Особенности национального попадания

ОГЛАВЛЕНИЕ:

  Макияж для Машеньки

  Никаких "Туда", только "Обратно"!

  Вещи, в которые надо верить

  Еще один шанс

Приложение.

  Собирательный портрет одного из главных героев

Часть первая

Макияж для Машеньки

Куриных ног у избы не наблюдалось. Совсем. Равно как и любых других — старый бревенчатый домик стоял на земле вполне основательно и выглядел прочным и ухоженным. Только разросшиеся вокруг дома кусты малины немного портили впечатление.

*Ну разумеется — откуда в таком захолустье взяться приличному ландшафтному дизайну? По крайней мере занавески на окнах вполне удачные — настоящий хэнд-мейд в стиле кантри.*

Примерно так рассуждала про себя стоявшая на крыльце девушка, разглядывая дом и одновременно пытаясь нашарить кнопку звонка. Постучать она догадалась в рекордно короткие сроки — минут через восемь. Все это время из-за самобытной занавески за гостьей с интересом наблюдали две пары глаз.

— Мир дому сему! — отрепетированно-радостным голосом поздоровалась девушка. И замолчала. Разочарования следовали одно за другим, стереотипы испускали предсмертные стоны: у старухи, открывшей дверь, были обе собственные ноги и ни единой бородавки на лице. Вдобавок она носила очки в роговой оправе. Последней каплей стала косынка с видами Парижа.

— Ну, входи, коли пришла, — по крайней мере, голос у старухи оказался правильный — скрипучий и сварливый.

— Кажется, я ошиблась две... — начала девушка и вдруг обнаружила себя сидящей у стола в комнате. Пытаясь удобнее устроиться на шаткой табуретке, девушка заметила весьма странную вещь. Она посмотрела по сторонам: *Да, так и есть! Ну наконец хоть что-то необычное!*

— Простите, а почему у вас мебель приколочена к полу?

— Мыши, — загадочно ответила старуха, разглядывая гостью.

— Я...

— За красотой пришла, — кивнула старуха. — Раньше-то все за счастьем приходили, чтобы, значит, с мужем все путем было, дети здоровы, урожай хороший. Кто поглупее — тот удачу просил, прибыль — чтобы легкую и сразу. А теперь — вона как. Уже и тут сами не справляетесь.

Девушка терпеливо кивала, старательно пропуская все мимо ушей и продолжая изучать комнату. Снова разочарование: здесь не было ни черепов, ни паутины, ни оплывших свечей. Зато был транзисторный приемник "Океан", примотанный к полке синей изолентой. Над окнами развешаны травы, но ничего экзотичнее тысячелистника, череды и ромашки медицинской. Единственным светлым пятном — увы, в прямом смысле слова — оказался ворон, сидящий на буфете. *И тут халтура. Неужели нельзя было выписать черную птицу через интернет! Или хотя бы покрасить то, что есть.*

— Как я вас понимаю! — гостья, наконец, уловила паузу и решительно перешла в наступление. — Я не отниму у вас много времени. Мне нужно кое-что из ваших замечательных экологически-чистых препаратов... эээ... то есть, ваших волшебных мазей и настоев. *Проще, проще надо, а то ведь старая кошелка вообще не поймет, что от нее требуется,* — девушка достала из сумочки листок. — Вот рекомендации моего косметолога, я сейчас объясню. Что? Позвольте...

— Не позволю. Умолкни, — старуха сжала двумя пальцами ее подбородок и заставила повертеть головой, разглядывая лицо.

— Проблемная кожа, сухая на щеках, жирная в Т-зоне, склонная к периодическому появлению угревой сыпи и закрытых камедонов. Как зовут?

— А? Ммм... Машенька... — промямлила сбитая с толку гостья.

— На лбу прыщи — чипсами и шоколадом питаешься?

— Нет, я свежие овощи люблю. — солгала Машенька и покраснела. Прыщи дружно поддержали хозяйку, сделавшись в два раза ярче.

— Не той любовью, видать, любишь, — без тени усмешки ответила старуха. — Ладно, погляжу, что тут можно сделать.

Она открыла буфет и долго перебирала флаконы и баночки на полках. Наконец достала пару пузырьков и поставила на стол. Впервые за все время у Машеньки в глазах появился неподдельный интерес: *Ого! А вот эти склянки — настоящий антиквариат, с такими и на и-бэй сунуться не стыдно!*. В одном флаконе была какая-то розовая жидкость, содержимое другого — из темного, матового стекла — разглядеть было невозможно. Это почему-то чрезвычайно настораживало. Увы, именно этот флакон и выбрала старуха.

— Сплошная экология — ил да ботва!

— Вы хотели сказать — "Иль де Боте"? — без особой надежды уточнила Машенька.

— А могла и вообще ничего не говорить, — скорее для самой себя проворчала старуха, вытряхнула немного снадобья на ладонь и растерла между пальцами. Машенька скривилась и принялась сочинять ехидное замечание о существовании спонжиков, кистей и аппликаторов.

Замечание пришлось проглотить — так ловко и умело прикасались старухины пальцы к ее лицу. Крем был жирный и желтоватый, от него пахло болотом. *Что-то знакомое... что-то о-о-очень знакомое... А, ну да! Продукция от "Грин Мама". Что же еще?*

Крем впитался моментально. Старуха чуть заметно усмехнулась, довольная и результатом, и выражением лица, с которым пациентка ощупывала свою кожу.

— Вы... — наконец опомнилась девушка.

— Не благодари. Такое грех было не исправить.

— Нет, я... то есть, да, спасибо, конечно, а вы не могли бы заодно увеличить губы?

Старуха нахмурилась:

— А вот это, голуба, тебе нужно, как русалке — эпиляция. Собственные — в самый раз.

— Ну, хоть немно-о-ожечко... *Да что ты понимаешь, плесень сельская!* Ну, пожа-а-алуйста... *Только посмей отказать — сто раз пожалеешь!* Бабушка, вы же просто гений, что вам стоит...

— Ну, раз гений...— увлеченная художественным нытьем Машенька не заметила, как изменилась усмешка старухи. Из недр буфета был извлечен очередной пузырек. Из пузырька — единственная капля, чрезвычайно осторожно — на кончик пальца, и быстрым мазком — на губы девушки.

— С перцем, — дружелюбно пояснила старуха в ответ на сдавленный вопль и брызнувшие слезы.

— С чилийским? — блеснула знаниями жертва красоты, когда наконец смогла отдышаться.

— С огорода, — пожала плечами старуха и вручила девушке зеркальце в обшарпанной пластмассовой рамке.

— Шик-каррр-но! — одобрил результат ворон и подмигнул Машеньке. Та зарумянилась от удовольствия, и так, и эдак разглядывая свое отражение. Старуха задумчиво повертела в руках флакон с наклейкой "Румянец девичий 18+" и убрала обратно в буфет.

— Ну, ступай уже. А то, небось, опоздаешь на свою... гм-м... дискотеку.

— Что? Ну что вы! При чем здесь дискотека, не понимаю.

— Куда ж еще в таком срамном виде нынче ходят?

— Что значит "куда"? Вы что — совсем отстали от жизни? Мой внешний вид четко указывает на мое предназначение. Я собираюсь совершать подвиги! И мне нужен меч.

— Ась? Чего??

— Снова — здор-рово... — тяжело вздохнул ворон и нахохлился.

— Тьфу, чтоб тебе!.. — старуха аж тряслась от возмущения. Однако спрятать в карман поганку, выросшую на месте плевка, не позабыла.

— Мне. Нужен. Меч, — тоном "для глухих и тупых" повторила Машенька. — Теперь, когда мой облик полностью соответствует образу прекрасной воительницы, я готова к подвигам во имя добра и справедливости. А вы обязаны по моему требованию выдать мне меч-кладенец. Я все знаю. И скажите спасибо, что меня не интересуют невидимые шапки и прочие нелепые аксессуары.

Бормоча что-то о безмозглых соплячках и распоясавшихся электриках, старуха полезла в чулан. Оттуда — по странному совпадению исключительно в сторону Машеньки — полетел наружу разнообразный хлам: изъеденный молью половичок с кисточками по углам, прозрачный женский пляжный тапок никак не меньше тридцать девятого размера, целая связка то ли указок, то ли кольев... Со стуком высыпалось несколько неестественно красивых и абсолютно несъедобных на вид яблок, сверху на них грохнулся ржавый тазик, похожий на шлем. Наконец, пнув подвернувшуюся под ноги вульгарную красную панамку, старуха вытащила из чулана меч. При свете уходящего дня меч выглядел весьма внушительно и сделал бы честь любому камню или наковальне.

Повертев меч в руках, Машенька разразилась лекцией о способах заточки, правилах балансировки, и, в конце концов, заявила, что меч ковал кто-то больной на всю голову.

Следующий меч оказался слишком большим.

Третий — слишком старым.

Старуха снова скрылась в чулане и на сей раз не возвращалась довольно долго. Машенька брезгливо разглядывала кучу волшебной рухляди, а ворон, сидевший на буфете, разглядывал Машеньку. Потом перелетел на стол и бочком подобрался к девушке.

— Намерр-рилась ррегулярно подвиги соверршать, карр-расавица? — склонив голову на бок, доверительным тоном поинтересовался он.

— Вы что, не верите мне? Я всю жизнь только о подвигах и мечтаю! Чтобы бороться со злом и спасать мир!

— Так выучись на медсестру и работай в неотложке, дура! — и куда только девался акцент у наглой птицы.

— Да пошел ты!..

Куда — и почему, при наличии крыльев — должен идти ворон, Машенька съязвить не успела: вернулась старуха и швырнула на пол длинный предмет, завернутый в дырявую холстину.

— Забирай! Этот меч — точно такой, как тебе надобно, — старуха демонстративно отвернулась, давая понять, что разговор окончен.

— Вы уверены, что это — именно тот меч? — если ехидство измерялось в конкретных единицах, машенькино только что расплавило критическую отметку.

— Классику не читала. Дура и есть, — тихо, но отчетливо сказал ворон.

— Ну, благодарствуйте, бабушка, — девушка изящно взмахнула рукой, исполнив традиционный поклон, и с размаху треснула костяшками пальцев по табуретке.

— Дверррь за-карр-рой! — напутствовал ее ворон.

Взвалив меч на плечо, словно лыжи на уроке физкультуры, Машенька гордо прошагала в сени. Убедившись, что ее не видят и не слышат, она яростно затрясла ушибленной рукой и зашипела под нос проклятья. Но дверью хлопнуть так и не осмелилась.

Старуха покачала головой и включила "Океан", давным-давно отобранный у туристов "за нанесение ущерба гнездовью зябы пугливо-пупырчатой"

— Мэ-э-эри, где шипы, там и розы-ы-ы! — завопил транзистор голосом известной певицы.

— И ты туда же, ирод?! — окрысилась старуха. Транзистор cконфуженно замолк.

Издалека, едва различимый, долетел гудок скорого поезда. Лягушки слышнее заорали на озере. Потом раздался звук, словно кто-то очень большой и абсолютно деревянный пытался привлечь к себе внимание скромным покашливанием. Или, если немного напрячь воображение, пожалуй, даже кудахтанием.

— Погоди, погоди, милая, я мигом... — старуха торопливо собрала с пола магический ширпотреб и спрятала обратно в чулан.

— Ну вот и все. Притомилась, чай, день-то на одном месте сидемши?

Дом зашатался из стороны в сторону, склянки в буфете задребезжали. Две огромные птичьи лапы переворошили малинник, окончательно сделав его похожим на гигантское неопрятное гнездо. С глубоким вздохом дом опустился обратно в гнездо, немного поерзал и успокоился.

— Зря только зелья извела, — снова покачала головой Баба-Яга.

Лес постепенно наполнялся ночными звуками. В чаще заухал филин. Баба-Яга прислушалась. Нет, это не филин — это леший. Довольно так заухал, радостно, со вкусом. Баба-Яга ухмыльнулась:

— А может, и не зря.

Часть вторая

Никаких "Туда", только "Обратно"!

*Та-а-ак. И что мне эта старая швабра подсунула? М-да, размерчик явно не мой. Да он вообще бракованый! За поясе — неудобно, за спину не повесить... А что за дизайн! Ножны — ужас, сэконд-хэнд какой-то. Камни на эфесе — смех, чешская бижутерия в тыщу раз естественнее смотрится! Ни за что не поверю, что настоящие. Ой!.. А вдруг и все остальное — такое же? Ну, держись тогда, старая стерва. Я свои права потребителя умею отстаивать! Надо же, он еще и не вытас-ки-ва-ет-ся... Уфф, нет, вроде нормальный, даже блестит. Вы подумайте! В кои-то веки не халтура. Ладно, не буду пока до конца вытаскивать. Вдруг получится, как с тем рыцарем, который обнажил меч в неположенном месте, и ему за это джинны носили воду из колодца, пока все не смыло... Или он в рог протрубил?.. А, неважно! Главное, у меня есть меч. И я теперь красавица. У меня есть меч? И я теперь красавица? ААА!!! У меня есть МЕЧ!!! И я теперь КРАСАВИЦА!!! И ведьмы существуют! И после этого я должна возвращаться домой до закрытия метро?! Черта-с-два! Пока в битвах со злом не поучаствую, домой не вернусь! Может, даже к чародею в ученицы поступлю. О! А вот, кстати, и тропинка...*

* * *

Машенька бодро шагала по тропинке. С обычной лесной тропой, по которой изредка ходят туристы, ее путь имел очень мало общего. Слишком прямая, слишком аккуратная — тропинка словно стелилась Машеньке под ноги. Один раз сквозь тропу даже проглянули золотистые кирпичи. Тут же раздался беззвучный приказ: "Назад! Куда прете, дурни иноземные?!", и кирпичи спрятались обратно. Ни кирпичей, ни всего прочего Машенька не заметила.

