Размышления мои свежестью мысли не отличались, две стандартные темы — куда я попал, и — что делать? Первое более-менее понятно — палеолит, но вот какой? Хотя, скорее всего — верхний. То, что я принял за дубинку, оказалось копьеметалкой. Желобок, в который клали дротик, чтобы он летел дальше и точнее. Этакое дуло для копья. А их начали юзать с верхнего палеолита. Ну и судя по отсутствию луков — явно не мезолит.

Что ж, хоть примерно определился.

Второй вопрос сложнее, причём на несколько порядков и к тому же прямо с утра он может резко отпасть, сразу же, как только они начнут мною завтракать. Если мне всё-таки повезло и пища у них имеется в достатке, то могут просто убить. Принести в жертву их тотемному божку. Надеюсь, они считают себя детьми какого-нибудь травоядного, в таком случае шансы ещё немного пожить возрастают.

А вот сбежать идея плохая. Всё равно догонят и тогда уж точно останется два пути — либо на шашлык, либо в жертву. Что хуже — даже думать не хочется.

Придавленный тяжёлыми мыслями я уснул. Разбудили меня грубо, пнув ногой в живот. Я поднялся, рядом присел один из моих вчерашних конвоиров и развязал сначала ноги, потом руки. Я с радостью тут же бросился шевелить ими, пытаясь разогнать кровь, но резко скис. Нифига ничего не шевелилось. Меня попробовали поставить на ноги, но я грохнулся. Ног до середины икр не чувствовал совсем. Конвоир отошёл, а я продолжил лежать. Всё равно ни руки, ни ноги не двигаются, а ползти по камням неохота, да и некуда. Наконец пальцы на руках еле-еле зашевелились. Следом пришла боль. Миллионы горячих иголок закололи сперва в кончиках пальцев, потом в кистях, и вскоре кололо до локтей. К ним присоединились иголки в ногах. Силясь не застонать, я кое-как уселся. Стал разглядывать пещеру. При дневном свете льющимся через вход увидеть можно было гораздо больше чем вчерашним вечером. Пещера довольно глубокая, метров тридцать, потом поворот. Возможно, за ним уходит ещё глубже в гору. В центре костёр, его я уже видел. Несколько брёвен, местные лавочки или диваны по ходу. Хотя нет, диваны вон они — накиданные прямо на каменный пол шкуры животных. Самый большой диван точно принадлежит вождю.

В пещере никого не было, совсем пусто. Я краем глаза заметил слева две вытянувшиеся тени, повернул голову. Конвоир возвращался с незнакомым парнем. Они подошли, подхватили меня под мышки и поволокли "на улицу".

Сначала я просто молчал, потом молчал и щурился, пытаясь разглядеть, куда меня тащат. Тащили вниз. С площадки у входа разглядеть, что там — не получилось. Увидел лишь четыре макушки. По мере схождения по серпантину, удавалось разглядеть всё больше и больше. Практически с каждым шагом. Вон шаман, вон женская часть племени, вон мужики толпятся. Все какие-то возбуждённые.

Этот момент здорово насторожил. Поискал глазами большую кучу хвороста, не нашёл. Немного успокоился. Вроде, не запекать меня в собственном соку собрались. Тогда что?

Меня спустили вниз, установили, как статую. В этот раз в вертикальном положении удержался, выдавил из себя улыбку, обвёл с нею полукруг присутствующих.

— Хал аина. Бер хата лог, — торжественно начал шаман и все тут же вскинули руки. Потом шаман ещё около минут двух держал речь, к которой я прислушивался очень внимательно. Не понятно конечно ни черта, но понять очень хочется.

Наконец, он замолк, взял одно из воткнутых рядом копий и принялся остриём рисовать круг на мягкой земле. Так, пробежал по спине холодок, что-то это уже начинает мне не нравиться. Явно какой-то обряд замыслили.

Шаман соединил концы окружности и начертал внутри морду зверя. То ли саблезубая, то ли ещё что-то и... затанцевал вдоль круга, начав при этом напевать.

— Хаа ла шиха а, хаа ла шиха а...

