Цугцванг для Мастерграда

Технический прогресс навахо-попаданцев не стоял на месте. Вначале восемнадцатого века они освоили производство нарезных орудий из тигельной стали с клиновым затвором, напоминавших знаменитую систему Армстронга. Полукустарным способом удалось изготовить тяжелые минометы и орудия больших калибров: 12 фунтов (120 мм). Было освоено производство паровых машин тройного расширения, что позволило достигнуть небывало высокой для начала 18 века производительности труда.

Правящая верхушка навахо, понимая, что ресурсов много, но они конечны, начало стремительную экспансию вовне. Облегчало ее то, что навахо были родственниками окружающих их племен хроноаборигенов — одного облика, одного языка и знающий племенные предания и, легендарных предков, о которых чужим не рассказывают.

Летом 1703 началась война с англичанами и французами. К осени 'Лягушатников' выгнали из устья Миссисипи. Там основывается порт в районе Нового Орлеана. Флотилию составили трофейные суда. К исходу 1705 года английских и французских колоний на территории Северной не осталось. Центром владений навахо на востоке стал город Нью-Йорк. За двадцать с лишним лет пропаганды националистических взглядов и весомые выгоды от нацизма для каждого навахо привели к образованию страшноватой реплики третьего рейха. С сегрегацией, концлагерями и рабами.

Основой связанности подвластных навахо территорий Северной Америки стали воинские лагеря, разросшиеся в небольшие, укрепленные города. Помимо центров обучения и 'переформатирования' юных детей природы: индейцев, они стали промышленными и аграрными центрами. Как правило в каждом из них располагалось по одной-две мануфактуры, работавших на местном сырье.

Глава 5

Мастерградские самолеты: две пары, пролетели высоко над передовой, дали полукруг над вражескими тылами и опять перемахнули линию боя. Линия фронта сверху напоминала детскую песочницу, на которую упали первые капли ливня. Залегшие цепи пехотинцев, неглубокие траншеи, позиции артиллеристов, окутанные белесым пороховым дымом, скопления конницы, земля изъедена оспенными пятнами ям. Над вражескими позициями вздыбилась и высоко поднялась стена дыма, смешанного с землей. Ее пронизывали огненные молнии разрывов. Каким игрушечным, каким нестрашным казался они сверху лейтенанту Егору Петелину, не верилось, что внизу смерть собирает обильную жатву.

Русская армия послужила острием копья, союзных сил, рвущихся на запад, чтобы отбросить французов за Рейн. А в авангарде ее, вместе с разведывательными подразделениями петровской армии, двигались мастерградцы, костяк сил их составила артиллерийская батарея и усиленная мотострелковая рота: 107 человек, 12 автоматов Калашникова, 95 магазинных винтовок, похожих на трехлинейку, но с сменным магазином, 9 БТР-70, 3 бронированных Урала и 6 минометов. Противопоставить броне БТР-70, оставшихся от 21 века и бронированным УРАЛов — переделкам мастерградских заводов, французам было нечего и первые, достаточно болезненные потери попаданцы понесли только от авианалета других попаданцев — навахо. Поэтому главной задачей летного отряда — мотодельтапланы и дирижабли не взяли в поход на Францию, стала разведка и прикрытие мотострелковой роты.

Машина была послушна Петелину он чувствовал ее всем существом. Радостно колотилось сердце; только шея чуть цепенела от знакомого холодка волнения. Неделю он боялся что ему, как безлошадному, еще долго сидеть в дежурных по аэродрому, но к счастью, худшие предчувствия не оправдались. Прошла всего неделя и очередной дирижабль привез запасной гидросамолет. Промышленность Мастерграда медленно, но верно перестраивалась на военные рельсы. Директор автотракторного завода выделил под производство самолетов цех экспериментальной продукции и грозился до конца года собрать не меньше десяти крылатых аппаратов, а на офицерском факультете мастерградской Академии набрали небольшую группу будущих пилотов. Город попаданцев настроился захватить в 'пятом' океане лидерство.