Необычное освещение тропинки тоже осталось без внимания. *Светлячки*, — рассеяно подумала девушка, мельком взглянув на жуков, и тут же забыла о них. То, что прежде подобных жуков она видала только на курорте в Греции, ее не волновало. Впрочем, даже Греция вряд ли смогла бы похвастать светлячками, летающими в колонну по двое.

Погруженная в мысли о грядущих подвигах, Машенька едва не пропустила указатель. А тот и сам не стремился попасть путнику на глаза, стыдливо прячась за чахлой березкой. Указатель был очень несчастен. В мечтах он видел себя могучим валуном, покрытым причудливой вязью старинных букв. Но мечты оставались мечтами, а указатель — облезлой жестяной табличкой на погнутом ржавом столбике. Единственное, что до недавнего времени утешало указатель — зловещее содержание надписи. "Черная Топь. Опасно!" — гласила табличка. Но с тех пор, как к Яге повадились искатели приключений, столбик зарос объявлениями, словно трухлявый пень — грибами. Девушка прочитала надписи "Черная Топь", "Отдам котят-склеротиков" и "Куплю помело без пробега", фыркнула и пошла дальше, мурлыча под нос известную мелодию Дашкевича.

* * *

Теперь ее путь лежал через болото, но тропа от этого ничуть не изменилась. Разве что светлячкам составили компанию комары. Комаров на болоте оказалось на удивление немного.

— Надька — дура! — уверенно высказалась по этом поводу Машенька.

Надька была компьютерно продвинутой подругой, раскопавшей в инете адрес таинственной "бабки-колдуньи". Увы, для совместного свершения подвигов и выполнения миссий Надька с ее аллергией не годилась абсолютно. Более того, получив приглашение присоединиться, трусливая подруга пропала из аськи и второй день не отвечала на звонки.

— Эх-х... Знала бы только, что теряет. Комаров-то комаров — раз-два и обчелся.

Исключительно из вредности Машенька достала из сумки баллончик с репеллентом и брызнула в сторону одинокого комарика.

Вместо того чтобы тихо скончаться, комарик закружил вокруг Машеньки с энергией миниатюрного истребителя. Вторую порцию он получил уже за назойливость. Яд снова не подействовал. И трех секунд не прошло, как вокруг девушки зудела небольшая эскадрилья. Машенька замедлила шаг и вчиталась в инструкцию на баллончике, благо освещение вполне это позволяло. Нет, все верно: препарат должен был убивать насекомых, а не притягивать.

— Ну, сами напросились! — процедила сквозь зубы Машенька, как никогда ощущая себя борцом со вселенской несправедливостью. Она остановилась посреди тропы и гордо выпрямилась, хотя с мечом на плече это удалось не сразу. Баллончик лежал в ладони, словно верный кольт. Для полноты ощущений не хватало только летящего мимо клочка бумаги и суровой заунывной мелодии. Осталось выбрать подходящую реплику.

— Жрите отраву, твари! — пронесся над болотом боевой клич, а вслед за ним — щедрая струя аэрозоля

Результат получился вполне киногеничный. Вот разве что несколько неожиданный.

Тучи комаров поднялись с обеих сторон тропы, слились в одну, а затем преобразились в аккуратную надпись "Е Щ Ё". Опешив, девушка бросила меч на землю и замахала на комаров руками. На мгновение надпись распалась, потом комары приблизились к Машеньке вплотную и выстроились снова. К буквам прибавились три восклицательных знака.

— Брызззззни, брызззззни, не жадизззззь! — звенело, кажется, прямо у нее в мозгу.

— Подавитесь, уроды! — уже безо всякого боевого задора крикнула Машенька, размахнулась и швырнула баллончик в трясину.

— Ойй!.. — откликнулась трясина.

В следующую секунду тропа ушла у девушки из-под ног.

* * *

Говорят, за несколько мгновений до смерти вся жизнь проносится у человека перед глазами.

Когда впоследствии кто-то пытался философствовать на эту тему в присутствии Машеньки, он неизменно получал в глаз или по шее. После этого ему доходчиво (хотя и несколько истерично) объясняли, что предсмертные мгновения бывают разные.

Одежда вмиг намокла, но ее, к счастью, было немного, она почти не мешала. Другое дело — меч, он сразу потянул девушку вниз, зацепившись за ногу. Машенька отчаянно брыкалась, но меч держался крепко, словно пытаясь спастись ценой ее жизни. Что касается жизни, та вовсе не спешила устраивать прощальный перфоманс. Девушка словно разделилась на две неравные части. Б0льшая часть истошно орала и билась в болоте, меньшая — зависла где-то в сторонке и уныло бубнила "Ветку, ветку надо, чему тебя на ОБЖ учили?.."

И ветка явилась.

— Испугалась, девонька? Не бойся, все путем будет, — ласково сказали на другом конце ветки.

На то, чтобы высвободить из болота руки и ухватиться за ветку, ушли последние силы. Меньшая часть Машеньки уже давно заткнулась, б0льшую охватило безразличие и потянуло в сон. В этот момент девушку рывком вытащили из трясины. Вслед за ней с громким чавканьем явился миру меч. Холстину, в которую был завернут меч, равно как и машенькины туфельки, болото беспардонно присвоило.

— Эк ты ловко сестрице моей по маковке угодила, — приговаривал спаситель, укутывая девушку колючим шерстяным одеялом. — Ну да она не злопамятная — постращала бы немного, да и отпустила...

Словно в подтверждение его слов, со звуком, напоминающим плевок, из болота вылетели размокшие туфельки.

* * *

Болото наконец успокоилось, и тропа вернулась, но почему-то не полностью — сразу за болотом она обрывалась. Дальше начинался лес, причем весьма неожиданно: узенькая полоска камыша и рогоза, а за ними — вековые деревья стеной. Смотрелась эта граница так, словно два соседа взялись застраивать один участок с разных концов, но остановиться вовремя не сумели.

Спаситель-незнакомец уходил все глубже в чащу, держа в охапке Машеньку и меч. Почти все светлячки исчезли, но незнакомцу это не мешало — он шагал по дремучему лесу уверенно, как хозяин. Деревья почтительно расступались перед ним.

Эти чудеса Машенька тоже благополучно пропустила. Ее знобило, мысли путались. Внятных мыслей набралось две:

*Что он мне дал — ветку, или все-таки руку?* и *Энты существуют. Значит, и орки есть?! Ой, мама...*

Как выглядело жилище ее спасителя снаружи, Машенька толком не разглядела. А внутри был полумрак и очень, очень много разных лесных зверушек, которые принялись ухаживать за ней. Белки сняли и поставили под стол намокшую сумочку. Кто-то, кого Машенька вообще не разглядела, деловито пыхтя, вытащил из-под лавки совершенно неописуемую обувь и напялил ей на ноги. "Этническая" — не без труда отыскалось в голове подходящее слово. Машенька глупо хихикнула: "Или надо сказать — энтическая?" Зайцы помогли стянуть безнадежно испорченную курточку и накинули на плечи вязаную шаль. Хорек принес полотенце.

В нормальном состоянии Машенька непременно высмеяла бы эту позорную диснеевскую пастораль. Но сейчас девушка не очень хорошо понимала, что происходит вокруг нее. Единственное, что действительно занимало Машеньку: почему в обители спасшего ее энта потолок ниже, чем в обычной хрущевке?

*Наверное, энт болел в детстве. Это все климат...*

Радушный хозяин тем временем поднес ей в деревянной плошке странное варево, которое, кажется, искренне считал чаем. Дивным питьем энтов оно точно не было — по виду напоминало вегетарианский супчик, а вкус Машенька не разобрала вовсе. Но, по крайней мере, ее наконец перестало трясти, и она согрелась.

Как и почему она сорвалась с места, выскочила вон, и помчалась, куда глаза глядят, Машенька тоже не помнила. Но смутно припоминала позднее, что энт-недомерок обнял ее и назвал свой "лапушкой-голубушкой".

— Скромница-девка. Это хорошо, — улыбнулся ей вслед леший. — Непременно моя будет!

Толпившиеся вокруг стола зайцы дружно поддержали босса, сложив уши сердечками. Прочее зверье увлеченно потрошило под столом машенькину сумочку. Хорек нашел презерватив и впал в глубокую задумчивость. Семья бобров интеллигентно ссорилась из-за пилочки для ногтей. Белки, радостно хихикая, пачкали пудрой старую ежиху. Та смирилась и растопырила колючки, в надежде, что приторно пахнущая дрянь наконец-то избавит ее от блох.

А леший сидел за столом и вздыхал, разглядывая фотографии в машенькином мобильнике.

* * *

Откуда-то снова появилась тропа. Машеньку не интересовало — откуда, и куда она бежит — тоже, лишь бы подальше. Бежать было тяжело и неудобно. Неудобно — из-за непривычной этнической обуви. Откуда взялась тяжесть, Машенька поняла далеко не сразу, а когда поняла, едва не врезалась в дерево. Проклятый меч увязался за ней! Не могла же она, в самом деле, сама схватить его и не обратить на это внимание. Машенька хотела было выбросить подлую железяку, но передумала: кто знает, какие еще дивные, страдающие от недостатка женского внимания народы тут живут. Она кое-как закрепила меч за спиной ремнями и шалью и поспешила дальше. Меч норовил сползти, периодически приходилось останавливаться и поправлять его. С каждым разом это злило ее все больше и больше. Вдобавок этническая обувь натерла ей ноги.

А потом все это стало неважно, потому что за очередным поворотом тропы обнаружились приветственно машущие ей зайцы. Поодаль светились окошки какого-то дома. В дверях дома маячил до ужаса знакомый ветвистый силуэт.

Машенька взвизгнула, развернулась и помчалась обратно.

Когда она выскочила на то же самое место в следующий раз, зайцы уже держали в лапах самодельные транспаранты: "Дабро пожалавать домой!" и "Мы тибя любим!".

*Он надо мной издевается!* Машенька давилась на бегу слезами. *Но я так просто не сдамся, должен быть какой-то выход, должен быть...* Кто-нибудь, по-мо-гииите мнеее!

— Возле следующей елки сворачивай направо!

От неожиданности девушка подпрыгнула, едва не упала, а потом завертелась волчком, ища источник голоса.

— Направо — это вон туда, — Машеньку ощутимо дернули в указанную сторону. Голос шел откуда-то у нее из-за спины. Она крутанулась еще раз. На тропе кроме нее и нескольких светлячков никого не было. Только сейчас Машенька поняла, что в этом лесу, похоже, вообще был серьезный недобор обычной фауны. Но кто-то же с ней говорил? Воображение немедленно принялось дорисовывать ночным теням и стволам деревьев когти, крылья и зверские физиономии.

— Вы кто?

— Неважно. Хочешь выбраться отсюда — делай, как я говорю.

— Но направо от елки нет тропы!

— Вот именно. Не уйдешь с тропы — не убежишь.

А вот это было похоже не правду.

*Меч* — вдруг поняла Машенька. — *Ну конечно, какая я дура, это же так очевидно. Стыдно небось стало мерзавцу за поведение в болоте*

Решив отложить выяснение отношений на потом, Машенька глубоко вздохнула и почти совсем не дрожащим голосом скомандовала:

— Веди!

Именно в этот момент она раз и навсегда разлюбила компьютерные стрелялки и бродилки.

* * *

Светлячков-гастарбайтеров за пределами тропы не было. К счастью, еще оставалась обычная, совсем не сказочная луна. А еще здесь начинался, — на первый взгляд, по крайней мере — вполне нормальный лес. Лес без чудо-тропинок, зато с хлещущими по лицу ветками и выпирающими из земли корнями, о которые Машенька посекундно спотыкалась.

Ей все больше казалось, что она — персонаж компьютерной игры. Очень скверной игры, с бездарной графикой, тупым сюжетом, а главное — чудовищным игроком по ту сторону джойстика. В роли игрока выступал меч. У Машеньки уже голова раскалывалась от его команд.

"Направо!", "Налево!", "Еще раз налево!", "Держись дальше от кустов!"

— Нафига? — огрызнулась Машенька.

— Хочешь всех клещей на себя собрать?

— Разве они не на елках? — от удивления Машенька даже забыла про злость.

— Типичное заблуждение городского жителя. Осторожно, кусты!

Машенька взвизгнула и шарахнулась в сторону. Трухлявое бревно любезно сделало ей подножку и Машенька кубарем выкатилась на поляну.

На поляне она некоторое время сидела на земле, растирая ушибленные колени. Встала, машинально уселась не бревно, вскрикнула, вспомнив про клещей, и снова скатилась на землю.

— Пр-ривет, кар-расавица. — раздался откуда-то сверху знакомый голос.

* * *

— Опять ты, чертова птица! — Машенька даже не пыталась казаться дружелюбной. Пусть только попробует снова начать издеваться над ней. Тяжелыми предметами, в конце концов, можно кидать и в темноте — на слух.

— Мне не ррады. Карр-кая тррагедия! А я кар-рк рраз хотел сказать, что ты прррекар-расно орриентируешься в темном дрремучем лесу, кар-расавица

— Меня меч вел, — буркнула Машенька.

— Ты с ним разговаривала? И уговорила помочь? — трудно сказать, чего в голосе ворона было больше — удивления или отвращения. — Интересно знать, каким способом.

— Что значит — каким способом? — возмутилась Машенька. — Ты на что намекаешь? Я даже из ножен его еще не доставала. Он сам предложил.

