Истинная свобода воли.

Джемейн облегченно вздохнул.

— Ладно, вопрос пропаганды временно закрыт, — я закинул вилку на плечо и глянул на наручные часы. — Обедать пора. Вы идете?

— Нет, я, пожалуй, откажусь... — виновато улыбнулся Рейнольд.

— Ну, как хотите, — я пожал плечами.

* * *

— Бенерт? Какими судьбами? — я отложил гаечный ключ и взял трубку поудобнее. — Чем порадуешь?

— Мы получили планы архива, — ответил командующий "Монолита". — Работаем над системой электроснабжения. Пока без задержек.

— А... ты про проект "Гнев небес"? Гут, гут. Насколько все сложно?

— Я могу заключить, что понадобится лишние двадцать три минуты минимум... — не стал обнадеживать Георг. — На взлом двери, снос бронестекла, извлечение, погрузку и эвакуацию материалов. Итого получается восемьдесят четыре минуты в среднем показателе. При покровительстве Небес... — Бенерт хмыкнул, — мы уложимся на пять-семь минут раньше.

— А без покровительства? — я тоже хмыкнул.

— Добавим десять-двенадцать штрафных.

— А если провалитесь?

— А мы не провалимся.

— Это радует, — я ухмыльнулся. — Я весь в возбуждении... Жду — не дождусь. Скандал будет неописуемый...

— На то ведь и рассчитано, — снова хмыкнул собеседник.

— Друг мой, вы сделали мой день, — я плотоядно оскалился. — Если хотите, можете взять пару выходных...

— Пожалуй, отдохну я только после выполнения операции... — рассмеялся Бенерт.

— Как хочешь. До связи.

— До связи, — Георг положил трубку.

— Мда... — я задумчиво отложил телефон в сторону. — И почему Риму вечно достается от всяких варваров? — я вопросительно посмотрел на Ангела.

Кот лишь фыркнул.

— I feel like a monster...* — я снова взялся за гаечный ключ.

*Я ощущаю себя монстром...

* * *

— Слышь, начальник. Тут группа потенциальных смертников ошивается... Засматривается на наши мотоциклы... — рация ненадолго замолкла.

— "Янки" что ли? — спросил я, отлипнув от бинокля.

— Угу, — последовал ответ. — Семь недочеловеков... совещаются.

— Достань "трещотку" и ненавязчиво продемонстрируй. Если целенаправленно пойдут на сближение, застрели кого нибудь...

— Чего-то ты сегодня злой... — задумчиво проскрипела рация.

— Ну, прикрути глушитель... — я пожал плечами. — Демонстративно...

Ответа не последовало, и я снова прилип к прицелу.

Крыша, вонючий рубероид, прицел, широкая улица... Дежавю, мать-ети...

Вылазка в Тройку "за пивом" переросла в трехсуточную слежку за пилотами Евангелионов. Причем предложил сие сам британец. Я, скептически хмыкнув, согласился... и уже третьи сутки практически безотрывно наблюдал за Синдзи Икари. И столь пристальному вниманию было объяснение. Пилот Евы... был странным.

Сначала нервовская форма на парне вызвала у меня нехилую озадаченность. По идее он не должен был её носить. Не тот психотип. Альберт предположил, что Икари нарядился из-под палки. Сначала я было согласился. А потом присмотрелся к поведению, осанке, мимике, жестам... И понял, что я чего-то не понимаю.

Пацан был странный. Неправильный.

Я, конечно, понимал, что целиком опираться на оригинальную историю, исходя из разницы в "оформлении" миров — глупая идея. Из психоделического анимационного сериала, в моем положении, стоит вычленить отдельные логичные и наиболее реальные элементы, вроде пилотов, Ев, ангелов, мировой закулисы и по мелочам, что я и сделал. Все остальное — мусор. И, исходя из этих данных, с наложением на них здешних характеристик, строились мои планы.

Данные на Икари Синдзи я получил еще полгода назад. Тогда они были вполне доступны и достаточно стандартны для этого персонажа. Тихий, серый, замкнутый, и т.д. и т.п. Ничего странного.

