок. — Фактически... он борется за свою свободу...

— Кому на аттестацию, а кому на переаттестацию... — тихо пробормотал Лямышев.

— Чего?! — полевой агент отличался завидным слухом, поэтому не замедлил отвесить ответную оплеуху. — Собирайся! Я сейчас тебе дам урок задержания!

* * *

— Командир... — донесся до Кошкина сдавленный стон полный вселенской тоски.

— Ууу... — заунывно ответил полевой агент, не сумев вспомнить, что говорят в таких случаях.

События вчерашнего вечера были покрыты непроглядным мраком. Отголоском минувшего, создающим примерную картину произошедшего, был дичайший бодун.

— Мне плохо... — снова простонал стажер, ворочаясь и шелестя курткой.

— Ууу... — вторил Кошкин, пытаясь принять вертикальное положение.

Высунувшись из окна "опеля", Булат мутным взглядом обозревал заправку и спешащего к седану старичка с двумя стаканами мутной водицы.

— Вот, господа, вот, — подоспевший дед заботливо протянул полевому агенту стакан и засеменил к стажеру. — Что творится-то...

— А? — полевой агент осушил стакан и скривился. — А что было?

— Шайзе! Эти русские совсем обнаглели! — гневно тявкнул немец. — Никакого уважения ни к простым людям, ни к служителям закона!

— Какие русские? — продолжал тупить Кошкин, напрягая, вяло буксующий, мозг.

— Федералы! — истерично визгнул дедок. — Дети "КГБ", будь они все неладны!

— Чего-чего? — Булат окончательно запутался. — Вы вообще о чем?

— Командир... — вклинился стажер. — Думаю, захват провалился... пистолетов нет, денег нет, машина изуродована. Они нас перехитрили, морально поимели и смылись...

— Уууй... — взвыл Кошкин, хватаясь за голову. — Вот непруха...

* * *

— И как я этого не заметил... — я продолжал икать, подавив приступы хохота. — Вот это я понимаю — понт как понт!

— Русское ФБР? — Альберт хмыкнул. — А я то думал — это самое популярное у вас ругательство...

— Я тебе потом покажу, как самое популярное у нас ругательство пишется, и продемонстрирую, в каких случаях оно употребляется, — пообещал я, икнув. — Да и вообще ругаться нормально научу...

— Зачем? — спросил британец, заходя в лифт.

— Не "зачем?", а "так точно!", — ответил я, заходя следом.

— Так точно! — фиглярски выправился Альберт. — Яволь майн...

— Скажешь "фюрер" — убью, — на полном серьезе оборвал я беляка.

Британец проглотил слово, оставшись в натянутом состоянии.

— Мда... долго вы всё помните... — пробормотал он, понурившись.

— Думаешь, мы должны забыть тех, кто погиб в той кровавой бане? Забыть те жертвы, на которые шли люди, чтобы остановить эту чуму? Забыть героев той войны? — я сурово посмотрел на британца. — Никогда. Тема закрыта.

— Есть, — отчеканил беляк и замолк.

Дойдя до лифта, мы погрузились в кабину, где столкнулись с Малькольмом.

— А, герр Лоре... — доктор запнулся, разглядывая двух хмурых беляков. — Э... А который из вас?

— Я, — буркнули оба и переглянулись.

— Ага, — старик покачал головой.

Я сунул под нос британцу кулак. Тот примирительно поднял руки.

— Гутен морген, Малькольм, — хмыкнул я. — Вы сегодня в хорошем настроении.

— Ну, естественно, Альфред, — Бертругер покопался в своей папочке и вытянул листочек. — Раз уж я вас поймал, ознакомьтесь.

Я принял листок и изучил его.

— Разрешение на вскрытие? — я посмотрел на Малькольма поверх листа.

— Вы забыли о нашем маленьком соглашении? — доктор выжидательно сверлил меня взглядом.

— Я подпишу чуть позже, — я вернул бумагу Малькольму.

