Попадос-3. Главное, выбить танки. Часть 1

Но это было полбеды. На марше дивизия потеряла ещё несколько десятков танков. Причём особо тяжёлые потери дивизия понесла в тяжёлых, пятибашенных Т-35. По технической поломке на марше были оставлено шесть таких танков, один танк опрокинулся вверх днищем, причём в реку, что делало его эвакуацию не просто затруднительной, а практически невозможной, а две машины этого типа застряли.

И Власов, тяжело вздохнув и помассировав виски, приказал командиру дивизии, выйдя в район сосредоточения обеспечить, ремонт прибывшей техники. Её техническое обслуживание и заправку топливом. Сформировать три боевых тактических группы на основе существующих полков. Усилив их артиллерий, сапёрами, средствами связи и зенитными средствами. Обеспечив все танки пехотным десантом. Который должен действовать совместно со своим танком.

После чего добавил, что командованию дивизии необходимо обеспечить эвакуацию всех вышедших из строя танков. При этом машины, которые невозможно отремонтировать в полевых условиях, погрузить на платформы и отправить на восток. Первоначально в Шепетовку. Далее Киев и Харьков. Технику, которую можно отремонтировать, совместно с ремонтной службой корпуса привести в порядок, для дальнейшего использования. Разрешая, при этом, для ремонта техники использовать узлы не подлежащей ремонту в полевых условиях, аналогичных образцов. Комплектуя их вышедшими из строя узлами. Используя для этих целей возможности гражданских организаций, МТС, автопарков и ремонтных мастерских. Мобилизовав их возможности на нужды обороны страны. Всю же технику, для которой нет экипажей, передать в другие части корпуса. Взамен получить два десятка танков Т-34 и необходимую вспомогательную технику. Используя для буксировки орудий, как принято в корпусе, двухбашенные Т-26 и химические танки на их базе. Так же корпус должен обеспечить себя защищённой радиосвязью, использовав, для этих целей, так же радиостанции с вышедших из строя танков. И найдя необходимое количество шифровальщиков, из представителей редкой национальности. Стрелков максимально оснастить автоматическим оружием. Задействовав все наличные винтовки СВТ. И сняв пулемёты, с отправляемых в тыл машин. Максимально вооружив танковые десанты этим оружием. Ну и быть готовой к маршу, с последующим ударом по противнику.

Особое внимание командир корпуса уделил, внезапно оказавшимся в составе тридцать четвёртой дивизии самоходным установкам. Приказав собрать все во Львове. Отремонтировать привести в порядок. Выделить для них радиофицированный танк Т-26, в качестве командирской машины, и три полугусеничных автомобиля. Для перевозки боеприпасов и прочего снабжения. И получившейся артиллерийский взвод направить в распоряжение штаба корпуса.

И тут генерал осознал, что необходимо создать хотя бы маленькую методичку, по поводу того, что такое боевая тактическая группа. И как ей пользоваться. И что этим генералу необходимо будет заняться немедленно. Внеся, в эту методичку, всё, что он знает о деятельности таких формирований. Указав одновременно на необходимость использования автоматического и самозарядного оружия, для подавления противника, угрожающего танкам. И уточнив, у полковника Васильева, где именно застряли танки Т-35, генерал-майор отпустил комдива. Что бы лично съездить к этому месту. На которые у Власова были всё-таки обширные планы.

Но выехать из штаба комкор не успел. Из штаба армии пришёл приказ[15], выделить из тридцать второй танковой дивизии и восемьдесят первой моторизованной дивизией, два танковых и один мотострелковый батальоны. Направив их в район Радзехува. Где совместно с передовыми частями десятой танковой дивизии пятнадцатого механизированного корпуса, разгромить прорвавшиеся части противника. И Власов направил, в этот район, полковую тактическую группу на основе триста двадцать третьего мотострелкового полка подполковника Лысенко. Тактическая группа имела два танковых батальона, мотострелковый батальон, несколько артиллерийских батарей, включая батарею гаубиц, зенитные средства и подразделения сапёров. И выделив передовой отряд, усилив его ремонтными и эвакуационными подразделениями, генерал-майор отправил его в направлении Радзехува. А сам, взяв несколько листов бумаги, чтобы создать черновик методички, сел в свой БА-20. Который сопровождала всё та же "эмка". Единственное что добавилось, так это то, что, третьей машиной, в небольшой колонне, стала "полуторка"[16]. В которой находилось ещё шесть человек, вооружённые ручным пулемётом и винтовками СВТ. А сам Власов, занялся работой над черновиком методички. В том числе решив указать в ней, что плотный автоматический или самозарядный огонь способен придавить огонь немецких ручных пулемётов, вокруг которых и строиться тактика немецкого отделения. И тем самым сорвать атаку немецкой пехоты.

