Мертвые не разговаривают

Андрей в два прыжка оказался возле кровати.

— Настя! — встряхнул девушку за плечи. — Проснись!

Та только сонно поморщилась, что-то пробубнила.

Кровавое пятно увеличивалось, и теперь Андрей смог рассмотреть рану на тыльной стороне ладони Насти — рассечение растягивалось беззубой ухмылкой у него на глазах.

— Просыпайся! — он снова встряхнул спящую.

На лице Насти появилось болезненное выражение, губы плаксиво искривились, а еще через несколько секунд из плотно зажмуренных глаз потекли слезы. Одеяло слетело с плеч — и на тонкой футболке Андрей увидел еще одно пятно крови.

Он схватил со стола графин и выплеснул его содержимое на голову спящей. Глаза Насти распахнулись. Девушка попыталась отпрянуть, но запуталась в одеяле. Из ее горла вылетел сдавленный вскрик, во взгляде застыл ужас. Скрюченными пальцами она полоснула Андрея по лицу, что-то невнятно выдохнула.

— Успокойся, — Андрей развел руки в стороны. — Настя — это был всего лишь сон. Кошмар. Успокойся. Все хорошо. Ты проснулась.

Она дышала быстро и поверхностно. Из глаз по-прежнему текут слезы, а пальцы выставлены перед собой в защитном жесте.

— Только сон... — повторил Андрей. Он старался хранить хладнокровие, хотя внутри все бушевало.

Ее руки задрожали, во взгляде появилось понимание происходящего. Медленно, будто нехотя, сознание выплывало из глубин неконтролируемого ужаса.

— Андрей?.. — в ее голосе нет уверенности.

— Молодец. Все хорошо. Вот видишь?

— Я... они... — слова потонули в громких всхлипах. Настя закрыла лицо ладонями, отвернулась к стенке.

Андрей ненавидел женские слезы. Как себя вести в присутствии рыдающей женщины просто не знал.

— Давай-ка успокоимся, — он осторожно присел на край кровати, тронул Настю за плечо. Та нервно дернулась, но не отстранилась. — Надо обработать порезы...

Видимо, смысл услышанного не сразу дошел до взбудораженного сознания испуганной девушки. Лишь спустя примерно минуту всхлипываний она, наконец, повернулась к Андрею.

— Что?

— Ты поранилась, — он аккуратно взял ее ладонь в свою. Кровь уже запачкала одеяло и подушку, несколько капель попало на стену.

— Я? — она с недоверием уставилась на собственную руку. — Когда?

— Неважно. Ты посиди здесь. Пару минут. Я сбегаю за водой. Хорошо?

Девушка неуверенно кивнула, шмыгнула носом.

— У тебя платки где?

— Там, — она указала на лежащий на кресле рюкзачок.

— Отлично. Я быстро.

Андрей схватил графин и быстрым шагом покинул номер. Когда вернулся, Настя сидела, опустив ноги на пол и завернувшись в одеяло. То, что снежно-белый пододеяльник раскрасился алыми пятнами, ее, судя по всему, не волновало. Она не противилась, даже когда Андрей извлек ее из теплого кокона, принялся обрабатывать руку. Можно, конечно, обратиться к доктору, возможно, он все еще в мотеле, но обращаться к чужому человеку почему-то не хотелось. Странный город, странные сны — ну к чертям и аборигенов. В конце концов, раны пустяковые, хотя крови из них налилось порядочно. Еще надо будет как-то объяснить работникам мотеля причину появления кровавых пятен на пастельном белье.

— Ты не против? — Андрей выудил из рюкзачка маникюрный набор, вытащил из него ножницы. Небольшие, но сойдут. — Я немного попорчу твою футболку, — проговорил он, став перед Настей на колени. — Хорошо?

Девушка взглянула на него, потом перевела взгляд на темное пятно на своей груди.

— Щиплет, — проговорила тихо.

— Могу позвать врача.

— Не надо, — она покачала головой. — Я сама. Отвернись, пожалуйста.

Андрей протянул ей ножницы и упаковку платков, отошел к окну. Темнота на улице сгустилась, небо теряло последние блики света.

