Азазель взял анализ моей крови, попросил сосредоточить ауру и взял фрагмент для исследования, а затем по его просьбе я показал свой Священный Механизм. Через пару минут, когда процедуры были завершены, он непререкаемым тоном велел:
— А теперь опиши человека из твоего сна, и, особенно, чашу в его руках.
Я задумался, напрягая память.
— Он был чем-то похож на Вали — только немного постарше, и с бородкой. А ещё он был одет как Сарзекс-сан, только одежда была серебристого цвета.
— А чаша?
— Чаша — небольшая, золотая, похожая на старинную. Как их правильно зовут? Кубок? На ней были узоры, разные кольца и овалы. Размером чуть больше ладони. И она была у него не в руках, она висела перед ним в воздухе, а затем вновь исчезла, словно в другом измерении.
Азазель-сенсей долго заставлял меня вспоминать внешность чаши, описать, и даже зарисовать каждый изгиб узора, а затем пронзил меня мрачным взглядом.
— Если это то, чего я боюсь, то встреченный тобой человек, вернее, дьявол — Ризевим Ливан Люцифер, сын первого Люцифера. Он был одним из сильнейших дьяволов среди фракции Старых Сатан. Именно благодаря ему детство Вали было непрерывным кошмаром.
— Но погодите, сенсей! Разве это всё было взаправду? Разве это не бред умирающего?
— Место, которое ты описал, очень похоже на Трансильванию. А кубок — на один из сильнейших Священных Механизмов, один из Лонгинусов — Грааль Сефирота. Чаша, способная воскрешать мёртвых и возвращать их в мир живых. Чаша, управляющая самой основой жизни и души. И если подобный Механизм оказался в руках одного из самых опасных существ в мире, нас ждут действительно плохие времена.
— Скажите, сенсей, а Трансильвания — это там, где вампиры?
— Конечно.
— Там, где жил Гаспер?
— Тот дампир, переодевающийся девчонкой, про которого ты говорил? Его фамилия Влади — а это один из главных родов вампиров.
— А как можно попасть в эту Трансильванию? Похоже, у меня там есть дело.
Глава 11
Я стоял посреди океана пламени и горячие языки лизали мои руки и одежду. Я чувствовал тепло, огоньки пробегали между пальцами и послушно останавливались, танцуя на ладонях. Среди потоков живого огня возвышалась огромная подавляющая чешуйчатая фигура с острым рогом во лбу.
— Партнёр! — заорал я. — Где ты был? Почему я не мог к тебе докричаться? Что это был за туман?
— Здравствуй, Иссей. Мы с тобой так толком и не поздоровались.
— Но я знаю тебя тысячу лет! Ты — мой друг и партнёр. Ты всегда был со мной, помогал мне. Ты меня научил пути дракона!
— Пути дракона? И каков же он?
— Ну, драконы — это сила! Сила привлекает девушек! А девушки — это не только прекрасные сиськи, но и очаровательные попки, великолепные ножки, милые личи...
— Хватит! Я действительно тебе такое сказал?
— Да! Это было перед самой битвой с Райзером!
— Которой ещё не было.
— Ах да, забыл спросить, так что же со мной на самом деле случилось?
— Ты исчез. Ты пропал бесследно. На твоём месте оказалось что-то другое. Мне казалось, что вот-вот меня выбросит прочь, ожидать рождения следующего носителя.
— Нет! Только не это!
— Но в том хаосе, что возник на твоём месте, оставалась частица тебя. И я смог удержаться от реинкарнации. И в том калейдоскопе силы, что бушевала на твоём месте, это оказалось сделать непросто.
— Спасибо, спасибо тебе партнёр! Ты — самый лучший дракон! Лучше Альбиона в тысячу раз!
— Кстати, о Альбионе. То, что ты рассказал Падшему, действительно правда?
— Подожди! Но ты же всегда знал, что я знаю, и слышал, что я думаю!
— Раньше я был с тобой всегда. Но последние полгода это был не я. Ещё не я.
Мне стало стыдно. Звучало так, словно я бросил своего друга.