— Не понял? Как он мог с тобой разговаривать, если ты его не доставала? Ну-ка, ну-ка... — ворон перелетел на ветку рядом с Машенькой. — Напутала, что ли, бабка сослепу?.. О, храбрая воительница, яви-ка свой доблестный меч миру!

Может, мимики на глумливую ухмылку у ворона и не хватало, зато в голосе ее было предостаточно. Горя желанием эту ухмылку немедленно ликвидировать, Машенька выхватила меч из ножен.

— И вот, наконец, наша победительница — единственная, дошедшая до финала... прошу прощения, до фэнтези! Ха-ха, финал-фэнтези — чудный каламбурчик, не правда ли?! О да, это она — самая красивая! самая крутая! самая сексапильная! Представьтесь, девушка!

— Чего?.. — Машенька уронила меч на землю.

— Уффф, — с облегчением вздохнул ворон. — Он, он. Не напутала Яга.

— Вы кого мне подсунули? — трясущимся пальцем Машенька ткнула в сторону меча. Меч бубнил что-то о дешевом костюме ведущего.

— Кого заслуживаешь, того и подсунули. Бывай!

— Стой, подожди... — но ворон уже пропал. Машенька бочком подобралась к мечу. Осторожно, словно опасаясь обжечься, потрогала пальцем эфес. Меч продолжал бубнить, теперь — о скверных декорациях. Помедлив, Машенька опустила на эфес всю ладонь. Наконец набралась храбрости, взяла меч в руку, и...

— Ну, наконец-то! Теперь, когда наша звезда готова... Ты ведь готова, милочка?! Твой макияж, как всегда, безупречен?! Теперь мы можем отправиться покорять страны, убивать демонов, разить в сердце — ха-ха, метафорически выражаясь, конечно — прекрасных принцев! Это будет незабываемое шоу! Наши рейтинги взлетят до небес, да что там, — до соседних измерений! Твои подруги удавятся от зависти!

— Тсс!.. Тише, пожалуйста, почему вы все время кричите? — Машенька нервно озиралась, ожидая в любой момент увидеть явившихся на вопли меча зайцев. Кто мог явиться следом, даже думать не хотелось.

— Да о чем ты, дорогуша! Мы можем кричать! Мы можем хамить! Мы можем не давать чаевые барменам в трактирах! Мы...

— Какие бармены в трактирах, что ты несешь! — не выдержав, тоже сорвалась на крик Машенька. — Что с тобой случилось? Ты же только что разговаривал со мной совершенно нормально. Когда мы пробирались через лес — помнишь? Ты мне дорогу указывал!

Меч презрительно фыркнул, точнее сказать — скрежетнул:

— Не я! Я кто тебе — клубочек со встроенным радаром?! Я — говорящий меч, я — супероружие, я — символ твоей невероятной крутизны и офигительного великолепия, я...

— Все, все, поняла! Раз ты — супероружие, значит, и обнаглевшего энта сможешь усмирить? Ну, то есть, вроде бы как энта... Я точно не знаю, он похож на куст с глазами. Убивать не надо, просто сделай так, чтобы он от меня отвязался. Напугай, что ли... Да, вот именно, напугай и все.

Меч захихикал. Слушать это было также приятно, как скрип пенопласта по стеклу.

— Дорогуша, мы, конечно, оба — шикарные блондины, ты — целиком, а я — в душе, но нельзя, в самом деле, ТАК тупить! Я — меч, детка! Слышишь меня?! Меч, а не бензопила, и не садовый секатор! Я зелеными насаждениями не занимаюсь! И вот еще что: НЕ убивать я не умею! И ты привыкай, куколка! Мы же крутые! Нас все будут бояться! Мы всех зае...

— Хватит! ЗАТКНИСЬ!!! — плохо соображая, что делает, Машенька сжала эфес обеими руками и со всей силы вонзила меч в бревно. Меч умолк.

— Стоило бы во что-то более существенное воткнуть, — задумчиво сказали у Машеньки под ногами. — Поторчал один такой в камне — оч-чень быстро перевоспитался.

* * *

Когда в незнакомом месте, в темноте, прямо у вас под ногами вдруг начинает разговаривать некто невидимый, вариантов действий не так уж и много. Машенька выбрала самый простой: закричать и убежать. Закричать получилось, убежать — не очень. Зацепившись за что-то ногой, Машенька растянулась на земле. К счастью, земля на поляне была довольно мягкая.

— Прошу прощения, ни в коем случае не хотела пугать, — сказали рядом с левой машенькиной рукой. — Не ушиблась? Думаю, самое время тебе подобрать меня, и будем выбираться из леса.

— Кого — меня? — осторожно поинтересовалась Машенька, отползая подальше от невидимого собеседника.

— Кхм... Ну, формально я — ножны.

— Кто?!

— Ножны. Твоего меча.

— А почему — формально?

— Это долгая история. Эй, это там не заяц побежал, нет?

Девушка шарила по земле руками, пока не нащупала то, обо что споткнулась — перевязь меча. Осторожно подтянула ножны к себе.

*Да, действительно, они самые.*

— Только не начинайте кричать на меня, ладно? — чувствуя себя законченной идиоткой, попросила Машенька.

— Кто я по-твоему, меч? Будешь делать, как я говорю, — через полчаса выйдем к станции.

— А как же меч? Не опасно его здесь оставлять? Я имею в виду — не для него, для окружающих.

— О! Мы уже думаем об окружающих? Молодчина, так держать.

Снисходительная доброжелательность, звучавшая в голосе этой штуковины, стала последней каплей. Сегодня у Машеньки выдался чертовски непросто день: ее топили в болоте, ей хамили комары и вороны, вульгарный чокнутый меч напрашивался ей в друзья, а озабоченный недоэнт — и того хуже. Все. Хватит. В покровительстве аксессуаров безумных мечей Машенька уже не нуждалась. Очень аккуратно она взяла ножны обеими руками и поднесла к глазам. Пытаться посмотреть "в лицо" предмету, у которого лицо отсутствовало как класс, было, наверное, пределом глупости. Но сейчас это Машеньке глупостью не казалось, напротив — даже прибавило ей уверенности.

— Без тебя справлюсь, ты... — начала девушка и осеклась. Обычной грубости для такого момента было явно недостаточно. Требовалось что-то изощренное. — Ты, тупой фрейдистский символ! — торжественно закончила она, размахнулась и закинула ножны как можно дальше в темноту.

*Вот и чудненько. Даже не успели нахамить в ответ.*

Примерно через минуту Машенька заблудилась.

* * *

Даже за очень короткий срок можно сделать немало, если как следует постараться. За минуту, или чуть больше, Машенька успела: упасть еще дважды, разодрать щеку веткой, едва не выбить глаз другой веткой, и снова вернуться на ту же самую поляну.

Всхлипнув, Машенька уселась на землю. В рассветном сумраке ей мерещились неотвратимо приближающиеся толпы зайцев и энтов. В арьергарде поспешали злобно чавкающие клещи. А еще ей было холодно и очень хотелось есть.

— Эй! — поборов, наконец, стыд, окликнула Машенька. — Эммм... ножны, вы еще тут? Эй? Ау?

— Ну, допустим, ау, — отозвались с дальнего конца поляны. — И что из этого следует?

— Простите меня, — пробормотала Машенька. — Пожалуйста.

*Сейчас они скажут: "Что-что? Я не расслышала, будь любезна, повтори погромче!" Это же классика.*

— Будешь вытаскивать меня, заверни руки шалью. Тут крапива, — сказали ножны.

* * *

Больше Машенька не пыталась ссориться со своим странным провожатым. Вышли ли они к станции через полчаса или позже, она сказать не могла, но они все-таки вышли. Уже почти совсем рассвело, и ножны заставили Машеньку внимательно осмотреть кожу и одежду. К счастью, клещи на Машеньку не польстились. Зато теперь, когда девушка немного успокоилась, она в полной мере ощутила все свои синяки и ссадины. К ссадинам ножны велели приложить подорожники. После этого Машенька узнала, что не вся трава, которую она нарвала — подорожники, и что "Вот эту гадость — бросить немедленно, и марш мыть руки, пока не отравилась, балда!!!".

Когда, наконец, пришла электричка, ножны велели ей сесть в первый вагон, ворча что-то о правилах безопасности. Машенька послушалась, но садиться рядом к другим пассажирам отказалась наотрез. Темное грязноватое стекло в двери было весьма посредственным зеркалом, но Машеньке и этого хватило. Вдобавок, при свете дня она разглядела свою обувь. В таком виде определенно следовало сидеть в уголке у двери, спрятав ноги под скамейкой.

* * *

На следующей остановке в вагон ввалились двое пьяных.

Машенька невольно съежилась. В ее личном хит-параде омерзительности пьяные занимали почетное второе место сразу после пауков. И неожиданно ее осенило, что в волшебном мире вполне могут встречаться пауки-алкоголики. Возможно даже гигантские.

— С утра и в будний день, — мрачно прокомментировали ножны. — Ох, Расея-матушка...

Пьяные между тем не спеша обозрели полупустой вагон и безошибочно выбрали самую подходящую жертву.

— У-тю-тю, к'кая краааля, — потянулся к Машеньке ближайший пьянчуга, обдав девушку таким амбре, что у нее заслезились глаза, а пролетавшая мимо муха упала замертво.

— Плюнь в глаза и хлопни в ладоши! — рявкнули ножны.

Машенька автоматически подчинилась. Пьяный отшатнулся, едва не опрокинув другого. Звук хлопка разнесся по вагону. Пассажиры обернулись на звук, любопытствуя, и тут же возвратились к своим делам.

— Шо'з'нах?.. — озадачился второй пьянчуга, но первый уже подталкивал его к двери:

— П'дем, Санек, она психич'ская...

Захлопнулись двери в тамбур, и только тут Машенька поняла, что все это время не дышала.

— Уроды! — всхлипнула девушка.

— Люди, — ухитрились интонационно пожать плечами ножны. — Если ты имела в виду пассажиров, разумеется.

— А это... То, что вы мне сказали сделать — это магия была, или нет?

— Нет, конечно. Обычная хитрость из серии "Окурок — тоже оружие, если неожиданно сунуть его врагу за шиворот"

— Я запомню! — кивнула Машенька. — Эти хитрости — из какого-то древнего трактата об искусствах самообороны?

— Нет. Это из брошюрки, которую туристы забыли в лесу, а Яга нашла и забросила в чулан, чтобы использовать на растопку, — кисло ответили ножны. — Ты не представляешь, сколько лет я не общалась с нормальными книгами.

— Вы любите читать? — поразилась Машенька.

Меньше всего она ожидала услышать в ответ рыдания.

— Посмотри на меня! — всхлипывали ножны. — Что ты видишь?

— Ну, я не совсем уверена, что правильно назову все детали...

— К черту детали! Что за материал снаружи?

— Эээ... Кожа?

— Вот именно! А какая?

Машенька поперхнулась.

— Вы хотите сказать...

— Да нет, ты не то подумала. Дело не в том — из чего. Дело в том — для чего! Я должна была стать обложкой. Понимаешь, девочка? Частью чудесного фолианта, заключающего в себе ценнейшие знания, великой книги, даже больше, чем книги! А какое на мне должно было быть тиснение! Охх... И тут вдруг к мастеру врывается его приятель и умоляет выручить: он, видите ли, получил срочный заказ от высокопоставленной особы, заказ горит, а материалы кончились. И мастер продал меня. Меня! Без пяти минут обложку величайшей книги! Использовали ради создания позорной милитаристской игрушки. О, ужас!

Пассажиры снова начали оглядываться в их сторону.

Стараясь не прикасаться к коже, Машенька утешающе похлопала ножны по какой-то детали.

— Знаете, тетя одной моей знакомой работает в переплетном ателье. Мы обязательно придумаем, как вам помочь.

— Очень сомневаюсь... но все равно спасибо. Кстати, у тебя ничего с собой почитать не найдется? Хотя откуда... А газетки или журнальчика поблизости не валяется?

— Нет, вот только на стене маршрут и какая-то реклама.

— Это я уже прочитала. Ладно, можешь пока поспать. Я разбужу, если что-то случится.

*По крайней мере, теперь понятно, почему она говорит о себе в женском роде* — подумала Машенька, засыпая.

* * *

Проснулась она от удара по лодыжке.

— Контролер идет. Лезь под скамейку! — скомандовали ножны.

*Тьфу, гадость какая тут валяется! Грязища, бррр. Это глупо. Меня просто невозможно не заметить* — успела подумать Машенька. Хлопнули двери.

— Отбой! — бодро окликнули ее ножны. — Вылезай, да кошелек не забудь.

— Что?..

За смятой пивной банкой действительно лежал чей-то кошелек. В нем нашлось немного мелочи — как раз на автобус, один жетон на метро и какой-то документ, категорически не желавший вытаскиваться.

Машенька помахала кошельком перед ножнами:

— Снова скажете — не магия?

— Что ж тебе все время магия-то мерещится? Кстати, мы уже приехали. Сейчас, юная воительница, приготовься: тебя ждет небольшое испытание.

— Какое? — нервно сглотнула Машенька, на всякий случай оглядываясь.

— Через турникет перемахнуть сумеешь?

* * *

— Ой, смотри, газетки! Бесплатные газетки, бери скорее, разных и побольше! — ножны радовались, словно ребенок при виде сладостей.

— Потерпите еще немножко. Скоро мы приедем домой, дома мно-о-ого книг, вам у нас понравится. Зачем вам эти газеты, в них только дурацкие объявления.

— Да? А в метро ты прямо вот так со мной поедешь? — скептически поинтересовались ножны. — Или все-таки завернешь во что-нибудь? Сейчас ведь уже не раннее утро, и народу в вагоне — не два человека будет.

