Порубежье

— Ништо боярич, поправим, рубахи кожаные сошьём новые и пластины наклепаем, это дело поправимо. Шлемы у них с личиной из доброго железа, кожаный подклад сгнил, да мы и его обновим. Вот погляди, какой красавец, тебе его обновим, лёгкий, личина всё лицо закрывает. Топоры да наконечники для копий и сейчас через век остры. Отдам Ерофею, пусть древки для копий сладит и рукояти на топоры.

— Так дядька, ты тут разбирайся с оружием, а я гляну на казну.

— У меня в спальне она, под лавкой, возьми с собой поставец да лучины, у меня там окна нет. Прихватив рекомендованный светильник, я ушёл в спальню, поджёг лучину, вытащил мешок и вывалил его содержимое на земляной пол. Мдаа! Чего там только не было. Монеты, кольца, утварь, смятые и рубленые кусками оклады икон, пара крестов, цепи, чья-то корона, слитки наспех расплавленного золота. Короче говоря, два пуда лома желтого металла. Я все сложил обратно в мешок задвинул его на место и вышел из спальни.

— Казну закопаешь в спальне слева от двери, там, где у тебя ведро стоит для малых надобностей. Сам закопаешь, без видаков! Понял? Серебряные слитки закопаешь в горнице, из сундуков вытащишь и так закопаешь. Дозорных поставил ли?

— Обижаешь боярич, по два человека в трёх местах ухоронились, мышь не проскочит.

— Пока не разберёшься с оружием и казной из дома не выходи, еду тебе принесут, да у тебя холопы под рукой. Есть ли у тебя им вера?

— Как же боярич? Оне же на подворье с тобой росли вместях. Товарищи твои по детским играм.

— Вот надо же, и это у меня из памяти вышибло. Ну да ладно, даст Бог вспомню. Вот втроём и храните казну серебра, один из вас всегда должон быть дома, при оружии и в броне и никак иначе. Головой мне ответите.

— Не сумлевайся боярич. Сохраним всё в тайне и целости.

И с этим делом вроде всё порешал, теперь проверить промзону и к деду на поклон. Отдам ка я ему ещё и ящик слитков серебра. Да закажу, чтобы осенью мне боевых луков с обозом переслали или ещё чего, думаю он мне подскажет как правильно потратить денежку.

— А прикажи ка ты Дядька один сундучок серебра ко мне перенесть, деду отвезу в подарок, с тем и отбыл на 'промзону'. Там всё шло обычным порядком, каменщик укладывал очередную сотню кирпича в стенки домны, плотники перекинули через канаву ошкуренное бревно и собирали вокруг него большое колесо, два малых колеса уже были насажены на концы этой гигантской оси.

— Надо садиться за макеты, на пальцах я не объясню механизм кулис и коромысел, дал я себе задания. Расспросив о нуждах и пообещав помочь по мере возможности, уехал к себе на подворье. Пообедав, чем повариха расстаралась, собрался к деду. Честно отделив около пяти килограммов серебряных монет, прихватил 'жезл' с тайным клинком и сундучок серебра, я на челне с четырьмя гребцами отправился к деду. Не забыв предварительно, дать команду истопить баньку. Суббота же вроде сегодня. Банный день.

Дед принял меня с распростёртыми объятьями, а когда я поставил на стол мешок с монетами и сундучок с слитками серебра, так вообще расстаял.

— Ну рассказывай, откель добыча?

— Вот тебе деда занятный подарок от меня и я протянул ему жезл. Хитрая вещица, смотри как открывается. Я крутанул рукоять и ножны в разные стороны и извлёк на свет божий узкий клинок.

— Однако хитрая задумка! Дед принял клинок, глянул подслеповатыми глазами на рисунок узоров на клинке. Сталь то узорчата!