За неделю до нападения ангела, досье Икари резко подскочило в секретности, что было вполне закономерно. Накануне атаки пацан получил письмо от командующего, следующим утром выехал, попал под удар, был эвакуирован, получил по мозгам, сел в Еву, принял бой... Короче все по расписанию.

А вот дальше... В первые же часы наблюдений я никак понять не мог, что с пацаном такое случилось? Ходит в мундире, с пистолетом, морда кирпича съела.

Маршрут был вполне стандартный. Дом-школа-работа-дом.

В институте он проводил достаточно много времени, что наводило на мысль, что одними только синхрон-тестами его там не пытают, да и выражение его физиономии под конец дня характеризовалось, как "аццки устал, идите в баню".

Короче в первый день наблюдений лишь прибавил вопросов и головной боли, нежели прояснил ситуацию. Порадовал меня только один факт. По всему выходило, что мое предложение "довести до кондиции" взяли на вооружение.

На вторые сутки я вглядывался в мимику. И она была... разнообразная. Богатая, одним словом.

Никакого сходства с данными в его досье.

Сегодня мы закрепляли данные наблюдений. С трудом, к слову. С утра, у центрального КПП "Ирумы II", к нами прицепились серенькие человеки, на поверку оказавшиеся нервовскими СБшниками. Пол часа мне пришлось убеждать ушлых служак, что я не замышляю ничего нехорошего, что начальство ОК "SEELE", в моем лице просто знакомится с окрестностями Тройки, а тот факт, что "объект особой значимости" постоянно оказывается под углом моего обзора — чистая случайность. Не поверили. Пришлось при них составить заявление на имя Командующего NERVа, с предложением создания вспомогательного отряда быстрого реагирования, закрепленного за пилотом(ами) на основе личного состава ОК "SEELE". После этого от нас отстали, забрав бумажку. Но "хвост" остался. Черти.

Серых человеков волнует сохранность тушки пилота. А меня его личность. Так что друг-другу мешать не будем. Хотя, Гендо, наверное, укатайка сразит, когда он прочтет мою писанину, написанную на немецком языке.

Внизу сухо затрещали выстрелы.

Рация вновь ожила.

— Дал предупредительный в воздух, — отрапортовал Альберт. — Смылись.

— Гут.

Убрав прицел в чехол разгрузки, я встал и направился к пожарной лестнице. Спрыгнув на верхний пролет, я неторопливо спустился до последнего, а с него спрыгнул на землю.

— Перед кем красуешься? — хмыкнул британец, пряча "Мини-Узи" в кофр.

— А перед собой, — съязвил я. — Мне не стыдно.

— Что на сегодня нового? — поинтересовался Альберт, заводя двигатель.

— У меня такое впечатление, что пилот Икари взял в оборот пилота Аянами.

— Флиртует что ли? — беляк приподнял брови.

— Вербует, епта, — огрызнулся я.

— Да ты и впрямь сегодня злой... — усмехнулся британец.

Я косо посмотрел на него, потом на кофр.

— А куда гопота побежала? — поинтересовался я, кровожадно скалясь.

— Боги... — Альберт возвел очи к небу.

— Не помогут, — хмыкнул я.

— Может, все-таки поедем наконец за пивом? — попытался предотвратить кровопролитие беляк. — Мы же вроде за ним и собирались...

Я посмотрел на британца, потом на другой конец переулка.

— Ладно, поехали, — махнув рукой, я сел на свой мотоцикл. — Попробуем местное варево... "Ибицу", кажется?

* * *

Кассир, посмотрев на четыре банки безалкогольного пива, а потом, посмотрев на меня, потребовал удостоверение личности.

Я протянул паспорт, наблюдая за вытянувшимся лицом кассира и подозрительным вглядыванием в мою физиономию.

Было дело, когда мне отказывались выдавать алкоголь и табачные изделия, требуя паспорт. И с каждым годом лица требователей вытягивались все сильней. Что было неудивительно. По паспорту, мне уже почти сорок, а на вид от силы восемнадцать можно дать. Для британца такие походы тоже были забавой. Он не упускал случая на выходе из магазина затянуть "вечно молодой, вечно пьяный".