Пришлось подчиниться. Закутанные в несколько слоев бумаги ножны, наконец, успокоились, и, судя по доносившемуся до Машеньки бормотанию, погрузились в разгадывание кроссворда.

Станция была конечная, Машенька без проблем заняла свободное место в уголке, пристроила ножны рядом, и от нечего делать стала разглядывать кошелек. Явно женский, он оказался не дорогой и не новый, но чистый, значит — пролежал под скамейкой совсем недолго. Один уголок был аккуратно заштопан. Вряд ли владелица позволила себе роскошь потерять его. Скорее — украли, вытащили купюры, остальное за ненадобностью выбросили.

Застрявший документ некоторое время упорствовал, но Машенька оказалась настырнее.

— О! Удостоверение пенсионное. Как бабка теперь без него?.. Набегается по чиновникам... Надо вернуть.

— Фильм-сказка Александра Роу. Семь букв, первая "М", — проворчал газетный сверток.

— "Морозко", — машинально ответила девушка и растерянно заморгала, не понимая, почему ножны смеются.

Часть третья

Вещи, в которые надо верить

Ничем не примечательным летним днем, похожим на множество других таких же, к платформе "113 километр" подошла электричка. Соблюдая недоступные людским умам традиции, она проскочила мимо крошечной платформы, но потом все-таки сжалилась и подалась назад. Из первой двери вышел всего один пассажир: девушка-туристка. Электричка сердито загудела, упрекая ее за беспокойство, и укатила, а девушка закинула на плечи рюкзак и длинный плоский предмет в самодельном футляре, перешла через рельсы и углубилась в лес. Стороннего наблюдателя, вполне вероятно, удивила бы уверенность, с которой девушка идет по лесу, не пользуясь компасом, не глядя на карту, и это при том, что тропинки у нее под ногами нет вовсе. Более внимательный отметил бы, что ориентироваться на местности девушка тоже не пытается. А совсем безнадежный, подозревающий в странностях всех и вся, заявил бы, что юная туристка время от времени прислушивается к длинному предмету у нее за спиной и что-то бормочет в ответ.

К счастью для девушки, придирчивых безумцев поблизости не оказалось. Но кое-кто за ней все-таки наблюдал.

Таинственный наблюдатель выдал себя, когда туристка пробиралась через старое пожарище. Рану на теле леса уже почти скрыли молодые осины и заросли ольхи. Приблизившись к ним, девушка лишь на секунду помедлила, словно совещаясь сама с собой, потом кивнула. Она вполне могла обойти заросли, но вместо этого отправилась напрямик, аккуратно раздвигая ветки руками. Одну веточку она отпустила слишком резко. Та свистнула, рассекая воздух, столкнулась с чем-то...

— Заррраза! — с чувством высказались у девушки за спиной.

Юная туристка не пыталась обернуться, она даже не замедлила шаг. Лишь выбравшись из зарослей, девушка остановилась, неторопливо сняла рюкзак, отряхнула с одежды листву и поправила бандану.

— Рада снова тебя видеть, — улыбнулась девушка сердитому всклокоченному ворону.

— Не взаимно! — буркнул ворон, но все-таки перелетел на пару веток ближе. Девушка снова улыбнулась:

— Спорим, ты забыл, как меня зовут.

— Сперррва — покушение на убийство, теперррь — оскорррбление, — ворон нахохлился. — Моя память безупррречна! Перрредо мной — несносная девица по имени, — ворон непостижимым образом ухитрился скривиться. — Машенька.

— Неверно! — воскликнула девушка. — Больше никаких Машенек и прочих... — она скривилась куда выразительней ворона. — ...Сюси-пуси. Но можешь звать меня Маша... если есть куда позвать, конечно, — девушка заглянула ворону в глаза:

— Тебя ведь она прислала? Правда?

* * *

Больше Маша не совещалась с невидимым собеседником. Ее вел ворон, или, по крайней мере, притворялся, что ведет, хотя на деле их путь подозрительно напоминал экскурсию "По следам Сусанина". Девушка старалась не сердить своего склочного провожатого. Лишь после четвертого марш-броска через один и тот же овраг Маша прокашлялась и окликнула ворона:

— Посмотри: возле во-о-он того куста — кусочек галеты, странно знакомый, это тебе ни о чем не говорит?

Ворон презрительно фыркнул:

— Ррразумеется! Говорррит, что местная фауна, избалованная туррристами, зажррралась окончательно. Пррродукты с низким содеррржанием сахаррра их уже не интеррресуют. Каррр! То есть, шик-карррно!

— О! — подчеркнуто радостно ответила девушка. — Тогда все в порядке. Можно больше не беспокоиться, что мы ходим кругами. Правда, я припоминаю, что в прошлый раз добралась до избушки быстрее...

Остаток фразы Маша проглотила: ворон спикировал к ней на плечо. Не легко разговаривать, когда большой острый клюв маячит удручающе близко от твоего глаза.

— В прошлый раз, — процедил ворон. — Все было иначе. И добраться без проблем ты смогла лишь потому что тебе позволили.

— У тебя пропал акцент, — с легким упреком ответила Маша. — Ты правда меня терпеть не можешь, или это просто для профилактики? Если дело в той ветке...

— Кра! — ворон презрительно щелкнул клювом у Маши перед носом. — Если бы все сводилось к веткам и прочим мелочам... Не ты первая, не ты последняя. Хотя... Сколько можно ходить вокруг этого оврага, глупая ты девица! — вдруг рявкнул он прямо Маше в ухо. — Тебе не я нужен, а собака-поводырррь. Поворррачивай!

Команду ворон подкрепил действием: несильно, но ощутимо дернул Машу за ухо клювом.

Через несколько минут Маша поняла, что скучает по оврагу. Пока они плутали вокруг да около, Маше доставались от провожатого только оскорбительные реплики. Теперь, когда они шли правильной дорогой, ворон ехал у девушки на плече. При этом ее ухо он явно считал рычагом управления, а в тех случаях, когда ворон не щипал машино ухо, он туда кричал.

После бог знает какого по счету — и уже весьма болезненного — щипка Маша остановилась, делая вид, что завязывает шнурок. Ворон неохотно перелетел на ближайшую ветку и стал ворчать что-то о сонных тетерях.

— Ага, — девушка вертела в пальцах развязанный шнурок и прислушивалась к чему-то. Или к кому-то. — В карманах? — едва слышно переспросила она. — Сейчас посмотрю, что из этого подойдет.

Она обернулась к ворону и виновато улыбнулась:

— Шнурок оборвался, надо заменить.

Под аккомпанемент брюзжания о тупицах, ничего не смыслящих в туризме, Маша перебрала содержимое карманов. В них было множество нужных в походе вещей. Маша выбрала три: резинку для волос, моток пластыря и кусочек проволоки. Застегивая молнию, нашарила что-то еще, вытащила, усмехнулась, зажала в ладони, а прочие предметы снова рассовала по карманам.

— Все готово, — девушка помахала ворону свободной рукой. — Прошу на борт.

Она подождала, пока ворон не устроился у нее на плече, а потом разжала ладонь и абсолютно невинным тоном предложила:

— Конфетку?

После этого они продолжили путь, и теперь уже ничто не мешало девушке насладиться шелестом листвы и пением птиц. Время от времени Маша окликала ворона, невинно интересуясь, все ли в порядке. Тот сидел на ее плече молча, в гордом одиночестве сражаясь со сливочной ириской.

* * *

Когда ворон буркнул что-то, подозрительно напоминающее "стерррва", и перелетел на ветку бузины, Маша решила, что он не хочет вести ее дальше в отместку за розыгрыш. *И ладно* — подумала она — *Небольшой привал не помешает. А после как-нибудь договоримся.*

Она сняла рюкзак и футляр, достала подстилку, уселась, развернула бутерброды... и застыла, не донеся руку до рта. Бутерброды полетели обратно в рюкзак, а девушка заметалась по поляне. Горсть щепок там, где не так давно кололи дрова, обрывок чайной упаковки и еще кое-какой мусор мог быть оставлен кем угодно и где угодно. Туристы и не такое по лесу разбрасывают. Но смятые, растрепанные кусты малины не узнать было невозможно.

Они пришли.

Вот только пришли они к пустому месту.

Все что сейчас осталось в неглубокой яме посреди кустов — несколько странных обломков, похожих на осколки гигантской чашки.

— Гном вернулся — дома нет, — растерянно пробормотала Маша и обернулась к ворону. — Ты знаешь, куда подевалась изба? А ты? — она бросилась к футляру и торопливо вытряхнула его содержимое на подстилку. — Ты можешь объяснить, что здесь случилось?!

— Не имею ни малейшего представления, — ответил слегка раздраженный женский голос. — Но, судя по твоему бесцеремонному поведению, дела действительно плохи. Будь любезна, подними меня повыше.

Маша подчинилась и некоторое время бродила по поляне, держа свою странную собеседницу на вытянутых руках. Ворон понаблюдал за ними и расхохотался:

— Дурррной дозоррр — кар-ртина маслом!

— Уважаю твою самокритику, — парировали ножны. — Ты — часть команды, не забыл?

Ворон сердито заворчал, изобретая ответное оскорбление. Девушка поспешила вмешаться:

— Оставь его — все равно не поможет. Выяснила что-нибудь?

— Ты меня огорчаешь, — упрекнули ножны девушку. — Земля буквально испещрена довольно свежими следами. Да, они большие и выглядят необычно, но ты могла бы догадаться. Давай, попытайся.

— Большие... — задумчиво протянула девушка. — Раз большие — надо посмотреть на них сверху.

— Умничка. Осторожно, не поцарапайся! — прикрикнули ножны, когда Маша полезла на елку.

— Наседка, — тихо фыркнул ворон.

— Заткнись, — также тихо огрызнулись ножны.

Когда Маша слезла обратно, она выглядела еще более растерянной.

— Итак?.. — тоном учительницы, деликатно направляющей робкого ученика к верному ответу, спросили ножны. — Ты разглядела следы?

— Ага, — нервно озираясь, ответила девушка.

— И ты пришла к выводу, что...

— На дом Яги напала стая тиранозавров! — выпалила Маша и снова в ужасе огляделась. — Но где тогда обломки? И... трупы?.. — закончила она шепотом.

— Крххх... Я не могу-у! — ворон катался по ветке от смеха. — Дерррржите меня семеррро! Ой! — добавил он через пару мгновений совсем другим тоном. — Я тут, кажется, застрял... Вытаскивай меня, глупая девчонка, это ты виновата.

— А? — только и смогла ответить глупая девчонка. Ножны тихо застонали:

— Бедное дитя. Год тебя учила, и все без толку! У тебя ведь неплохое логическое мышление. И ты умеешь им пользоваться. Так вот: используй кнопку "Выкл."! Вырубай логику к чертовой бабушке и принимай ситуацию такой, как она есть! Меня же ты приняла.

— Не-е-ет... — протянула Маша, поразмыслив. — Ты это не всерьез. Дом с живыми птичьими ногами? Не метафорически? Какая же у дома, точнее сказать — существа, физиология? Он — мутант? Биоробот?

— А вот это, — строго сказали ножны. — Не нашего ума дело. Мы с тобой должны понять одно: куда изба ушла. И я знаю, кто нам все расскажет в обмен на небольшую помощь.

— Сначала вытаскивайте, — заявил ворон. Маша погрозила ворону пальцем и отвернулась.

— Ничего я вам не скажу! — рявкнул он Маше в спину.

— Вррредители! Стерррвозные уррродины! Мерррзавки! — надрывался он следующую четверть часа.

— Вон там сидит стайка синиц, — ввернули ножны, когда ворон сделал паузу, чтоб отдышаться. — И я готова спорить на все мои заклепки: они смеются. Угадай, над кем?

— Дай, я попробую, — вздохнула Маша, когда ворон в конце концов замолчал. — Слушай, приятель... не ворчи — ты мне не чужой... Так вот, — продолжала девушка, аккуратно выпутывая птицу из куста. — Не нужно быть гением, чтобы понять: во-первых, ты не хочешь, чтобы я снова встретилась с Ягой. Во-вторых, это твоя собственная инициатива, а не ее приказ, потому что я должна принести ей ножны, их, знаешь ли, по почте не пошлешь. И в третьих... не дергайся! Останешься без глаза!.. Да, в-третьих — дело не лично во мне. Что же тут случилось? Ой!

Ворон ловко вывернулся у девушки из рук и взлетел на еловую лапу. Маша изучила палец со всех сторон:

— Кусаться совершенно необязательно. Просто ответь... пожалуйста.

— Сообразительная, — с удивившей Машу горечью сказал ворон. — Хочешь знать, что случилось? Хорошо. Ложись спать. На закате отправимся дальше.

— Спать — сейчас, идти — ночью? — поразилась девушка. — Но мы не в пусты... Да что ж вы все меня шпыняете! Больно ведь! — обиделась она, потому что ножны, прислоненные к березе, неожиданно рухнули ей на ногу.

— Костер не разжигать? Нет? И укрытие не строить? Ладно, вам виднее. Детский сад какой-то... — бормотала девушка, расстилая спальник. — Я тыщу лет не спала днем. Абсолютно уверена, что это плохая...

То ли кто-то из ее спутников умел колдовать, то ли помогла обычная усталость, но заснула Маша почти мгновенно. Ножны тихо лежали под ее левой рукой. Ворон потоптался немного на ветке, потом засунул голову под крыло и тоже задремал.

Маше снился мультяшный домик на птичьих лапах, который сплясал вприсядку, сел на шпагат, а напоследок лег в джакузи и болтал ногами, брызгаясь.

— Не бывает... — пробормотала Маша во сне.

