Мертвые не разговаривают

Андрей зажмурился, обхватил голову руками.

— Что с тобой? — с беспокойством воскликнула Настя.

— Сейчас все пройдет, — процедил он сквозь зубы. Действительно, приступ минул уже через несколько секунд.

— С утра — в больницу, — сказала девушка уверенно.

Андрей с долей сожаления признал правоту в словах полицейского, проводившего его опрос: за руль с такой травмой лучше не садиться. Случись приступ за рулем, на трассе, — и все, конец путешествию.

Ночь постепенно наполнялась густыми облаками тумана. Он наползал со стороны дороги, которая впустила троицу в город, но так и не позволила вырваться из него.

— Что-то я замерзла, — сказала Настя. — Пойдем обратно?

— Пойдем, — Андрей еще раз всмотрелся в светлые окна пятиэтажек. На фоне темного неба они выглядели провалами в иное измерение.

— Как думаешь, мы выберемся? — неожиданно тихо спросила спутница.

— Отсюда, из города? — не понял Андрей.

— Да.

— Конечно! А разве есть сомнения? — он попытался придать голосу уверенности и бодрости.

— Не знаю. Я бы так не беспокоилась, будь одна. Но от меня зависит и еще одна жизнь. Маленькая и слабая. Он без меня не сможет. Я должна вернуться. Понимаешь?

— Спокойно. Мы же не паникуем, да и отчаиваться рано. Разберемся, в чем чертовщина, — и рванем в Самару.

— Лучше бы уже сразу домой, — вздохнула Настя. — Какая после всего случившегося работа?

Андрей невольно коснулся головы. Да уж, соображает он сейчас явно туго.

За спиной, в тумане, послышался тонкий смех.

Андрей похолодел. Его пальцы сомкнулись на предплечье Насти.

— Ты слышала?!

— Нет. А что?

Сердце припустилось ускоряющимся метрономом, с каждым ударом все сильнее врезаясь в грудную клетку.

Он не спит! Не может спать!

Смех повторился. На этот раз его источник немного сместился в сторону.

— Смеется кто-то? — спросила Настя. Она явно не понимала настороженности спутника.

— Смеется... — сглотнув, проговорил тот, всматриваясь в темноту. — Во сне ничего подобного не слышала?

— Нет, — голос Насти напрягся. — Ты думаешь...

— Нет. Не знаю.

Размытая тень всколыхнула облако тумана, скрылась в мутной черноте.

— Мы же не спим? — спросил вслух.

— Нет. Вроде, — девушка ущипнула себя за руку, зашипела от боли.

— Это не способ, — проговорил Андрей.

Смех раскололся двумя источниками, тут же разбежавшимися в разные стороны.

Холод отступил. Андрей чувствовал, как пылает лицо, как взмокла спина.

— Это же просто дети, — предположила Настя, но уверенности в голосе нет.

— Ага, дети.

Он отчаянно боролся с желанием броситься бежать. Пока не появилась еще какая-нибудь тварь, пока мир не пустился в сумасшедший пляс, фонтанируя кровью и испуская зловонное дыхание.

— Что ты пугаешь меня? — Настя с облегчением выдохнула. — Не надоело? Дети же топают. Вон, смотри...

Андрей проследил направление, в котором указывала девушка. Что-то мелькнуло в тумане. Но что именно — не разглядеть. Фигурка однозначно невысокая.

Череп будто взорвался. На несколько секунд перед глазами повисла непроницаемая чернильная завеса. Издалека донесся голос Насти. Она кричала, тормошила, пыталась помочь. Пришел в себя Андрей сидящим на земле. Руки дрожали, по лицу градом катился холодный пот.

Что происходит?!

— ... а ты говорил...

Смех раздался совсем рядом, но сил на попытку бежать — уже нет. Да и бояться тоже.

— Что с ним? — голос явно детский, напуганный.

— Дяде плохо, — спокойно отвечала Настя. — Вы почему гуляете так поздно без родителей?

— А что? — в тонком голосе слышалось недоумение.

— Опасно же. Темно. Мало ли что может случиться.

Вместо ответа раздались негромкие смешки.

— Он пьяный? — спросил другой голос, но тоже детский.