— Прости! Прости что я умер! Прости, что не оправдал звание...
— Сиськодракона! Тебя, моего носителя, называли Сиськодраконом! А ведь я — Красный Император! Я — Валлийский Дракон! Я — Ддрайг!
— Ну, прости, прости! Зато Альбиона прозвали Попкодраконом!
— И впервые в жизни я сочувствую вечному врагу!
— Ага! В будущем вы даже почти помирились!
— Но теперь такого не будет. Я не допущу!
— Правильно, мы в месте не допустим! Какой же из Вали Попкодракон? Он же даже не глянул на Куроку, а у неё не только отличные сиськи, но и красивая круглая упругая...
— Я совсем не это имел в виду!
Он прав! Ужасная идея раскалённой иглой пронзила мой мозг.
— Погоди! Ты хочешь сказать, что он не пялился на попку Куроки-чан, потому что она женская? Бедный Альбион!
— Бедный я!
* * *
— Победа! Ещё одна сокрушительная победа!
— Вознесём Богу за это благодарность!
— Аминь!
— Эй, я тут пытаюсь сосредоточиться!
— А мы устраиваем тебе реальные условия! Сколько я видел тех, кто терялся на поле боя, потому что привык тренироваться в тихом спокойном додзё!
— Спасибо, ангел-сама, что помогаете Исе-куну с тренировкой!
Я зарычал и вновь собрал ауру и пытался сформировать из неё круг. Пока Азазель-сенсей играл с Ассией-чан в гонки (и, в отличие от меня, ей-то он поддавался, позволяя выигрывать один раз из пяти), я пытался освоить магию перемещения.
К сожалению, мне не подходили способы дьяволов, пусть и к концу своей жизни я их освоил. И даже если кто-то будет смеяться, что подобное в Преисподней сможет провернуть даже двухлетний ребёнок, но для меня это было большим достижением.
Но обычный способ низших дьяволов мне не подходил. Там телепортация происходила из магического круга к печати призыва и обратно, совершался прыжок от маяка к маяку, требовавший мизерного количества силы. Умение, которое я осваивал в данный момент — это перенос себя в воображаемую точку, без какой-либо привязки и координат. Та самая телепортация, с помощью которой Грэфия-сан помешала нашему сексу с моей Риас. Та самая, которой ублюдок Райзер не только появился в Оккультном Клубе, но и притащил туда весь свой гарем. Та самая, которой пользовались высшие ангелы, дьяволы и Падшие, обладали некоторые экзорцисты и маги.
Мне было страшновато, я думал, что придётся обучаться всем этим жутким формулам и расчётам, про которые когда-то говорила Россвайс, но, к счастью, Азазель-сенсей меня успокоил, а заодно и прояснил, каким образом работают мои магические техники.
Магия, которой обладала Россвайс, западная магия, была не единственной. Помимо неё существовала магия восточная, под названием Волшебство. И если западной магии был свойственен порядок — все эти формулы, чертежи, расчёты и схемы, то Волшебство было другим. Оно основывалось на заклинаниях дьяволов и чудесах ангелов, подчинялось воле и воображению. А значит, мне не нужна была демоническая энергия реинкарнированного дьявола, чтобы использовать заклинания.
Я было обрадовался, ведь моё воображение не знало границ! Я без проблем мог представить обнажённые тела Риас, Ассии, или Конеко, мог вообразить любые сиськи, которые когда-либо видел в жизни, мог представить такие пикантные ситуации, что кровь сама брызгала из ноздрей! Вот только в телепортации это не помогало.
— Итак, Иссей-кун, попробуй заново. Представляешь место отправления, держишь в голове место назначения, соединяешь их вместе, охватываешь аурой себя и объект транспортировки и переносишься. Проще простого!
— Да, проще простого, Исе-кун! Делаешь вот так!
Ассия-чан взяла фигурку Райче-куна, которую я вновь выиграл ей в автомате, после чего положила её на возникший перед ней магический круг со струящимся узором ангельской магии. Игрушку окутало белое сияние, и она в мгновение ока оказалась прямо передо мной. Ну прости, прости Ассия-чан, что я не настолько талантлив, как ты!