* * *

Ничем не примечательный день подходил к концу, уступая место самой удивительной летней ночи в году. В сумерках Маше пришлось изрядно замедлить шаг: лес становился все гуще, а зажечь карманный фонарик ворон ей не позволил. Он снова уселся к ней на плечо, но за ухо больше не дергал. Маша была ему за это благодарна, и еще больше — за то что он просто остается рядом. В руках она сжимала ножны. Время от времени ножны просили Машу не тискать их так сильно, но она с каждым разом вцеплялась в них все крепче.

Вокруг девушки скользили, прыгали, летали странные тени, а иногда и не тени вовсе: береза и рябина, проковылявшие мимо нее в обнимку, выглядели более чем материально. Деревья шли, аккуратно извлекая корни из земли и погружая их обратно. Возле застывшей столбом девушки странная парочка ненадолго задержалась: рябина приветственно помахала веткой, а береза что-то скрипнула.

— Нет, третьей она не будет! — рявкнул ворон. Гуляки очень выразительно пожали ветвями и побрели дальше.

— Ой, что-то мне нехорошо... — пробормотала Маша.

— Ну-ка, соберись, девочка, — строго сказали ножны. — Вот замечательный случай проверить знания на практике. Давай идти и повторять, что мы выучили об Ивановом дне.

— Купаться в Иванов день — всенародный обычай... — затянула Маша, словно несчастный двоечник у доски, но с места все-таки сдвинулась.

— Только не в нашем озеррре! — немедленно встрял ворон.

— Почему? — немного оживилась девушка. — Там что — злой и мстительный водяной?

— Вздоррр! Водяной — пррросто душка, — отмахнулся ворон. — А вот экология — безобррразная.

— Учту, — вздохнула Маша. — Купальник я все равно оставила дома. Так... что еще? Характерная примета Ивана Купалы — многочисленные обычаи и предания, связанные с растительным миром... Ой, меня кто-то за ногу схватил!

— Что за дуррррость — в такую ночь ррразгуливать по лесу в зеленых штанах! — всплеснул крыльями ворон, но на помощь все-таки пришел. В районе машиной лодыжки раздался хруст, чавканье, разъяренное вороново "В глаз репьем, скотина? Получай!" и снова хруст. После этого девушку отпустили.

— Они не зеленые, — рискнула возразить Маша и пригладила ворону взъерошенные перья. — Они камуфляжные. Спасибо, мой храбрый рыцарь.

Ворон презрительно фыркнул Маше прямо в ухо.

Луна поднималась все выше, и продолжать путь теперь было намного проще. Вернее, было бы — в любую другую ночь. Маша вдруг обнаружила, что идет не через лес, каким она привыкла его видеть, а через толпу разумных существ: растения и животные вокруг нее свободно общались друг с другом. По крайней мере — большинство, но исключения тоже попадались: сосна, гонявшаяся за бобром, вряд ли собиралась попить с ним на брудершафт ключевой водички.

В какой-то момент Маше показалось, что она увидела знакомый ветвистый силуэт. Она едва не упала, споткнувшись о собственную ногу, но ворон ободряюще наорал на нее, и девушка пошла дальше.

— Ты — молодчина! — похвалили ее ножны. — Отлично держишься!

— Костер, — вдруг сказала Маша.

— Умничка, — отозвались ножны. — Очищающий костер — главная особенность купальской ночи, ты все правильно запомнила.

— Да нет же, — девушка протянула ножны вперед. — Горит костер. Вон там, видишь?

— Почти пришли, — со странной грустью сказал ворон.

Чем ближе Маша подходила к костру, тем сильнее ее трясло. Она вспоминала события прошлого года, и пыталась понять, благодаря чему — наглости или глупости — осмелилась тогда сунуться в этот неподдающийся объяснению мир. Под руководством своей необычной наставницы Маша узнала об этом мире довольно много, но вывод пока сделала один: окажись она нынешняя на своем месте год назад — вряд ли сошла бы с электрички.

— Меньше з-знаешь — к-крепче спишь, — подвела неутешительный итог Маша.

— Вот-вот, — поддержали ее ножны. — Знания умножают страдания. Чье изречение?

— Н-н-не п-п-помню, — простучала зубами девушка.

— Довольно болтовни! — повелительно каркнул ворон.

В почтительном молчании они вышли к костру. По ту сторону огня Маша увидела одинокую человеческую фигуру, но избушки нигде не было. Только пламя, такое высокое, что вряд ли оно годилось для мистических прыжков, да куча дров и хвороста. Куча была настолько огромна, что ее хватило бы для десятка подобных костров.

И, пока Маша в недоумении разглядывала представшую перед ней картину, куча вдруг пошевелилась, жалобно застонав странным скрипучим голосом.

— Биоробот, говоришь... — чуть слышно пробормотал ворон.

* * *

Изба умирала. Не метафорически, как это происходит с обычными покинутыми зданиями — вне всякого сомнения на земле перед Машей лежало живое существо, и умирало оно, как подобает живому. Больше всего девушку поразили окошки: они сделались белесыми и мутными, точь-в-точь — глаза, затянутые катарактой.

— Ей очень больно? — робко спросила девушка Ягу. — У меня есть пенициллин... Несколько ампул — мало, наверное, но все-таки...

Ответа Маша не получила. Мысленно посчитав до десяти, она бочком подобралась к скорчившемуся существу и осторожно потрогала гигантскую лапу: та была теплой — не нагревшейся от костра, это было живое тепло. Лапу покрывала очень толстая и совершенно сухая на ощупь кожа. Каждый палец заканчивался огромным когтем, обломанным и растрескавшимся.

— Оставь! — хлестнул Машу окрик Яги. Девушка ойкнула и с размаху уселась на землю.

— Она стара, — чуть мягче добавила Яга. — Но не настолько, чтобы умереть так скоро, часть времени у нее просто отняли. Сама скажешь — кто?

— Догадываюсь, — пробормотала Маша, не поднимая головы. — Охотники за приключениями, вроде меня, да?

— Если бы, — горько усмехнулась Яга. — От идиотов вроде тебя больше всего вреда вам самим. Для чего, ты думаешь, я всех вас принимала? Таких, как ты, проучить несложно. Но за вами потянулись другие охотники — они не рвались махать волшебными мечами, но хотели знать, как железяка в каменьях может разговаривать безо всяких плат и микрочипов. Они желали раздернуть ковер-самолет на нити и рассмотреть их под микроскопом. Они отковыривали от избы щепки и складывали в пробирки — думали вырастить домо-бройлеров, не иначе. Вот каких охотников надо было не просто гнать, а наказывать со всей суровостью. Недооценила — моя вина. Но выводы сделала — больше люди меня в этих краях не увидят. А ты, — Яга вдруг оказалась прямо перед Машей, больно сжала ее плечо и рывком поставила девушку на ноги. — Запомни, девочка: есть вещи, которые нельзя объяснить, просто измерив, рассмотрев в микроскоп или даже расщепив на атомы. В них надо верить, потому что...

— ...Потому что... — услышала Маша свой голос, поразилась собственной наглости, но все же закончила. — ...Как иначе они станут реальностью? Я весь год читала нужные книги, — добавила она смущенно.

— Вообще-то я хотела сказать — потому что от неверия они сдохнут. Но тот вариант интеллигентнее, — кивнула Яга. — А теперь, раз уж пришла, молчи и не путайся под ногами.

Маша кивнула, снова уселась на землю, и, пользуясь возможностью, принялась разглядывать Бабу-Ягу.

А посмотреть было на что. В прошлый раз Яга выглядела старухой — крепкой, отлично державшейся, но меньше семидесяти Маша бы ей не дала. Сейчас хворост в костер подбрасывала женщина лет сорока. Она больше не носила очки и нелепую косынку. На ней было длинное — почти до земли — бурое платье, отороченное то ли мехом, то ли перьями, и сильно облегавшее фигуру. В модных глянцевых журналах такую фигуру найти невозможно, зато прерафаэлиты были бы от Яги в восторге. И перевоплощение все еще продолжалось: за последние несколько минут исчезли седые прядки на висках, темные волосы женщины стали длиннее и гуще, а талия — тоньше.

— Началось, — вдруг прошептали ножны, которые Маша все еще сжимала в руках.

Медленно, рывками, словно в сцене из очень старого кино, изба поднялась на ноги и повернулась к своей хозяйке. Неожиданно вокруг стало невероятно тихо. Даже огромный костер ухитрился трещать шепотом. Яга низко, до самой земли, поклонилась своему дому. И дом поклонился ей в ответ, рухнул на бок, и больше уже не шевелился.

Женщина, которая теперь выглядела от силы лет на десять старше Маши, швырнула на землю между домом и костром несколько хворостинок. Сначала робко, потом смелее пламя начало перебираться по хворосту, и вот уже огонь полностью охватил неподвижное тело. Яга застыла у огня, склонив голову и подняв руки в странном, похожем на танцевальный, жесте. Маша поймала себя на том, что разинула рот и вытаращила глаза. Она встречала такое изображение Яги, всего раз — в старой библиотечной книге, которую удалось получить после долго нытья и вранья о дипломной работе. Когда Ягу изображали такой, она еще не слыла злой ведьмой — похитительницей детей.

В те времена она была богиней.

— Ты бы отодвинулась, а? — прошептали ножны. — У тебя уже подошвы дымятся.

Девушка тихо взвизгнула и попыталась отползти подальше от огня. Не тут-то было: почти сразу она уперлась во что-то спиной.

— Мамочки... — охнула Маша, поняв, что вплотную к ней стоит лось. Лес окружил погребальный костер: животные осмелились подойти близко, растения держались поодаль. *Что-то будет, если эту картину заметят через спутник? И что вообще они увидят?* — подумала Маша, но тут же надавала себе мысленных оплеух. — *Нашла время для скептицизма, дура!*

Костер наверняка был волшебный — слишком быстро от мертвого тела осталась лишь куча пепла, хотя жар был не так уж и силен. Яга снова поклонилась, на сей раз — на четыре стороны. Маша подумала, что теперь звери и деревья начнут расходиться, но те стояли на месте, ожидая чего-то.

А потом лес расступился, и к угасающему костру вышла новая избушка. Она была меньше старой, со взъерошенной кровлей и ясными, чистыми, сияющими окошками.

Часть четвертая

Еще один шанс

Любой человек хотя бы раз в жизни констатирует печальный факт: "Как жаль, что я слишком мало...". Дальше у каждого, разумеется, свое: "...любовался закатами", "...общался с близкими", "...провел на свободе"... Ну и так далее.

В очередной раз выплевывая траву и землю, Маша пришла к выводу: *Как жаль, что я смотрела слишком мало вестернов*. Других источников информации о ловле животных с помощью веревки, уговоров и беготни она просто не знала.

"Покажи, на что ты способна!" — приказала ей Яга. — "Войди в избу!"

Маша выполняла приказ вот уже несколько часов. Пока что — безрезультатно.

Прежде всего девушка использовала классический прием. Юная избушка благосклонно выслушала Машу, скрипуче хихикнула и спряталась за дерево.

Обращения "цыпа-цыпа", "тега-тега" и "гули-гули" она игнорировала.

Попытка приманить капризное существо шоколадом, галетами и сэндвичем с ветчиной тоже провалилась.

Действия "от обратного" вообще все испортили: когда Маша наконец перестала делать вид, что ей все равно, и обернулась, избушка уже ушла с поляны. Примерно час поисков и погони вернул избу на законное место, и Маша не могла не восхититься тем, с какой легкостью это существо берет препятствия. Сама она преуспела в прыжках через бревна и овраги гораздо меньше.

— Тайм-аут по техническим причинам! — объявила Маша, доставая из рюкзака бинты и зеленку.

— Как скажешь, — рассеянно отозвалась Яга. Она изучала собранные в Купальскую ночь травы, сидя на рогожке у погасшего костра. Ножны лежали рядом с ней, ворон нервно разгуливал по ветке березы чуть поодаль. Избушка, заскучав, стала бродить вокруг хозяйки кругами. Маша тем временем перевязывала ссадины, молча кривясь от боли.

— Можно мне хотя бы... — не выдержали ножны.

— Нельзя! — отрезала Яга.

— Что-то я засиделся, — объявил через некоторое время ворон. — Поррра немного...

— Превращу в письменный стол, — не повышая голос, бросила Яга.

Ворон промолчал, внимательно наблюдая за Машей. Та как раз начала операцию "Вестерн": достала моток веревки, соорудила скользящую петлю и теперь подкрадывалась к дому.

— Аккуратнее, пожалуйста, ничего ей не отломай! — окликнула Машу Яга именно в тот момент, когда девушка подобралась к своей цели достаточно близко. Цель тут же удрала на другой конец поляны. Маша в ответ несколько секунд рычала, стиснув зубы. Яга пожала плечами и вернулась к травам.

— М-да. И в этом году ничего не светит, — подвела итог колдунья, раздраженно отбросив два одинаковых цветка, затесавшихся среди множества разных. — Вот срань болотная!

— А я-то думал — ромашка медицинская... — невинно заметил ворон.

— Жаждешь стать степлером? — поинтересовалась Яга.

— Обещали — столом! Что, недостоин? Пррротестую! — заголосил ворон. — Дискррриминация! Тирррания! Вставай, пррроклятьем заклейменный...

— Спорыньи наклевался? — оторопела его хозяйка. — Прекрати немедленно!

Ворон продолжал вдохновенно и очень фальшиво петь, маршируя туда-сюда по ветке. Яга заткнула уши, птицы в панике покидали поляну, ножны забились под рогожку. Но одного благодарного слушателя ворон все-таки дождался — избушка с любопытством подошла ближе.