— Нет. Он просто устал.

Андрей внутренне ухмыльнулся. Просто устал. Ну да. Даже ребенку понятно, что взрослые дяди просто так не валятся с ног посреди улицы.

Он несколько раз глубоко вздохнул. Прохладный воздух быстро смыл с глаз тяжелое марево. Настя сидела перед ним на корточках в окружении трех ребятишек. Двух мальчиков и девочки. Самые обычные дети, в меру поцарапанные, в меру взъерошенные.

— Привет, — с трудом улыбнулся Андрей.

Вот она — мания преследования. Добралась-таки до него. Отлично! Что дальше?

Глава 5. Дверь.

Ночь казалась бесконечной. Общая усталость, нисколько не прошедшая за время недавнего беспокойного сна, давила на виски. В тяжелой голове с трудом ворочались мысли. Такие же сонные, как и сам Андрей. Сидящая напротив него Настя выглядела не лучше. Они расположились за одним из столиков мотеля и отчаянно пытались не уснуть. Кофе помогал слабо, регулярные выходы на свежий воздух тоже не спасали. Разговор клеился с трудом. Его нить то и дело ускользала. Да и говорить особенно не хотелось. Любая тема так или иначе возвращалась к Водино.

Голову периодически покалывало. Столь сильных приступов, как недавно на улице, не случалось, но ощущение чего-то инородного в черепе не отпускало. Чувство неприятное и раздражающее. Не знаешь, чего ожидать в следующую минуту.

Настя подперла голову руками. Возвратившись с прогулки к пятиэтажкам, она распустила волосы, и теперь они густыми волнами обрамляли ее лицо. Лицо девчонки, но очень уставшей. Она больше не шутила, из глаз исчезла живая искра, уступив место напряжению. Пожалуй, ей из их троицы действительно труднее всех. Она изменилась резко. Стала другой, незнакомой. Андрей заметил это почти сразу. Тонкая грань, за которой исчезла прежняя Настя, пролегла там, в темноте ночного города. Встреча с детьми не подкосила ее, но заставила закрыться.

— От вас можно позвонить? — Андрей прошел к барной стойке. Новая девушка приветливо улыбнулась. Рыжая, в частых крупных веснушках, она и сама вызывала невольную улыбку, будто излучала тепло и позитив.

— Конечно, — ярко-зеленые глаза сверкнули в неверном свете. Она протянула черную трубку радиотелефона.

Андрей кивнул, приложил трубку к уху — тишина.

— Не работает, — сказал он.

Девушка нахмурилась, взяла аппарат.

— И правда. Извините. У нас такое бывает. Телефонные линии старые, никак не заменят. Но вы не переживайте, к утру точно наладят.

— А сотовый не одолжите? — почесал затылок Андрей. — Я со своей симки позвоню. Очень надо.

— Нам не разрешают приносить на работу сотовые телефоны, — сконфузилась девушка.

— Понятно. А вы давно здесь работаете?

— Нет, что вы. С начала лета — пока каникулы. Еще две недели — и в Самару. Учусь там, в медицинском.

— А тут вроде как отдыхаешь? — заставил себя улыбнуться Андрей.

— Ага. Вроде как. Родители у меня здесь живут, — она ответила белозубой улыбкой. — А вы к нам по делам?

— Нет, проездом. Никак уехать не можем. Что-то не пускает...

— Что вы, у нас замечательный город, — ее глаза, и без того большие, еще расширились. — Некоторые приезжие даже остаются. Если бы ни учеба, никуда бы не уехала, — она вздохнула. — Но надо, ничего не поделать.

Андрей внутренне поморщился. Провокация не удалась.

— Что же у вас хорошего?

— Люди! — с нажимом произнесла она. — Вы же из Москвы, да?

— Из Подмосковья.

— Ну, неважно. Все равно все бегают, суетятся. Даже в Самаре шумно. От одного шума устаешь. А здесь — тишина. Люди хорошие, отзывчивые. Погостите — сами увидите.

— Торопимся мы.

— Понимаю...

— А где у вас автобусная остановка? И как часто ходят автобусы до Самары?

