Волчица и пряности. Том 12

— Э... и что дальше? Она исчезла, и что с ней стало?

— Эй, эй, можешь не беспокоиться так. Всё это было то, что Мюллер услышал в городе. А теперь расскажу то, что видели мы сами.

Вот оно что, подумал Лоуренс. Он-то уже начал удивляться обилию подробностей в рассказе Вино. Судя по всему, Мюллер как представитель деревни отправился в ближайший город, где и услышал эту историю. А там, похоже, просто увидели странную монахиню, проходившую через город.

— Тогда было очень жаркое лето. Ужасное время. Работать в поле было сплошное мучение, и повсюду клубились мухи. Лет десять назад это было. Тогда-то и появилась та монахиня, на ней был плащ, слишком толстый даже для зимы. Мы все просто рты пораскрывали, как её увидели, потому что за ней бежала целая стая бродячих собак.

Лоуренс представил себе: в разгар жаркого летнего дня в деревню входит по-зимнему одетая монахиня со свитой бродячих собак. Пугающая картинка. Коул вцепился в плащ Хоро.

— Старейшина сказал, что это падший ангел пришёл возвестить о конце света, и двинулся рассудком от отчаяния. С тех самых пор он и сидит перед деревней и поднимает дикий шум всякий раз, как к нам заходят гости.

— Очень грустно такое слышать...

— А, он тогда был такой занозой, сейчас, когда он молчит, всем лучше. Ладно, вернёмся к той монахине. Мюллеру хватило смелости выйти к ней и спросить, что ей надо, кто она такая, откуда пришла и чего хочет. И вот что она ответила.

Она узнала, что здесь пролетал ангел. Лоуренс чуть ли не наяву услышал её хрипловатый голос.

— Мы поняли, что она это про легенду об ангеле, нашем лесе и озере. Даже Мюллер хотел от неё избавиться, и мы отвели её прямо туда. Но...

Лоуренс услышал, как Коул нервно сглотнул.

— ...как только мы добрались до леса, монахиня натравила на нас своих собак. Во, гляньте на этот шрам.

Вино оголил руку и показал её Коулу, которого эта история захватила сильнее всех. Лоуренс и Хоро наклонились и тоже посмотрели, их взгляды встретились. Оба не выдали себя ни словом, ни видом, ибо шрам, несомненно, был оставлен палкой или дубинкой. И он был старым, явно с самого детства Вино. Однако история была столь занятна, что Хоро и Лоуренс не стали лить на неё холодную воду.

— Потом она стала хозяйничать в лесу вместе со своими собаками, как будто он ей принадлежал, никого туда не пускала. Там были наши лучшие охотничьи места, но что поделать — пришлось искать другие. Ужасно, правда? Вот потому-то все и зовут её ведьмой. Это от досады, просто от досады.

— Так что с этой ведьмой случилось? — спросил Лоуренс.

Вино сокрушённо вздохнул.

— Понятия не имею. Её уже много лет никто не видел, может, она подалась куда-нибудь ещё... Но никто туда не заходит, чтобы проверить, так что никто и не знает. Лучше же не будить лихо, пока оно тихо, согласен?

Лоуренс медленно кивнул. Он, странствующий торговец, путешествующий от деревни к деревне, для него совсем другое дело. Он вполне может заглянуть туда, а потом уйти, если окажется, что там опасно, для селян такое невозможно.

— Мы не хотим никаких новых проблем, и поэтому мы просто перестали ходить в лес. Ну, так что, вы вправду хотите там переночевать?

Лишь тот, кто никогда не видел ночных гор и не испытывал истинного ужаса перед ночным лесом, высмеял бы страх селян перед этой ведьмой. Пусть даже слово "ведьма" — это просто привычное название, страх их вполне объясним. Поэтому Лоуренс постарался ответить как можно более жизнеутверждающе:

— Конечно. Ведь трое из нас — слуги Господа.

Фран и Хоро вполне походили на служительниц Церкви, но насчёт Коула Вино не понял.

— Понимаешь, малец — ученик писца. Он учится переписывать Священное писание. Это благословенный труд.

Вино явно удивился и поспешил извиниться.

— О, прости мою невежливость.

— Если что, для них куда опаснее провести ночь со мной.