Мотивчик однообразный и простой, из двух нот всего. Через пару минут он добавил всего одно слово, но от него холодок превратился в ледяной ветер, который теперь прошёлся не только по спине, но и по животу, и по голове, и даже по промежности.

— Хаа ла бера, шиха а бера...

В мозг, словно пушечное ядро в стену, влетела чёткая мысль — бер... Твою мать! Как же я забыл. Бер... по мнению некоторых исследователей первобытной религии и мифологии у неандертальцев существовал культ медведя. Бер... Возможно, так он и назывался даже на том самом праязыке, который некоторые лингвисты именуют борейским.

Кроманьонцы же иногда перенимали этот культ, хотя, у них были и свои. А это значит две вещи — первая, данное племя имело довольно близкий контакт с неандертальцами, и вторая, по всей видимости, меня собираются принести в жертву пещерному медведю. А это такая махина длиной в три метра и высотой в холке больше двух.

Я инстинктивно рванул прочь. Меня поймали через метров тридцать, схватили и притащили обратно. На этот раз усадили на небольшой кусок кожи шагах в семи от круга и снова связали.

Шаман тем временем продолжал пританцовывать, идя вдоль окружности. Вскоре к нему стали присоединяться мужчины племени. Сначала вождь. Он озлобил своё и без того страшное лицо, и держа перед собой копьё, последовал за шаманом. После этого по одному к ритуалу стали подключаться другие. Женщины стояли полукругом, и то и дело вскидывали вверх руки, выдыхая при этом — бер хата лог.

А я активно шевелил мозгом. Ну, давай же, думай, думай. Бер цева. Что же может означать цева? Может что-то вроде — король, или по-здешнему — вождь? А ржали, потому что не поверили. Или цева это убийца? Тоже не поверили и теперь вот решили дать мне копьё и проверить. Этот вариант лучше, можно попытаться свалить с этим копьём, если, конечно, они не доведут меня до самой пещеры и не спрячутся рядом за камнями и деревьями. А что, не только в Древнем Риме народ жаждал зрелищ.

— Хо! Хо! Хо! — выдыхали в одном ритме танцующие, вскидывая вверх копья, а я продолжал отчаянно работать мозгом.

Может цева это вообще пища? Во тогда весело я вляпался. И древних посмешил заодно. Нет.

Вдруг меня словно из ушата окатило ледяной мыслью, по крайней мере, ощутилось именно так — а какая разница, что значит цева? Если я буду знать — это ничего не изменит.

Ритуал вдруг резко кончился. Все разом смолкли и замерли. Четверо парней подняли с земли носилки, устланные бурой шкурой. Саму шкуру я видел, но никак не думал, что она лежит на носилках. Две длинные жерди, видимо связанные с несколькими поперечными, из-за шкуры, свисающей по краям не видно. Парни уместили жерди на плечах, ко мне подскочило ещё четверо, и легко подняв, перенесли на этот импровизированный паланкин.

— Бер цева! Бер цева! — тут же закричали все, и мужчины, и женщины, и дети, став при этом мне кланяться.

Если бы не улыбки на лицах кричащих и кланяющихся, я бы возможно и расслабился, и даже порадовался. Но они-то как раз и свидетельствами о том, что превозносили меня в шутку. Особенно старались дети. Они показывали на меня грязными пальчиками, и давясь смехом, повторяли вслед за взрослыми своими звонкими голосами — Бер цева!

Я вдруг нашёл взглядом вчерашнюю девушку. Она единственная участвовала в этом представлении без улыбки, хотя и кланялась. Но, наверное, не делать этого было нельзя, подозрения у соплеменников вызвала бы.

Наконец, насмеявшись и накланявшись вволю, они выстроились в длинную процессию, которую возглавлял я, сидящий на носилках, и медленно двинулись вперёд.

Всё что мне оставалось делать — напряжённо всматриваться вперёд. Вот мы прошли по "каньону" из высокого кустарника, потом свернули. Дорога пошла в гору. Я сощурился, пытаясь выглядеть, что там впереди.

И вдруг неожиданно — широкий круг каменной площадки. А с той его стороны...