6

По выезду из Львова небольшая колонна обогнала колонну ремонтно-эвакуационной техники, автотранспортной службы корпуса. Которая выдвигалась, по маршруту выдвижения тридцать четвёртой танковой дивизии, чтобы произвести эвакуацию вышедшей из строя техники дивизии, и её последующий ремонт. При этом проезжая мимо часто стоявших на обочинах трасы танков и автомобилей, Власов хмурился всё больше и больше. Десятки единиц не выдержавшей марша техники прямо указывало на низкую техническую надёжность имевшейся техники. А это сильно ограничивало и так не очень большие возможности советских войск. Ещё одной причиной для мрачного настроения командира корпуса было и то, что в воздухе шли бои между советской и немецкой авиации. И общее мнение от наблюдения за этими воздушными схватками было осознание того, что наша авиация проигрывала схватку за господство в воздухе. И Власов решил на обратном пути заехать на аэродром Куровице. Где находился штаб пятнадцатой смешанной авиадивизии, и базировалась корпусная разведывательная эскадрилья.

Но пока следовало разобраться с застрявшими "пятиглавыми драконами Сталина". Которых и обнаружили в одной из многочисленных речушек, когда эти танки попытались, было, форсировать. Обойдя по броду мост, который мог не выдержать их веса. Благо танки были из шестьдесят седьмого танкового полка, который дислоцировался в более близком, к Львову, гарнизоне, в Грудеке Ягеллонском. И буквально через час Власов стоял на берегу реки и смотрел, как экипажи танков всё ещё пытаются выбраться из топкой реки на болотистый берег. Но даже подцепить к ним стоявший на берегу тяжёлый тягач. Но никак не удавалось подтянуть к танкам цепи. А потом командир корпуса произнёс:

— А почему бревно не используете, товарищи?

— Бревно, товарищ генерал-майор? — от вопроса комкора танкисты даже замерли, удивлённо смотря друг на друга, и только один из них рискнул уточнить, что генерал имеет в виду, — Какое бревно?

— Хм, — удивлённо поднял одну бровь Власов, — Я думал, все танкисты так делают. Просто я это видел, когда был в командировке в Китае. Там много рисовых чеков, весьма болотистая местность. И японские танки частенько в них застревали. Так вот, что бы выбраться из этих рисовых чеков японцы использовали брёвна. С длинной бревна равной шириной корпуса танка. Которые постоянно возили с собой, в кормовой части корпуса. И когда танк застревал, то они закрепляли тросами бревно на траках гусеницы. И проворачивали гусеницами бревно под днищем, организуя с его помощью необходимый для движения упор. Пока бревно, в своём перемещении, не достигнет кормовой части танка. Потом либо снова крепят спереди, либо, если выбрались, то снова крепят бревно в кормовой части. В особо тяжёлых случаях можно использовать и тягачи.

Танкисты переглянулись, и часть из них, тут же побежали к поломанным при налёте авиации столбам. Из которых сделали два бревна, подходящих по размеру, для танка Т-35. И закрепили эти брёвна на траках танков. Что позволило пусть и не с первого раза, но вытянуть танки из реки на сухой берег. После чего танки, уже в сопровождении тягача, торжественно проехали мимо Власова. При этом брёвна были закреплены на корме спасённых танков. Что давало надежду, что это хоть немного, но поможет сохранить технику. Ну а Власов приказал своей колонне выдвигаться к аэродрому Куровице. И пока они добирались, Власов снова занялся работой над своей методичкой.

