— Откуда такая уверенность? А вдруг я самым безжалостным образом оттопчу вам ноги? Испорчу туфли? Порву платье?
— У вас отличная координация движений, сэр, — улыбнулась я, — это же видно.
— В самом деле?
Его глаза широко раскрылись. Но танцевать он действительно умел. Вел уверенно. И мои ноги не пострадали.
— Даешь... — пробормотала Лаванда, когда я вернулась к своим.
А между тем на сцену поднялась популярная в магической Британии группа "Ведуньи".
Набор инструментов навевал грустные мысли. Как бы не пришлось приносить наши с Дином шкатулку и раковины, чтобы потанцевать. Но проблему решили ребята из Дурмштранга. Не успел отзвучать заунывный мотив, как на сцену взобрался Поляков. Некоторое время он что-то объяснял музыкантам, размахивая руками. К нему присоединились другие. Волынщик кивнул. И грянула веселая мелодия. Наши девицы тут же укоротили юбки. Плясать — так плясать. Меня подхватил Деннис. И понеслось.
Оторвались мы по полной. Не только на Гриффиндоре учились магглорожденные и полукровки, и не мы одни догадались, что неплохо бы потренироваться перед балом, чтобы не ударить в грязь лицом. Чжоу и Седрик выдали неплохой квикстеп. Остальные старались не отставать. Вечер набирал обороты. Музыканты старались. Никогда не думала, что услышу рок-н-рол на волынке. Очень даже оригинально. Причем, если наши все-таки соблюдали уговор и особо рискованных трюков себе не позволяли, то иностранцы подобным не заморачивались. Флер Делакур выдала что-то среднее между буги-вуги и канканом и села в конце на шпагат. А Поляков взобрался на стол, размахивал над головой своим ментиком и орал:
— Танцуют все!
Похоже, что по углам пили не только пунш. Но я не рискнула выпить даже сидра, ибо ну его на фиг. Тем более что всегда может найтись шутник, который добавит в достаточно легкий напиток чего-нибудь потяжелее. Так что только лимонад и пунш с самого освещенного столика.
Впрочем, весело было и без алкоголя. Постепенно танцующих становилось все меньше, парочки разбредались по зачарованному саду и по закоулкам. Преподаватели вышли на охоту за самыми отчаянными. Пора было расходиться. Кое-кто уже вовсю зевал.
— Гермиона, ты уезжаешь? — спросил меня Поляков.
— Да, хочу отпраздновать Рождество с семьей.
— Жалко... Но ведь эти каникулы не длинные?
— Нет, скоро увидимся. Пока!
— Пока!
И мы с Мэгги отправились в спальню. Сил оставалось только на то, чтобы раздеться, принять душ и завалиться спать. Хорошо, что у ведьм есть очищающие чары, и не пришлось долго смывать косметику. Спа-а-а-ать...
А на утро нас ждал Хогвартс-экспресс и поездка в Лондон. Часть ребят вообще не вышли к завтраку, у многих был помятый вид. Вечер определенно удался. Дурмштранговцы оказались крепкими ребятами, они даже пришли нас проводить. Приятно, черт возьми! Колин собирал заказы на колдофото.
— Тебе все каникулы придется печатать, — посочувствовала я.
— Еще и потом допечатывать придется, — гордо ответил тот, — наверняка захотят и другие, а не только те, кто заказал. Тебе сколько?
— Все, где я и Мэгги, — сказала я, — и несколько общих планов. Там, где я с профессором Снейпом — по две штуки. Деньги сейчас или потом?
— По факту, — ответил Колин, — вдруг от чего-нибудь отказаться захочешь. Спасибо тебе, что нас с Деннисом пригласила. Здорово было!
— С вами обоими было весело, — улыбнулась я.
Мэгги всю дорогу продремала. Хотя и успела перед отъездом смотаться на кухню за пирожками и сэндвичами. Перекусили мы, уже подъезжая к Лондону. Нас встретил дед и аппарировал домой.
— Давайте, хвастайтесь, — улыбнулся Барти, — я просто жажду увидеть ваши воспоминания. Колдографии заказали?