Лифт остановился и двери открылись.

— Гут, — Бертругер кивнул, убрал бумажку и вышел из кабины.

— А у меня есть кабинет? — невинно поинтересовался я вдогонку.

— Ох, — старик взвел глаза к потолку. — Восточное крыло, второй этаж, кабинет заместителя председателя.

Дверь закрылась, и лифт снова понесся вниз.

— Надо запомнить... — пробормотал я, опираясь на перила.

— А кого вскрывать будет? — поинтересовался британец.

— Табриса... — ответил я. — Надо будет поскорее его вскрыть.

— А к чему такая спешка?

— К чему? — я ухмыльнулся, глядя на британца поверх очков. — У нас на руках имеется отлично сохранившийся, за минусом сломанной ноги, дохлый ангел. Ты хоть понимаешь, что это означает?

— Смутно, — Альберт пожал плечами.

— Что меня всегда интересовало в эти тварях божьих, так это их "сердце"...

— Сердце? — британец скривился. — Гадость, какая...

— Друг мой, ты называешь гадостью органический перспективно вечный источник энергии, теоретический уровень КПД которого — 92-96%.

— Да ну... — Альберт округлил глаза. — Что, правда?

— В общем, да, дело примерно так и обстоит. Теперь понимаешь, почему я хочу присутствовать на вскрытии?

— Ага... — беляк кивнул. — Хочешь сцапать вечный движок в личное пользование раньше всех...

— Вот именно, — я кивнул.

Лифт остановился, и мы вышли в темный коридор. Дойдя до кабинета председателя, мы оба ловили на себе взгляды местных "секъюрити". Челюсть терял каждый второй.

— Эксперимент признан удачным, — подвел я итог, стуча в дверь.

— Войдите! — раздалось с той стороны.

* * *

— Гутен морген! — я зашел в кабинет председателя.

— Угу... — буркнул Кил, смотря на меня поверх своих очков. — Гутен, гутен...

— Судя по твоему лицу, меня ждут неприятности, — скис я, проходя к своему стулу и садясь на него. — Что случилось?

— На моей памяти, только пьяные русские имеют наглость штурмовать Рейхстаг, — в лоб ответил Лоренц.

Я лишь хмыкнул. Действительно, сей акт вандализма не мог остаться незамеченным. И ответ у меня уже был готов...

— Я полагал, что "ритуал" мог иметь побочный эффект, — я откинулся на спинку стула. — Это он и есть.

— Объясни? — уже не так грозно потребовал Кил, тоже откидываясь на спинку кресла и скрещивая руки на груди.

— Судя по всему, я умудрился подхватить где-то отпечаток личности русского человека... с отвратительным воспитанием, отличной физической подготовкой и хорошей памятью, — начал задвигать я. — Особо яркое проявление этого отпечатка выявляется при сильном алкогольном опьянении, что, на мой взгляд, вполне логично, учитывая повадки этой нации. К сожалению, доминирование этого фантома перекрывает как визуальный контроль, так и моторные функции, а так же блокирует все воспоминания на данный период.

Так же я выяснил, что отпечаток, хоть и частичный, обладает поразительными способностями. В частности, судя по имеющимся у меня данным, мне посчастливилось побывать, по меньшей мере, в четырнадцати драках с полицией, успешно и без единых повреждений и травм выйдя из них, продемонстрировав отличное владение навыками самообороны, владения огнестрельным оружием, навыки экстремального вождения, а так же продемонстрировать невероятной объемности жаргонный и матерный словарный запас. Не говоря уж о феноменальном количестве выпитого спиртного...

— То есть в тебе сидит какая-то левая, непредсказуемая зараза с буйным нравом и отвратительным воспитанием? — упростил председатель.

— В общих чертах... да, — я кивнул. — Прибавь средне-специальное образование и трудное детство...

Брови Лоренца поползли вверх.

— А его никак нельзя... ну... — он покрутил пальцем в воздухе.

