Сашеньки

В этот раз с первых же звуков его речи, я его просто не узнал. Не пойми откуда, появились командные нотки, даже тембр голоса изменился. Сейчас он разговаривал со мною, будто я был не сержантом второй рот, а быдлом пойманным на чем-то горячем. Каждое его слово камнем падало на меня, словно я уже признался в измене Родины, приговор вынесен и осталось только подписать бумажку, по которой меня тут же расстреляют. Он не просто говорил на повышенных тонах, он почти кричал, как бы обвиняя меня во всех грехах. Несколько минут он распекал меня в чем то, что я никак не мог понять. Но именно это и являлось моим даже не нарушением, но преступлением. Но несмотря на все давление, что обрушилось на меня с его стороны, я был на удивление себе, совершенно спокойным. Воспринимая все помои которые выливались на меня из его рта, как нечто ко мне не относящееся. Мельком взглянув на подполковника, слушающего его речь, я заметил, легкую улыбку, даже не губами, а уголками глаз.

Дождавшись, когда особист замолчит, я спокойно спросил у него:

— Товарищ майор, не могли бы вы, объяснить мне, что я такого сделал, и в чем меня обвиняют. И по возможности без крика, я прекрасно вас слышу.

Услышав мои слова, майор от возмущения несколько секунд, не находил слов. Но весь вид его говорил о том, что еще мгновение и он просто разорвет меня куски. Сделав глубокий вдох, видимо для того, что бы выполнить задуманное, он уже было издал первый звук, как я услыхал спокойный голос подполковника сидящего за соседним столом.

— Трофим Людомирович, вы позволите?

Особист, будто поперхнулся, не успевшим вылететь словом, и тут же уже своим обычным, чуть приглушенным голосом произнес:

— Да, да, конечно Сергей Иванович. — Кинув взгляд на собеседника, он еще больше смешался, и как бы извиняясь, чуть заискивающе, продолжил. — Если вы не против, я оставлю вас здесь, мне срочно нужно в штаб.

— Да, пожалуйста, можете идти, товарищ майор.

Особист, тут же вытащил из столешницы, какую то папку и попрощавшись вышел из кабинета. Дождавшись пока дверь за ним закроется, подполковник произнес:

— Собственно вызывал вас я. Присаживайтесь сержант, разговор у нас будет серьезный.

Окинув взглядом комнату, я нашел стул стоящий возле двери и попытался присесть.

— Поближе, пожалуйста и не бойтесь меня. Я не кусаюсь. — Он улыбнулся. — И кричать на вас я тоже не собираюсь.

Приставив стул ближе к столу, я присел.

— Итак я, как вы уже поняли сержант, Петров Сергей Иванович. Можете называть меня по имени отчеству. — Он говорил спокойным голосом, обычного человека. — Вас я немного тоже знаю, но будет лучше если вы представитесь сами, и поподробнее. И не вскакивайте каждый раз. — сказал он заметив, что я попытался встать. — Считайте, что на мне нет погон, и мы просто беседуем.

Секунду подумав, собравшись с мыслями, я сказал:

— Тимохин Александр Александрович, Сержант первого взвода, второй роты. Заместитель командира взвода по боевой подготовке. Точнее, занимаюсь обучением взвода рукопашному бою. Имею 2й-дан тхэквондо. 15 ноября исполнилось полгода со дня призыва. — Сказав вроде все основное, я замолчал.

— Ну, что ж для начала неплохо. Хотя хотелось бы узнать кое-что и о семье, откуда родом, где учились, ну и все, что можете или хотите рассказать.

— Даже не знаю с чего начать.

— Лучше с начала, — улыбнулся подполковник.

Я в общих словах рассказал ему, что родился в Ташкенте, о сестре, с которой мы родились в один день. О маме и отце, погибшем во время землетрясения, о своей учебе. Упомянул и приемного отца. В общем, не вдаваясь особо в подробности, рассказал свою биографию.

— Примерно это я и хотел услышать. А почему вы Александр, ушли из школы милиции?