— Да, будут после каникул. Боюсь, что ты будешь шокирован.
— Ты танцевала на столе?
— Нет.
— Тогда еще не все потеряно.
Воспоминания отправились в думосброс. Барти смотрел первым. Дед приказал подать чай. Я вопросительно смотрела на него.
— Позже, — ответил он, — не будем портить праздник.
Праздник удался, впрочем, так всегда в доме Краучей. Барти восхищался нашим балом.
— Эх, в мое время были только факультетские вечеринки да собрания у декана в его "Клубе Слизней". А тут такое веселье. Но вейлочка дала! Это нечто. А вы, девочки, выше всех похвал. И повеселились, и в рамках удержались. Мэгги шикарно открыла бал с Поттером. Но как отвисли челюсти, когда Гермиона вошла в зал с двумя парнями... Жалко, что меня там не было.
— Ты бы точно сплясал на столе? — строго спросила я.
— А почему бы и нет? Тот русский неплохо смотрелся. Интересно, что они там пили?
— Явно не лимонад, — покачал головой дед, — девочки, вам не предлагали?
— Сидр, сэр, — ответила я, — но мы не стали. Во-первых, и с него может развести, а во-вторых, шутников хватает.
— Да, — согласился Барти, — самая распространенная "шутка". А в слабоалкогольном напитке сложнее заметить добавки. К тому же стоило учитывать духоту. Действительно, самое разумное было ограничиться лимонадом. Будет у вас еще и шампанское, и вино. А пока лучше, что вы просто веселились.
— Думаешь, что Флер подпоили? — спросила я. — Она не очень-то приятная особа, и шармбатонцы ее не любят.
— Очень похоже на то, — подтвердил мои подозрения Барти, — чисто женская месть. Надеюсь, что у девушки неприятностей не будет. Вроде бы после "бенефиса" директриса ее куда-то увела. Так что ничего непоправимого не случилось.
Мы с Мэгги вздохнули. Враги могли оказаться у кого угодно. Хорошо, что над нами так не "подшутили". До грехопадения не допустили бы профессора, но и в шоу с задиранием юбки не было ничего хорошего.
— На бал нужно ходить, как Гермиона в лес, — тихо сказала Мэгги.
— Между прочим, я договор от мадам Малкин получил, — сказал дед, — на твое "магическое милитари". Условия неплохие. Барти тоже хочет такие штаны. Так что пришлось подписать. Нельзя разочаровывать родственников.
— Я хочу это видеть, — сказала я.
— А как же, — улыбнулся Барти, — это будут специальные штаны для наблюдений за пикси. Я ведь должен быть экипирован как настоящий исследователь.
И был приятный вечер, а утром гора подарков под елкой. Визит к Грейнджерам вышел грустным. Эдвин умирал. У него был врожденный порок сердца. В свое время сделали несколько операций, но врачи не всесильны. Мне было очень жалко всех. Дед тяжело вздохнул.
— Джейн, — сказал он, — я понимаю, что тебе сейчас не до этого, но я узнавал: есть магглорожденные колдомедики, которые готовы помочь магглам. Можно провести все необходимые расчеты, учесть все риски. Большинство лекарственных зелий можно адаптировать для простецов. У меня большие связи и масса возможностей. Ты вполне можешь родить еще одного ребенка. Может быть, и Эдвин к вам вернется. Только другим. Если надумаешь, дай знать. Пройдешь обследования, пропьешь курс зелий. Я приглашу специалистов и все оплачу. Договорились?
Мистер Грейнджер обнял жену.
— Это действительно возможно, мистер Крауч?
— Возможно, я узнавал. Я вам так признателен за Гермиону. А Эдвин был счастлив с вами. И он вас по-настоящему любил.
Я поцеловала младшего брата. Как бы там ни было, только благодаря ему я попала в эту жизнь и нашла замечательных друзей и родственников.
— Возвращайся, Эдвин, — сказала я, — возвращайся к маме и папе. И ко мне.
В глазах Джейн появилась надежда.