Шутка, может, не очень умная, но явная. Вино было расхохотался, но Лоуренс с серьёзным видом продолжил:

— Да, кстати...

— Хмм?

— Если случится худшее и мы вернёмся в деревню посреди ночи, пожалуйста, не прими нас за ведьму и не прогони, ладно?

Какое-то мгновение Вино непонимающе смотрел на Лоуренса и вновь расхохотался.

— Ха-ха, ну конечно же! Мы все привыкли к жизни в горах, и всё равно некоторые после первой же ночи в той хибарке возвращались в слезах. Наши собственные дети должны отправляться в горы, так мы их пинками выгоняем. Но с вами мы так поступать не будем.

Лоуренс вспомнил, как он сам впервые отправился в лес со своим старым учителем.

— Ночная дорога опасна, однако любая ночь кончается рассветом. Это я вам говорю как житель гор.

Он хороший человек. Лоуренс улыбнулся и кивнул.

— Ладно, мне пора, — вздохнув, произнёс Вино, подведя тем самым черту под весёлой беседой.

Под ногами у них была совершенно нормальная дорога, насколько хватало глаз, она вела вперёд, пока река не сворачивала в сторону и не уводила дорогу за собой.

— Дальше так и идите — и доберётесь до водопада. Потом будет озеро, а перед самым водопадом — та хибарка. Ну а если решите, что целую ночь там не выдержите, просто возвращайтесь в деревню, — эти слова он произнёс спокойно и рассудительно, настоящий практичный селянин. — Да пребудет с вами благословение Господне.

Чего ещё ожидать от человека, живущего рядом с лесом, где родилась легенда об ангеле, подумал Лоуренс.

* * *

Как только Вино исчез из поля зрения, Хоро запрыгнула на козлы повозки.

— Мне это не нравится, — в первую очередь заявила она. В руках у неё был бочонок со спиртом для особых ситуаций, если Лоуренсу не изменяла память.

Лоуренс попытался выхватить бочонок, но Хоро угрожающе оскалила зубы.

— Мы получили всё, что ей было нужно, а она всё такая же надменная.

Фран ехала впереди, словно боясь опоздать. Да, они без особых сложностей узнали у селян обе истории, но, как ещё раньше сказала Фран — и Хоро согласилась, — правду необходимо было узнать им самим. Поэтому неудивительно, что Фран сейчас нечего им сказать, однако настроения Хоро это не улучшило.

— А тебя самого это не раздражает? — поинтересовалась она.

Лоуренс сдвинулся чуть назад.

— Если я буду злиться из-за каждой мелочи, долго не протяну.

Хоро одарила его сердитым взглядом, грызя край бочонка, однако довод Лоуренса она поняла. Быть может, она уже пьяна, подумал Лоуренс и тяжело вздохнул. Хоро тут же грубо пихнула бочонок ему в руки.

— Ты слишком добрый.

— А, эй!

Прежде чем Лоуренс успел её остановить, она вернулась в повозку. Он этому удивился, потом глянул на бочонок и понял. Затычка была вынута, но содержимого не убыло, Хоро не была пьяна. Но всё же была в ней себялюбивая чёрточка, и Лоуренс решил, что сейчас она просто ершится. Он заткнул бочонок и взялся за поводья.

Дальше они ехали без происшествий, и когда Фран, наконец, остановила лошадь, перед путниками оказалась хибарка угольщиков, от которой открывался прекрасный вид на водопад. Он был невелик, однако зрелище открывалось впечатляющее. Хибарка приютилась между двумя громадными деревьями — должно быть, для защиты от снегопадов. Старая поговорка гласит: "Не строй крышу поверх крыши", но Лоуренс чувствовал, что здесь это оправдано. Ветви деревьев гнутся под тяжестью нападавшего снега и тем самым избавляются от него.

Фран сошла с лошади и без колебаний направилась к хибарке. Вспомнив рассказ Вино, как селян отгоняли собаки, Лоуренс поспешно спрыгнул с козел повозки.

— Всё в порядке, — промолвила Фран и открыла дверь. Лоуренс встал столбом, Хоро подошла к нему, таща за собой Коула. Взгляд мальчика метался по сторонам.