Петелин посмотрел вниз. А где же мотострелки? А! Вот и они!

Из яркой зелени лиственного леса один за другим выползали бронированные машины мастерградцев, похожие сверху на серо-зеленых жуков. Несколько суматошных ударов сердца и десяток БТР-70, развернувшись в линию, поползли на позиции французов. За ними — бронированные Уралы. Техника еще из двадцать первого века, но пережившая не один ремонт, нуждалась в замене. Конструкторское бюро автотракторного завода в инициативном порядке разработало боевую машину, похожую на БТР-70, только выше и с более вместительной башней. Защищенная противопульной броней с дополнительной защитой с передней проекции, машина, названная 'Уралец' оснащалась пулеметом и, дополнительно огнеметом или 76-мм орудием. Основной 'изюминкой' 'Уральца' были два двухтактных одноцилиндровых нефтяных двигателя калоризаторного типа, серийно изготовляемых моторным заводом, правда в отличие от прототипа он не умел плавать. Машина, изготовленная в одном экземпляре проходила приемочные испытания и имело все шансы пойти в серию.

Сквозь шум и звон, наполнявший наушники шлема, он услышал хриплый голос командира:

— Внимание! Я — 'Командир', я — 'Командир'. Справа французы!

Впереди Егор увидел блестящую черточку командирского самолета, черточка покачалась, что означало — делай как я. А дальше по небу стелилась тонкая дорожка пара. Петелин понял, что встретился с паровыми самолетами — с такими он еще не встречался в бою. Реплика паролета братьев Бесслер, с двухцилиндровым V— образным паровым двигателем, мощностью 150 л. с. — была вершиной достижений науки и техники навахо. Паролет имел множество преимуществ над аппаратами с двигателем внутреннего сгорания: мощность двигателя не зависела от высоты полета, что было вечной проблемой бензиновых и дизельных двигателей; двигатель работал почти бесшумно, что было неоценимым преимуществом с точки зрения незаметности самолета. А еще — простота конструкции, отсутствие необходимости в дорогостоящем топливе и маслах, большой ресурс...

'Ну что же, посмотрим, кто кого' — нахмурился Петелин.

Самолет Егора покачался, передавая команду ведомому и, оглянулся. Ведомый не отставал.

— Я — 'Командир', я — 'Командир', атакуем! — прозвенело в ларингофоне.

Егор крепко сжал зубы. Наконец первый бой с таким же как он летчиком!

Враг был близко — шли красиво, ровно, словно связанные между собой невидимыми нитями. Плоскости машин ослепительно сверкали на солнце. Немного ниже мастерградцев, в плотном строю — пара спереди и два сзади, расположились так, чтобы защищать хвост первой. Они постепенно снижались, явно готовясь проштурмовать бронетехнику мастерградцев.

Майор Довженко — заместитель командира летного отряда и один из самых опытных летчиков Мастерграда, начинавший еще на вертолетах, тянул самолеты не на врага, а 'под солнце', чтобы замаскировавшись в его ослепляющих лучах, подкрасться неожиданно.

Ветер был встречно-боковой, самолет сносило, и его все время приходилось подправлять.

Егор оглянулся, на фоне белоснежного облака был хорошо заметен 'крестик' самолета ведомого.

Довженко повел группу в атаку.

Кровь резко, толчком, ударила в голову.

Сейчас все не важно, все потом. Главное выполнить боевую задачу!

Он мысленно наметил противника. Действовал как на учениях, быстро, но без суеты: уменьшил ход винта и дал газ на форсированный режим. Понесся, стараясь держать его в крестике прицела. Он чувствовал себя гончей, учуявшей дичь.

Оглянулся. Ведомый немного позади и они парой устремились навстречу врагу.

Француз лег на левое крыло, сделал вираж и с набором высоты устремился навстречу. Петелин никогда не видел, чтобы вражеский самолет двигался так стремительно и изящно. Да и вражеских он видел всего несколько раз.

Похоже нарвался на аса. Ну держись, ас!

