Сашеньки

1

... Что-то липкое обволакивает меня с головы до ног, до такой степени, что я не могу вздохнуть. Место, где я нахожусь, настолько тесное, что не могу не выпрямиться, не пошевелиться, как следует. И вместе с тем, чувствую, что мне нужно срочно бежать отсюда. Или скорее выползать, потому что стены давят на меня со всех сторон. А то, что стены, давящие на меня эластичные, приводит в еще большее недоумение.

Извиваясь всем телом и в тоже время, пытаясь сохранить остатки кислорода, непонятно как питающие меня, потому что вздохнуть я не могу, пробиваюсь на выход, хотя совсем не уверен, что он находится именно там. Толчок, еще толчок. Плохо то, что проход настолько узок, что я не могу действовать руками, помогая себе. Они настолько плотно прижаты к моему телу, что я не то, что не могу ими пошевелить, я их просто не чувствую. Приходится лишь извиваться, изображая из себя змею, и по возможности отталкиваясь ногами. Хотя это ничуть не помогает, стенки обволакивающие мое тело скользки и ноги просто не находят опоры для толчка.

Вдруг проход быстро расширяется, слегка освобождая мое тело, отчего все мои усилия почти пропадают даром. Раздвигаю ноги, изгибаюсь, стараясь хоть немного остановить обратное скольжение и зацепиться, за что ни будь. Чувствую, что еще немного и, я сползу обратно туда, откуда я с таким трудом выползал. Но нет. Широкое, как мне показалось холодное, металлическое кольцо ложится мне на голову и, плотно обхватив ее, тянет меня к выходу. Это причиняет мне некоторую боль, но я из последних сил терплю, стараясь выпрямить свое тело, чтобы не создавать помех движению, и постепенно выползаю наружу. Еще немного и, в закрытые глаза бьет яркий свет, отчего, я еще сильнее зажмуриваюсь.

Что-то огромное, похожее, по ощущениям на гигантскую человеческую ладонь перехватывает меня под грудь и вздымает вверх, придерживая на весу. А затем следует сильный удар в зад. Удар настолько силен, что я уже не могу сдержать себя и захожусь громким визгом.

Через мгновение, понимаю, что могу дышать и делаю первый вдох. Никогда не думал, что воздух может быть таким сладостно-вкусным! Несмотря на то, что в нем имеются какие-то химические оттенки, запахи, что-то очень знакомое, но что? Никак не могу вспомнить.

С трудом приоткрываю слипшиеся глаза и сквозь какую-то пелену, вижу движущиеся, бело-зеленые пятна. Опускаю голову вниз и вижу свое тело, местами залитое чем-то красно-коричневым, а от центра живота тянется какой-то жгут, куда-то вниз.

Чувствую острую, боль, и вновь захожусь в крике. Что это со мной? Я уж и не помню когда, я на любую боль реагировал криком. Да и она не настолько сильна, что бы была такая реакция.

На меня льется приятная теплая вода, и я чувствую, чьи-то нежные, сильные руки, омывающие мое тело. Видимо, со мной не все в порядке, потому что мое тело, то приподнимают, то как то поддерживают, а я не могу ничего с этим сделать. Чувствую, что есть у меня и руки и ноги, но вот сознательно пошевелить ими, как-то не получается. Наверное именно поэтому, из-за повреждения моих конечностей, меня оборачивают какой-то мягкой тканью. Причем достаточно туго и, куда-то несут.

Что-то теплое и сладкое попадает в рот и дальше в желудок. Чувствую, что это насыщает меня, и я засыпаю.

Просыпаюсь оттого, что мне очень неуютно. Ткань, в которую я завернут, почему то мокрая. Это, что какая-то процедура? Тогда почему меня не разбудили заранее? Пытаюсь ворочаться, что бы хоть как то согреться. Увы, это не помогает. Может, стоит позвать кого-нибудь на помощь? Пытаюсь, что-то сказать, но из горла вырываются только непонятные визгливые ноты. Неужели, я настолько болен, что не могу даже говорить?

Кто-то разворачивает меня, в нос мне шибает запах и чувствую, как краска заливает мне лицо. О, господи! Что же такое случилось со мной, что я не то что пошевелиться, но даже сдержать свои надобности не могу? Судя по запахам, доносящимся до меня, я по уши в дерьме! Чувствую нежные руки обмывающие меня и слышу какие-то звуки, не понимая их значения.