— После одного случая, — я выдал ему версию, которую дал мне отец, — я долго болел, и соответственно отстал в учебе. К тому же заживающая после перелома рука, на давала мне возможности нормально заниматься, а там все таки большие физические нагрузки. Подумав, я решил, что лучше если я уйду. После армии попробую поступить куда нибудь в институт.

— У меня есть несколько другая версия, скажите, а не связан ли ваш уход с отчислением сестры?

— Ну, это тоже дало какой-то толчок. — Не стал скрывать я.

— Понятно. — Он на несколько секунд задумался.

— Я сейчас задам вам вопрос, постарайтесь ответить на него по возможности честно. — Произнес он.

— Я слушаю вас.

— Скажи, почему ты не пишешь писем домой.

Я попытался ему рассказать, что не вижу в этом необходимости. Если будет что-то серьезное, конечно напишу, а так, ну не люблю этого делать.

— Ко мне уже были претензии от замполита, по этому же поводу. Отец прислал письмо, где все объяснил.

Вот! — Сказал мой собеседник, — мы и добрались до самого главного. Скажи, а как отец узнал, что нужно написать такое письмо. Кто его попросил об этом. Даже если принять за версию, что ты послал ему письмо, о том разговоре, и он тут же ответил, чисто по времени получается около шести — семи дней. Однако я точно знаю, что ни письма, ни телеграммы, ты не посылал. А доступа междугороднему телефону у тебя нет и сейчас. — Он незаметно во время разговора перешел на ты.

— Возможно, мы могли договориться раньше, об этом письме, просто я уже не помню, как все это происходило.

— Возможно. Но тогда скажи, откуда он узнал адрес?

— Для того места где он служит, я думаю это не так уж и трудно.

— Хорошо, допустим все так и было. Еще один вопрос. — Он на мгновение замолчал. — Я, конечно, могу включить запись, но думаю ты поверишь и так. Как получилось, что твоя сестра сообщила отцу о том, что тебе присвоили звание сержанта, в тот же день, даже точнее будет сказать, в тот момент, когда ты сам узнал об этом?

С каждой минутой, мне все больше и больше не нравилось, то о чем мы беседуем. Я с самого начала понял, что этот человек, или вернее сказать, те люди кого он представляет, каким-то образом узнали о наших с сестрой способностях. И это мне очень не нравилось. А главное, мне не с кем было посоветоваться в этом вопросе. Да, сестра слышала наш разговор, и даже пыталась связаться с отцом, но увы у нее ничего не получилось. Возможно, его просто не было на месте.

— Я не смогу ответить на ваш вопрос. — Произнес я.

— Знаешь, я тебя даже понимаю. Но дело в том, что ответ необходим. И в первую очередь для тебя.

— Я могу подумать?

Подполковник взглянул на часы.

— Думаю, минут сорока тебе хватит? Как раз успеешь пообедать. Пусть даже час. В общем, через час, я жду тебя здесь.

Я поднялся.

— Разрешите идти?

— Да, я же отпустил тебя. Не опаздывай.

Я развернулся и вышел из кабинета. В голове роилась мешанина мыслей. Я искал выхода и не находил его. Сестра в это же время пыталась связаться с отцом, чтобы получить хоть какой-то совет. Увы, у нее ничего не получалось. Минуты безостановочно бежали вперед, а мы не могли ничего придумать.

— "Знаешь, Сань, раз уж нас раскусили, может быть стоит сознаться? Думаю отец, скажет тоже самое. Но мы не будем раскрывать всех наших способностей. Сделаем по минимуму. То есть, да, мы слышим и можем общаться между собой. По-моему этого будет достаточно. Тем более, что никакие приборы, насколько я знаю не могут уловить телепатические волны".

— "Согласна, только ведь наверняка меня сорвут с учебы, а мне что то не очень хочется этого".

— "Я думаю тут, можно договориться. Как я понял, этот дядька, что со мной беседовал, скорее всего из КГБ, Иначе бы наш особист не вел бы себя так. И потом, думаю, что даже если нас и сорвут, то могут предложить адекватную, если не сказать лучшую замену".

