По недомыслию я наверняка нарушил не одно и не два правила этикета хилла. По меркам людей я уж точно вёл себя по-хамски и не собирался этого скрывать.
"Ну и что? Он первый начал!"
Как вздохнула бы моя матушка, детство в жопе заиграло.
— Это... — хилла пронзил Ладу взглядом, — Он не солгал?
— Нет.
Вот так-то. Стоило разбить всего-то пару сервизов, как хилла — оба — начали изъясняться на своём родном языке почти просто и вполне понятно.
— Я... требую... отказа от... такого ваилор!
— Нет.
— Ты слышишь меня. Я требую!
Хилла гордо выпрямился, узоры на его одеянии застыли в одном положении, наверняка полном смыслов, надёжно скрытых от непосвящённых.
Чак!
Воздух между двумя хилла вспорола громадная искра, которую вполне можно было назвать маленькой молнией. Почти боевое заклятье — но всё же не боевое, скорее, демонстрационное. Как взмах клинка, разрубающий воздух меж двух спорщиков. Грозное предостережение.
"Да, на этот раз искра-молния никого не задела. Но в следующий раз..."
И хилла, и я поневоле повернулись к тому, кто сотворил заклятье. К выделившемуся из фона, ставшему из статиста — фигурой. Не знаю, что увидели хилла, а вот передо мной предстал высокий и крепкий (ощутимо повыше и покрепче меня) голубоглазый маг. Глаза далеко не всегда становятся главным во внешности незнакомца при первой встрече, не всегда притягивают ищущее зацепок внимание — но этот, повелевающий молниями, не прятал взгляда. Зрачки его в полутьме зала были почему-то сужены, и радужки, в которых тонули их чёрные точки, почти светились.
В Силе незнакомец мне слегка уступал, но драться с ним я бы не стал ни под каким видом. Ибо, с привычной небрежностью закинутый голубоглазым на левое плечо, в его руке покорно лежал примечательный артефакт, имеющий форму двуручного меча. А в том мече-накопителе содержался запас свёрнутой Силы, превосходящей мою собственную раз этак... ну, во много раз. Опять-таки трудно сказать точно при беглой оценке: я всё же не специалист-артефактор.
Короче, перед нами стоял боевой маг, нимало не скрывающий, что он — именно боевой маг.
— Если я правильно понимаю суть спора, — обратился ко мне голубоглазый, убедившись, что его очень внимательно слушают, — эта девушка является вашей спутницей?
— Верно, — отвечаю.
— Вы ни к чему её не принуждали, это был её собственный выбор?
— И это верно.
— А вот этот почтенный представитель своего вида, — кивок в сторону заказчика, — является родственником девушки? И не хочет, чтобы она находилась рядом с вами?
— Да. Не хочет. Причём довольно активно, как вы сами видели.
— Ну, раз так, пусть уматывает отсюда. Да побыстрее. Потому что я довольно активно не люблю таких, которые плюют на чужой выбор. Слышал, родственник? Мотай! Живо!
На кончике указательного пальца голубоглазого, вытянутого в сторону Гонца, заплясала стремительно удлиняющаяся искра.
— Объединённые (непонятный термин, касающийся права рекомендовать и решать) будут разочарованы. — Сказал, развернувшись к Ладе, Гонец, — Очень сильно.
— Меня, — парировала она, — это интересует очень слабо.
Заказчик развернулся и удалился, успешно делая вид, что не замечает ни голубоглазого, ни меня. Узоры его одеяния корчились, складываясь в фигуры, не имеющие для меня смысла.
Ламуо, конечно, работает и с визуально представленными языками: текстами, символами, иероглифами, пиктограммами, формулами и прочим подобным, — но для меня, недоучки, этот аспект искусства слишком часто буксует.
А жаль. Будь иначе, мои многодневные сидения над пыльными гримуарами из старых библиотек приносили бы куда больше пользы.
— Обычно я предпочитаю урегулировать свои конфликты самостоятельно, — обратился я к голубоглазому. — Но всё же я благодарен вам за своевременное вмешательство.