Паспорт был возвращен, пиво пробито и оплачено. Скинув сдачу в ящик для пожертвований, я направился к выходу.

— Вечно молодой, вечно пьяный? — весело спросил Альберт, нагло ухмыляясь.

— И живее всех живых, — в тон ответил я. — Лови.

— Мне бы так... — хмыкнул британец, поймав банку и открыв её.

— Ну, хочешь, я и тебе ядро достану? — я открыл свою банку.

— Откуда? — Альберт сделал глоток и поморщился. — Слушай, пиво какое-то неправильное...

— Правда, что ли? — я тоже сделал глоток и, поперхнувшись, закашлялся. — Да это же квас, а не пиво! Ядреный сцуко!

— Квас? — Альберт поднес банку к глазам, посмотрел на ряды иероглифов, потом еще раз отпил. — И вправду, похоже на квас...

— Лицензия, — я расхохотался, с трудом разобрав описания продукта. — Во дают... Э, погоди... Так получается, что Кацураги поклонница кваса?!

— В каком смысле? — не понял Альберт.

— Да у нее целый холодильник забит этими банками... должен быть забит... — я потер переносицу. — Это неправильный мир! Неправильный!

— Не начинай, — поморщился британец, отхлебнув из банки. — Я твоих теорий наслушался, за трое-то суток...

— Да хрен с ней, с техникой! — негодовал я. — Если ноль первый Евангелион — серого цвета — так это вообще зер гут! И вообще NERV весь из себя — зер гут! Оружия — навалом! Техники — навалом! Личный состав — сказка!

— Ну, так радуйся, — пожал плечами Альберт. — Твоими усилиями NERV превратился в полноценную военную базу с научным уклоном. Плюс, под боком внушительная военная группировка, подконтрольная тебе лично. Что еще тебе не нравится?

— Но Икари-то неправильный! — едва ли не взвыл я. — Левый он!

— Ооох... — Альберт хлопнул себя по лбу. — Поехали на базу, отдохнем.

— Поехали, — сразу сдулся я. — Я устал, мне все надоели... И вообще я злой-злой ангел-ангел...

* * *

Отдохнуть мне не дали. Снова посыпались дела, словно кто-то уронил на меня Рог изобилия...

Пришло официальное согласие командующего Икари на создание вспомогательного отряда. В течение недели я должен был определить состав и численность группы, набрать бойцов и согласовать точки и график дежурства с начальником оперативного отдела NERVа. Недолго подумав, отправил в "Монолит" приказ о передеслоцировании двух гвардейских взводов. За ними был отправлен борт 4815.

В тот же день к нам приехала делегация военных чинов с соседней "Ирумы". На потеху личного состава "Ирумы II", экстренно выгнанного на аэродром и построенного по парадному, мою личность осыпали всяческими благодарностями, вручили грамотку "за спасение", наградную пиалу и забрали оправившегося Садамото-младшего. Моего предложения о переводе летчик так и не принял.

А на следующий день приехали четыре грузовика, под завязку нагруженные комплектами для игры в пейнтбол. На кой ляд нам понадобилась тысяча комплектов формы и оружия, я так и не понял. Допрос офицерского состава картины не прояснил. Адресатом в документах значилась наша "Ирума", а графа "заказчик" отсутствовала как класс. Что самое интересное, "курьеры" заломили нехилую сумму. Подумав, я таки дал согласие на освоение этого барахла. В тот же вечер несколько казарм опустели, а львиная часть "барахла" и боезапаса испарились.

На следующее утро был устроен грандиозный разнос. Выявленные "дезертиры" были отправлены на принудительные работы по подготовке полигона для игр. Я ругался, Альберт посмеивался, Ангел фыркал, офицеры сколачивали команды, личный состав вкалывал на отработках и тренировках.

Следующим днем Махмуд отрапортовал о завершении модификации "паджеро".

Эта новость здорово подняла мне настроение. В гараж я отправился вместе с упирающимся британцем, которого весть о появлении у меня нового джипа нисколько не обрадовала. Британцу больше импонировал его двухколесный железный конь.