Самые плохие предположения подтверждались. С той стороны круга был вход в пещеру с высотой потолка примерно метра два с половиной, а прямо посредине площадки толстое дерево, как будто посаженное здесь специально. Я заметался, пытаясь упасть с паланкина вниз. Может они тогда сжалятся? Но паланкин был уже быстро опущен и я просто скатился с него на землю. Меня тут же поставили на ноги, стали развязывать, но ненадолго. Через полминутки моё сопротивляющееся тело подтащили к шершавому стволу и стали привязывать к нему. Едва успевшая прилить к конечностям кровь, снова застыла. Привязывали крепко, наверное, чтобы вообще не мог шевелиться и не мешал мишке кушать. А то, что здесь будет именно он — я уже не сомневался. Борозды от когтей на стволе, на высоте примерно трёх метров, а так же сильно потёртая кора на высоте двух — места для фантазий не оставляли. Пещерный медведь. И очень здоровый.

Привязав меня, двое мужчин принялись кидать в пещеру небольшие камни, и когда она изрыгнулась досадливым рёвом, со всех ног рванули наутёк. Кое-как вывернув голову, я заметил за деревьями несколько выглядывающих лиц. На них неподдельная и очень горячая заинтересованность. Ещё бы — телевидения нет, интернета нет, даже цирков с Колизеями не придумали, так что интерес вполне понятен.

Справа послышались гулкие шаги, снова проревело, и я вернул голову в более удобное положение. Зачем, правда, непонятно. Неужто собрался смотреть на этого медведя?..

Через пару секунд появился и он. Бурая махина с массивными лапами и воистину ужасной мордой. Выбравшись из жилища, он зло осмотрелся и потом застыл взглядом на мне. Возле правого уха и ноздрей я заметил весело крутившихся мушек и тут же зажмурился. Видеть такое было выше моих сил.

Поэтому дальше казалось я только чувствовал, а может, и просто представлял.

Зверь стал медленно приближаться, пару раз шумно втянул в себя воздух, потом издал короткий рёв. Ещё несколько шагов, да таких, что камни под ногами задрожали...

Всем телом я ощутил, что медведь рядом, хотя, казалось, оно не должно было вообще что-то чувствовать, потому что одновременно превратилось в ледяную глыбу и сингулярную точку. Мышцы сжались настолько, что даже боли от этого не чувствовалось, словно нервные окончания были намертво задушены мышечной тканью. Я попытался вздохнуть, но не получилось.

А медведь тем временем стал неторопливо обнюхивать меня, хотя я ожидал, как минимум, резкого удара лапой. Скорее всего, по лицу. А следом треск ломающейся челюсти, заживо сдираемая кожа, выскакивающее из глазницы яблоко. Глазное, разумеется, а не антоновка или белый налив. Господи, и откуда силы шутить? Защитная реакция?

Пару раз его морда ткнулась в меня и я едва не обмочился. И вдруг медведь... чихнул. У меня аж джинсовая ткань прилипла к телу от потока воздуха. Я превратился в двойную сингулярную точку, побив рекорд Вселенной. Вот сейчас, сейчас он ударит лапой... и смерть...

Да ладно, чего ты боишься. Вспомни — пока ты жив, смерти для тебя нет, когда ты мёртв — уже нет тебя. Это параллельные миры, ты ничего даже не почувствуешь...

Я прислушался, и не только ушами, а и каждой клеточкой тела. По-моему...

Да, я больше не чувствовал его присутствия.

С трудом заставил свои веки подняться — миллиметр, второй, третий. В образовавшуюся щёлочку увидел огромную покачивающуюся волосатую "задницу". Медведь уходил. Перед входом в своё жилище он остановился, ещё раз чихнул, отчего шерсть на боках встала дыбом, и через пять секунд исчез внутри пещеры.

Не в силах поверить, я распахнул глаза и возбуждённо вздохнул.

Что случилось?

Мысли стали искать объяснение. Чихал? Может запах китайского дерматина, из которого сделаны мои кроссовки, его отпугнули? Или ещё что-то?

А может...

И вдруг у меня в мозгу словно вспыхнуло, осияло догадкой, озарило светом познания.