— Есть! — Маша ловко накинула петлю на дверную ручку. — Я вошл... ааа!!!

Дверь рывком распахнулась внутрь, и девушка влетела в дом, словно мячик-раскидай на резинке. Изнутри раздался вполне предсказуемый треск и грохот.

— Так, о чем это я, — оборвал вдруг песню ворон. — Да. Тррребую сокррращения рррабочего дня до сорррока минут!

— Жулики, — укоризненно покачала головой Яга.

* * *

Маша испытала самое настоящее дежа вю, пока сидела на табуретке, а Яга лечила ей шишку на лбу и синяки на скуле и под глазом.

— Ничего не изменилось! — девушка всплеснула руками. — Как вещи сами встали на те же места, что и в старом доме? Здесь абсолютно все — волшебное?

— Возможно — пожала плечами Яга, убирая склянки с целебными зельями в буфет. — Кроме, разве что, одного болтливого типа... — кивнула она в сторону транзистора "Океан". Старый транзистор задергал антенной, словно рассерженная кошка — хвостом.

— О... Прости, дружок. Сейчас это несущественно. Для меня гораздо важнее, — колдунья села за стол и строго посмотрела на девушку. — Изменился ли кто-нибудь из присутствующих в комнате?

— Вы потрясно выглядите! — брякнула Маша.

— А ты — нет! — Яга окинула девушку недовольным взглядом. — Почему ты так вырядилась? Все еще играешь в героя?

— Я могу переодеться! — не дожидаясь ответа, Маша бросилась к рюкзаку. Ворон из вежливости отвернулся, Яга же встречала каждую новую вещь все более кислой миной.

Когда Маша вернулась к столу, Яга закрыла глаза и страдальчески скривилась, сжав двумя пальцами переносицу.

— Ужас! — констатировала она. — Был маскарадный костюм "Бравый спецназовец", а теперь ты у нас кто — средневековый студент? Знаешь, о чем это говорит?

Пару секунд девушка смотрела в пол, а потом решительно подняла голову:

— Сознаюсь: когда ножны сказали, что пора их вернуть, я решила быть готовой ко всему, ну, вы понимаете... — Маша неопределенно помахала рукой в воздухе. — Вдруг снова попаду в Волшебную Страну, или как там ее называют. Но по-настоящему я хочу одного, — Маша умоляюще посмотрела на Ягу. — Не забирайте ножны. Не надо! Пожалуйста!

— Исключено! — покачала головой Яга. — Это магическое недоразумение давно пора отдать в ремонт. Пусть тебя утешит, что балаболка получит еще один шанс стать тем, кем всегда мечтала быть.

— Я бы попросила! — обиженно отозвались из угла ножны. — О присутствующих — и в третьем лице!

— Ты сначала с числом определись, — отмахнулась Яга.

— Если не возражаете, — вздохнула девушка. — Хочу побыть с ней напоследок еще немного.

Неожиданно пол ушел у Маши из-под ног, и она оказалась рядом с ножнами гораздо быстрее, чем рассчитывала. Ворон буркнул "Черррт!" и захлопал крыльями, стараясь удержаться на буфете. Яга, не вставая с места, дотянулась до стены, постучала по ней костяшками пальцев и строго сказала:

— Не хулигань!

— Избушка куда-то идет? — удивилась Маша.

— Уже нет, — ответила колдунья. — Мы прибыли. Можешь открыть дверь, но не выходи.

Маша приоткрыла дверь и осторожно выглянула наружу. Когда девушка вернулась за стол, выглядела она весьма озадаченной.

— Что за бортом? — немного насмешливо спросила Яга.

— Хм-м... — протянула Маша. — Думаю, мы — на опушке леса. Впереди — поля, вдалеке — какой-то городок, рядом с ним, на холме — замок. Вокруг избы — всякие широколиственные деревья, я узнала только ясень и белый дуб. Мы явно гораздо южнее, чем были. Но где именно?

— Трудно сразу сказать, — пожала плечами колдунья. — Во многих мирах есть юг.

После этого ей пришлось искать в буфете нашатырь, потому что девушка побледнела и начала сползать с табуретки.

* * *

— Это совершенно другой мир?! — уже в который раз переспросила Маша. Очнувшись, она так и осталась сидеть на полу. Стакан с водой, который ей дала Яга, девушка сжимала обеими руками, но попить ей почти не удалось — слишком сильно тряслись руки.

— Да! Да-да-да, совершенно другой! — теряя терпение, прикрикнула Яга. — Отдай стакан, пока не выбила все зубы! Отлично. А теперь немедленно объясни свое поведение, или я за себя не ручаюсь! С каких это пор перспектива попасть в другой мир не вызывает у тебя восторга?

— Делайте, что хотите, — печально прошептала Маша. — Все равно я уже покойник...

— Чего? — удивилась Яга. Маша разревелась. Через несколько секунд из угла, где стояли ножны, донеслись всхлипы, плавно перешедшие в безутешные рыдания. Цепная реакция среди плачущих женщин — общеизвестный факт, и этот случай не стал исключением: последней общему настроению поддалась избушка. По стеклам окошек потекла вода, причем не снаружи, а изнутри.

— Черрртово истеррричное бабьё! — в панике каркнул ворон и удрал через открытую форточку.

Яга задумчиво смотрела на плачущую девушку, но принимать какие-либо меры не спешила. Поразмыслив, она залепила Маше звонкую пощечину, а потом со всей силы ущипнула ее за предплечье.

— Больно! — взвыла девушка, но зарыдать снова не успела: Яга рывком закатала ей рукав:

— Смотри! Видишь синяк? У покойников так бывает? Не слышу ответа!

— Не бы-бы-ва-и-ит... — выдавила девушка, таращась на багровое пятно, которое с каждой секундой становилось все ярче.

— С возвращением в мир живых! — поприветствовала Машу Яга. — А теперь достань из верхнего ящика комода полотенце и протри все окошки. У тебя десять минут. Давно пора ужинать.

Все-таки одно различие между старым и новым домом Яги было, и первое время Маша его просто не замечала, настолько оно не укладывалось в голове. Представить избушку Яги без традиционной печки, снискавшей за века чудовищную славу, почти невозможно. Но факт оставался фактом: теперь в распоряжении колдуньи была кухонная плита с четырьмя конфорками и двумя духовками. Кованые узоры на дверцах смотрелись очень элегантно.

— Она дровяная, — поясняла Яга девушке, поджигая растопку. — Так что некоторые вещи совсем не изменились.

— А как же отопление дома? — удивилась Маша. Она уже почти пришла в себя, только время от времени икала.

— Ты еще спроси: куда же пойдут жить тараканы и сверчок, — фыркнула Яга. — Лучше не отвлекайся, а запоминай, что тебе говорят. Пригодится!

Меньше всего Маша ожидала, что через несколько минут после воскрешения из мертвых она будет печь блины. Многие из них погибли по вине плиты и сковородки без антипригарного покрытия. Но почему первый удачный блин улетел в дальний угол, когда Маша его перевернула, не смогла объяснить даже Яга. Вернувшийся было ворон шарахнулся от летучего блина, прохрипел "Кар-раул!" и позорно ретировался снова.

— Всего лишь вскипятили чайник и приготовили одно блюдо, — подвела итог Яга. — Представь, сколько сил отнимает что-то более сложное. А теперь, — добавила она, разливая чай. — Объясни мне наконец, откуда эти идеи насчет покойников.

— Как откуда? — растерялась Маша. — Во-первых, вы — посредник между миром живых и мертвых. Это всем известно. Во-вторых, я попала в другой мир, как всегда и мечтала. Складываем факты вместе и получаем: я — здесь, а там, на Земле, моя электричка сошла с рельсов. В общем, все умерли. А синяки — просто какой-то сказочный трюк, — уныло закончила девушка и снова захлюпала носом. — Я права?

— Возможно, я тебя разочарую, но ты жива и здорова, — похлопала Яга девушку по руке. — Судя по всему, некоторые книги, которые ты читала весь год — не такие уж и нужные.

* * *

Маша была бесконечно счастлива снова считать себя живой. Живой и здоровый организм не замедлил напомнить ей, что пора бы немного прогуляться.

Совсем недалеко.

По чужому, незнакомому миру.

Фактически — по другой планете.

Но организму на это было наплевать.

— Можно мне на минуточку выйти? — в конце концов решилась она.

— Одна нога — здесь, другая — там, — ответила Яга, убирая оставшиеся от ужина блины в буфет. — И не сядь на муравейник.

— Ага! — Маша выскочила за дверь, надеясь, что Яга не успела заметить бинокль у нее на шее.

— Все разглядела? — сухо поинтересовалась она, когда девушка вернулась. — А теперь дай его сюда, будь любезна.

— Не может быть, чтобы их тут еще не изобрели! — запротестовала Маша, но бинокль все-таки отдала.

— Быть-то может, но не с такой кратностью. А еще они здесь совершенно точно не изобрели посудомоечную машину. Давай-ка, девочка, посуда сама себя не помоет. Вода еще теплая. И — нет, с помощью магии я этого не делаю. Ни-ког-да.

— А средство для мытья посуды? — убитым голосом спросила Маша. — "Фейри" есть?

— Тебе домашних или тех, что бродят по вересковым пустошам? — съязвила Яга, но все-таки дала девушке соду.

*Если бы у меня был дурной глаз, как у настоящей ведьмы*, — мрачно размышляла Маша, сражаясь с жирной сковородой. — *Этот долбаный кусок чугуна уже стал бы дуршлагом. В самый чудесный день моей жизни я страдаю, словно чертова Золушка. Не припоминаю, чтоб Иван-Царевич и иже с ним вкалывали домработницами*.

— У меня для каждого свое задание. Глубоко индивидуальное, — донесся с крыльца невозмутимый голос Яги. Она сидела на ступеньках и любовалась закатом.

— Можешь ненадолго прерваться. На это стоит посмотреть, — добавила она чуть дружелюбнее.

— Я что — высказалась вслух? — осторожно поинтересовалась Маша, усаживаясь рядом с Ягой.

— Нет, — усмехнулась Яга. — Но сопела ты очень зловеще.

Наверняка для местных жителей это был самый обычный закат, зато Маша разглядывала его, словно фильм, который ей позволено увидеть лишь раз. Она старалась запомнить все детали: розовые отблески на белых стенах замка, алые черепичные крыши городка, золото полей вокруг него... А еще Маша очень надеялась, что Яга не станет пилить ее за попытку фотографировать на мобильник. Тем более что мобильник, судя по всему, сдох, и айпод за компанию с ним.

*На самом деле*, — решила она. — *Никакой фильм нельзя сравнивать с этим закатом. Кто же станет тратить полчаса экранного времени, показывая однообразную сельскую жизнь волшебного мира? В фильме замок давно бы уже крушили драконы, а по полям маршировали армии. Но все-таки немного жаль, что совсем ничего не происходит. Хоть бы ковер-самолет пролетел мимо, что ли.*

Чужая ночь, темная и звездная, опустилась очень быстро, и, как Маша ни старалась, ни одного созвездия она не узнала. Но кое-что не изменилось совершенно: комары приложили все силы, что бы гостья чувствовала себя как дома. Маша оценила гостеприимство и сбежала в избу.

Девушка расстелила спальный мешок у окна и стала слушать ночные звуки. Она не уловила ни единого намека на привычную ей цивилизацию: ни гудка поезда, ни шума самолета, ни обрывков музыки. Зато кругом во всю трещали цикады. Уже сквозь сон ей послышался волчий вой. К первому волку присоединился второй, и они явно попытались исполнить какие-то куплеты. Потом один из волков поперхнулся и стал икать. Наконец загадочные голоса стихли. *Приснится же такое...* — подумала Маша.

* * *

Утром Машу ждали сюрпризы. Увы, приятных среди них не оказалось.

Яга подняла ее очень рано и дала ковшик воды, которой едва хватило, чтобы почистить зубы и ополоснуть лицо. Дрова тоже закончились, так что на завтрак были только холодные вчерашние блины и яблочный сок.

После завтрака Яга объявила, что отнесет ножны к мастеру, ради которого, собственно, они и прибыли в этот мир.

— Остаешься стеречь дом, — приказала Яга. — От избы не отходить, внутрь никого не впускать. В разговоры тоже не вступай. Вернусь часа через три-четыре.

Оказаться в другом мире и не попасть даже на самую коротенькую экскурсию было не просто обидно — это было чудовищно обидно. Но возразить девушка не успела: прежде чем она открыла рот, ножны зашлись в истерике. Никогда еще Маша не слышала от них подобных звуков: смех — частенько, рыдания — время от времени, но сейчас они визжали, как трусливый ребенок на приеме у стоматолога.

— Нет-нет-нет, боюсьнехочунена-а-адо!!!

— С каких это пор? — холодно поинтересовалась колдунья.

— Если кое-кто вообразил, — дрожащим голосом заявили ножны. — Что это притворство, я ничуть не удивлена. Пока не-буду-говорить-кто ищет сочувствие под вековым слоем цинизма, замечу: меня не в чистку несут. Предстоит полная переделка со всеми вытекающими последствиями, вплоть до полной потери личности. В такой ситуации как никогда нужна поддержка друга. А избу и ворон посторожит — небось, не полиняет.

— Можно мне с ней? — тихо спросила Маша.

— Сама вызвалась — никто не заставлял, — пожала плечами Яга. — Подойди к стене и повернись ко мне спиной.

— Я вам очень... — начала Маша, но вдруг осеклась. — Что вы делаете?! — воскликнула она изумленно.

— А ты как думаешь? — буркнула Яга. — Обыскиваю, разумеется. Подними руки. Часы — механические? Ладно. Огнестрельное оружие есть? Лучше сознайся сама.

