Он уткнулся мне в шею и замер. Ага, и оторваться не хочет, и с эрекцией борется. Если сейчас попытаться как-то форсировать события, то точно сбежит. Хотя и без визга. А как же хочется-то... Просто лежу и обнимаю свое сокровище-чудовище. Не... ну сама хотела, чего теперь. Тем более что если я вдруг продемонстрирую не только теоретические знания, то шокирую его по самое не балуйся.
Снейп тяжело вздохнул и медленно приподнялся, внимательно глядя на меня. Я смотрела на него сквозь ресницы. Мамочки, да он переживает, что был слишком грубым и напористым. Нет уж, тут точно надо продемонстрировать, что мне очень понравилось. И я потянулась за добавкой. Не оттолкнул, ответил, хоть и более сдержанно. Высвободился из моих рук. Только бы не начал угрызаться совестью. Тогда пиши пропало.
Я осторожно погладила его по щеке. Его губы чуть дрогнули.
— Не стоит, Гермиона. А то я не удержусь.
— По крайней мере, я не вызываю у тебя отвращения, — тихо сказала я.
Он дернулся как от удара.
— С ума сошла! И как такое в голову пришло!
— Но... просто... то есть, я хотела сказать...
— Ты просто еще не понимаешь, что это такое. Тебе кажется все простым и понятным. Обижаешься, что я не реагирую на твои женские чары. А я... да я просто наброшусь на тебя. И...
— Я не буду тебя больше провоцировать, — виновато проговорила я, — но это было так здорово!
— Ты просто ни с кем еще не целовалась.
— А ты хочешь, чтобы я занялась сравнительным анализом? — прищурилась я.
— Только попробуй!
— А что мне за это будет?
— Отшлепаю! — жарко выдохнули мне прямо в губы.
Я быстро лизнула его нижнюю губу, и он со стоном навалился на меня.
— Чудовище! Маленькое коварное чудовище!
Это кто тут еще чудовище, подумалось мне.
Откуда-то снизу донесся возмущенный вопль и ругательства. Это еще что такое?
— Барти! — простонал Северус, утыкаясь мне в грудь.
— Так это ты меня убить пытаешься? — послышалось снизу. — А я-то на дочку грешил!
— Кому надо тебя убивать? — спросила я.
— А, так это заговор? С ума сошли! Я чудом увернулся.
Я удивилась. Возмущался родитель искренне.
— Блюдо, — шепнул мне на ухо Северус, — мы уронили на него блюдо.
Я застонала сквозь зубы. Троллево блюдо! Но все равно, хорошо, что Барти увернулся. Оно тяжелое.
— Вы что там делаете?
Северус поцеловал меня в плечо.
— Послушай, ты не мог бы... Барти, я тебя прошу...
— Просит он меня! Ладно, жду в гостиной. Убийцы!
— А ты не подглядывай! — сказала я, понимая, что нас жестко обломали.
— Очень надо.
Возбуждение медленно отступало. Если уж мне было неприятно, то Северусу каково. Паразит, папочка!
Северус медленно отстранился. Встрепанный, с яркими пятнами на щеках и зацелованными губами он выглядел жутко непривычно, но чертовски привлекательно. Это я ему рубашку расстегнула? Мне же платье не только расстегнули, но и стащили с плеч. И подол задрали до талии.
— Надо идти, — хрипло сказал он, застегивая рубашку.
Я приказала ковру лететь к дому и медленно опустила юбку. Поправила платье и принялась нащупывать застежку на спине.
— Повернись, — сказал Северус.
Я тут же послушно перевернулась на живот. Платье застегнули, но меня не отпустили.
— Чудовище! — обожгло мое ухо дыхание. — Мое чудовище!
— А ты мое...
Сперва пришлось зайти к себе, чтобы освежить лицо и провериться на наличие следов. Засосов я не обнаружила. Но платье было измято так, что проще было надеть другое. Грудь приятно ныла, а панталоны промокли насквозь. Черт! Придется решать проблему вручную. И кое-кому явно тоже.
