Над чем смеялся Хоктуал

В заповедных и дремучих

Страшных Муромских лесах

Всяка нечисть бродит тучей,

На проезжих сеет страх.

Воет воем, что твои

Упокойники.

Если есть там соловьи —

То разбойники...

Страшно, аж жуть!

А мужик, купец, иль воин

Попадал в дремучий лес.

Кто зачем: кто с перепою,

А кто сдуру в чащу лез.

По причине попадали,

Без причины ли —

Только всех их и видали.

Словно сгинули.

Страшно, аж жуть!

В.Высоцкий.

Дираон. 2500 год до Новой эры.

Верховный жрец Ксхараунг в своих покоях был занят чтением древнего фолианта. Он уже услышал шум и крики за окном, но не в его правилах было бегать и выяснять, что случилось. Он привык, чтобы ему докладывали о новостях. И вот звон колокольчика над дверью сообщил, что кто-то хочет удостоиться внимания верховного жреца.

— Войди! — повелительным тоном сказал тот.

Украшенная золотыми узорами дверь распахнулась, и в покои влетел перепуганный слуга. Одежда его была разорвана и кое-где окровавлена. Рухнув на пол перед господином, слуга пробормотал:

— О великий Ксхараунг, не гневайся. Обрати взор на своего ничтожного раба и позволь рассказать о горестной вести.

— Говори! — тем же тоном произнёс жрец.

— О великий, ужасная беда нависла над городом! Божество разгневалось и обратило свою ярость на людей! На улицах Дираона сотни убитых и раненых, а живые мечутся в панике, как испуганные муравьи.

За окном раздался пронзительный звук, похожий на визгливый хохот.

— О верховный жрец, разгневанный бог уже на площади!

Не обращая внимания на слугу, Ксхараунг подошёл к окну. Солнце зашло, на город опускались сумерки. Внизу раскинулась площадь, по которой с криком бегали люди. А над ними в тёмном небе носилась огромная крылатая тень. Вот она спикировала вниз, сея ужас и панику, пронеслась над самой землёй и снова взмыла в небо, издав тот самый хохочущий вопль. А на каменных плитах площади остались лежать несколько изувеченных тел.

— Итак, это случилось,— тихо сказал жрец.— Наш "бог войны" решил, что он и в самом деле бог. Что ж, я ждал этого часа, — он повернулся к слуге и произнёс: — Иди и скажи, пусть приготовят всё, что я велел. Наступил час Хоктуала.

Слуга вскочил и, пятясь, бросился из комнаты. А Ксхараунг открыл стоящий у стены сундук и сунул что-то за полу расшитого драгоценными камнями чёрного плаща. Потом спустился на первый этаж, где его уже ожидала свита — четверо здоровенных охранников с мечами у пояса. Выйдя в их сопровождении на широкие ступени крыльца, жрец спокойно осмотрелся. Вдруг в воздухе повеяло холодом, и сверху прянула чёрная тень. Охранники невольно попятились, но жрец не дрогнул. Он достал из-под плаща длинную, вырезанную из слоновой кости дудочку и поднёс её к губам. Шум испуганной толпы прорезал высокий, тонкий пронзительный звук. Стражники зажали ладонями уши, люди, оказавшиеся поблизости, кинулись прочь, а неразличимое в сгустившихся сумерках создание ещё раз захохотало и с шумом приземлилось.

Жрец, кивнув охранникам, чтоб следовали за ним, стал спускаться с крыльца. Свита с опаской обошла присмиревшее божество и двинулась вслед за повелителем. Они пересекли опустевшую площадь и приблизились к широкой арке в одном из окружающих её зданий. За ней угадывался наклонно уходящий вниз туннель, а у входа стояли ещё два охранника с копьями в руках и один с факелом.

— Всё готово, господин.

Ксхараунг повернулся и просвистел ещё что-то на своей дудочке, а потом вся процессия двинулась вниз по широкому коридору. Верховный жрец свернул в одно из его ответвлений и остановился в большом помещении с высоким потолком, перед круглым отверстием в полу. Рядом лежали несколько связанных пленников.