— Есть охотничий нож, — послушно созналась девушка, а потом взвыла пронзительней, чем только что ножны:

— Не отбирайте, пожалуйста! Вы не представляете, каких успехов в учебе мне стоило вытрясти его из родителей!

— Твой ножик я видела. Оставь. Наркотики имеются? — продолжала Яга тоном профессионального таможенника. — Взрывчатые или отравляющие вещества? Оружейный плутоний?

— Ч-чего? — поперхнулась Маша. — Какой плутоний? Откуда?!

— Ты не представляешь, что некоторые... гм-м... индивидуумы пытаются протащить в другие миры, — невесело усмехнулась колдунья. — Так есть что-нибудь высокотехнологическое, или нет?

Маша призадумалась.

— Пломбы. В зубах. Световые, — вспомнила наконец она.

— Зубы можешь оставить себе, — милостиво разрешила Яга.

* * *

Дом настойчиво порывался идти вместе с хозяйкой, из-за этого пришлось несколько раз возвращаться. В конце концов Яга не выдержала. "Сидеть!" — рявкнула она так, что сели все: избушка, Маша и даже ворон на ветке. Избушка обиженно скрипнула, но больше ослушаться не посмела.

— Принесите мне светлого! — кричал им вслед ворон. — И сухаррриков!

Утренняя свежесть быстро уступала место дневной жаре, и Маша уже не раз пожалела, что надела весь свой псевдосредневековый костюм, включая жилет и куртку. *По крайней мере*, — утешала она себя. — *Яга не стала возражать, значит, одежда подходит для этого мира. Знать бы еще, чем ей солнечные очки не угодили...*

Колдунья сказала, что дорога займет около двух часов. *Почему бы не поболтать?* — решила Маша. — *Лучше всего — о мире, в котором мы оказались*.

— Этот город, куда мы идем, — как бы между делом заметила она. — Я смотрю, у них там совсем плохо с обороноспособностью. Крепостных стен нет и в помине.

— Потому что это деревня, — пожала плечами Яга.

Девушка так удивилась, что забыла свой следующий вопрос. Она была уверена, что стен нет, потому что городок защищает какая-нибудь мощная магия. Или, на худой конец, кошмарная репутация хозяина замка.

— Вот это — деревня? — недоверчиво переспросила она. Колдунья фыркнула:

— Зависит от стереотипов. Для кого-то деревня — кучка полуразрушенных изб, вечно пьяный тракторист и дорога. которую последний раз чинили при Петре Первом. Я видела поселение сплошь из гигантских плетеных шаров, подвешенных на лианах. А еще — лабиринт искусственных пещер, освещенных волшебными кристаллами. И то, и другое местные жители называли "деревня". Хотя по-русски правильнее — село, если есть храм, разумеется. М-да. Похоже, ты целый год читала какие-то не те книги.

Яга замолчала, всем видом давая понять, что больше болтать не настроена. Маша задумалась, на кого бы ей обидеться: на Ягу за бесцеремонность, или на себя за глупость. Обижаться на ножны за то, что не подсказали, она не стала: им сейчас было не до того. Девушка вздохнула и попыталась любоваться пейзажем. Пейзажа хватило секунд на сорок. *Ну и ладно*, — решила Маша, *Пусть я не отличаю город от деревни, зато наверняка знаю, что они там производят* — девушка с тоской покосилась на бескрайние ячменные поля и глотнула теплой воды из фляги. — *Может, даже удастся попробовать... холодненького...*

Прежде чем ее воображение закончило показывать рекламный ролик, издалека донесся стук копыт. Всадник быстро приближался, уже можно было разглядеть шпагу у него на поясе. Маша запаниковала. Обрывки знаний превратились в бесполезное конфетти. Девушка попыталась выхватить нож, но предмет с гордым именем "спасатель" на работу явно не рвался. Колдунья брезгливо понаблюдала за ее метаниями, взяла за руку и оттащила с середины дороги.

— Просто прижмись к обочине, — буркнула Яга.

Поравнявшись с ними, всадник придержал коня. Яга продолжала идти, как ни в чем ни бывало, и Маше пришлось сделать то же самое. Рискуя заработать косоглазие, девушка принялась разглядывать аборигена.

Мужчина был молод — Маша не дала бы ему и двадцати пяти, — среднего роста, отлично сложен и одет, скорее всего, очень модно. Ну, или, по крайней мере, вызывающе: черная кожа, черный шелк и много блестящих украшений. Вороной конь щеголял отделанной серебром сбруей и расшитым чепраком. Эфес шпаги сиял на солнце. Маша невольно хихикнула: всадник смахивал на клубного тусовщика, гордого своей прокачанной тачкой. Резкие черты его лица не слишком располагали к доверию, зато роскошные черные волосы прямо-таки притягивали глаз. Белизна зубов затмевала украшения.

*Cимпатичный*, — пришла к выводу Маша и рискнула улыбнуться незнакомцу. Улыбка сразу же увяла: щеголеватый брюнет не видел девушку в упор, его знаки внимания предназначались только Яге. Фразу, которую он бросил ей, Маша не поняла, но интонации были вполне узнаваемы. Колдунья ничего не ответила. Всадник приотстал, потом вернулся и швырнул Яге под ноги пучок полевых цветов. На сей раз фраза была длиннее, интонации — настойчивее, и он недвусмысленно схватил женщину за плечо.

Маша остановилась и начала тихо отступать назад. Она догадывалась. что должно произойти. Но, вопреки ее ожиданиям, нахала не поразила молния, и он не провалился сквозь землю. Яга даже не стала щелкать пальцами, просто чуть повернула голову и строго посмотрела на коня.

Конь вскинулся на дыбы, и нахал улетел в придорожную канаву. Судя по звуку падения, воды в ней уже не было, но жидкой грязи оставалось достаточно.

— О-о-оууу! Аррр-р-ргх! — донеслось из канавы.

— Кобель, — тихо фыркнула Яга. Маша поспешила догнать ее.

— Здорово вы сделали этого донжуана! — восхитилась она. Яга наградила ее взглядом "Я не обижаюсь на умственно-отсталых":

— Сказала же — кобель. Безо всяких метафор.

— Я не поняла, что он говорил, — пожаловалась девушка.

— И совершенно ничего не потеряла, — пожала плечами колдунья.

В это время перемазанный грязью всадник пронесся мимо. За считанные мгновения он пропал из виду в клубах пыли, но даже пары секунд Маше хватило, чтоб разглядеть острые уши, покрытые черной шерстью.

— Ааа-э-э?.. О?.. — выдавила Маша, потыкав пальцем вслед всаднику. Яга покачала головой:

— Метис. Чистокровных волкодлаков лошади не выносят.

Еще долго после этого Маша не доставала свою спутницу разговорами, искренне наслаждаясь однообразием пейзажа.

* * *

Когда позади снова послышался стук копыт, Маша очутилась у обочины одним прыжком.

— Клоунесса! — проворчала Яга.

На сей раз их догоняла открытая повозка. Повозку тянула коренастая бурая лошадка со смешной гривой, похожей на зубную щетку.

Издалека Маша приняла сидевших в повозке за детей. Чем ближе они подъезжали, тем шире девушка расплывалась в радостной улыбке.

— Прекрати ухмыляться и пялиться! — прикрикнула на нее Яга. — Они — не из мультфильма, и не поют "Хей-хо!", если ты еще не заметила.

— Но это ведь гномы, да? — на всякий случай уточнила Маша.

— Да. Гномы, которые всегда воинственны, даже если просто едут за покупками.

Маша кое-как избавилась от улыбки, но перестать разглядывать гномов не смогла. Мужчина, управлявший лошадью, выглядел живой иллюстрацией к "Хоббиту", а вот женщина своей внешностью поломала машины стереотипы напрочь. Вместо шлема, кольчуги и прочих доспехов она носила строгое домотканое платье и шаль. У гномки не было усов и бороды, зато ее лицо обрамляли бакенбарды, заплетенные в длинные косы. Волосы, напротив, были подстрижены очень коротко. Из украшений девушка заметила только крохотные золотые сережки.

*Самая обычная домохозяйка*, — подумала Маша. *Точнее*, — поправила она себя. — *Обычная домохозяйка с руками толщиной с бедро среднего человеческого мужчины. Домохозяйка, которая остановит дракона на скаку, а в компании с двумя-тремя подругами загонит его тушить избу, которую он же и поджег.*

Гномы обменялись с Ягой короткими фразами, судя по всему — приветствиями. Маша снова ничего не поняла, поэтому просто поклонилась. Гномы окинули ее оценивающими взглядами и сухо кивнули. Повозка покатила дальше, а Маша печально вздохнула:

— Они не предложили нас подвезти.

— Разумеется! Мы же не предложили им деньги, — пожала плечами Яга.

Девушка снова вздохнула:

— И я совершенно не понимаю здешний язык.

Яга посмотрела на нее с изумлением:

— А в своем мире ты понимала все языки?

— Нет, но... ой-й! За что? — Маша потерла затылок и на всякий случай отодвинулась от Яги подальше.

— За дурость! Усвой наконец: вокруг — не абстрактная Сказочная Страна, этот мир — такой же реальный, как твой. И подчиняется он хоть и не всем тем же законам, но очень и очень многим. Ты в нем — не супергероиня, а обычная девица, причем весьма недалекая!

Больше они не разговаривали до самой деревни.

* * *

Несколько часов назад эти одноэтажные домики с красными черепичными крышами были для Маши всего лишь мечтой по ту сторону бинокля. И вот они уже рядом, рукой подать. Точнее — пройти через ворота.

Стена к воротам не прилагалась, зато остальное было в полном комплекте: шлагбаум душераздирающей зелено-пурпурной расцветки, внушительный щит с расценками на въезд и вход, и, разумеется, стражники. Стражники Машу разочаровали — они оказались обычными человеческими мужчинами с неприметной внешностью: ни рыжих красавцев, ни смешных толстяков, ни обезьяноподобных уродцев. Яга велела отдать им ножны для досмотра и ждать. От нечего делать Маша полюбовалась гербом на воротах: здоровенной пивной кружкой, вокруг которой водили хоровод то ли подвыпившие селяне, то ли геральдическое зверье, а может — и те, и другие. Потом она принялась изучать щит с расценками. Очень скоро девушка с радостью обнаружила, что различает цифры. На этом радость закончилась: по ее подсчетам выходило, что коллекционных серебряных рублей, прихваченных из дома, здесь хватит минут на десять.

К моменту, когда Яга окликнула девушку, вернув в реальность, та уже придумала план бесплатного проникновения в деревню. Оставалось только найти бинты и гайки — так, на всякий случай.

— Мелочь есть? — спросила Яга. Маша озадаченно поморгала и достала из кармана горсть монеток:

— Вот. Не уверена, что это подойдет...

Колдунья выбрала пару пятаков времен СССР и отдала стражникам. Те возвратили ножны.

— Пошли! — велела Яга и, не дожидаясь ответа, зашагала по улице. Каблучки старомодных ботинок звонко цокали по булыжной мостовой. Один из стражей послал Яге в спину широченную сальную ухмылку. Маша мысленно пожелала парню найти убежище понадежнее и бросилась догонять колдунью.

— Вопросы? — сухо поинтересовалась Яга.

— Ни-ка-ких! — бодро соврала Маша, хотя на самом деле вопросов было множество. — Может, копейки и деревянные, но медь — она везде медь.

Колдунья одобрительно хмыкнула.

Маше очень хотелось осмотреться как следует, но Яга не оставила ей ни шанса: от ворот до площади в центре деревни они добрались почти бегом. Здесь девушке наконец-то перепало несколько свободных секунд. Пока колдунья искала среди разбегавшихся от площади улочек нужную, девушка торопливо разглядывала все вокруг.

Тихая и опрятная — вот два слова, которыми проще всего было описать деревню. И это разочаровывало. Не то чтобы Маша жаждала видеть на каждом перекрестке виселицу с гниющим трупом или попасть под ливень из помоев, но гигабайты фэнтези сделали свое дело. "Где драка с непременным участием пьяных гномов?! И почему не видно троллей, а?" — возмутился внутренний голос. — "С какой стати окна — чистые, в переулках не мелькают зловещие тени, а на мостовой нет засохшей крови? А эльфы где?! Эльфов хочу! И дракона. Немедленно!!!" Маша заставила голос заткнуться и продолжила свою сверхскоростную экскурсию. Дома, стоявшие вокруг площади, были самыми высокими и, по логике, самыми главными в деревне. Архитектурный стиль зданий ни о чем не говорил девушке, зато можно было угадать их назначение — если представить, что деревня находится на Земле.

Ратушу девушка вычислила по гербу, более нарядному и чистому, чем на воротах, и часам, циферблат которых, к ее великой радости, имел двенадцать делений. *А здание напротив ратуши — наверняка храм*, — подумала Маша. — *Что же еще может быть таким древним, внушительным и таким... м-да. Не мое дело, конечно, судить о чужой культуре, но цветочные клумбы перед входом устроить бы не помешало. До чего же унылый вид!* Кое-чем выщербленные временем каменные стены храма все же были украшены — барельефами, но их почти скрыл от глаз густо разросшийся плющ. *Оно и к лучшему*, — поежилась девушка, разглядев сквозь листву нечто с кучей зубов и щупалец.