Опять, что-то теплое и сладкое проникает в мой рот, желудок и, я засыпаю.

Я наконец-то вспомнил, что означает вкус жидкости, которая наполняет мой желудок. Сопоставив все факты действующие на меня за этот промежуток времени, я наконец понял, что нахожусь в теле только что родившегося ребенка. Вспомнил, как сам когда то пеленал свою дочь, менял пеленки и подгузники. А жидкость не что иное, как молоко. Теперь мне все понятно. Природа, или кто-то еще дали мне еще один шанс. Для чего, пока не понятно. Тем более, что я всегда говорил, что не собираюсь менять этот мир. Он меня устраивает таким какой он есть. И потом, даже осознав, что я нахожусь в теле ребенка, я еще не могу утверждать, что попал в прошлое. Таких знаний у меня пока нет. Но я рад, что попал именно в этот момент, хотя бы потому, что не отобрал будущее у живущего человека. Я занял еще не рожденное тело, которое по праву, могу считать принадлежащем именно мне.

Ну, что ж, буду жить и постараюсь не допустить тех ошибок, которые были в моей прошлой жизни.

Ну вот, я опять мокрый. Пора подавать голос.

Иногда меня что-то беспокоит, и я начинаю хныкать. Прислушиваюсь к себе, вроде все нормально, сухой, сытый, но все равно, что-то не так. Пока не могу понять.

Вот, сейчас опять то же самое. Вроде сухой, а такое чувство, что мокрый с головы до ног. На всякий случай подаю голос. Зрение у меня еще не пришло в норму, все что окружает меня воспринимается в виде разноцветных пятен. Иногда движущихся, чаще неподвижных. Скорее всего тут виновато не зрение, а мозг ребенка не может сосредоточиться, или вернее обработать картинку. Хотя я продолжаю тренироваться и подолгу вглядываюсь в окружающие меня пятна, пытаясь осознать их принадлежность.

Зато слух уже работает неплохо. Не скажу, что на сто процентов, но голоса я уже частично распознаю. Но опять же иногда в спокойную обстановку врываются звуки похожие на мои. Пытаюсь крутить головой, что бы понять откуда они исходят, но из-за зрения, пока не получается. Да и как можно что-то услышать, если ты закутан по самую маковку. Уши уж точно в пеленках спрятаны. Вначале пришло беспокойство, указывающее на то, что я обмочился, а следом звук хныканья. Хотя я тоже подавал голос, но звук был, как бы двойной. Это меня несколько пугает. Да еще мама, почему то обращается ко мне во множественном числе. Все: " Сашеньки, Сашеньки!" Вообще ничего не понимаю, или это прикол у нее такой?

А сейчас, я такое услышал! Чуть с ума не сошел!

Вначале, как обычно: "Сашеньки, Сашеньки" — а после — " Моя девочка описалась".

Что?! Я девочка?! Сразу захотелось сунуть вниз руку, проверить то что услышал. Увы, руки пока не очень меня слушаются. Как вдруг до меня донеслось: "Сашенька, совершенно сухой! Хороший мальчик" Так кто я? Мальчик, или девочка? "Ты уж определись!" — хотелось сказать. Но мама уже ушла, а я еще долго лежал не в силах заснуть, думая, кто же я все таки есть?

Кажется мой мозг наконец то начал, как то идентифицировать, слово то какое, картинки появляющееся в поле моего зрения. Правда не все, и то только на расстоянии пары метров, передо мной. Зато, я теперь узнаю свою маму, когда она наклоняется, что бы взять меня на руки. При этом я улыбаюсь, и чувствую, что своей улыбкой доставляю ей радость.

При этом, я почти всегда, чувствую некоторое неудовольствие, которое исходит как бы со стороны. Не сразу, но как только я начинаю сосать грудь, оно приходит мгновенно. Иногда к этому добавляются звуки, похожие на плач.

Я долго думал, что же это означает, когда в один из дней, мама не взяла на руки не только меня, но и еще один сверток похожий на меня.