Я вновь закрыл глаза и сосредоточился. Представить место отправления. Представить место назначения. Соединить.
— Ассия-чан, пока Иссей-кун занят, давай я кое-что покажу!
Я настороженно приоткрыл один глаз. У сенсея в руках был какой-то очень толстый журнал. Надеюсь он не научит невинную Ассию-чан чему-нибудь плохому?
— Что это, Азазель-сама?
— Это каталог хорошего женского белья. Ведь негоже такой красавице ходить в чём попало!
— Сенсей, вы не можете... — не выдержал я.
— Иссей, тебе нужно заниматься! Нужно сосредоточиться на магии! — отрезал Падший.
Я ненавижу вас! Ненавижу вас, учитель!
* * *
То, что настал день, которого я очень боялся, стало известно не по календарю телефона. Лучшим индикатором, что "что-то пошло не так" стали мрачные лица Юто и Конеко-чан, а также то, что прошедшая мимо Риас была настолько погружена в себя, что даже не удостоила меня (подлеца и подозрительного типа!) даже мимолётного взгляда. Было понятно, что встреча с Райзером состоялась, и результат её ничем не отличался от памятного мне события.
Нет, было бы лестно считать себя пупом земли, главным героем сённен-манги или там центральным персонажем ранобе, вокруг которого крутится весь мир. Но я отлично помнил, что мои действия во время встречи привели только к тому, что ублюдок Райзер начал целоваться со своими фигурами прямо на глазах у будущей невесты. Провести рейтинговую игру предложила Грэфия-сан, а значит это останется неизменным.
Меня так и подмывало вновь показаться на глаза Риас, вновь предложить ей себя, обеспечить возможность выиграть этот бой. Это могло бы решить все проблемы — с силой восьми Пешек, со знанием силы Райзера и его фигур, мы бы непременно победили. Но я боялся. Сейчас, в данную минуту, я наладил хрупкий мостик взаимопонимания, пусть не с ней, но хотя бы с двумя бывшими друзьями. И любое неосторожное движение могло всё разрушить. Как, к примеру, такое, что я собирался совершить сейчас.
Увидав низенькую беловолосую фигурку, идущую мимо бейсбольного поля, я вышел из-за дерева и встал перед ней.
— Чего тебе надо, Хёдо, — невозмутимо спросила меня Конеко-чан.
— Как я понимаю, встреча с Райзером произошла, и вы отправляетесь на десятидневную тренировку?
— Верно, — в её голосе так и не прозвучало удивления.
— И ты хочешь стать сильнее, чтобы защитить Риас-чан!
— Не произноси её имени так фамильярно, — холодным голосом сказала Конеко.
— Так да?
— Да.
— У тебя есть сила. У тебя есть огромная сила, но ты боишься ей пользоваться!
— Замолчи.
— У тебя есть сендзюцу и ёдзюцу! Ты можешь стать гораздо сильнее! Просто тебе нужно на время перестать быть Конеко и вновь стать Широной!
Я заметил её удар — всё же старый опыт и новые тренировки не проходят зря. Но не стал уклоняться. Маленький кулачок мелькнул в воздухе и с силой пневматического забивателя свай обрушился мне на грудь. Я отлетел прочь и покатился по земле. Плевать! Ассия-чан исцелит любые раны, а для Конеко-чан, моего дорогого кохая, я вытерплю что угодно. Мои ноги слегка дрожали, но я поднялся и вновь подошёл к ней.
— Ты отвратителен.
Вот так, прямо в самое сердце! Я мог остановить её, обездвижить, заставить выслушать себя, но это было бы худшим развитием событий.
— Конеко-чан, что ты знаешь о своей сестре? Что ты знаешь о Куроке?
— Уходи.
— Ты думаешь, что она опьянела от силы, что её поглотила ярость сендзюцу и она убила своего доброго мастера?
— Убирайся.
— Думаешь, этим она предала тебя? Обрекла тебя на смерть?
— Да.
— Курока прекрасно контролирует свою силу!