— Все, — Настя, как могла, привела себя в порядок: расчесала волосы, стерла с кожи почти всю кровь. Теперь она сидела, просунув руку под футболку и прижимая к груди несколько платков. — Ты мне расскажешь?

— Расскажу что?

— Про сны. Ты ведь не просто так спрашивал Вяча, что ему приснилось там, в машине. Правда?

— Не просто так. Как чувствуешь себя?

Девушка пожала плечами.

— Глубокий порез? — спросил Андрей.

— Нет. Но это не порез.

— А что?!

Настя нервно хихикнула. Потом прикрыла рот рукой.

— Извини. Чувствую себя ребенком, который только что увидел в шкафу чудовище и пытается доказать родителям, что чудище взаправдашнее.

— Ничего доказывать не надо. Так что с порезом?

— Сам смотри...

Она растянула вниз ворот футболки. Чуть ниже серебряного крестика Андрей разглядел в коже несколько отверстий, словно в них продевали кольца. Края отверстий выглядели паршиво — надорванные, до сих пор кровоточащие.

— Нужна перевязка, — твердо сказал Андрей. — Не думал, что все так серьезно.

— Да ладно...

— Сиди здесь. Я сейчас.

Он вернулся меньше чем через десять минут. Доктора уже и след простыл, оперативной группы — тоже. Пришлось обращаться за помощью к девице за барной стойкой. Та понимающе покивала и выдала упаковку бинта и баночку зеленки.

— Сама или как? — спросил Андрей, распечатав бинт. — Тут бы, наверное, удобнее с пластырем, но уж чем богаты.

— Это ты специально, да? — усмехнулась Настя.

— Конечно. Когда еще выпадет шанс на тебя посмотреть.

— Дурак.

Она одним движением стащила с себя футболку. Зашипела, когда ткань задела израненную кожу. Андрей постарался действовать быстро и аккуратно.

— Смотри, осторожно, чтобы повязка не сползла, — сказал он, когда закончил. — Думаю, завтра можно будет снять. Это пока, чтобы остановить кровь и не занести какую заразу.

— Спасибо, — кивнула Настя и прикрылась чистым куском одеяла. — Так ты расскажешь мне о снах?

— Да, — Андрей снова посмотрел в окно. — Не хочешь воздухом подышать?

— Голову разве проветрить...

— Да, проветримся. Боюсь, спать нам теперь не стоит.

— Совсем?

— По крайней мере, пока не выберемся из города.

Девушка задумчиво кивнула.

— Я только оденусь...

— Жду тебя в коридоре.

Ночь выдалась прохладной. В высоком темном небе мерцали точки звезд. Ветер, поначалу обнимающий весьма ощутимыми порывами, вскоре стих. В воздухе почувствовалась влажность.

Они немного постояли у мотеля, а потом направились в сторону пятиэтажных домов. В отличие от первой ночи, сейчас город не тонул во мраке. Фонари, в почтении склонившиеся вдоль дорог, освещали улицы мягким желтоватым светом. И все равно самым ярким пятном в этом царстве теней оставалась стоянка мотеля. Единственный шум, который нарушал спокойствие умиротворенного города, — мерное шуршание. Андрей и Настя оглядывались по сторонам, силясь вычислить источник, но наконец, обнаружили его. За углом мотеля работал дворник. Ссутулившись, он медленно переставлял ноги.

— Ничего себе, — шепотом проговорила Настя. — С ума посходили, что ли? Ночами дворы мести.

На прохожих дворник взглянул лишь мельком, а потом снова сосредоточился на своей работе. Его взгляд неотрывно следил за движением метлы. Андрей успел заметить глубоко ввалившиеся глаза в окружении мелких морщин, плотно сжатые тонкие губы, а также длинные волосы, собранные на затылке жидким хвостом.

— Если платят, почему не поработать во вторую смену?

Они помолчали, вдыхая прохладный ночной воздух, приводя мысли в порядок.

— Как ловушка для насекомых, — усмехнулся Андрей, когда от сверкающего мельтешения разноцветных лампочек осталось лишь смутное мерцающее напоминание.

— И мы прилетели на свет? — спросила Настя.