В гостиную я спустилась через пятнадцать минут. Северуса еще не было. Невозмутимый Барти следил за тем, как домовики накрывают стол к чаю.
— Извиняться не буду, — сказал он.
— Я тоже, — ответила я, — особенно за блюдо.
Он удивленно приподнял бровь.
— Так это было не случайно?..
— Случайно, — послышалось от дверей, — совершенно случайно, Барти. Но я тоже не буду извиняться.
— Поверю на слово, — сказал Барти, — я, кстати, за вами не подглядывал. Просто расшифровал этот рецепт, который не рецепт. Увидел ковер и решил Гермионе похвастаться.
Я устроилась в кресле. Северус сел в соседнее. Барти занял то, что стояло напротив, и сложил руки на коленях.
Дилли разливала чай. Мы молчали. Оправдываться смысла не было. Никому из присутствующих.
— Пусть решает отец, — наконец заговорил Барти, — он Глава Рода. Что касается меня, то я вмешиваться не собираюсь. Вы помолвлены, можете пожениться хоть сегодня.
Это было логично. Раз уж все равно перешли к делу. Помолвка помолвкой, но терять невинность до свадьбы не рекомендовалось. Первая кровь брачной ночи проливалась на Родовой Алтарь. Тот еще экстрим. Хорошо, хоть без свидетелей можно было обойтись. "Держали свечу" только в совсем уж консервативных семьях. Или если опыта не было у обоих партнеров. Любые зелья исключались. Оба должны были быть в ясном сознании. Мальчики из чистокровных семей получали первый опыт с профессионалками, но в такой момент можно было и опростоволоситься. Меня просвещала леди Анабелл, которая наконец признала во мне полноправного члена семьи. Еще бы, у меня теперь был барабан. Хи-хи...
Северус перевел вопрошающий взгляд на меня. Я кивнула. Не было смысла тянуть, тискаясь по углам и не давая друг другу возможности дойти до конца. К тому же этот год в Хогвартсе мог преподнести еще много жутких сюрпризов. Магический брак и принятие в Род защищали и давали гарантии. Северусу не смогут приказывать. А меня нельзя будет приворожить. Дед это понимает ничуть не хуже, чем все мы. Он бы и раньше все это организовал, но не хотел давить. Провести обряд можно и камерно, такие ритуалы и так внутри семьи проводили. А дать прием или бал по этому поводу позволительно и позже. Нормальная практика, между прочим.
— Если Гермиона согласна, то я приму любое решение мистера Крауча, — сказал Северус.
— Я согласна, — подтвердила я.
— Вот и славно, — Барти щелкнул пальцами и велел подать шампанского.
— Ну а теперь-то вы послушаете, что я расшифровал? — спросил он, когда пробка хлопнула, а благородный игристый напиток запенился в бокалах.
— Так что там? — спросила я. — Ритуал? Действительно зелье? Или?
— Любовное письмо, — Барти откинулся в кресле, вытянул ноги и картинно отхлебнул из бокала.
— Любовное письмо? — удивленно переспросил Северус. — Но зачем?
— Надо будет спросить у Сметвика, может, в семье и сохранилась история про каких-нибудь разлученных влюбленных. Или это была игра? Они зашифровали те слова, которые обычно пишут влюбленные, названиями растений и теми действиями, что совершаются при варке зелий. Время приготовления означало время свидания. Так что ничего сварить по этому рецепту точно не получится, можно и не пытаться.
— Бедный целитель Сметвик, — улыбнулась я, — он-то думал, что в его семье хранился рецепт чудодейственного эликсира или чего-нибудь вроде этого. Но такая история тоже неплоха.
Северус покачал головой. Барти задумчиво отпил из бокала. Я задумалась. Идея была очень оригинальной. Если в семье не было зельеваров, которые обратили бы внимание на несуразности в рецептах, то такая переписка ни у кого не вызвала бы подозрений. Интересно, было ли это игрой? Или мы случайно узнали о запретном чувстве?
— Ты напишешь Сметвику? — спросила я.
— Да, прямо сейчас и напишу, — кивнул Барти, — и приложу текст с пояснениями.