— Вы об этом не хотели говорить со мной, сэр? — спросила я, когда мы вернулись в поместье.
— Нет, Гермиона, я сам не знал. А то бы привел к ним колдомедика. Хотя тут уже ничего не поделаешь, магия тоже не всесильна. Есть теория, что душу можно уговорить остаться, но этот ребенок для этого недостаточно разумен. К тому же я действительно слышал, что умерший малыш может вернуться к любящим родителям. А Грейнджерам он слишком дорог, без него их жизнь станет пустой.
К тому же существовал риск, что они захотят вернуть меня. Это уже несколько цинично, но понятно. Но я только за, если у них родится здоровый ребенок. В современном мире многое делается для детей с синдромом Дауна, я не спорю. Но здоровый малыш — это здоровый малыш.
— А что случилось у нас?
— Пойдем в кабинет.
Мы вчетвером устроились в кабинете. Мэгги тоже пригласили. Барти закатал рукав и показал метку.
— Она стала активной? — спросила я.
— В том-то и дело, что нет, — ответил Барти. — Но я иногда чувствую какое-то давление. Принуждение. Зов. Вот тогда появляется жжение в метке. Это совсем не то, что я чувствовал при вызовах Лорда. Я бы сказал, что это похоже на действие какого-то артефакта, направленного лично на меня.
— Тебя пытаются вытащить за пределы поместья? — прищурилась я.
— Похоже на то, — вздохнул Барти.
Это было отвратительно.
— И как ты с этим борешься?
— Тяжело приходится, но пока держусь, — ответил он.
— Есть ритуал, — ответил дед, — старинный и жестокий. Глава Рода я. И я беру на себя часть долгов и вины сына. Потому что в том, что с ним случилось, есть и моя вина.
Барти опустил глаза.
— Поэтому я хочу, девочки, чтобы у каждой из вас был артефакт, который подаст мне сигнал, если с вами что-нибудь случится. Думаю, вы понимаете, что меня могут принудить поступить каким-либо образом, шантажируя вами.
Мэгги коротко вздохнула. Видимо, для нее было шоком, что такой важный человек, как мой дед, заботился и о ней. И его можно шантажировать, угрожая ей.
— Сэр, — медленно проговорила я, — а где можно узнать все про Турнир, который сейчас происходит в Хогвартсе? Может ли он служить инициацией? Или подготовкой к какому-либо ритуалу?
Дед откинулся в кресле.
— На основании чего ты делаешь такие выводы, Гермиона?
— Поттера ввели в Турнир против правил. До этого Турнир не проводился несколько веков. С некоторой натяжкой можно предположить, что Поттер и Турнир связаны между собой.
Дед кивнул.
— Первое испытание — драконы, а это огонь. Второе, скорее всего, связано с водой, вопли из золотого яйца похожи на пение русалок на человеческом языке. Насчет третьего я пока не уверена, но в ритуалах часто используют лабиринт. Значит, в конце будет что-то еще. А раз Поттера так нагло впихнули в Турнир, то именно он и придет к финишу первым. Вернее, его к нему приведут.
— Гарри сказал, что ему намекали использовать метлу, — тихо сказала Мэгги, — прямо советовали. Ведь он хорошо летает. Это было бы намного опаснее того заклинания, что он использовал, конечно. Но я хочу сказать, что ему подсказывали.
— Кто подсказывал? — спросил дед.
Она покачала головой.
— Я не стала выспрашивать.
Это было разумно с ее стороны. Некоторые вопросы задавать не стоило.
— А из-за этого артефактного глаза к нам не могли лезть? — спросила я. — Хотя глаз — это не главное. Сэр, как можно установить, что человек жив? Это очень важно.
— Я уже думал об этом, — вздохнул дед, — слишком мало информации.
— Это может быть какая-то моя вещь, — сказал Барти, — что-то, что принадлежало мне. Что-то... Мерлин...
Дед удивленно повернулся к нему.
— Футы и футы пергамента, исписанного моей рукой. Колдографии. Помнишь, ты рассказывал, что у магглов даже услуга есть: люди с необычными способностями могут определить по фото, жив человек или нет. Может быть, и по колдофото это можно?