— Да. Мотыльки к лампе. Обожгли крылья — и теперь бьемся о стекло, пытаясь вырваться обратно в ночь.

— Кому надо нас приманивать?

Андрей пожал плечами.

— Мало ли... Рассказ вспомнился. Автора, к сожалению, не помню. Что-то там в названии... не то Дети Ноя, не то Потомки Ноя... Не суть важно. Так там тоже одинокий городок. Правда, в Америке, на побережье. Заехал туда мужик на машине, что-то по мелочи нарушил. Его в клетку. Продержали до утра, а потом вроде как к судье, штраф выплачивать. Кругом дома стоят, тихо. Народу никого. Приезжают к судье, мужика в комнату провожают — и дверь следом раз. Захлопнули. А комната не простая — печка огромная.

— Зажарили его, что ли?

— Да. И съели. Город-то покинутый давно, а вот облюбовали его любители человечины. Индейцы, что ли.

— Вот зачем ты мне это рассказываешь? — в голосе Насти слышалась обида. — Я и так в себя до сих пор не приду. Только мне про людоедов не хватало слушать.

— Извини. Просто со всей этой чертовщиной уже и не знаешь, что думать. Ты спала прошлой ночью?

— Нет. Выспалась же в дороге. Читала сидела.

— Так. Вяч тоже не спал, судя по его словам. Значит, получается — дрых только я. Из нас троих, конечно.

— И что?

— Что тебе приснилось?

Настя невзначай коснулась груди.

— Я даже не помню, когда уснула. Вроде только держала в руке стакан с водой, а через секунду стук в дверь. Думала, может, доктор чего забыл. Открыла... — она замолчала.

В отдалении слышался стрекот кузнечиков, где-то в ночи несколько раз ухнула сова. Андрей поежился. Влажный холод хоть и разгружал голову, но под одежду пробирался угрем, что совсем ни к чему.

— Их было двое, — продолжила Настя. — Мужчина и женщина. Страшные. Женщина в одной короткой юбке и топике. Мужчина в джинсах. Изорванных в лохмотья. Одежда грязная, в каких-то пятнах. Но не в одежде дело. Они... я не знаю, откуда в моей голове такие образы. Все тела в порезах и шрамах. На них живого места не было. А уж лица...

— Срезанные губы? — спросил Андрей.

— Да! — воскликнула Настя и резко повернулась к спутнику. — Откуда ты?.. Ты тоже их видел?

— Я кого-то видел, — кинул Андрей.

— Они затолкали меня обратно в комнату. От них страшно пахло. Не сильно, не противно, хотя и это тоже. Пахло страхом. Они что-то говорили, смеялись. Женщина бросила меня на кровать, залезла сверху... Даже сейчас по коже мурашки от ее прикосновения. Холодная и липкая кожа. Ее руки касались меня, забирались под одежду. Раздвоенный язык сновал между зубами, брызгал слюной. Я только теперь понимаю — они не должны говорить с таким уродством. Либо их слова нельзя было бы разобрать.

— Не думал об этом, — признался Андрей. — Но ты, пожалуй, права.

— Как можно было сделать с собой такое?!

— Насть, давай не будем принимать увиденное за чистую монету. Это сон. Реальный, страшный, отталкивающий, но всего лишь сон. Пусть очень странный, способный нанести физические повреждения наяву.

— Я все понимаю. Вернее, пытаюсь понять. Если бы они еще не были такими живыми, — девушка немного помолчала и, вздохнув, точно набралась сил, продолжила рассказ. — А потом этот... ее друг скинул с себя штаны и навис надо мной. Хотел, чтобы я сосала его хозяйство... — в словах словно плеснули концентрированной желчью.

— Если тебе сложно, не рассказывай, — Андрей коснулся ее плеча.

— Мне надо выговориться, — глухо отозвалась Настя. — С него стекало что-то тягучее и желтоватое. Я пыталась увернуться, сопротивлялась, а они только смеялись. А потом женщина разорвала на мне футболку. Я даже не помню, когда в ее руках появился тот крюк... старый и ржавый. Она водила им перед моим лицом, угрожала, если я не сделаю то, о чем они просят. Просят, — девушка горько усмехнулась. — Почему я не проснулась, Андрей? Мне было очень больно, когда она начала протыкать меня этим крюком.