Он допил шампанское и отправился в свой кабинет. Мы остались вдвоем.
— Все слишком быстро? — тихо просил Северус.
Я покачала головой.
— Знаешь, у меня очень странное ощущение. У нас тут все тихо, как будто ничего не происходит. Но в другом месте творится что-то такое, что может все изменить. Не знаю, как объяснить. У меня такое было перед четвертым курсом. Словно нам всем позволили думать, что мы можем что-то изменить, но на самом деле за нас все придумано и срежиссировано. Тогда мы все сумели вырваться.
Он кивнул. Я передернула плечами.
— Ты знаешь, что у Поттера в шраме была частица души Темного Лорда? — спросила я. — Когда Гарри был маленьким, над ним провели ритуал, чтобы взрослый маг смог занять его тело. Это было в ночь на Хэллоуин 1981 года. Но что-то пошло не так, и в ритуал вмешался Лорд. Фактически это он удерживал душу Поттера в его теле. Теперь они едины. Выбить душу из тела невозможно. Только убить.
Он внимательно смотрел на меня.
— Скорее всего, тот ритуал провел Дамблдор, — продолжала я, — и он не знает, что тело Гарри ему уже не достанется.
— А если ему об этом сообщить? — предложил Северус.
— Не знаю, — тихо проговорила я, — в том-то и дело, что не знаю. Он столько всего натворил, набрал на себя массу откатов за нарушенные клятвы. Погубил такое количество народу. Кто знает, как он поступит, когда узнает, что все это было напрасно. Он довольно сильный волшебник. Хотя это и может быть связано...
— С чем?
— Ты помнишь его волшебную палочку? Она совсем не обработана. А мастера предпочитают работать с ровными кусками дерева, в них удобнее поместить сердцевину.
Он хмыкнул.
— Значит, палочка без сердцевины? Такая была только одна. В сказке.
— Мантию-невидимку Поттера я видела своими глазами, — ответила я. — Она хранится в семье много поколений и не утратила своих свойств. А на обычных чары быстро выветриваются. А если существует та самая мантия, то почему не может существовать та самая палочка?
Он замер.
— Это было бы уже слишком! — пробормотал Северус.
Я пожала плечами.
— Не хочешь попробовать? По легенде Бузинная Палочка легко меняет хозяев. Один удачный "Экспеллиармус" — и она твоя.
По губам моего жениха скользнула усмешка.
— А камень? — спросил он.
Я пожала плечами.
— Не знаю. Может быть, он хранится у потомков среднего брата? Жутковатая вещь. Не стоит тревожить покойников.
Северус медленно кивнул.
— Похоже, что Дамблдор хочет приобщиться к крови древних Родов, — заметил он, — и собрать легендарные Дары Смерти. Хозяином палочки может стать любой. Мантия подчиняется только Поттерам, как законным владельцам. Остается камень. Можно будет попробовать узнать, у кого он оказался. Такой Род, как Певереллы легко отследить. Наверняка Дамблдор так и сделал. У него большие возможности. Интересно, жив ли владелец этого Дара? Стоит ли его предупреждать? Хотя он может и не поверить. И принять того, кто предупредил за охотника за чужой собственностью.
Я допила шампанское и отлевитировала бокал на стол. Все-то у меня не как у людей. Северус последовал моему примеру. Я продемонстрировала ему свою палочку.
— Виноградная лоза и жила дракона.
Он показал мне свою.
— Черное дерево и жила дракона.
— Сердцевина общая, — заметила я, касаясь его руки.
Он ловко перехватил мои пальцы.
— У нас много общего, — сказал он. — Иди сюда!
Волшебные палочки перекочевали на столик, а я оказалась на коленях у своего жениха. Он бережно обвел кончиком пальца контур моих губ.
— Даже странно, как много общего, — задумчиво проговорил он.
— Разве это плохо?
— Нет. Конечно, нет. Когда-то давно мне гадала Беллатрикс Лестранж. Не знаю, что на нее тогда нашло. Скорее всего, я просто оказался ближе всех, не знаю. А ей было нечем заняться.