— Да дедушка, сталь на клинке добрая. Так вот про находку, бортники у меня по лесу бродили пчёл искали, да набрели на берегу речушки лесной на ладью сгнившую, да землянку полуразрушенную. Внутри кости человечьи. Испугались, домой прибежали да старейшине своему рассказали, тот мне. Ну и сходили мы за хабаром. Искали оружье, брони, железо разное, да и обнаружили ихнюю казну. Викинги то были дедушко. Сотни две уж лет минуло. Кости в прах рассыпались. Видать зима, да ледостав их застал, они отчего то все померли, ладья на берегу сгнила, двадцать пять их было. Но оружие хорошо было жиром смазано, да в сундуках дубовых заперто. Оружие тебе как я понимаю ни к чему, у тебя все вои снаряжены, а вот мне нужно, своих дружинников готовить буду. Мечами махать моих охотников учить не буду, а вот лучники из них будут хороши, да копьецо с сажень длиной, да лёгкий топорик за пояс. Ежели их сотню снарядить, да с твоими дружинниками, мы кого хочешь, в этих лесах удивим.

— Дельная мысля Алёша. Ты, так я понимаю, спрашиваешь где луков боевых исхитриться добыть. А хитрить тут нечего, самый ближний торг в городе Владимире, но вот покупка сразу сотни боевых луков князю тамошнему не понравится. Поэтому пошлю я гонцов к отцу твоему в Ростов, серебра с ними передам, пусть в Ростове десяток другой купит, да во Владимире столько же, остальные будем сами ладить Алёша. Чай не велика хитрость. Есть у меня мастер, добрые луки ладит, старый правда, да учеников у него пятеро, один другого лучше.

— Чего я хотел тебе ещё сказать деда. Готовься стать прадедом, непразна Любава.

— Хо, хо, хо, вот молодец, мать приедет, обрадуется. Нет, ты посмотри на него, сам ещё только, только титьку мамкину бросил, а уже Тятя. Ай молодца!

— Ну, прям вот только, только титьку бросил. Да я уже, который год за девчачьи держусь, обиделся я.

— Ладно, внучок, не обижайся. Всё одно молодец! Не даёшь роду племени Кожемяк перевестись. Как там у тебя дела с доскопилкой да доменкой?

— Всё дедушка идёт хорошо, я только, што от туда. Слежу я. Сам же жду не дождусь. Ну, что дед, домой я поплыву, баньку мне истопили, попариться хочу. Значит, насчёт луков я с тобой договорился? 'Последнее предложение запоминается лучше всего',— одна из семнадцати заповедей прознатчика Исаева.

— Договорились, дам я команду.

До баньки ещё было далеко. Надо было провести ещё 'вечернее чаепитие', прослушать отчёты, дать задания. Кстати ученик Ерофея меня ждал с коробом буквиц. Вот же гадство! Сам себе проблему нарисовал. Но, Кожемяка сказал! Кожемяка сделал! Самое интересное объявил Ерофей.

— Мы закончили первый дом, приди боярич осмотри, так ли всё по твоей задумке? Второй дом заканчиваем, но нам уже полегче, ибо опыту набрали. Теперича как блины их печь будем. Благо рубщики успевают дерев нарубить, шкуродёры их ошкурить, а уж за плотниками дело не стоит. Теперича, каменщикам надо указать, какие печи делать, а то мальцы камней к домам натаскали пропасть.

— Завтра с утра, каменщику и его подсобникам быть у первого дома. Приду, осмотрю, покажу. Теперь следущее, завтра, по одному ребёнку семи или восьми зим отроду, от каждой семьи после завтрака ко мне на подворье. Касаемо всех семей, Старейшинам проследить строго. Учить грамоте буду. Я их научу, а они остальных, учить будут зимой. К весне все должны научиться читать, писать, и считать. Все свободны. Эй букворез! Ну ка, кажи своё изделие.

Парень подошёл к столу и положил на него аккуратный короб. Я открыл и вывалил содержимое на стол. Ну что сказать? Всё вырезано аккуратно и красиво.

— Молодец. Скупо, но похвалил я резчика.

— Что это за руны, спросила тётка Надежда.

— Буквы это тётя, вот слушайте меня и смотрите на мои губы. И ты Любава смотри, привлёк я внимание скучающей жёнушки. М, А — М, А. Слышно два звука М и А, правильно? вот буква М, а вот буква А. Вот ещё М и А. Вот я кладу их рядом на стол, следите за руками и слушайте звук. М А М А. Кто чего понял и кто чего не понял? Лада глядя на костер спросила,

— Алёша, а ты можешь сложить слово 'огонь'?

Я быстро выбрал из вороха, требуемые буквы и попросил,

-Солнышко, а скажи это слово медленно по звукам. Солнышко не подкачало и протянуло,

— О— Г— О— Нь. По мере того, как она произносила звуки я выкладывал буквы.