Андрей обнял девушку за плечи.

— Этого я не знаю. Думаю, понятно, что это необычные кошмары. И даже не из-за того, что выглядят они, будто все происходит в реальности. Мы видели похожие сны — и это беспокоит меня больше всего.

Он быстро рассказал ей о своих кошмарах.

— Для полной уверенности остается только Вяча расспросить, — сказала Настя.

— Согласен.

— Надеюсь, с ним ничего не случится.

— Не думаю. Не уверен, но мне кажется, что эти сны ничем серьезным для нас обернуться не могут. По крайней мере, пока.

— Мне бы твою уверенность. Если б ты меня не разбудил, даже думать не хочу, что бы они со мной сделали.

— И нечего думать. Но спать я бы поостерегся ложиться. Стыдно признаться, но во втором кошмаре, когда уже понимал, что сплю, все равно чуть было не наложил в штаны от страха.

— Что, если это гипноз? — Настя замедлила шаг.

— А смысл? Вроде никаких особенных секретов не знаем. Денег на выкуп тоже нет.

— Не знаю. Но гипноз, по крайней мере, мог бы объяснить похожие сны у разных людей.

— Наверное, — согласился Андрей. — Все равно надо говорить с тем пьянчужкой. Кстати, что там случилось, когда я выключился?

— Вяч озверел вконец, бросился на мужика. Тот — возьми и поднеси к себе зажигалку. Тут же в факел превратился — и к Вячу обниматься. Вяч — вроде отбиваться, а не очень-то получилось. Руку сильно обжег, немного опалил лицо. Если бы не помощь местных, что за столами сидели, не знаю, как бы все обернулось.

— Съездили в командировку, — поморщился Андрей. Голову пронзила игла боли. В висок будто выстрелили. — Надеюсь, ничего серьезного.

Спазм прошел, оставив по себе ощущение легкого покалывания в области затылка.

— Не знаю. Матерился он громко. Правда, в больницу до последнего отказывался ехать.

— Верю.

— А что с этим... Константином Ивановичем?

— Повалили на пол, тушили чем попало. Кто одежду набросил, скатерти со столов. Если честно, я не очень помню. Шум, дым. Огонь перекинулся на наш столик, здорово опалил кусок стены.

— Странно, я даже запаха гари не почувствовал, когда в зал спускался.

— Наверное, убрали все, — безучастно сказала Настя. — Он и после того, как его потушили, все рвался, угрожал. Хорошо, быстро полиция приехала с врачами. Что-то вкололи, он и затих.

— Надеюсь — проснуться сможет, — задумчиво проговорил Андрей.

— Не оставил надежды добиться от него истории?

— Не оставил. Но на его историю мне плевать. Хочу узнать, что ему снится?

— Надо бы Вяча забрать из больницы. Как считаешь? — девушка глубоко вздохнула.

— Было бы неплохо. Но отдадут ли его?

— Под нашу ответственность. Расписку напишем.

— Дело говоришь. Ни к чему его оставлять там.

— А если попытаться уехать на попутке? — вдруг оживилась Настя. — Местные-то должны выезжать из города. Не знаю насчет автобусов, но хотя бы машины от магазинов или того же завода.

— Должны... — протянул Андрей. — Только за все время, что мы идем, я ни одной машины не видел, выезжающей из города. Их и так немного. А те, что есть, крутятся в его пределах.

— Специально смотрел?

— Да нет, вроде как отложилось.

— Значит, кого-то пропустил, — уверенно заявила Настя. — Не могут они жить натуральным хозяйством.

Они почти добрались до пятиэтажных домов. Во многих окнах свет еще горел. А вот фонарей здесь почти нет. Впрочем, оно и понятно, к домам вела узкая тропа, судя по всему, протоптанная самим жителями. Наверняка есть и нормальная дорога, 'официальная', только ее надо искать.

Голову снова прострелило. Болезненный укол родился в основании черепа и мгновенно распространился выше и в стороны, опутав сознание выжигающей паутиной.