7

На аэродроме Куровице, Власов, в первую очередь, встретился с командиром пятнадцатой смешанной авиадивизии генерал-майором Александром Афанасьевичем Демидовым. Который и поблагодарил командира корпуса за прикрытие аэродромов от атак немецких самолётов, что позволило практически избежать потерь при атаках немецких самолётов. Всего, на аэродромах, было потеряно четыре самолёта. Два десятка самолётов не вернулись из боевых вылетов. А ещё одиннадцать, из них семь МиГ-3, оказались потерянными из-за аварий. И Власов понял, что при таких потерях в дивизии, через десяток дней закончатся самолёты. Но расстраивать такими мыслями Демидова, командир корпуса, не стал. А сам Власов прошёл в расположение сто четвёртой отдельной разведывательной эскадрильи.

Где его обрадовали, что эскадрилья смогла избежать потерь. При этом на самолёты заканчивается монтаж бомбодержателей и прицелы. Плюс, с аэродрома Рава-Русский, оказалось эвакуировано всё что можно. Включая повреждённые и находящиеся на хранении самолёты, в том числе и несколько бывших старых польских самолётов[17], а также всё имевшееся там оборудование, технику и персонал. Включая и курсантов аэроклуба. Которые, совместно с курсантами местного аэроклуба, оказались включёнными в состав эскадрильи. В результате в эскадрильи оказалось формально под два десятка самолётов, пусть и в большинстве своём не способных не медленно подняться в воздух. И собранных с нескольких аэродромов. А количество пилотов превзошло штатную численность эскадрильи в полтора раза. И выслушав рапорт командира эскадрильи, майора Максимова Григория Владимировича, командующий корпуса приказал собрать всех пилотов для разговора.

При этом командир корпуса знал, что в эскадрильи, перед войной, сложилась не очень хорошая ситуация с самолётами. Формально, на вооружении эскадрильи, должны были находиться более трёх десятков самолётов, типов Р-5, различных модификаций, в основном Р-5ССС, У-2 и Р-Z[18]. Но в конце мая, в эскадрильи, случилась авиакатастрофа, когда погиб экипаж самолёта У-2. Из-за того, что в полёте переломилось крыло. После чего большинство самолётов эскадрильи встали на ремонт. А до полётов, тогда, допустили всего два самолёта У-2. И сейчас, зная, что в его распоряжении практически нет пригодных к полётам самолётов, и поэтому, приказав командиру эскадрильи всемерно ускорить ремонт неисправных самолётов, Власов стал жать, когда в эскадрильи соберут пилотов.

И когда пилотов построили, и их командир доложил Власову о том, что пилоты построены, то генерал-майор, отдав честь, скомандовал:

— Вольно.

Командир эскадрильи повторил команду генерала, а тот, пройдя вдоль строя пилотов, среди которых были и две девушки, вглядываясь в их лица, а потом, пройдя в середину строя, произнёс:

— Присаживайтесь товарищи. У меня к вам есть большой разговор. Так будучи в командировке, в Китае, я сталкивался там с американскими лётчиками. И мне понравилась у них один момент, в их боевой деятельности. Когда перед началом боевых действий командир проводит так называемый брифинг, объясняя лётчикам важные моменты в их предстоящей, боевой деятельности. При этом американцы весьма трепетно относятся к усталости пилотов. Стараясь всячески избежать того, что бы их пилоты были уставшими. Так как усталость пилотов способствуй с одной стороны повышению аварийности, с другой уменьшает количество ежедневных вылетов. А летать вам, товарищи придётся много. И по ночам.

Власов поправил очки и продолжил:

— Вот, скажите мне товарищи, что в самолёте самое важное?

— Мотор, товарищ генерал-майор? — в ответ послышался девичий голос.