Араб курил на входе, флегматично наблюдая за облаками.

— Салям! — жизнерадостно поздоровался я, потирая руки. — Хвастайся.

— Салям, — буркнул Махмуд, доставая пульт и нажимая на кнопку. — Ключи в замке зажигания.

Дверь гаража поползла вверх, и нашему взору предстал обновленный джип...

— Машу вать... — крякнул Альберт.

— Ё... — только и смог выдавить я.

На "паджеро" джип уже походил с бааальшой натяжкой. Первое, что бросалось в глаза — это габариты. И длинна и ширина существенно возросли. Как и клиренс...

Второе — кенгурятник. БОЛЬШОЙ кенгурятник. С шипами и толстыми пластинами защиты радиатора. Складывалось ощущение, что он был частью рамы.

Третье — колеса. Очень большие колеса от восьмидесятого БТРа. С колпаками.

Четвертое — броня. Даже не так. БРОНЯ. Толстые бронелисты были тут вместо облицовки. Крылья, двери, капот, крыша, днище... Везде толстый слой кованого метала.

Дополняли картину противотуманные прожекторы, повешенные на кенгурятник и две толстые выхлопные трубы, выходящие из-под капота на крышу, с "тракторными" колпаками.

Надо ли говорить, что автомобиль был покрашен в черный цвет, на капоте была намалевана ярко-алая перевернутая пирамида с семью глазами, а на "крышке багажника" красовались три большие белые кириллические буквы?

— Махмуд... — просипел я. — Шайтан ты несчастный... Ты, что с машиной сделал? Это что за хэви-метал?!

— Все по максимуму, — флегматично пожал плечами араб. — Принимай агрегат.

— А что под капотом-то? — я побоялся открыть капот и вопросительно посмотрел на Махмуда.

— Шестицилиндровый шестилитровый дизель, — тот затянулся и выпустил облако смога. — Лютая зверюга.

— Не поеду, — категорично буркнул британец, разворачиваясь и ретируясь из гаража.

— Э? — я удивленно посмотрел ему в спину. — Каналья... — я обернулся к Махмуду. — Тогда ты...

Араба след простыл.

— Сссуууки... — разнеслось по помещению яростное шипение.

Тихо ворча, я с усилием открыл бронеплиту с толстым стеклом именуемую дверью и залез в салон.

Гм, салон... Салоном это называлось с большой натяжкой, Потому как он практически отсутствовал. Под это понятие подходили лишь два передних сиденья, приборная панель с единственной деревянной полированной планкой-козырьком, панель с несколькими тумблерами, магнитола, коврики для ног и "диван" сзади. Пространство для багажа отсутствовало как вид. На его месте, по-видимому, находилось оборудование и топливный бак. Сразу за спинкой "дивана", на крышке, виднелась пара неслабых динамиков.

На дверях, в прикрученных пластиковых "карманах" покоились "Мини-Узи" и по четыре магазина. В бардачке обнаружились четыре семнадцатых "Глока" с дополнительной обоймой к каждому.

— Млять... — выразил я свое мнение, уткнувшись лбом в руль. — Приступим, Богу помолясь...

Двигатель, пару секунд поворчав, ожил. Поворочав тугой рычаг КП, я включил первую передачу и газанул. Рыкнув и выплюнув густую тучу черного дыма, джип выехал из гаража.

* * *

— Ну и ну... — Альберт отложил ручку и сдвинул очки на кончик носа. — Выглядишь жутко...

— Ахтунг... — вяло пробурчал я, заходя в вагончик и стаскивая на ходу панцирь. — Полный ахтунг...

А выглядел я как взмыленный конь. Морда лица красная, глаз навыкате, руки трясутся, ноги подгибаются, стеганый жилет насквозь мокрый от пота.

— Гроб, — продолжал стонать я, сгрузив панцирь на стол и стягивая жилет. — Бронированный гроб на колесах. После девяноста поворачивать куда-либо отказывается наотрез, сотню берет за девять секунд, вентиляция отсутствует как вид. Отбойники не замечает из принципа.