— Бросайте их туда,— распорядился жрец.

Пленники задёргались изо всех сил, но стражники подтащили их к отверстию и столкнули вниз. Вскоре из коридора послышался тяжёлый стук шагов. Ксхараунг приказал погасить факел, и в наступившей тьме раздался голос жреца:

— Услышь меня, бог тьмы, бог войны, бог разрушения! Долгие века мы поклонялись тебе, а ты дарил нам победу в сражениях! Но теперь ты разгневался, ибо не престало смертным указывать тебе! Ты преподал нам урок, который мы никогда не забудем! Отныне я клянусь не принуждать тебя ни к чему! — в темноте было слышно, как он сломал свою дудочку.— А сейчас прими эту жертву — знак примирения и покаяния, и прости нам нашу дерзость!

Гремящий голос верховного жреца эхом отразился от древних каменных стен и смолк. Потом по залу разнёсся пронзительный вибрирующий вопль бога-чудовища. А следом послышался звук, как будто что-то громадное протискивается в каменный колодец. Когда же снизу донеслись человеческие вопли, Ксхараунг воскликнул:

— А теперь поспешите ради своей жизни!!!

Несколько факелов осветили дюжину рабов, тащивших на верёвках толстую круглую каменную плиту. Стражники сначала подгоняли рабов, а потом и сами стали толкать тяжёлый камень, когда из колодца послышался ещё один крик демона.

Плита закрыла отверстие в тот самый миг, когда снизу последовал страшной силы удар — чудовище догадалось, что попало в ловушку. Рабы кинулись к стоящим у стены вёдрам и принялись заливать края каменной крышки густым раствором. Вскоре плита превратилась в выпирающий из пола бугор, и удары изнутри стали почти не слышны. Усталые рабы повалились на пол, свита тупо смотрела на жреца. А тот глянул на каменный бугор, сотрясаемый ударами и приглушёнными хохочущими воплями, потом на сломан-ную дудочку и тихо сказал:

— У нас больше нет бога.

676 год Новой эры.

Седьмого июня в аэропорту города Ираптинска царило оживление. Утренним рейсом прибыла группа археологов, да не откуда-нибудь, а из Америки. Ираптинский край отделяла от этой страны Великая река, сами же американцы редко посещали его, считая самой глухой русской глубинкой.

Руководитель группы Ричард Хэннер смотрел на местных зевак так, словно это были дикари в набедренных повязках, которые сначала приветствуют белых людей, а потом, не сказав плохого слова, отправляют их на жаркое. Он ожидал, что на них будут смотреть с уважением, как на представителей одной из самых цивилизованных стран. Но россияне пялились на гостей, как на каких-то циркачей, тихо перешушукиваясь и посмеиваясь. Хэннер не задержался бы здесь и минуты, если бы машины, которые он заказал по телефону ещё из Нью-Йорка, прибыли вовремя. Но он не знал местных порядков, и за два часа ожидания американцы почувствовали себя униженными, как никогда.

В это время какой-то человек, издали наблюдавший за археологами, не спеша подошёл к Ричарду и, без всяких предисловий, обратился к американцу на всеобщем языке:

— Вам проводник нужен?

Руководитель подозрительно уставился на незнакомца, ожидая подвоха.

— Не спешите говорить "пшёл вон", — опередил его подошедший.— Там, куда вы поедете, я понадоблюсь.

Хэннер посмотрел на говорившего с интересом. Кажется, этот отличается от остальных. Во всяком случае, предложение у него деловое.

— И куда же, по-вашему, мы поедем?

— В Дайрон, куда ж ещё?

— Откуда вы знаете? — удивился Ричард.

— А что ещё можно исследовать иностранцам в нашей дыре? Не канализацию же нашу знаменитую? Тогда б вы не ждали машин.

— Вы довольно сообразительны.

— Не жалуюсь.

— И вы хорошо знаете лес?

— Не-а. Лес никто не может знать хорошо. Но я неплохо знаю катакомбы.

— Катакомбы?

— Ага. Вы ведь их собираетесь изучать?

У Хэннера отвисла челюсть.