— Вот смотри, это слово ОГОНЬ. И этими буквами можно описать всё. Мои песни, ваши притчи и сказки. Вот слово ДОМ, вот слово РЕКА, вот слово КРОВЬ, СМЕРТЬ, РЕБЁНОК, СМЕХ, СЛЕЗЫ. Словами можно описать весь мир. Разве это не интересно? Что скажете тётя?

— Твоё появление мне предсказали боги Алёша. Кто я такая, что бы спорить с ними?

— А ты со мной не спорь, а помогай, и твоего же народа ради я стараюсь. Тётка вздрогнула от услышанного и опустив голову произнесла,

— Всё, что в моих силах Алёша, я сделаю.

Останься пока, остальные свободны. Букворез! Завтра с инструментом и берестой жду тебя с утра здесь же.

— Как я понял тётя ты отдаёшь мне своих дочерей в наложницы? Начал я нелёгкий разговор.

— Да, ответила она. У нас нет достойных мужчин для моих дочерей, а после тебя, их с радостью возьмут в любой род с почётом и уважением. Так у нас заведено, молодые наложницы вождя уходят в другие роды после рождения ребёнка. Ребёнка ты можешь отпустить с матерью, а можешь и оставить себе. Таков наш закон.

— С моим приходом тётя, времена немного изменились, и теперь, закон это я. Я решаю, рожать или нет моей наложнице, я решаю, уйдёт ли она в другой род, я решаю, где будет жить мой ребёнок. Просто смирись с этим. Хуже от этого не будет, я тебе обещаю, в моём сердце уместятся все. Которая из твоих дочерей недавно кончила кровить?

— Старшая.

— Вот её, и пришли её ко мне в баньку потереть мне спину.

Вот это была банька! Я поддал парку, и лежал на полке, томясь и исходя потом, вдруг открылась дверь и из предбанника в парилку, скользнуло голое девичье тело.

— Как зовут тебя? Спросил я тело, оно чего-то пробормотало, забившись в угол. Ну, нет! Так дело не пойдёт, а вдруг ты уродина? Ну ко, иди ко мне, да не прячь лицо, не прячь. Дай глянуть. Нет, не уродина, а совсем даже наоборот, симпатичная такая, кругленькая везде, как мячик,— Тише, Машенька не плачь, не утонет в речке мяч,— продекламировал я знакомый с детства стишок. Вот тебе и имя, смотри на меня и повторяй за мной,— МА-ША. Давай ещё раз вместе, смотри на мои губы, слушай и повторяй,— МА-ША. Еще раз,— МАША. Теперь сама! МАША. Молодец! Я привлёк её к себе, прижал её грудь к своей, моё второе я, упёрлось ей в лобок. Тело у неё было чистое и пахло почему-то полынью, но сам-то я ещё не обмылся. Не дело пачкать святое таинство потом и грязью. Никуда Машенька от меня не убежит, поэтому я отодвинулся, вручил ей веник и показав что надо делать, лег на лавку. Маша знатно меня отхлестала, я перевернулся, ну что с естеством сделаешь? Солдат стоял навытяжку и ждал команду,— В атаку! Маша заворожённо смотрела на него, автоматически помахивая веником, а он с интересом видимо поглядывал на её кучерявенькую подружку.

— Маша! Прервал я её уход в нирвану, давай родная пропарь ещё и передок. И Маша дала, в смысле отхлестала на пять с плюсом правда, всячески обходя бойца. Фуух, я разбежался по мосткам и ухнул с головой в речку. ХОРОШО. Поплавал, вылез по лесенке на те же мостки и пошёл в баню. Маша так и стояла с веником, как засватанная. Я рассмеялся, подошёл к ней отобрал веник, и снова прижал её к себе, а вот теперь,— В Атаку! Ну что сказать, атака сорвалась, после первого же 'штыкового' удара оказалось, Маша,— девушка. Тихо вскрикнув, она заплакала. Я ж не варвар какой, опыт поведения в таких случаях у меня был, поэтому я плавно довёл дело до конца,( ещё ни одна девственница на моей памяти от этого не умерла) излив в неё душу и миллион потенциальных детей. Потом мы оба помылись и потерлись, каким то мочалом. Маша засобиралась, и я ей сказал,

— Завтра вечером приходи сюда же. Она молча кивнула и ушла. А я ещё погрелся, попил кваску, искупался в реке, обтерся, оделся и пошёл домой. День скажу я вам, закончился удачно.