— Нет, товарищ пилот, самое важное в самолёте это лётчик. Без него самолёт просто груда металла и дерева. Которые можно довольно легко сделать. А пилота надо вырастить, выучить, да и ещё на поддержание его здоровья и лётной подготовки надо постоянно тратиться. А самолёт, что груда материалов. Так что берегите себя. Самое ценное, что есть у нашего социалистического государства, это наш советский народ. Так что берегите, самое ценное что у нас есть, то есть себя, — ответил, на это вопрос командир корпуса, вздохнул и продолжил:

— Вопрос в том, что имевшиеся у вас, товарищи, самолёты У-2 практически невозможно использовать днём. Особенно для разведки. Если и летать днём, то только выполняя задачи связи, причём в своём тылу. И на небольшой высоте, выполняя бреющие полёты, желательно не поднимаясь выше элементов местности. Дабы не оказаться под ударом немецких истребителей. А вот ночью вы можете летать довольно свободно. Причём выполняя не только функции разведки, но и выполняя ударные задачи. Нанося удары по обнаруженным целям. Например, немцы кормят своих солдат один раз и обычно ночью, и если вы подловите немецкую роту возле кухни, и убрав до минимума мощность мотора, на снижении, уроните на них пару бомб, добавив после сброса оборотов и уйдя в сторону, то будет очень хорошо. Но меня в первую очередь волнуют цели на трасе Сокаль, Стоянув, Радзехув и далее на Дубно. Особенно ремонтные части противника. Для нас сейчас главное выбить главную ударную силу противника танки. Но это не ваши главные цели. Хотя танки противника несут на себе запас топлива, в канистрах. И обстрел танков зажигательными пулями может привести к выходу танков противника из строя.

Генерал-майор отметил в голове, что этот момент, с канистрами на корпусах танков и их обстрел зажигательными пулями, будет необходимо внести в методичку, но проговорил дальше:

— Но танковые колонны противника, аэродромы и размещение частей прикрывается мощной противовоздушной группировкой. Так, противостоящую нам первую танковую группу прикрывает второй зенитный корпус противника. Поэтому атаковать такие цели можно только внезапно, и тут же выходить из зоны обстрела. Даже и не помышляя об втором заходе. Так же прикрыты зенитными средствами будут и транспортные колонны противника. А вот их тыловые объекты, в том числе и ремонтные базы не будут, так плотно, прикрыты зенитными средствами. Но немецкая армия сильна своими ремонтными возможностями, что будет позволять немцам быстро восполнять свои силы. В том числе и танки. И атаки ремонтных служб противника, позволит нам эффективнее выбивать танки противника. Ну и по возвращению конечно должен быть доклад, где и что видели, где и чем были обстреляны, где видели наши войска. Надеюсь, всем понятны цели, которые я ставлю перед вами, товарищи.

Комкор снова окинул взглядом сидевших перед ним людей и тяжело вздохнув, стал снова говорить, подумав, что этот момент так же необходимо будет отметить в методичке:

— То, что я сейчас скажу, многим покажется несусветной ересью, но вы должны меня выслушать и попытаться осознать смысл того, что я вам скажу. Вы не должны погибать за нашу Советскую Родину. Но вы должны приложить все усилия, чтобы явившиеся сюда убивать, грабить и насиловать нелюди, сдохли за свою родину. Запомните, победа будет за нами. И я хочу, чтобы вы все оставили автографы на рейхстаге, в поверженном Берлине. Но для этого придётся победить опасного, хитрого и сильного врага. И постарайтесь понять, что если вы совершите подвиг сегодня, с риском для жизни, то следующей ночью возможно немцев некому будет бомбить. Так что откажитесь от чрезмерного риска. И атакуйте другую цель, менее опасную. Эту же, опасную сегодня, цель, возможно, получиться атаковать, без чрезмерного риска, в следующем вылете. И теперь об ваших вылетах. Я жду от вас подвига, подвигано в другом. Осуществлять вылет каждую ночь, в идеале два. Я понимаю, что сейчас ночи короткие. Но вылетать можно на закате, выходя к линии фронта уже с наступлением темноты. Заканчивая последний, в этот день вылет уже с рассветом, но опять же ещё в темноте покидая территорию, занимаемую противником. Но если кто-то сделает за ночь три вылета, тому честь и хвала, за его подвиг. Но обращаю момент, что вы можете быть обстреляны и на своей территории. Особенно на небольшой высоте. Причём, скорее всего, обстреляны, вы товарищи, можете быть националистами, в том числе и дезертирами из РККА. Которые будут в нашей форме. Старайтесь избегать полётов, над незанятыми нашими войсками районами. Старайтесь проводить, над нашей территории, полёты точно зная, что под крылом свои.