— "Да, надежда в этом конечно есть. С другой стороны если это действительно КГБ, то в случае нашего отказа мы сделаем себе только хуже, а может и не только себе. В случае же согласия, мы сможем, пусть не диктовать, но хотя бы как то влиять на условия".

— "А знает, что меня больше всего прельщает?"

— "Что?"

— "Не хочу показаться эгоистом, но я ужасно соскучился по своей сестренке. Все-таки общаться, и быть рядом это, как говорят Одесситы — Две большие разницы!"

— "Ты, читаешь мои мысли"

— "Причем постоянно!" — я послал ей улыбку. — "Впрочем, как и ты мои".

Ровно в назначенное время я позвонил в знакомую дверь. Спросив разрешение войти, я оказался в той же комнате. Подполковник увидев меня кивнул и перевел взгляд на сидящего на своем месте майора Пронько. Тот вздохнул украдкой, и сославшись на какое то дело, тут же вышел из кабинета. Мне предложили присесть и задали вопрос:

— Посоветовался?

— Да, товар...

— Сергей Иванович, мы же договорились, оставить звания в стороне. — Перебил меня подполковник.

— Да, Сергей Иванович, посоветовался. — Ответил я. — Мы решили, что нет смысла скрывать правду, во всяком случае, от той организации, что вы представляете.

— Хорошо. Я иного и не ожидал. — Ответил мой собеседник. — Ты же умный парень. И как же ты ответишь на мой прошлый вопрос?

— Да, мы с сестрой имеем возможность общаться. Словами. Иногда эмоциями. Вернее сказать именно с них когда-то и началось наше общение.

— Когда?

— Ну, я не могу назвать точной даты. Наверное, как мы смогли воспринимать мир, который окружает нас.

— То есть с рождения? — удивленно спросил Сергей Иванович.

— Не с самого наверное, но думаю ближе к году.

— А сейчас?

— Сейчас как я уже говорил, мы можем свободно общаться. Расстояние не имеет значения. Возможно, что-то изменится, если оно будет большим, но на сегодняшние две-две с половиной тысячи километров, это никак не сказывается.

— Уверен, или как то проверяли. Если только по часам, вернее по телевизору и часам, все же разница с Ташкентом три часа, поэтому, в момент начала программы "Время", я давал как бы сигнал, а сестра сверяла часы. И наоборот. Возможно при таком способе погрешность все же есть, но не настолько существенная, чтобы на нее обращать внимание.

— А, препятствия, стены... Хотя, да. На этом маршруте, даже горы встречаются. Ну, что ж нечто подобное я и предполагал. Теперь такой вопрос. Как ты видишь свою дальнейшую жизнь?

Я немного задумался.

— Боюсь, мои планы, сейчас не будут иметь никакого значения. Скорее стоит вопрос о моем согласии или несогласии работать на "безопасность" или еще какую-то структуру, которую вы представляете. Не будет ли проще, если, первым вы озвучите свое предложение. А уж исходя из него, мы с сестрой озвучим то, как мы это видим. И, да, сестра, через меня, слушает нас. И при необходимости, я смогу озвучить ее мнение. Думаю, что в любом случае, она выступает как один из участников.

— С твоей сестрой, разговор состоялся бы в любом случае, но наверное так даже лучше. Что же касается предложения, то могу сказать только одно. Служба в этом полку, для тебя закончена. Завтра ты полетишь со мной в Москву, а уж там и будет озвучено предложение, или что-то еще. Думаю, ты понимаешь, с чем это связано.

— Разрешите вопрос?

— Попробуй, но не обещаю, что смогу ответить на него.

— Это касается сегодняшнего "представления".

— Ах это, считай это своего рода тестом на моральную устойчивость. — Он улыбнулся. — Если вопросов нет, то сделаем так...