— Значит, сестра виновата ещё больше.
— А знаешь, почему она убила хозяина? Почему выбрала судьбу беглого дьявола, постоянный риск поимки и смерти? Почему разрушила ту близость, что когда-то была между вами?
— Почему?
— Она хотела защитить тебя! Её хозяин видел твой потенциал! Именно он желал силы, именно он хотел исследовать тебя, провести над тобой кучу ужасных опытов, создать из тебя супер-дьявола. И Курока-чан пожертвовала собой, пожертвовала всем, что имела, чтобы тебя спасти. Именно благодаря ей, ты не разделила судьбу Кибы!
Конеко молчала, внимательно глядя на меня немигающими золотыми глазами. То, что мои рёбра всё ещё оставались целыми, я посчитал прекрасным знаком, поэтому развил наступление.
— Конеко! Сендзюцу — опасная штука, она может поглотить неосторожного. Но ты — некошу! Сендзюцу и ёдзюцу — часть тебя, часть твоей природы! И отвергая их, ты отвергаешь себя! Райзер очень силён, и его свита — пятнадцать сильных фигур. В прошлый раз с вами был я, обладатель силы Красного Императора Драконов, но мы всё равно проиграли! Вы должны изучить противника, узнать его слабые места, но этого недостаточно! Вам нужна сила, любая сила!
Конеко продолжала молчать. И я сделал ещё одну попытку, позволил выплеснуться надеждам своего сердца:
— Конеко-чан, пожалуйста, передай Президенту, что я смогу помочь. Я могу стать её Пешкой, это позволит ей получить победу. Пусть она мне не доверяет, но разве в данный момент это настолько важно?
— Хорошо.
Конеко развернулась и зашагала в сторону Оккультного Клуба.
Весь день я сидел как на иголках. Я ждал, затаив дыхание, появления Юто или Конеко, ждал, что меня вызовут к Председателю или же ещё каким-то образом устроят встречу с Риас. Друзья видели моё состояние и пытались хоть как-то расшевелить, узнать, что происходит. Но я молчал, не в силах уделить внимания не то что предметам, а даже стройным ножкам одноклассниц.
Но когда уроки закончились, когда я, не выдержав, побежал искать товарищей, обнаружил, что двери Клуба Оккультных Исследований крепко закрыты. Я тут же побежал в Студсовет, но Сона-кайчо, которая вместе с Цубаки-чан одарила меня неприветливыми взглядами, поведала, что Риас Гремори уехала на десять дней по делам Оккультного Клуба.
Я почувствовал, как моя надежда со стеклянным звоном разбивается, и осыпается острыми осколками.
* * *
Мне казалось, что ситуация критическая, что никак не может стать ещё хуже, что на этом сюрпризы текущего дня завершились. Как же наивен я был!
Мы с Ассией-чан прибыли на вечернюю тренировку и переоделись в нашу тренировочную форму, но Мацуды с Мотохамой почему-то до сих пор не было. Мне казалось, что мы уже прошли тот период, когда Мил-тан-сенсею приходилось приволакивать моих упирающихся друзей за шиворот.
В любом случае, времени терять не стоило, и мы с Ассией занялись разминкой и растяжкой. Наконец, когда мы уже были готовы приступить к занятиям, я увидел Мацуду и Мотохаму, неторопливо приближающихся к месту тренировки.
— Где вы бродите? — накинулся на них я. — Мы уже давно начали! Быстрее переодевайтесь!
— Иссей, я должен тебе кое-что сказать, — блеснул очками Мотохама.
— Чего?
— Я пас.
— Что?
Не понял, что он имеет в виду?
— Я больше не буду ходить на тренировки.
Это был тяжёлый и сокрушительный удар.
— Что? Но как же так, Мацуда, скажи ему!
— Я тоже ухожу.
Моё сердце пропустило удар. Почему?
— Но мы же обещали друг другу стать крутыми! Чтобы встречаться с девушками и когда-нибудь потерять девственность!
— Я уже трижды проводил домой Катасе, и в выходные у меня с ней будет свидание! — самодовольно задрал нос Мотохама.