Все сразу встало на свои места, почти все. Оказалось, что я у мамы не один. Нас двое. Мы близнецы. Я и моя сестра. В этом кроются все причины моего беспокойства, что касалось моего пола. Единственное, что осталось, так это имя. Неужели, нас назвали одинаково? У родителей, что фантазии не хватило, или наоборот разыгралась? Что за прикол такой? Жаль, что я не могу высказаться, они бы узнали много новых слов.

Сегодня выписка из роддома. Как я это понял? Очень просто. Нас закутали помимо пеленок еще в какие то одеяла так, что наружу высовывались только наши носы. Мне это очень не понравилось. Сестре тоже. Я почему то чувствую все ее эмоции. Может и она тоже чувствует мои. Не знаю. Я пробовал как то связаться с нею, но пока ничего не получилось. Нет, наверное все же чувствует. Потому, что стоит маме взять меня на руки раньше чем ее, я сразу чувствую укол ревности. Примерно так можно назвать это. И она сразу же подает голос. Да, намучаемся мы с ней.

Так вот, нас завернули, замотали в какие-то одеяла, мама взяла нас обоих на руки и пошла. Помню, чьи-то шумные возгласы, запахи, свежий пропахший городом ветерок. И тут же резкий, одуряющепротивный запах роз и бензина, похоже папа сунул маме букет, а бензином пахло от него. Хорошо хоть не перегаром, но все равно от этого всего, мы с сестрой дружно взвыли.

После чего нас положили в довольно широкую коляску с плетеными стенками и куда-то повезли. Судя по форме и дизайну коляски, которую я успел немного разглядеть, сейчас где-то конец пятидесятых годов. Получается, я родился примерно в то же время, что и в прошлый раз.

По дороге меня видимо укачало и, я заснул.

Я проснулся в небольшой комнате. Было жарко натоплено, несмотря на то, что за окном была как минимум весна или начало лета. Точнее сказать не могу, но судя по розам и зелени на деревьях, не зима точно.

Весь взмок и потому чувствовал себя весьма неуютно. Те же самые эмоции доносились до меня и от сестры.

Попробовал позвать ее, но в ответ получил лишь недовольный: "фырк". Ну, что ж хоть это, начало положено. Несколько минут лежал, решая подавать голос или нет. В этот момент послышались чьи то шаги и в комнату вошли родители, о чем то тихо переговариваясь. Увидев, что мы проснулись, нас взяли на руки и я впервые смог осмотреться.

Это была небольшая комната с высокими потолками, оклеенная веселенькими, в цветочек обоями. Возле одной из стен, стояла железная кровать застеленная бежевым покрывалом и кучей подушек, стопкой друг на друге, поверх которых лежала, похожая на кусок тюли накидка. На стене над кроватью висел ковер с непонятным узором. С другой стороны комнаты, у противоположной стены, также занавешенной ковром, стояли две маленьких кроватки, спинками упираясь одна в другую, забранные со стороны комнаты крупноячеистой сеткой. Видимо для того, что бы мы, не вывалились из них. Справа от входа огромный платяной шкаф с полированными дверцами, светлого цвета. Противоположная стена выходила на улицу большим окном, с деревянной рамой, разделенной на несколько застекленных частей. На широком подоконнике стояли горшки с цветами, я узнал только герань. На окрашенном полу, лежал небольшой коврик, отрезанный от ковровой дорожки. Вот и вся обстановка комнаты в которой я оказался.

О чем то переговорив между собой, я не прислушивался разглядывая комнату, родители вынесли нас из комнаты и пройдя по довольно длинному коридору, с несколькими дверями по обеим его сторонам, вошли в большую квадратную комнату, посередине которой стоял накрытый стол. Вернее несколько столов сдвинутых друг к другу. Возле стен на приставленных к ним столах стояли примусы, а в углы несколько умывальников. Все говорило о том, что мы попали на общую кухню, большой коммунальной квартиры, или общежития.

За столами сидело около десятка людей, было очень шумно, много раздражающих меня и судя по доносящихся до меня эмоциях, сестру. Вдруг сквозь весь этот праздник, до меня донеслось, даже не знаю, как это выразить, но это был первый осмысленный пакет информации, присланный мне от сестры. Во всяком случае, я воспринял его именно так. Мне было, как бы сказано: "Пора прекращать этот бардак, напомним о себе и уйдем отсюда". Я с радостью согласился, и через мгновение мы в один голос взревели, напоминая о себе.