Ноосфера. Аура земли, её разум.

Вот что перебросило меня сюда, за десятки тысяч лет до нападения инопланетян.

И сразу стало вдруг понятно — зачем. Что же тут неясного. Да, я должен сделать так, чтобы...

Высунувшаяся из пещеры морда медведя в одно мгновение разрушила мою радужную гипотезу, и я тяжело проглотил слюну. Наши взгляды встретились, я почувствовал, как меня смерчем закручивает отчаяние, ноги стали подгибаться, тело обмякать, сознание поплыло...

Но медведь и не думал выходить, он взглянул на мои ноги, ещё раз от души чихнул, так что кружившихся возле ноздрей мушек сдуло почти на метр, и снова исчез в пещерном мраке.

Хотя, видимо, всё-таки запах кроссовок, — мелькнула в мозгу последняя мысль, и я тут же потерял сознание.

Глава 5

Очнулся я от осторожного тормошения за плечи, открыл глаза. Передо мною два мужских лица.

— Бер цева? — как-то вопрошающе проговорило одно из них и меня тут же аккуратно поставили на ноги, после чего я стал приходить в себя. Вспомнил про медведя, чуть "вышел из себя" обратно, но собрал силы и вернулся уже полностью.

— А вы как думали? — задал вопрос двум аборигенам, и вяло усмехнулся. — Естественно бер цева. Я вам ещё в самом начале сказал.

— Бер цева, — удивлённо проговорил второй мужик и переглянулся с первым, а через секунду они уже подхватили меня на руки и понесли прочь от пещеры. При этом оба стали орать во всю глотку:

— Но бер цева! Но бер цева!

Но, судя по лицам остальных, они уже были в курсе. Воодушевлённые, чуть ли не торжественные — десятки пар глаз взирали на меня, как на... вождя? Нет вряд ли. Этот страшнорожий свою власть просто так не отдал бы. Может они считают меня... богом?

От этой мысли стало не по себе. Всё же я человек скромный. Её, эту самую скромность мне прививали с детства. Отец простой работяга, мать служащая — и оба родителя какой-то ещё домостроевской закалки. Вести себя нужно прилично, быть скромнее, никогда себя не хвалить, люди увидят заслуги — сами похвалят и так далее и тому подобное. Но, глядя на ни, я всегда смутно подозревал, что с таким мировоззрением далеко не ушагаешь.

— Арлат хат! — закричал вождь племени, когда меня поднесли и все тут же бросились на колени. Сам же вождь лишь слегка поклонился.

— Ну, это уже слишком, — буркнул я. Вождь прислушался, кивнул и обратился к трём мужикам, стоявшим на коленях справа от него:

— Самат, — кивнул головой в ту сторону, откуда мы пришли, и мужики тут же с низкого старта рванулись выполнять. Что выполнять, я разбираться не стал, меня больше заботило происходящее здесь. Люди поднялись с колен, и выстроившись в цепочку, потянулись ко мне. Подходя, они снова валились на колени и целовали мои кроссовки, а я в это время пытался объяснить им, что вот это уже точно лишне, тем более что кроссовки дешёвые и китайские. Но разумеется, мои слова они не поняли, да если бы даже и поняли, не думаю что прекратили бы своё дурацкое занятие.

Когда подошла девушка, я невольно потянулся к ней, и остановив её голову в паре сантиметров от кроссовки, повертел головой.

— Асагат! — тут же взревел вождь и указал на девушку. — Бер цева асагат Ильма! Самат Ильма хат!

Я тут же сообразил, что допустил ошибку, и наклонившись ещё сильнее, поцеловал девушку в лоб. Бросившиеся было к ней два парня, замерли, словно поражённые громом и растерянно посмотрели на вождя. Но на лице того тоже была растерянность. Возникла напряжённая пауза.

Ну вот же дурак! — ругнулся я на самого себя. — Разве ж непонятно, что если тебя считают кем-то там божественным, то и отказ дать поцеловать себе ноги может означать, что ты отвергаешь данного члена племени. Ещё бы немного и они бы потащили её к тому дереву, к которому ещё совсем недавно я сам был привязан.

12345

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