— Слышал, вы археологи,— пояснил незнакомец.— Значит, руины всякие откапываете. А других руин я не знаю, разве что пара дворцов культуры в городе. Кроме того, я ещё кой-чего умею: машину водить, например, или багаж грузить. Или, там, руки-ноги перевязывать, ежели бревном придавит. Я ведь тем и живу, что с лесорубами езжу. Смогу, наверно, и археологам подсобить. Катакомбы ещё с пацанячего возраста я облазил будь здоров, только лесорубам они до лампочки, вот я к вам и подкатил. Ну что, берёте?

— А сколько вы просите за работу?

Тот назвал сумму, весьма скромную даже для простого гида, и у Хэннера уже не было сил отказаться.

— Вот и славно,— улыбнулся незнакомец,— а то ваши машины уже приехали. Помочь загрузиться? — он двинулся к вещам.

— Подождите. Скажите хотя бы, как вас зовут?

— Меня не зовут, я сам прихожу.

В толпе послышались смешки.

— Послушайте, я принял вас в группу, но это не значит...

— Да ладно, не обижайтесь. Давайте лучше загружаться, а то водители не дождутся и уедут без вас,— и он взвалил на плечо большой ящик, который с трудом поднимали два человека.

— Осторожней!

— Спокойствие, шеф, я умею обращаться с багажом. Вы не пожалеете, что взяли меня на дело.

— Уже пожалел,— буркнул Хэннер.

— И вы хотите везти нас на этом?! — Ричард с негодованием уставился на три грубого вида грузовые машины с деревянными бортиками.— Мало того, что вы опоздали на два часа, да ещё и приехали на каких-то развалюхах!

— А какие вам нужны? — спросил водитель.— Вы позвонили, сказали, что надо перевезти оборудование в лес.

— Не только оборудование, но и людей! Или у вас и людей возят, как картошку?

— Ну зачем же так? — к спорщикам подошёл новый проводник Хэннера.— У нас старый добрый грузовик — лучшее средство передвижения по бездорожью.

Приблизились водители остальных машин. Проводник по-русски обратился к одному из них:

— Коля? Привет!

— Привет, Крафт! Кого на этот раз везёшь?

— На этот раз не тяп-ляп. Археологи. Из Америки!

Потом опять обернулся к Ричарду и крикнул на всеобщем:

— Эй, начальник! Это Коля, мой друг. Он привык к любым дорогам, так что всё ваше имущество будет в порядке.

Коля подошёл ближе и тоже обратился к Хэннеру, удивив того знанием всеобщего языка:

— Привет археологам! Правильно делаете, что берёте с собой Крафта, с ним не пропадёшь.

Американец явно не привык к такому бесцеремонному обращению, но выбирать не приходилось. Он кивнул своим рабочим, и те взялись за ящики.

Багаж сложили в грузовик Коли, люди залезли в остальные два и расселись на скамейках вдоль бортов. И группа двинулась в путь. Поколесив по улицам Ираптинска, машины выехали за черту города и направились на север, подпрыгивая на ухабах. Начальник то и дело косился на нового работника. Это был высокий широкоплечий мужчина лет сорока, с гривой чёрных волос и тёмными глазами, одетый в потёртую, но чистую тёмно-серую рубашку, брюки, заправленные в высокие охотничьи сапоги и с небольшой дорожной сумкой через плечо. В движениях россиянина чувствовалась определённая грация, а за внешней грубоватостью скрывалось что-то аристократическое. Он свободно говорил на всеобщем языке с небольшим акцентом, попутно вставляя русские слова и выражения. А вот поведение его настораживало. Если так он выказывает дружелюбие, то что же будет, если ему что-нибудь не понравится? И ещё Ричарда беспокоила смышлёность этого типа. Ещё не хватало, чтобы он лез в чужие дела.