— Очень уж она уверена в себе.

Лоуренса, в отличие от Хоро, все подряд поступки Фран не раздражали, но сейчас он вынужден был с ней согласиться. Фран вела себя так уверенно, как будто была здесь не в первый раз.

И кстати. Хотя у хибарки был очень древний вид, от неё не исходило тусклого, пыльного ощущения многолетней заброшенности. Вино сказал, что селяне в лес не ходят, однако Лоуренс решил пока не принимать это за истину.

— Господин Лоуренс, наши вещи, — окликнула Фран, высунувшись из хибарки.

Лоуренсу вдруг показалось, что он вернулся во времена ученичества.

— Сейчас принесу, — отозвался он. А потом, проходя мимо Хоро, добавил: — Не ссорься с ней.

Это стоило ему пинка, зато лицо Коула, явно боявшегося ведьмы, посветлело, быть может, всё сложилось к лучшему.

Лоуренс доставал с повозки одну вещь за другой и раскладывал их в хибарке, как ему указывала Фран. Еда, вино, одеяла, дрова, причём всё на четверых и получилось довольно много, когда Лоуренс закончил, он весь взмок. Однако в хибарке всё прекрасно уместилось — поклажи оказалось не слишком много и не слишком мало.

Всё внутри покрылось тонким слоем пыли, но паутины не было, металлические планки не проржавели, и даже в аккуратной маленькой крыше Лоуренс не заметил ни единой прорехи. Кто-то явно наведывался сюда и поддерживал порядок, причём постоянно. Возможно, последний раз — перед самым снегопадом. Раздумывая об этом, Лоуренс вытер пот. Хоро прошмыгнула в соседнюю комнату и выглянула оттуда, сдвинув головой свисающую с потолка звериную шкуру, разделявшую эти комнаты. Шкура тоже не могла висеть тут слишком давно.

— Где дурёха?

Лоуренс указал рукой на выход.

— Она пошла к повозке за своими орудиями для работы с серебром. Думаю, не хотела, чтобы я к ним прикасался.

— Мм, — Хоро кивнула, и её шея явственно хрустнула.

— А где Коул? — Лоуренс не стал шутить, мол, Хоро опять где-то оставила мальца.

— Узнаешь, когда сюда зайдёшь, — и Хоро убрала голову. Лоуренс услышал её шаги, удаляющиеся вглубь комнаты.

Вернулась Фран. Её зубило, молот, рашпиль, мехи и наковальня были невелики, но вместе весили изрядно. Фран упаковала весь набор и перенесла на плече — это впечатлило. Какие же тяжёлые горные дороги приходилось ей преодолевать, когда она странствовала одна? Она казалась настолько привычной к подобному грузу, что Лоуренс легко мог представить себе её странствия.

— Те двое в задней комнате?

— Да. А, позволь помочь тебе.

Опустить на пол тяжёлый груз труднее, чем его нести. Но Фран покачала головой и опустилась на колени — снимать с себя тяжести она умела не хуже, чем носить. Сколько раз учитель ругал Лоуренса за то, что он поднимал или опускал тяжести спиной? Это всегда ведёт к боли. У физического труда есть своя мудрость, и Лоуренсу было интересно, где Фран её набралась.

— Там ещё что-нибудь осталось? — спросил он, когда Фран достала солому и кремень, чтобы высечь огонь, но та не ответила, а лишь посмотрела ему в лицо, а потом со значением перевела взгляд на очаг. Со стороны Лоуренс, покорно подчиняющийся Фран, должно быть, являл собой жалкое зрелище. Но всё же он взял кремень и солому и опустился на колени перед очагом. И лишь тогда Фран ответила на его вопрос.

— Ты поймёшь, когда увидишь. И ещё, мне нужно кое-что позаимствовать.

— Э?

Лоуренс не успел переспросить, Фран исчезла за висячей шкурой. Он стал разводить огонь, не переставая думать о её странных словах. Потом он услышал шаги двух подходивших человек.

— Ты так замёрзнешь. Надень вот это, — сказала Фран, достала из своих вещей пару отличных башмаков и протянула Коулу. Они были сшиты из нескольких слоев прекрасно выдубленной кожи и стоили приличных денег. Коул взял ботинки и нерешительно посмотрел на Лоуренса. Тот кивнул.