— Ой, не знаю даже, — отмахнулась она. — Меня на машине отвозят. Уже сто лет на автобусе не ездила. Но остановка есть. Это точно, — уверенный кивок.

— Будем искать. А такси?

— Такси тоже есть. Вам дать номер телефона?

— Давай, — в руку Андрея перекочевал небольшой листок, вырванный из записной книжки, с семизначным номером. — Спасибо. Так и набирать?

— Угу.

Он отошел от стойки, набрал на мобильном номер. В трубке потекли длинные гудки.

— Занято, что ли? — обернулся к девушке.

— Пробуйте еще.

— Слушай, — Андрей огляделся, принюхался. — А ведь вечером тут был небольшой пожар, да?

— Вроде да. Я вышла в смену уже после.

— А когда успели все убрать?

— Обижаете. Мы же не хотим, чтобы нашим гостям было неуютно.

— Да уж, оперативно. Ни следа не осталось.

— Я же говорю — у нас отличный город, отличные люди, — в ее голосе звучала неприкрытая гордость.

Голову кольнуло — и Андрей задержал дыхание, ожидая очередного приступа. Картинка перед глазами дрогнула, размазалась.

— С вами все нормально? — услышал обеспокоенный голос.

— Да-да, — он сжал зубы, глубоко задышал. Приступ прошел. Андрей протер слезящиеся глаза, но зрение по-прежнему не желало возвращаться в норму. Вместо барной стойки и бронзоволосой девушки за ней он видел пустоту. Черное пятно шевелящегося ничто. Андрей моргнул — видение исчезло.

— Может, врача вызвать?

На него пристально смотрели зеленые глаза.

— Я в норме, спасибо. А жителям вашего города уже начинаю завидовать, — он снова натянуто улыбнулся. Улыбка далась непросто. — Можно еще кофе?

— Два?

— Да.

— Уже несу!

Он еще раз набрал номер такси, но снова услышал лишь длинные гудки.

— Нашел подружку? — спросила Настя, когда Андрей вернулся за стол.

— Да. Она сказала, что до Самары ходит автобус и такси.

Плечи Насти расправились.

— И мы уедем? — медленно проговорила она.

— Обязательно!

Конец ночи пролетел заметно быстрее. Настя немного ожила, заулыбалась. Под утро они немного перекусили и покинули мотель. Радиотелефон так и не заработал, до такси дозвониться не удалось.

— Уверен, что сможешь вести машину? — спросила Настя.

— Да. Я аккуратно. Потихоньку. Не пешком же идти. Тем более, может, удастся отбить Вяча.

— Не думаю, — покачала головой девушка, усаживаясь на переднее сидение. — Ему бы несколько дней на процедуры ходить.

— Дома походит. Не нравится мне здесь.

Ехали медленно. Андрей вслушивался в свои ощущения, пытаясь уловить момент нового приступа.

— Он, что, вообще не спит? — Настя указала на дворника в оранжевом жилете. Тот ходил вдоль газонов и что-то собирал в белый пакет.

— Мы его видели ночью?

— Да. Вот же мужик вкалывает.

До больницы они добрались без происшествий, не сбившись с дороги. Двухэтажное здание производило впечатление скорее детского сада: на прилегающей территории разбросаны цветники и клумбы, а кирпичные стены украшены рисунками из старых, еще советских, мультфильмов.

— Почему везде так не сделать? — улыбнулась Настя. — Понастроят серых стен — и ходи туда, как на плаху. А тут — весело. Наверняка детишкам нравится.

На входе в стационар их встретила неприветливая старушка с ярко-малиновыми волосами. Она с подозрением осмотрела ранних посетителей, выспросила — откуда они, к кому пришли, почему притащились в понедельник утром и отчего не торопятся на работу. Наконец, нарочито громко вздохнув и что-то пробурчав про зажравшихся москвичей, приказала ожидать в приемном покое.

Вячеслав показался минут через десять. В спортивных штанах, с недовольным выражением на сонном лице. Обожженную правую руку покрывал толстый слой какой-то мази. Кожа даже сейчас выглядела так, словно все еще дышала жаром. Несколько больших водянистых пузырей, казалось, вот-вот лопнут, расплескав вокруг себя сгустки сукровицы. Брови и волосы Вяча были заметно опалены, но в остальном лицо не особенно пострадало.