Как бы здесь ни называли заведение справа от ратуши — трактир или постоялый двор, не узнать его было невозможно. Девушку озадачила только вывеска. "Интересно, почему молот?" — пробормотала Маша. — "Наверное, намек на репутацию..." Но если здесь и бывали веселые денечки, ей на зрелища не повезло: сейчас никто не дрался внутри трактира и не буянил снаружи, только девушка ее возраста мыла окно на втором этаже. Через площадь за трактиром пристально наблюдало здание с довольно высокой башенкой и решетками на окнах — в нем угадывалось всего понемногу: и штаб стражи, и тюрьма, и пожарная часть. С крыльца не слишком пристально, почти клюя носом, наблюдал за порядком старый стражник в тусклой кольчуге. У его ног валялся багор. Похоже, старик был дежурным на всех службах одновременно.

Между столпами культуры и закона пристроились дома поменьше, образовав множество переулков. Ни указателей, ни номеров на домах Маша не заметила. *Наверняка здесь все друг друга знают*, — решила она. — *Зато туристам не позавидуешь. А ведь мы — как раз они и есть... Вот блин!*

— За мной! — скомандовала в этот момент Яга.

* * *

Рискуя в любую секунду своротить чей-то забор или врезаться в дерево, Маша продолжала крутить головой. Уютные домики с лиловыми подсолнухами в палисадниках смотрелись очень мило, но ее больше интересовали сами жители. Увы, на глаза ей попались немногие: рыжая гномка с корзиной покупок, да несколько людей — старик на лавочке, ватага малышей, гонявшая по дороге обруч, и женщина, которая снимала белье с веревки.

— Почему кругом так мало народа? — не выдержала Маша в конце концов.

— Дай-ка подумать, — протянула Яга. — Та-а-ак... будни, середина дня... все ушли на битву с Темным Властелином!

— Ха-ха, — мрачно прокомментировала девушка.

— Не устраивает? А как тебе вариант: дети — в школе, взрослые — на работе? Реальный мир, не забыла? Все, пришли.

Дом отличался от остальных только кровлей — черепица была серая, а не красная. Остальное — точь-в-точь как у соседей: резная калитка, клумбы с цветами, увитые плющом стены... Лишь подойдя к дому вплотную, Маша заметила наконец признаки иномирской цивилизации: на двери было три ручки, разного размера, и на разной высоте. Но ни вывески, ни других намеков на то, что здесь магическая мастерская, она отыскать не смогла.

— Отдай мне ножны и жди снаружи, — велела Яга. — Вон там — скамейка.

Девушка неохотно сняла футляр с плеча:

— А это точно подходящий мастер? Вы уверены? Поймите — я не просто так спрашиваю. Почему вообще он?

Вопреки ее ожиданиям колдунья не стала язвить или читать нотации.

— Да, подходящий, — мягко ответила она. — Очень опытный. А еще он берет весьма разумную плату и не задает лишних вопросов.

Наплевав на мнение окружающих вообще и Яги — в частности, Маша крепко обняла футляр с ножнами.

— Все будет хорошо! — прошептала она.

В ответ из футляра донесся слабый вздох.

Дверь за Ягой захлопнулась, и Маша села на мощеную камнем дорожку, промахнувшись мимо скамейки.

* * *

К тому времени, когда Яга вышла из мастерской, Маша уже доломала все ногти и принялась ковырять ножом скамейку.

— Это, — кивнула колдунья на раскуроченную спинку скамьи. — В услуги не входит, придется платить дополнительно. Что до твоей болтливой подруги, с ней все будет в порядке. Но есть тонкости, из-за которых мастер не может ответить наверняка: займет процедура пару часов, или затянется на месяцы или даже годы. Столько я здесь торчать не стану, но ненадолго, так и быть, задержусь — сделаю кое-какие покупки. При условии, что ты будешь сидеть и ждать, что скажет мастер.

Девушка радостно кивнула:

— Конечно!

— Тогда встречаемся у избы. Что такое? — подчеркнуто изумленно добавила Яга. — Кто-то нуждается в няньке? Боится отдохнуть среди цветочков, и прогуляться в хорошую погоду по ровной дороге? Не очень-то подруга нужна тебе, оказывается!

— Хватит! — не выдержала Маша. — Идите вы уже... по своим магазинам! Дождусь и заберу! Или не заберу... не важно! Найду дорогу без няньки!

Вслед удаляющейся фигуре девушка показала средний палец. Яга этого не заметила, зато из дворика на другой стороне улицы раздался смех. *Упс...* — Маша сконфуженно посмотрела на детей. — *Кто же знал, что миры настолько похожи. Ого! В чем-то даже слишком похожи! Отшлепать бы кое-кого, чтоб не показывали языки порядочным инопланетянам!* Она немного понаблюдала за играющими малышами. Очень маленькие и очень широкие мальчики с русой щетиной на лицах хоронили свою человеческую подружку в песочнице. Юные гномы орудовали совочками так сноровисто, что девушке стало не по себе. Но скоростное погребение закончилось таким же быстрым выкапыванием — дети явно играли в эту игру не первый раз. Потом гномы надели на головы ведерки, а девочка со всей силы лупила их мячом. Пока Маша умилялась дружбе между народами, из дома вышли матери, и всем детям попало.

Больше ей нечем было себя занять. Девушка стала прислушиваться, но из мастерской не доносилось никаких особенных звуков. Если бы оттуда раздавался грохот, а из трубы валил разноцветный дым, по крайней мере, было бы ясно, что процесс идет. А неопределенность делала ожидание невыносимым.

Через час Маша обнаружила, что во фляге нет воды.

В конце улицы призывно маячила колонка — девушка уже успела заметить троих или четверых жителей, сходивших к ней с ведрами. Местных, должно быть, здорово позабавила особа, которая примчалась к колонке, высунув язык, и застыла возле нее в глубоком раздумьи. Маше в этот момент было совсем не до смеха. Наконец девушка решилась. Пробормотав мантру "Привет, дизентерия!", она набрала воды во флягу и сделала глоток. Вода оказалась вкусная.

Снова потянулись бесконечные минуты ожидания.

Из соседних домов донеслись ароматы местной стряпни. Желудок счел это оскорблением, взвыл, и на довод, что иномирская пища несъедобна, не реагировал. Принюхиваясь к запаху чего-то, подозрительно похожего на борщ, Маша принялась грызть галету.

Вдруг — и совершенно некстати — ей вспомнился мохноухий бабник с проселочной дороги. Он вполне мог оказаться поблизости и наверняка пожелал бы рассчитаться за унижение в канаве. Позабыв о жаре, Маша запахнула куртку, подняла воротник и на всякий случай села спиной к улице. Но спокойнее от этого не стало.

В конце концов девушка не выдержала. Она подошла к двери и решительно постучала.

*Хорошо, что внутрь!* — успела подумать Маша. — *А не то схлопотала бы всем ручками!*

* * *

Дверь распахнулась, и навстречу ей шагнул пожилой мужчина с темной бородой и седеющими всклокоченными волосами. Он был таким кряжистым и невысоким, что девушка не смогла понять, человек перед ней, или рослый гном. Зато она очень хорошо, хоть и запоздало, поняла, что не в состоянии с ним разговаривать. Она молча отступила назад и смущенно улыбнулась. Мужчина что-то буркнул и сунул девушке в руки предмет размером со школьную тетрадку. Маша посмотрела на то, что оказалось у нее в руках. Если под кожаным переплетом с крохотной виньеткой была книга, то очень короткая — десяток листов, не больше. Девушка машинально открыла книгу — все листы оказались чистые. Она беспомощно перевела взгляд на мастера — тот явно чего-то ждал.

— Серебряные рубли принимаете? — ляпнула Маша, абсолютно ни на что не надеясь.

— Уплочено! — буркнул мастер с непонятным одобрением в голосе. — Удачного дня! — добавил он тоном чрезвычайно занятого человека. Или гнома. Дверь мастерской захлопнулась.

Маша не села на землю только потому что успела прислониться к двери.

— Книга, это ты?! — все еще не веря, спросила она. — Ты переводишь?

— Перевожу, пою, танцую, вышиваю крестиком! — огрызнулся предмет у нее в руках. — Посмотри на меня, девочка! Разве я достойна называться книгой?! Ты видишь хотя бы строчку текста на моих страницах? О да, разумеется, меня ведь можно еще назвать амбарной книгой. Или — ежедневником. Нет-нет, лучше уж сразу — блокнотиком! О, ужас!

Маша расплылась в дурацкой и бесконечно счастливой улыбке:

— Это ты! И никакой ты не блокнотик, а самая замечательная книга на свете. Текст — дело наживное, вот увидишь. Наверняка это будут какие-нибудь супермогущественные заклинания. Твоя обложка смотрится прекрасно, а виньетка — очень стильная.

— Могущественный гримуар с виньеточкой! — фыркнула книга. — И что за виньетка? Надеюсь, не какой-нибудь вульгарный цветочек?

Маша принялась разглядывать тиснение.

— Никаких цветочков — это какой-то абстрактный узор... Хотя нет, подожди, это буквы! Надо же, как тут все закручено... Е-щ-ё о-д-и-н ш-а-н-с, — разобрала наконец девушка.

— Слушай, а где Яга? — ни с того, ни с сего спросила вдруг книга.

* * *

Они бежали, торопились изо всех сил, сбавив скорость только у ворот, чтоб не привлечь внимание стражи. На дороге им повезло — в нужную сторону катила повозка. Возница никуда не спешил, но охотно подстегнул лошадь, когда Маша вывернула ему на колени мелочь из карманов.

Не дожидаясь, когда повозка остановится, Маша выскочила, перемахнула через канаву и бросилась в лес по следам, не узнать которые было невозможно. "Осторожнее, ради всех богов, смотри под ноги, — упадешь!" — кричала ей книга.

Девушка упала всего раз — на пустой поляне, посреди которой валялся ее рюкзак.

* * *

Можно было сколько угодно лежать, скорчившись в позе зародыша, и уговаривать себя "Проснись!", но от этого ничего не менялось.

С трудом — пальцы плохо слушались — Маша открыла рюкзак и стала перебирать вещи.

— Надо же! — сказала она, просто чтобы услышать собственный голос. — Из лекарств остался только аспирин...

— О, замечательно! — с фальшивым энтузиазмом отозвалась книга. — Значит, в этом мире его уже изобрели!

— А махровые полотенца, видимо, нет... — бесцветно отозвалась девушка и высморкалась в застиранный вафельный лоскут, который сама в рюкзак совершенно точно не клала. Колдунья забрала большую часть вещей, даже спальник, зато оставила взамен старый и очень грубый плащ зеленовато-бурой расцветки.

— Знаешь... — с печальной усмешкой сказала Маша. — Я-то думала: Яга меня и кормила, и спать укладывала, вот вернусь из деревни — можно будет помыться. Как-то не по правилам получается, не находишь?

— Здесь это не работает, — вздохнула книга. — Послушай меня, девочка...

— Заткнись! — крикнула Маша, осеклась и некоторое время крутила серую тряпку в руках. — Прости, — покачала она головой. — Ты учила меня год, и вряд ли я сейчас услышу что-то новое. Невероятное везение: чудесный мир, волшебный спутник, бла-бла-бла, пробный тур и смена чистого белья. Благодарна, ценю. Жаль только, нет возможности предупредить друзей и родителей, что мы с ними какое-то время не увидимся. А точнее — ни-ког-да. Мне случалось пару раз потеряться на экскурсии, но чтобы так...

— Я хотела сказать, — всхлипнула книга. — Что это все моя вина. Если бы я не сорвалась, ты бы здесь не застряла, и...

Маша молча уткнулась лицом в полотенце. Некоторое время на поляне было тихо — если можно назвать тихим летний лес, полный птичьего пения и стрекота насекомых. А потом раздался очень странный звук, словно кто-то абсолютно бумажный пытается деликатно кашлянуть.

— Чего еще? — угрюмо пробормотала девушка.

— Я понимаю, тебе тяжело, но попробуй все-таки вспомнить: что именно говорила Яга, прежде чем оставила тебя возле мастерской?

— Какая теперь разница? — отмахнулась Маша. — "Задержусь ненадолго" и "Встречаемся у избы". Это что-то меняет? И что за звуки ты издаешь, а? Смех?! Потрясающе! Не поделишься, что так развеселило?! Давай, не стесняйся — похохочем вместе!

— Девочка моя, это меняет абсолютно все! — воскликнула книга. — Кучу народа Яга отправила в другие миры безо всяких ориентиров и в чем мать родила, так что первое время их главной целью были хоть какие-то штаны. Тебе же с самого начала известно, к чему стремиться. Разве это не замечательно?

— Хочешь сказать — мне нужно найти избу и все? Вот так просто?

— Нам нужно! — поправила девушку книга. — И вряд ли это будет просто, но, по крайней мере, у нас уже есть план. А теперь мы немедленно отправимся в путь, и... да, здесь должна быть какая-то стильная фраза. Джеронимо! Черт, это уже где-то было. Вперед, куда кривая выведет! Нет, тут же не Бермудский треугольник... Ладно, будем импровизировать! — книга снова прокашлялась, и лес огласил доселе неслыханный в этом мире девиз:

— Вперед — к избе на куриных ногах!

Далеко-далеко от этого места две пары глаз пристально вглядывались в маленькое белое блюдечко. Нарушая все сказочные традиции, по блюдечку каталось не яблоко, а красно-оранжевый апельсин, оставляя за собой рыжую рябь. Вот рябь сложилась в картинку, и стали видны поля, проселочная дорога и бредущий по дороге человек с рюкзаком за плечами.

— Зачем? Ведь она больше этого не хотела, — сказал странный голос, в котором раскатистое "ррр" слышалось даже тогда, когда в словах на него и намека не было.

— Именно потому что не хотела! — ответил женский голос, не менее странный, — молодой и бесконечно старый одновременно. — Теперь, когда происходящее больше не кажется ей веселой поездкой на пикник, у нее есть шанс выжить. Посмотрим, на что она способна.

.