— Теоретически — можно, — я развел руками. — Но вот последствия могут быть хуже.

— Боги... — Кил поморщился. — Нет добра без худа...

— Мне просто достаточно не пить сверх меры, — "утешил" я старика.

— Это радует... — без особой радости заметил председатель. — Вот, ознакомься, — он протянул мне листок.

— Это что? — я недоуменно начал изучать документ.

— Выговор, штраф, и отстранение от работы на неделю, — пояснил Кил. С завтрашнего дня ты в отпуске. Похоже, что тебе всё же надо придти в себя после вчерашнего, и вообще отдохнуть.

Я озадачено почесал затылок. Не то чтобы меня эта новость расстроила, скорее наоборот. Получить неделю передышки и заняться собой, домом, и британца заодно подтянуть. Во всяком случае, не уволили, и на этом спасибо.

— До встречи через неделю, — я подписал бумажку, встал и направился на выход.

— До встречи, — председатель проводил меня и Альберта обеспокоенным взглядом.

* * *

— Герр Лоренц?! — сидящая за столом миловидная блондинка двадцати пяти лет, изумленно уставилась на мою персону. — Значит, вы вправду поправились?

— Э... — начал я, но тут из-за спины вынырнул Альберт.

Завидев его, блондинка вообще потерла нижнюю челюсть.

— Гутен морген, — галантно поздоровался британец.

Увы, девушка вежливости не оценила, и упала в обморок, обвиснув на кресле.

Мы переглянулись и совершенно одинаково пожали плечами.

— Это точно мой кабинет, — я глянул на дверь. — А она кто?

— Судя по всему — твоя секретарша. Зовут Изольдой, — британец ткнул на табличку на столе девушки и, подойдя к креслу, пощупал пульс у ней самой. — Обморок.

— Охренеть... — я взвел глаза к потолку. — Ну и контора... Даже у меня секретарь есть... Приведи её в чувство.

— Как ты это себе представляешь? — насупился Альберт.

— Боги, ты, что не знаешь, как девок в чувство приводить? — я покачал головой, обошел стол, подойдя к секретарше, и... начал тереть ей уши.

А что? Это единственный способ привести щепетильную красавицу, не схлопотав судебного разбирательства. А то я не знаю, за что она могла бы подать на меня в суд.

Примерно через минуту Изольда соизволила открыть глаза и уставилась на мою задумчивую физиономию.

— Еще раз с добрым утром, — буркнул я, отходя на пару шагов. — Как самочувствие?

Девушка молча перевела крайней степени удивленный взгляд с меня на британца, и обратно.

— Э... — все, что она смогла родить.

— Уже что-то... — я кивнул. — Вы продолжайте, продолжайте, мы вас слушаем.

Но девушка продолжала хлопать ресницами, поочередно глядя то на меня, то на британца.

— Ясно... — вздохнул я. — Если что, я в кабинете.

Я открыл дверь и вошел в кабинет. Альберт зашел следом и закрыл дверь.

— Ну что я могу сказать... — я задумчиво обозревал помещение. — Неплохо.

Кабинет представлял собой большое помещение, десять на шесть метров с большим окном. Обстановка было не особо богатая, четыре шкафа, три стола, придвинутых друг к другу, пара больших стенда, и кресла. Это из мебели. А вот "декор"...

Как вам два полных комплекта сплошных доспехов четырнадцатого века? С мечами, алебардами, топорами, стрелами, луком, болтами и арбалетом? Это все стояло у окна, по разным углам. Это еще ничего. Оба стенда были увешаны огнестрельным оружием. Среди экспонатов выделялись "Люгер", MP 40, "Томпсон", "Папаша", "Смит-Вессон русский" и "Ля Мат" с "Гассером". У самого стенда, на полу, стоял закрытый деревянный ящик. На нем покоился MG 3.

Шкафы были уставлены книгами разной толщины и возраста, а так же степени запыленности.

На столах стояли пара стаканчиков с ручками и карандашами, три лампы, и телефон.