А вот рабочим, похоже, начинало нравиться общество россиянина, который всю дорогу рассказывал то анекдоты, то истории из жизни, вызывая смех и весёлые комментарии. Когда же машины свернули на грунтовку — дорогу лесорубов, Крафт перешёл от смешного к страшному. Жуткие истории про Дайронский лес и его обитателей, помимо событий давно минувших, повествовали и о делах недавних. Например о том, почему экспедиции из разных стран, приезжающие исследовать этот огромный и таинственный лесной массив, зажатый меж двух рукавов Ираптина, всегда возвращаются ни с чем. Проводник привёл немало слухов о том, что это великое чудо природы является единым разумным существом, не подпускающим к себе людей и хранящим свои тайны с незапамятных времён. Но самым страшным местом были именно катакомбы — запутанные подземные туннели, оставшиеся от великого и грозного древнего города. Сейчас они стали местом обитания нечистой силы, духов, привидений и прочей, как выразился Крафт, потусторонней шпаны. И когда впереди мрачной стеной возник лес, реалисты-американцы стали поёживаться и оглядываться по сторонам.

Дорога привела к опушке и некоторое время шла вдоль неё. Слева тянулись пустоши, чередующиеся с лесистыми островками, у самого горизонта уступающие место полям, а справа поднималась молодая еловая поросль. Потом дорога повернула в лес. Кроны деревьев сомкнулись, стало темно, как в туннеле, воздух сделался густым и тяжёлым от хвойного запаха. Только гул моторов нарушал торжественную тишину великого храма природы. Но вскоре впереди появился просвет, и грузовики один за другим выехали на поляну размером с футбольное поле.

— Приехали! — крикнул Крафт.— Хорошее место для лагеря. Лесорубы обычно тут его и разбивают. Рядом есть ручей, а вон там — то, что вы ищете,— он указал рукой на противоположный край поляны, где в тени деревьев виднелся каменный колодец.

Водители заглушили моторы, и Хэннер дал команду разгружаться. Крафт вовсю помогал снимать и распаковывать ящики, потом ставить палатки. Солнце уже клонилось к закату, когда лагерь был готов. В четырёх палатках разместились археологи, а ещё одна была предназначена для Хэннера и наиболее хрупкого оборудования.

— А мне, стало быть, придётся ночевать у костра,— улыбнулся Крафт.— Ничего, подежурю ночным сторожем.

— А вот я против того, чтобы оказаться здесь после захода солнца,— Коля покосился на небо, потом на тёмный ельник.— Скажите, когда вас забирать, и мы погнали.

— Мы здесь пробудем примерно неделю,— ответил Ричард.— Позже позвоним и уточним.

Машины уехали, и американцы остались один на один с Дайронским лесом.

Все собрались перед колодцем. Это было полутораметровое круглое отверстие, окружённое массивной кирпичной кладкой, изрядно выветренной, но ещё довольно крепкой. Оно вело вертикально вниз, на неизвестную глубину. Оттуда веяло древностью, таинственностью и запустением.

— А ведь этому колодцу не одна тысяча лет,— сказал Крафт.— Я спускался сюда ещё пацаном, и с тех пор облазил хрен знает сколько коридоров. И видел там такое, во что вы, учёные, в жизни не поверите.

— Посмотрим,— сказал один из помощников Хэннера.— Вы правы, этим катакомбам не одна тысяча лет, и до нас их почти никто не изучал. Мы хотим это исправить.

— А вот тут ты ошибаешься. Многие пытались их изучать, да не многие вернулись.

Ричард нахмурился, глядя, какое впечатление произвели слова россиянина на его группу, и сказал:

— Мистер Крафт, только не надо нас запугивать.

Крафт выразительно поморщился.

— Ой, пожалуйста, не называйте меня "мистер Крафт". Да и вообще я не привык, когда меня на "вы" зовут.

— А я привык, что мои рабочие занимаются каждый своим делом, и не ставят меня в неловкое положение. А сейчас,— он повернулся к своим помощникам,— давайте лучше займёмся оборудованием, завтра нас ждёт работа,— и направился к груде багажа посреди поляны.

— Никакого чувства юмора,— буркнул Крафт.

Солнце скрылось за верхушками ёлок, начало смеркаться. Археологи распаковали всё своё оборудование, Крафт принёс воды из ручья, натаскал хвороста и теперь разводил костёр.