В эфире сумбур: хриплая сочная брань на русском перебивалась песней на чужом языке, зубовный скрежет смешивался с хрипом тяжелого дыхания.

Вражеский самолет стремительно подрастал, вплыл в крестик прицела, оба больших пальца уже лежали на холодном алюминии гашеток. Все ближе и ближе. Суммарная скорость сближения более тысячи километров в час. Прошли секунды и Егор Петелин открыл огонь, встречные трассы потянулись и к его самолету.

Самолет, чуть не врезавшись, проскочил вплотную над 'французом'. Рука нажала на ручку управления, самолет, подняв вверх нос, энергично закарабкался на вертикальную горку.

Теперь все зависело от выдержки и выносливости пилотов и самолета. Страшная перегрузка вжала в кресло, в глазах потемнело, но он упорно тянул вверх.

В верхней точке горки 'свалил' самолет на правое крыло. Мгновения и зрение восстановилось. А где враг?

Туша паролета ниже и впереди. Передвинул рукоятку РУД (рычаг управления двигателем). Несколько ударов сердца, и противник вполз в крестик прицела. На мгновение Егор увидел хвост француза и даже какое-то изображение на нем.

В упор нажал гашетки. Во все стороны полетели куски обшивки. Внезапно 'француз' исчез в буром облаке взрыва — очередь, похоже, попала в кассету с бомбами.

Самолет бросило в сторону, мимо пронесся ком огня. Повернулся.

На несколько секунд забыл обо всем. Первый подбитый им вражеский самолет! Взгляд юного пилота не отрывался от факела в небе.

Внезапно удары сотрясли самолет. Истребитель оказался в перевернутом положении. Он с трудом перевернул машина. В левом крыле зияла сквозная дыра, в правом — пули разворотили покрытие и на скорости самолет стремился перевернуться на спину.

Совладав с машиной и переведя ее в плоскостной полет, Егор осмотрел небо. Ведомый справа и позади висел под слоем облаков, похожих на белую мыльную пену. Пустынно, и только на горизонте видны черточки убегающих 'французов'. Он глянул на часы и поразился. Ему показалось, что бой продолжался, по крайней мере, минут десять и бензин должен быть на исходе. Часы показывали, что все заняло полторы минуты.

Боевая задача была выполнена, и майор Довженко приказал возвращаться на аэродром. Поверхность реки стремительно приближалась. Гидросамолет коснулся голубых, гривастых волн, несколько раз подпрыгнул на воде. Понесся по реке, хрипло ревя моторами, с каждым мгновением уменьшая бешенную скорость. Наконец повернул к пристани, спустя минуту несильно ткнулся в резиновые шины, волна перекатилась над деревянным помостом. Гул моторов, умолк, аппарат устало заколыхался под плеск волн. Летчик открыл фонарь кабины и скинул шлем. Хорошо! Легкий ветерок приятно овевал лицо. Накатила страшная усталость. Техник, мужчина под сорок, уже готовившийся, если бы не война к дембелю, подбежал, всплеснул руками при виде повреждений и, остановился, в мрачном недоумение глядя на самолет. А Петелин вспоминал тяжелый бой: собственные действия, очереди вражеских снарядов и первый сбитый враг.

— Чего такой мрачный, — с усилием оторвался от тяжелых воспоминаний, — все наши прилетели?

— Ага, — вздохнул техник и потер покрасневший нос.

— А чего такой мрачный, рисуй звездочку! Первую звездочку!

Несколько дней спустя, в окрестностях французского аэродрома за Рейном.

Часовой у шлагбаума, не обращая внимания на привычный шум авиационных двигателей, подремывал стоя, опершись о винтовку, в которой опытный взгляд без труда опознал бы реплику винтовки Холла обр. 1819 г.

— Спишь, каналья!? — прозвенел в ночи угрожающий крик.

Солдат вскинулся, глаза открылись и он, честное слово, едва не совершил детскую неожиданность и, вытянулся в струнку. Сон как рукой сняло. Капрал Мишель Леруа считался самым злобным среди капралов роты. Ему ничего не стоило избить до полусмерти провинившегося.