— Пустяки. Нисколько не кривил душой, когда говорил, что не люблю таких, как этот тип.
— Могу я узнать ваше имя?
— Оставь эти церемонии, парень. Зови меня Айс.
— Хм. На одном из языков, который я ещё не полностью забыл, "айс" означает "лёд".
Голубоглазый усмехнулся, но как-то невесело.
— А на другом языке, который я всё никак не могу забыть, — сказал он, — это означает "быстрый". Ещё меня нередко зовут Айс Молния. И говорят, что я слишком часто спешу даже там, где следовало бы помедлить.
— Брось, Айс. Я ведь сказал, что скорее благодарен, чем недоволен твоей... поспешностью. Присаживайся и угощайся.
— Хороший наёмник от дармовщинки не откажется, — сообщил голубоглазый; за буквальным смыслом его слов благодаря ламуо явственно слышалось: "я принимаю правила этой игры... пока принимаю". Я же подумал, что рассчитываю именно на это.
Айс выглядел парнем бывалым, а знакомство с бывалым наёмником в моём положении никак не назвать роскошью. Помимо истории с хилла (у которой ещё явно будет продолжение, да только какое?), на мне висели непонятки, связанные с те-арром Сейвелом и... кого там он поминал? Колмейо? Да, именно так. Местные политические расклады и общеизвестные интриги, в которые я по нечаянности мог влипнуть (скорее, уже влип — вспомни фибулу!), Айс мог раскрыть передо мной с достаточно высокой полнотой.
Конечно, требовать информацию задаром — не bon ton. Однако мне найдётся, чем отдать такой долг, не сходя с места. А уж если удастся повернуть дело к обмену секретами магии...
В общем, многогранно полезное знакомство.
— Не хотите ли прогуляться? — спросил Айс, когда тарелки и миски опустели. — В Эббалке есть на что посмотреть!
— Советами знающих не пренебрегают. Прогуляемся. Лада?
— Рин?
— Ты пойдёшь с нами?
— Да.
И Айс показал нам город. Я пересказывал Ладе, не знающей ни койне, ни реммитау, пространные монологи голубоглазого мага, иногда задавая тому уточняющие вопросы. Но не город волновал меня по-настоящему, а сам Айс.
Что — город? Я видел таких, без преувеличения, сотни. Города Пестроты сливались в моей памяти в некий смутный, неконкретный образ. И этому смешению нимало не мешал тот факт, вроде бы начисто отрицающий неопределённость, что после долгой прогулки по Эббалку я бы мог быстро и безошибочно выйти к любой из точек нашего маршрута извилистыми закоулками, словно родился именно здесь и годами здесь жил.
Но память человека — структура сложная, до конца не постижимая. Помимо рациональной реконструктивной памяти, в которой я мог бы воссоздать подробный план Эббалка, есть более глубокие слои памяти, наведываться куда меня научили друиды. И вот там, в полной скрытого движения полутьме, не существовало Эббалка, и Зубца не существовало, и не существовало того Города, в котором я действительно родился и жил...
(Тот Город. О! Как я могу забыть?!
Асфальтированные, нездешне широкие и прямые улицы, по которым днём и ночью мчатся металлические големы. Призванные, наряду с иными вещами, облегчить людям жизнь, эти големы сотворены не магией, а заботливым рукотворным богом по имени Промышленное Производство. Камень и железобетон, сталь и стекло, пластик, резина, фанера, шифер. Витрины и рекламные щиты, сияющие от благодати бога по имени Электричество. Муравьиная суета людей, таких одинаковых, что не помогают ни краска для волос, ни пирсинг, ни малиновые пиджаки, ни чехол для гитары за плечами, ни даже раскрытая книга в руках длинноволосого парня, переходящего оживлённую улицу по диагонали вдали от светофоров. Поймавшая небо сеть не живых и не мёртвых проводов. Значки и окна рабочего стола, виртуальные армии, виртуальные знакомства, виртуальные драки, виртуальные сны, виртуальные деньги. Растворимый кофе в три пополуночи, переезды и перелёты, каникулы и стриженые под ноль тополя, бензиновая гарь и апельсиновый дух, школьные звонки и сирены учебной тревоги...