Он перевернул мою ладонь, рассматривая линии.
— У тебя два островка на линии жизни заметил он. Это — нападение Люпина. А это?
— Мой брат Эдвин, — ответила я. — Просто слишком сильно обнял за шею. Еле откачали. Это еще до Хогвартса.
Он поцеловал мою ладонь.
— И как ты это пережила?
— Он не виноват. Он так ничего и не понял. Я сперва боялась. Немного. И очень обрадовалась, когда пришло письмо из Хогвартса.
Он кивнул, явно вспоминая наш первый разговор.
— Так что тебе нагадали? — мне было жутко любопытно.
Он откинулся в кресле.
— Как я теперь понимаю — тебя. Я тогда жутко разозлился, думал, что Белла решила надо мной пошутить. Юная невеста из старинного богатого Рода. Слава и деньги. Новые возможности. Власть. А я тогда только собирался звание Мастера получать. Никто и звать никак.
— Тебе было тяжело?
— Мне помог Лорд. Рекомендовал, дал доступ в свою лабораторию. Люциус денег подкинул. У меня даже приличной мантии не было, чтобы сдавать экзамены.
— Даже несмотря на помощь, ты добился всего сам, — сказала я, — развивал свой Дар, учился. Так что все по-честному. Кому еще должны достаться слава, богатство, власть? И невеста?
Он усмехнулся.
— До сих пор не верю.
— Ты просто себя не ценишь. Это неправильно. Мне придется этим заняться.
— Займись, — согласился он, — у тебя очень хорошо получается.
Из холла донесся голос деда, я поцеловала Северуса в нос и выбралась из его объятий. Дедушка — это серьезно. И все должно быть прилично, он у нас консервативный.
Не удивлюсь, если Барти связался с отцом по камину или через домовика. Сам он тоже не преминул появиться в гостиной.
— Что тут у вас? — спросил дед, получив свой бокал коньяка и поднос с закусками.
— Этих, — кивнул на нас Барти, — нужно срочно поженить, пока они меня не убили. Я еще жить хочу.
— Хватит уже, — пробурчал Северус.
Я призвала вилку и с кровожадным видом потыкала ей в сторону Барти. У него стали совершенно круглые глаза. Видимо, не ожидал такой поддержки своей шутки. Дед покачал головой.
— Я только за, — сказал он, — даже хотел с вами проговорить. Этот год в Хогвартсе будет очень непростым. Наша семья выбралась из весьма сложного положения, но мы в любой момент можем потерять все. Вы все мне дороги. Да, Северус, и вы тоже. Я уже привык к мысли, что вы мой зять. Если я могу дать вам защиту и поддержку, как Глава Рода, то я ее дам. А вы гораздо лучше сможете защищать Гермиону. Наша девочка представляет собой приз для недостойных людей. Их не интересует ее жизнь, чувства и желания. Как и будущее нашей семьи.
Северус наклонил голову. Я кивнула.
— Я тоже считаю это разумным, сэр. У меня очень дурное предчувствие. Мне уже предлагали побег. Теперь речь может идти о похищении. Я боюсь этого. Я хочу остаться с моей семьей и выйти замуж за Северуса.
— Я буду счастлив окончательно войти в вашу семью, мистер Крауч, — проговорил Северус.
— Тогда действительно не стоит медлить. Гермиона, ты, наверное, хотела бы традиционную свадьбу со всеми атрибутами? Я бы тоже. Но раз уж так сложилось, ты же понимаешь.
— Конечно, сэр. Жизнь и безопасность важнее праздников.
— Я всегда знал, что ты разумная девочка. Нам понадобятся два свидетеля. Я переговорю с Амелией Боунс. И думаю, что можно обратиться к целителю Сметвику. Они оба почтенные маги и прекрасно поймут наше положение.
Я кивнула. Сметвик из семьи нейтралов. К тому же целителю не привыкать держать язык за зубами. А Боунс уже показала себя надежной союзницей. Начнись заварушка, Глава ДМП будет одной из первых целей. Ей выгодно сотрудничать с нашей семьей.