— Я спрошу, — проговорил дед. — И как раньше в голову не пришло? У кого могут быть твои снимки? Хотя... нужно еще, чтобы этот маг знал про наработки магглов. А это... это Дамблдор. Он может что-то узнать от магглорожденных. И использовать. Но... что же делать?
— Мы привыкли оберегать волосы, частицы кожи, ногти, телесные жидкости, — пробормотал Барти, — и забыли об изображениях. Хотя о портретах помним. А вот об обычных снимках, которых у каждого множество... Как все просто! До ужаса просто!
— Мы же не можем уничтожить все твои колдографии, — сказала я, — то есть, разорить школьный архив, конечно, можно. Но в кабинет директора нам хода нет. А ему и одной колдографии хватит. Разве что они как-то уничтожаются при ритуале.
— Значит, он все время знал, — тихо проговорил дед, — засек меня с чем-то. И ждал. Терпеливо ждал. Тварь. А теперь ему зачем-то нужен Барти. Неужели для этой безумной постановки с Поттером?
Барти тяжело вздохнул.
— Ты этот глаз исследовал? — спросила я. — Это действительно протез? Просто странно, что если это протез, то он существует в единственном экземпляре.
Барти с благодарностью принял перемену темы.
— Разумеется, это не обычный протез. Это "Глаз Вотана". Знаешь легенду?
— Вотан пожертвовал своим правым глазом, чтобы испить из источника мудрости, — сказала я. — И где здесь связь?
— Связь есть, — сказал Барти, — глазом можно пользоваться и так, есть определенные заклинания. Он позволяет видеть сквозь преграды и определять чары. Мантия-невидимка для него тоже не помеха. Но лучше всего он работает, если замещает настоящий глаз живого мага и связан с ним ритуалом. То есть, пожертвовав настоящим глазом, маг получает дополнительные способности.
— Значит, этот псих Моуди... — пробормотала я.
— Да, это не было ранение. Ногу и кусочек носа он действительно потерял в бою, а вот с глазом расстался добровольно. Меня больше интересует, откуда взялся сам артефакт. Это немецкая разработка времен последней мировой войны. Их было-то немного, слишком сложны в изготовлении. Несколько сдуру уничтожили. Когда спохватились, было поздно.
— А ты откуда знаешь? — прищурилась я.
— Записи сохранились.
Я внимательно посмотрела на деда и отца.
— Только не говорите, что кто-то из предков присвоил архивы "Аненэрбе", — сказала я.
— Все архивы моему отцу не достались, — притворно вздохнул дед, — но кое-что ухватил. Мы, Краучи, тащим в дом не золото, а знания.
— Которые всегда могут принести золото, — пробормотала я. — Вот это да! Да это же бомба! А кто может знать, что архив у нас в поместье?
— У Дамблдора были шашни с Гриндевальдом, — ответил Барти. — И он тоже собирал все, что только можно. Мог догадаться, куда делись свитки с записями и книги. Артефакты нам не достались. Но без описаний они мало стоят. Хотя с "Глазом Вотана" разобрались.
— А что такое "Анен..."? — спросила Мэгги.
— Очень интересная организация, — сказала я. — Мы с Барти тебе расскажем.
Да уж, ничего удивительного, что Дамблдор рвется в наш дом, как пехотинец на колючую проволоку. И как его остановить? Делать-то что?!
04.01.2016
Глава 29
Это были очень грустные каникулы. Перед самым Новым годом умер Эдвин. Мы с дедом были на похоронах.
— Мистер Крауч, — тихо сказал мистер Грейнджер, — мы с женой поговорили. Конечно, сына не вернешь... И Джейн очень боится, что снова родит больного ребенка. Если же есть возможность... Я опасаюсь, что она замкнется, будет винить себя. Я очень люблю ее. И если...
— Я прямо сегодня свяжусь с целителем, — ответил дед.
Результаты обследования я узнала, когда в наш дом пришли Гиппократ Сметвик и симпатичная акушерка Элисон Марч. Барти закрылся в своей комнате.