Забыть? Не шутите, это не смешно!)
...там, в моей мистической, а не магической глубине существовал лишь единый Город. Дробящийся, как отражение в неспокойной воде, но притом нерасчленимый. Город такой же мистический, как породившая его методом отражения глубина, разом и больший, и меньший, чем я — особым образом структурированное пространство, плод ума и рук разумных существ, их дитя и их родитель. Причём в тайной сердцевине души Айса, похоже, жил Город, похожий на мой. Или просто такой же — это как посмотреть.
Голубоглазый маг родился, а потом годами жил в городе. Как и я. Не в деревне, не в монастыре, не в уединённом поместье, не в скиту, не на палубе корабля. А ещё — не в пещере, не в степи и не в лесу. Именно в крупном городе. Это чувствовалось даже без ламуо. Рыбак рыбака... нас уравнивала среда обитания, старый опыт, вынесенный из детства. Магия. Независимость духа.
Айс.
Практически чистокровный человек, что я заподозрил ещё при беглом взгляде в зале трактира и что подтвердило более пристальное изучение. Русоволосый, с кожей, от природы довольно светлой, но покрытой ровным загаром. Одежда отнюдь не вычурная: серая рубаха с рукавами средней длины, без вышивок и кружев, штаны на три тона темнее. Широкий походный пояс вроде моего собственного, с кучей мелких отделений, ножом в кожаном чехле и парой примерно литровых фляг — обе из чернёного серебра. Никаких украшений, если не считать меча-накопителя (оружие ведь красит мужчину, не так ли?)...
Но это всё наносное.
Чем дальше, тем явственнее мне чудилось, что я общаюсь не просто с магом, не просто со старым горожанином, не просто с бывалым бродягой вроде меня самого. Мне чудилось, что рядом идёт — нет, не товарищ, не сослуживец. Даже не соратник, которому можно доверить спину.
Друг.
Никогда раньше не бывало со мной такого. Я даже не думал, что такое вообще может быть, и посмеялся бы над предположившим подобное. Найти равного? Умного, достойного, честного, который не будет ни давить, ни вставать в позу подчинения, ни замыкаться в себе, ни навязывать свои переживания? Найти вот так, случайно, как романтические девчонки мечтают встретить Того Самого Парня? Это в Пестроте-то, где каждый встречный самосохранения ради должен смотреть на тебя и вычислять, насколько ты опасен и какую с тебя можно поиметь выгоду? Где десять разумных из каждого десятка судят о тебе прежде всего по тому, частью какой иерархии ты являешься, и узнав, что никакой, моментально перестают воспринимать тебя всерьёз?
Бред. Не бывает, потому что быть не может.
Но ведь случилось же!
Под конец экскурсии Айс привёл нас к воде. Через Эббалк протекала вполне себе широкая и глубокая река, название которой я машинально запомнил и так же машинально задвинул поглубже, в копилку к другим потенциально полезным фактам. Часть реки жители заковали в зеленовато-белый камень набережной, другую, куда большую, застроили пристанями и складами. Но мы с Ладой, следуя за Айсом, оказались на полосе грязно-жёлтого песка, у бегучей воды, отражающей слегка померкшее к вечеру сияние неба.
— Постойте минутку вот здесь, — попросил он. И снял свой меч с привычного к ноше плеча.
Внешне всё оказалось просто. Даже руны на лезвии двуручника не мерцали таинственно, когда Айс начертил им вокруг нас простой круг, а потом воткнул меч в центр этого круга. Но волосы у меня встали дыбом от перепада магических потенциалов, а шорох волн, как и далёкие городские шумы, внезапно полностью исчез. Утонул в безмолвии.
— Умеешь призывать сторожевых духов? — поинтересовался голубоглазый.