— Красавец? — глухо проговорил Вячеслав, видя, как его рассматривают товарищи.

— Что говорят врачи? — спросил Андрей.

— Жить буду. Но первые дни — хреново.

— Болит? — спросила Настя.

— Ничего, справлюсь. Все лучше, чем у того урода.

— Он тоже здесь? — насторожился Андрей.

— Да. Весь в бинтах, как мумия. По-моему, не жилец. Или останется уродом на всю жизнь.

— Он в сознании?

— Вроде нет. Сходи, посмотри.

— Там такая охрана, — усмехнулась Настя.

— Да. Клавдия Ивановна еще та карга.

— Ночью спал? — спросил Андрей.

Вячеслав поморщился.

— Болела, зараза, — приподнял обожженную руку. — Так, подремал чутка.

— Что снилось?

— Дрянь какая-то. Даже пару волдырей содрал — ворочался, видимо. Весь пододеяльник засрал.

— Что снилось? — стоял на своем Андрей.

— Да не помню я! — вспыхнул Вячеслав. — Какая разница? Сонник, что ли, притащил? В этом клоповнике еще и не то приснится, — он с силой сжал зубы. — Чего пришли-то?

— Навестить... — неуверенно проговорила Настя.

— Навестили. Дальше что? С дорогой что-нибудь прояснилось?

— Мы работаем над этим, — сказал Андрей.

— Не забудьте обо мне. И это — в Самару я не ногой. В гробу видал эту командировку. Сразу домой.

— С тобой все нормально?

— Нет, твою мать! — голос Вячеслава опустился до рыка. — Я торчу у черта в заднице и не могу из нее выбраться, а в дополнение к этому веселью поджарился от какого-то бухого ублюдка! Теперь даже поссать нормально не могу. И в голове как кошки насрали.

— Вяч... — протянула Настя, отступив от него на шаг.

Лицо здоровяка раскраснелось, на лбу выступила толстая вена.

— Извини, — он весь вдруг обмяк, тяжело опустился в стоящее у стены кожаное кресло. — Нервы что-то шалят.

— Попроси успокоительного, — сказал Андрей. — Только постарайся не спать.

— Почему?

— Вспомни детство. Ты смотрел фильм с Фредди?

— Чего?

— Кошмар на улице Вязов.

— Ну...

— Там люди могли умереть во сне и оттого умирали в реальном мире.

Брови Вячеслава сошлись к переносице.

— Я очень надеюсь, что нам не грозит подобная опасность, но настоящие раны мы из снов тащим, — Андрей провел пальцем по своей щеке, а Настя показала руку.

В глазах Вячеслава на мгновение блеснул огонь насмешки, но тут же погас, сменившись задумчивым выражением.

— Я действительно не помню, что снилось... Во сне какой-то урод полоснул мне по руке. Здоровым ножом или пилой. А когда я проснулся, руку будто нарочно вскрыли. Кровь хлестала ручьем. В палате никого. Один лежу.

— Вяч, мы сейчас двинем в полицию. Я из шкуры вылезу, но они вывезут нас из города. Только не спи. Несколько часов. Договорились?

— Не вопрос.

— Вот и чудно. И не ругайся больше.

Вячеслав неопределенно повел плечами.

— А с Константином этим, Ивановичем, не будешь говорить? — спросила Насти, когда они вдвоем вышли на улицу.

— А смысл? У Вяча все то же самое, что и у нас, — Андрей помассировал виски. — Крутой мужик на дорогой БМВ не смог справиться с проблемой, а вот нам придется.

— Справимся, — с уверенностью сказала Настя.

— Вот такое настроение нравится мне куда больше, — подмигнул ей Андрей.

Он только успел спуститься с невысоких ступеней, как асфальтовая дорожка под ногами вздыбилась, побежала сетью быстро разрастающихся трещин. Клумбы подернулись туманной пеленой, исчезли. Вместо аккуратного больничного двора перед Андреем открылся пустырь, поросший высокой сухой травой. Кое-где виднелись груды битого кирпича и застывшие в жестокой судороге элементы металлических конструкций.