— Мerde! Ну я так и знал, что каналья Бриан снова спит на посту! — небольшой, но крепкий кулак поднялся к внушительному носу побледневшего рядового, в другой руке капрал держал дымно-горящий факел, разгоняющий ночную тьму, — А знаешь ли ты, каналья, что я могу с тобой за это сделать?

— Знаю, месье капрал, — сглотнув тягучую слюну, произнес горе-часовой негромким и обреченным тоном. Похоже экзекуции избежать не удастся.

— Так вот, — приблизив лицо к Бриану, так что едва не ткнулся ему в нос, многообещающе произнес капрал, — Я...

Он замолчал и повернулся к дороге. В привычный шум аэродрома вмешался какой-то другой звук, напоминающий глухие удары множества ног о землю. Через миг в едва пробивающемся сквозь плотные тучи свете замелькала колонна всадников.

— Что за черт, кто там тащится ночью? — капрал помедлил, потом бросил часовому с явным раздражением, — Иди разберись!

Француз с криком бросился наперерез колонне, размахивая руками. Но головной всадник и не подумал останавливаться, конь снес часового грудью.

Капрал был воином бывалым, через миг он вышел из ступора, попятился, лапая рукой кобуру с пистолетом системы Холла и с ужасом глядя на свернувшего к нему всадника.

На миг они: француз и русский — что это русский Мишель уже понял, встретились взглядом. Их глаз русского на него мертво, ненавидяще смотрела сама смерть. Наконец он вырвал пистолет из кобуры и в этот момент русский рубанул шашкой. Удар с длинным потягом развалил череп надвое. Мишель упал, топыря руки, словно поскользнувшись; глухо стукнули о землю половинки черепа. Конь прыгнул, всхрапнув, вынес русского к опустевшему шлагбауму, который один за другим перепрыгнули несколько всадников, потом двое спешились и подняли шлагбаум. Русские проникли на летное поле, рассыпались по нему.

Откуда-то издали выстрелили и тут-же забил колокол.

— Атакуйте! Марш! Марш! — отчаянно дал 'петуха' ломкий басок временного командира роты разведчиков. Бывшей капитана Сидорова, а ныне лейтенанта Пахоменко. В том, что его утвердят в должности ротного никто из его подчиненных не сомневался. Тем более, что задачу — обнаружить и атаковать аэродром, рота выполнила.

Когда противник настигает 'со снятыми штанами' — это страшно. И, конечно, растерянность, паника — все, спрессованное в мгновения.

Французские солдаты и летчики, те, кто не дежурил, еще только поднимались из постелей, когда на аэродром ворвалось почти сотня всадников. Четыре сотни копыт выбивали из земли глухой, непрерывный гул.

Сквозь режущий свист в ушах Пахоменко услышал хлопки далеких выстрелов. Первая пуля цвинькнула где-то высоко, тягучий свист ее потерялся среди громады поля. Свист пуль заставил склонить голову к шее коня, в ноздри ударил острый запах конского пота.

Грохнула граната, и стоящая в окопчике на краю поля 'зенитка' из трех спаренных автоматов-переделок из двадцатого века упала набок вместе с стрелком.

Зинь— зинь-зинь — совсем рядом с Пахоменко пролетела очередь ПВО-шной переделки. И тут же звонко ответили винтовки не менее чем отделения разведчиков, приведя к молчанию еще одну зенитку.

Порядок действий был определен заранее. Не менее взвод слетались к казармам и служебным постройкам, поспрыгивали. Трещали винтовки, едва слышно щелкали пневматические винтовки Жирардони (изобрел в 1779 г. австрийский механик Бартоломео Жирардони, они позволяли бесшумно и бездымно сделать в минуту до двадцати выстрелов.). Фыркнул огнемет, и из здания штаба послышался многоголосый ор, заглушающий заполошную стрельбу и крики дерущихся. Под конское ржание, грохот винтовок и людские крики у выходов мгновенно возник завал из бьющихся в агонии раненых и убитых людей.