— Мда, внушает, — подал голос британец. — Оказывается, Альфред был редким затейником...

Я молча подошел к стендам, а британец направился к "рабочему месту". Усевшись на место, Альберт, начал шарить по ящикам. Я же поочередно снимая и вешая обратно, проверял оружие.

— Это не макеты... — я задумчиво раскрыл "Смит-Вессон". — Это полноценное боевое оружие.

— Кто бы сомневался... — беляк достал пару папок и начал изучать содержимое. — "Авиационный комплекс специального назначения "Мститель — II"? Тебе это о чем нибудь говорит?

— "Мститель"? — я задумался. — Мало о чем. Что там написано?

— Тарабарщина, — британец покачал головой. — Я ничего не понимаю.

— Убери, я потом посмотрю, — я взялся за "ППШ".

— Понял, — британец закрыл папку и убрал её обратно.

Неожиданно телефон на столе ожил.

— Герр Лоренц, к вам Георг Бенерт и Рольф Гартнер.

— Ответь, — бросил я британцу.

Тот кивнул и нажал на кнопку.

— Пусть войдут.

Через пару секунд дверь открылась и в кабинет зашли два охранника, которые сторожили нашу палату.

Нынче вместо формы охранников на них красовались серые строгие костюмы. Выражение лиц было постное, хоть и с каплей обреченности. Замерев как истуканы, они не проронили ни слова.

Молчание затягивалось.

— Представьтесь, господа, — сухо обронил я.

— Георг Бенерт, — представился парень, с массивной челюстью, прямым носом и практически бронзовой короткой шевелюрой.

— Рольф Гартнер, — подал голос второй, крепко сложенный парень, со слегка горбатым носом и короткими темно русыми волосами.

— Уже лучше, — я кивнул. — Вы, вероятно, знаете, зачем вас прислали?

— Так точно, — кивнул Георг. — Мы поступаем в ваше распоряжение в качестве охранников...

— Это официальная версия? — прервал его я.

— Так точно, — Бенерт снова кивнул.

— Ясно, — я повесил обратно "ППШ". — Соберите всё это оружие и загрузите его в мою машину. Альберт, — я вынул из кармана ключи и кинул ему. — Займись этим.

— Понял, — британец поймал связку и встал с кресла и обратился к двум охранникам. — Пиджаки снимите сразу.

— А я пока займусь просьбой доктора Бертругера, — я сел на освободившееся место и нажал на телефоне кнопку. — Изольда, соедините меня, пожалуйста, с Малькольмом Бертругером.

— Сейчас, — ответил телефон и замолк на несколько секунд.

Тем временем охранники с британцем опустошали стеллажи, складывая арсенал в открытый деревянный ящик.

— Слушаю, — ожил телефон.

— Малькольм, вы уже подготовили тело? — поинтересовался я.

— Ну, разумеется, — ответил Бертругер. — Жду только вашей подписи и оговоренного присутствия.

— Тогда зайдите за мной, если вас это не затруднит, а то, боюсь, дороги до морга я не помню.

— Хорошо, подойду через пять минут.

Телефон замолк.

* * *

Глава вторая "Маски".

— У вас нездоровый вид, — заметил Малькольм, разглядывая мою физиономию.

— Я в курсе, — я пожал плечами. — Я вчера на радостях перебрал.

— Это заметно, — Бертругер криво усмехнулся. — Председатель был в шоке от ваших выкрутасов. Чисто из научного интереса, "ритуал" действительно дал побочный эффект?

Лифт, мерно гудя, несся вниз.

— В каком-то смысле, — я кивнул. — И результат этого вы видели пару дней назад, когда "я" пытался сделать ноги из лаборатории, устроив погром и ненароком убив Нагису. А так же вчера вечером, устроив на улицах натуральные беспорядки.

— И что же это был за эффект? — поинтересовался доктор.

— Русская душа... — неопределенно ответил я, картинно поёжившись.