Утро. Петухи дерут горло, соперничая между собой за звание самого голосистого. Я кстати настоял на том чтобы все яйца подсовывали несушкам увеличивая тем самым поголовье птицы в разы. У меня в плане было дать в каждую семью по паре коров, и полста курей. Это программа минимум для обеспечения питанием . Остальное подножный корм с огородов, поля ,леса, реки.

— Надо вставать боярич, тебя сегодня ждут великие дела — скомандовал я себе. Эй,— кто ни будь! Крикнул я в дверь,— умыться и завтрак, быстро. Народ зашуршал, я вышел на двор, парнишка уже стоял с черпаком у бочки с водой. Умылся, обтёрся и пошел к столу, где меня уже ждал немудрящий завтрак. Кусок вареного мяса, краюха хлеба, луковка, да кружка узвара.

Итак, что там у нас по плану? Ага! Посещение первого построенного дома. Там меня уже ждала тихо переговариваясь толпа народу.

— Начнём с! Ну что сказать? Дом хорош! Хуже конечно чем ожидалось, но лучше того, что было у вас ранее. Поднялся по лестнице не второй этаж, большое помещение с довольно светлым пятном окна. Кто хозяин?

— Я, Вождь, вперёд выступил один из старейшин.

— Вот смотри, Это помещение можно разделить надвое стеной, хоть вдоль хоть поперёк. Спать не на полу и шкурах в лёжку, а на кроватях, их тоже можно сделать в два этажа. Тогда вся семья свободно здесь поместится, понял, о чём я говорю?

— Я понял вождь.

Кровлю надо придумать, а то при первом же дожде дом протечёт насквозь. Кому это понравится? Так недолго и репутацию свою подмочить, поэтому крыть его будем, гонтом. Дёшево прочно и красиво. Пилы нужны, как воздух. А перекую ка я мечи варяжские на лучковые пилы, проще же лучковой пилы нет. По-хорошему, из одного меча выйдет два полотна. Решено, так и сделаю.

— Пошлите кого ни будь за кузнецом. Смска, тут же сверкнула босыми пятками.

Печи-камины, надо же дом хоть как то обогреть зимой. Кирпича пока нет, и ждать его не будем. Камень так камень.

— Здесь, я указал на центр помещения первого этажа дома, в этом месте был заблаговременно оставлен проём в полу,— закопать стоя аршинные брёвна из листвяка. Сначала выкопать яму по величине проёма вставить стоймя брёвна, засыпать их песком и пролить водой. Затем на растворе синей глины, песка и извести, из камней покрупней выложить площадку, а уже на площадке в рост человека и по форме как шлем выложить очаг, тоже из камней покрупней. Зев очага аршин на аршин, а вместо шишака шлема из очага вывести трубу через пол, второго этажа и крышу, из камней поменьше. Труба должна быть такой, чтобы через неё свободно проходила эта чурка, я поднял с пола обрезок бревна сантиметров двадцати диаметром. Я отдал чурку хозяину. Над крышей труба должна торчать на аршин. Когда выйдете трубой на второй этаж, позовёте меня. Кто чего не понял, спрашивайте. Народ погундел меж собой и замолчал.

— Так всё ясно боярич. Сполним всё как обсказал. Теперича, в следующих домах построим и стены внутри и опору для очага,— за всех ответил Ерофей.

— Вечером на чаепитие принеси ка два обрезка бревна с локоть длиной.

Что там у нас вторым вопросом? Школа! Вернулся к столу для вечерних чаепитий, там уже галдела стая детворы. В основном девчонки, редко просматривались вихры пацанов. Немного погодя я увидел почему пришли эти парнишки, пара из них хромала, один был однорукий, второй одноглазый. Короче,— На тебе Боже, что нам негоже. Тут же находился букворез. Посчитал по головам тридцать два человека.

— Господи! Дай мне силы. Так, шпана пузатая, упали на задницу, кто где стоит, все смотрят на меня. Я говорю и показываю букву. Все повторяют за мной. За час, мы выучили пять букв, А, Б, В, Г, Д.