— Мы вернёмся до заката. Я могу доверить тебе ужин?

Это Лоуренсу нужно было, чтобы она нарисовала ему карту северных земель, а не наоборот, потому отказаться он не мог. Более того, она вообще хоть что-то ответила, значит, что она чуть-чуть приоткрылась, и Лоуренс утвердительно кивнул. Будь здесь Хоро, она бы разозлилась на него, а Фран просто тоже кивнула и, взяв Коула за руку, вышла с ним наружу. Башмаки мальчика стучали по полу.

Разведя хороший огонь, Лоуренс встал и пошёл в заднюю комнату.

* * *

Пол, как и в деревне, представлял собой утрамбованную землю, даже сквозь обувь Лоуренс чувствовал от него холод. Однако и здесь всё было опрятно и без паутины. Как ни странно, он не увидел ни единой мышиной норки в стене. Войдя в комнату, Лоуренс осмотрелся и увидел Хоро, сидевшую в кресле и разглядывавшую старый церковный символ, прислонённый к стене.

— Э?

Нет, неверно — Хоро стояла перед книжной полкой, изучая пыльные книги. А кто тогда сидел в кресле? Лоуренс оглянулся, и благодаря лучику света, пробивающемуся сквозь щель в деревянных ставнях, заметил, что фигура на кресле была чуть выше Хоро, плащ на ней с накинутым на голову капюшоном был заплатан.

— Думаю, это и есть та "ведьма", о которой говорят здешние, — небрежно произнесла Хоро. Вернув книгу на полку, она подошла к сидящей фигуре и ткнула её пальцем в лоб.

— Э-эй!

— Что? Всё нормально. Она давно высохла. Я думала, Коул испугается, но он крепче, чем я ожидала.

В местах, где снег полностью покрывает землю, нередко можно найти мумифицированные тела. И Лоуренс от этой мысли перешёл к следующей: интересно, зачем на самом деле Фран взяла Коула в горы?

— Однако умереть, глядя на символ Церкви... трудно представить себе, что это ведьма.

— Коул сказал, что это была довольно известная женщина, — будто нехотя проговорила Хоро.

— О?

Полки в этой комнате были забиты книгами и свитками пергамента. Места для сомнений не оставалось. После того как монахиня явилась сюда в своём необычном странствии, нашёлся кто-то, кто приходил поклоняться ей и продолжал делать это и после её смерти. Иначе книги не стояли бы в таком порядке, а хибарка не была бы такой чистой и ухоженной.

Лоуренс свёл руки и коротко помолился за покойную монахиню, потом переключил внимание на бумаги, лежащие на столе. Они были старые и пыльные, однако буквы ещё не выцвели. Похоже, тут была какая-то переписка по вопросам веры монахини. Судя по всему, при жизни её пыл вызывал у других церковников подозрения, но в остальном это вполне могла быть самая обычная монахиня. Одного взгляда на полевой цветок, пристроенный в углу стола, хватило, чтобы отмести всякие подозрения относительно ведьмовства этой женщины.

— Но, ты.

— Мм?

Хоро опять всматривалась в книжные полки, она указала на одно место.

— Посмотри сюда.

— Куда?

Лоуренс взглянул на полку и увидел пустой промежуток толщиной с книгу.

— Видимо, эта книга где-то в другом месте?

— Дурень. Посмотри на пыль. Она тут не такая, как везде.

Как бы старательно ни убирали комнату, пыль всё равно скапливалась. А в промежутке между книгами слой пыли оказался тоньше, чем в остальных местах.

— Не знаю, как давно, но когда-то кто-то забрал отсюда книгу.

— И что ты хочешь этим сказать?

Хоро вновь окинула комнату быстрым взглядом, потом подозрительно посмотрела на Лоуренса.

— Ты ведь и сам уже понял, верно? Кто-то сюда ходит.

Она говорила про это пристанище монахини. Вино сказал, что к хибарке никто не приближается. Но Хоро не назвала его имени, значит, нельзя полагать, что лгал он. Может, это кто-то, кто не имеет отношения к деревне. Или селянин, про которого Вино не всё знает. Что за книгу забрали?