Тут же посыпались шуточки гостей, мама забрала меня из рук отца и поспешно покинула комнату, унося нас назад. Некоторое время она возилась с нами и, дождавшись пока мы засопели, тихо вышла из комнаты, притворив за собою дверь.

Услышав, что в комнате никого нет, я перестал изображать спящего ребенка и задумался.

Ну сейчас то понятно, придется отдаться течению и постепенно развивать тело, в котором я нахожусь. Может быть даже, благодаря сохранившейся памяти, я смогу ускорить, а возможно и улучшить свое развитие. В данный же момент, я могу только спать и есть. Ну и справлять так сказать естественные надобности. Увы, на большее я пока не способен, не смотря на весь опыт прошлой жизни. Тело просто не подчиняется мне, как это должно. А вот зачем интересно мне дали возможность телепатической связи с сестрой, ведь назвать это по другому сложно. Это действительно задача. Но еще интереснее будет, если я смогу использовать эту способность. Вот только как?

Постепенно дрема одолела меня и я уснул.

2.

Нам уже восемь месяцев. Несмотря на трудности с произношением, мы уже, что-то говорим. Немного, но все же. "Мама", "Дай", "А-а" — наши обычные разговоры. Можно было бы и больше, но увы, у Саньки пока не очень получается, хотя, когда мамы нет с нами, я пытаюсь ее научить. Сам же сдерживаюсь, стараясь не показывать свои умения. И мы, практически все понимаем. И даже обсуждаем это между собой, правда кроме нас этого никто не слышит, да и не понимает. Все эти обсуждения, проходят беззвучно. Чисто образами и эмоциями. В эти моменты мы немного зависаем, не обращая внимания на окружающих. Мама, увидев это впервые, немного испугалась, но после привыкла, да и мы стараемся "разговаривать" когда нас никто не видит, хотя иногда и случаются накладки.

Я стараюсь строить наши беседы так, чтобы сестра не догадалась о моем повторном возрождении, думаю, что ни к чему хорошему это не приведет. Просто пытаюсь как то втянуть ее в "разговор", что бы нашими беседами развить ее способности. К счастью, она довольно быстро учится.

Очень часто мы спорим, а еще чаще я пытаюсь найти ответы на ее бесконечные, как и почему. Иногда у меня это получается, но чаще нет, просто я не могу подобрать соответствующий образ, что бы она смогла меня понять. В этом случае я или пытаюсь подобрать соответствующую ассоциацию, или перейти к другому вопросу.

Однажды я попытался ответить приведя аргументы из моей прошлой жизни, но спустя мгновение, чуть не "оглох" от навалившихся на меня вопросов. С тех пор стараюсь ограничиваться понятиями: — "Что вижу, то пою". Как ни странно, это помогает куда лучше.

А еще мы играем. Папа сделал для нас небольшой "загончик", обтянутый сетью, на пол были брошены пара одеял и посажены мы с сестрой. Вполне удобно, для них, да и для нас в какой-то степени. Во всяком случае, мы уж точно отсюда не уползем и не сможем никуда вляпаться по незнанию. И маме, вполне спокойно можно отлучиться на кухню. Думаю, родители считают именно так. У нас довольно много игрушек, в основном конечно погремушки разных видов, но есть еще и кубики. Помню, мама очень смеялась над отцом, когда он принес их домой, мол рано им еще такое. Однако он не послушал ее и высыпал кубики в наш "загончик". Он кстати сам его так и называет. На следующий день хохотал уже он, увидев стоящую возле нас маму с раскрытым, от удивления ртом. Мы же с сестрой, в это время строили какую-то башню. Вначале сестренка, конечно не поняла, зачем нам эти деревянные обрубки, но после того, как я объяснил ей и немного показал, с удовольствием включилась в игру. Тем более, что погремушки уже давно надоели, и мы пользовались ими только в присутствии мамы. Точнее сказать тогда, когда она пихала их нам в руки. Правда совсем отказываться от них я не стал, и даже сестру смог убедить в их полезности. Все-таки, когда режутся зубы, это довольно неприятно, если не сказать больно. А погремушками вполне можно почесать десны и боль от этого стихает. А у нас уже проклюнулось по паре зубов.