— Нет. Я не шаман, даже не ученик шамана. Но я умею делать Стражей.
— Тогда делай. И поговорим, наконец, всерьёз.
— А ментальный фон?
— О нём я позабочусь сам, — уверенно пообещал Айс.
Вот так.
Неужели по мне видно, что у меня ТАКИЕ проблемы? А я слеп и не вижу опасности? Или это проблемы у Айса? Ну, ничего. Вот поговорим, и ситуация прояснится...
Конечно, если не запутается ещё больше.
8
— А ничего так у тебя Страж. Безобидный, но глазастенький.
Моя очередная импровизация плавала в паре локтей над нашими головами. Поскольку от Стража при двух бодрствующих магах требовалась не огневая поддержка, а идентификация угроз и оповещение о них, при его создании я редуцировал боевые модули до нуля в пользу сенсорных модулей и более производительного логического блока. От того Стража, который хранил наш с Ладой сон, этот отличался так же, как спутник-шпион отличается от боевого вертолёта.
То, что новый знакомый сумел быстро и предельно точно оценить тактико-технические характеристики моего конструкта, говорило о его немалом — но главное, разностороннем — опыте.
— Я старался. Так о чём серьёзном ты хотел поговорить?
Айс покачал головой, словно добрый дядюшка, укоряющий своего малолетнего племянника за неразумие. С виду-то ему, как и мне, нельзя дать более тридцати; но возраст искусных магов, как уже было сказано — штука обманчивая.
И всё же переводить стрелки он не стал.
— В настоящий момент я свободен от найма. И был бы не прочь потратить время с толком. Судя по твоему глазастому творению, нам есть, чему поучиться друг у друга. Согласен?
— Предлагаешь типовой договор обмена заклятьями?
— Для начала — да. Но если захочется большего, договор можно и расширить. Заклятья — это ведь мелочь. А вот принципы, теории и системы, на основе которых они создаются...
Тревожный звоночек.
— Айс, ты не слишком ли откровенен?
— Поскольку по основной специальности я менталист, меня сложно обмануть. Если я вижу достойного доверия разумного, я не оскорблю его настороженностью... без веских причин.
Менталист? С такой-то Силой и замашками метателя молний?
Не только возраст опытных магов обманчив...
— Сколько тебе лет, если не секрет?
— В общей сложности, — без запинки ответил он, — что-то около полувека. А тебе?
— Наверно, немного больше.
— Немного?
— Лет на восемь. Или десять. Я слишком много путешествовал по слишком разным доменам, чтобы помнить точно.
— Тот же узор. Ну так что, обмен?
— Обмен. Клятву давать?
— Не, — Айс ухмыльнулся. — Я верю, что ты меня не обжулишь, не предашь и не подставишь. Ну, без крайне веской причины. У тебя, надо понимать, тоже есть способ проверить собеседника на... хм, моральную вшивость. Иначе ты вёл бы себя малость иначе. Или даже не малость.
— Соображаешь. Ладно. А пока... ты хорошо знаешь местность?
— Три месяца в Эббалке на "коротких" контрактах. Разбираюсь понемногу.
— Понемногу? И это говорит менталист? — вернул ухмылку я. — Ну, коли так, у меня будет несколько вопросов. Касательно местности и её обитателей.
— Спрашивай.
— Те-арр Сейвел. И некий Колмейо. Что о них скажешь?
— О-о, высоко летаешь. А причины интересоваться ими у тебя какие?
— Беглое знакомство с те-арром недавно и недалеко отсюда, в Зубце.
— А Колмейо?
— Сейвел обозвал меня его миньоном.
Айс ухмыльнулся — но на этот раз одними губами.
— И ты до сих пор цел?
— Как видишь, — я пожал плечами. — Правда, те-арр всучил мне вот эту штучку.
На лежащую у меня на ладони фибулу Айс посмотрел, как на флакон с алхимической отравой — причём со стенками тонкими и уже начавшими трескаться.