...Примерно через полчаса, я уже бегал с обходным, сдавая вверенное мне вооружение, и собирая подписи на складах, и у командиров. Вопросов ко мне было много, но я мог только пожимать плечами, сам не очень представляя, что меня ждет в будущем. Единственное, что я мог сказать, это то, что переводят в Москву, а куда именно я не знаю. Закончив со всеми делами я, как и было сказано позвонил в особый отдел, попрощался с сослуживцами, обещая по-возможности подать весточку о себе, и взяв приготовленные вещи и документы, вышел на КПП. Спустя несколько минут подъехал дежурный УАЗик с моим сопровождающим, и мы поехали в аэропорт. В тот же день, мы вылетели в Москву.

Этот месяц мне запомнится, наверное, на всю жизнь.

С самого утра, после легкого завтрака, а иногда и вместо него, меня, просвечивали, осматривали, прослушивали, прозванивали и простукивали. Все это повторялось изо-дня-в-день лишь с небольшими перерывами на еду, и ночной сон. Я сдал сотни анализов, на все случаи жизни, и наверное, изо всех точек тела и внутренних органов. Прошел обследования с помощью множества приборов и оборудования. Десятки врачей все это время, были заняты моим телом, выискивая в нем только им ведомые болячки, а может и что-то еще. Ко всему прочему, оказалось, что я совершенно не восприимчив к любому гипнозу. Чему я был только рад. Не хватало еще, чтобы кто-то проник в тайну моего второго рождения. Тогда все эти проверки окажутся цветочками. Хотя я и проходил проверки и опросы под медикаментозными препаратами, но видимо такой вопрос не задавали. Кроме этого была проверка на детекторе лжи, в которой меня изводили повторяющимися вопросами в течение почти шести часов, выжав как лимон.

Все это время, мне хотелось только одного, как следует выспаться. Но даже на время сна, я был подключен к каким-то датчикам, гроздью висевшим на моем теле.

Думаю, сестре досталось не меньше моего. Потому, что насколько я понял, подобные проверки проходила и она, только находясь в Ташкенте. Причем почти все время, мне приказывали связываться с сестрой и раз за разом читать цифры, произносимые моим куратором. Или же повторять те же цифры, но услышанные от моей сестры.

Все закончилось совершенно неожиданно.

Я проснулся, совершенно выспавшись, что было просто невероятным за последний месяц. Некоторое время, лежал не открывая глаз и боясь выдать свое пробуждение. Но никаких команд на подъем, или посторонних звуков не было слышно. Открыв глаза, осмотрелся. Комната, в которой я жил, преобразилась. С удивлением я оглядывал просторное помещение, в котором еще вчера, стояло множество приборов и оборудования. Ничего не было, хотя комната, несомненно, была той же самой. Я пошевелил рукой, и не почувствовал той грозди проводов, которая обычно опутывала меня. Удивленный, столь разительными переменами я откинул одеяло и спустив ноги на пол некоторое время разглядывал обстановку, своей преображенной комнаты.

Комната площадью, примерно в пятнадцать квадратных метров, вытянутая в сторону оконного проема, была оклеена бежевыми обоями с каким-то абстрактным рисунком более светлого оттенка. Примерно посередине комнаты, находилась дверь, ведущая в коридор, проходя, через нее, я ежедневно начинал свои обычные мытарства. Слева от двери, примерно в полутора метрах от стены, стояла моя довольно широкая кровать, торцом к стене. С обеих сторон от нее стояли небольшие тумбочки со светильниками. Справа, от кровати на которой я сейчас сидел Примерно в двух метрах от меня, стоял письменный стол, с задвинутым под него стулом. Напротив, на стене висело большое зеркало. Обычный, крашеный пол, был покрыт ковровой дорожкой, почти на ширину комнаты начинавшейся от кровати и заканчивающейся возле окна, обычно закрытого плотными шторами.

Я поднялся и прошел к окну. По пути посмотрел в зеркало, найдя себя изрядно похудевшим, и несколько осунувшимся, из-за постоянной нервотрепки со всеми медицинскими и прочими проверками, которым я подвергался в последнее время. Подойдя к окну, я раздвинул шторы. Оказалось, что за ними, прячется дверь, выходящая на балкон. Прильнув к стеклу, я посмотрел сквозь него, а затем решительно распахнул дверь и вышел на балкон. В комнату ворвался свежий, слегка морозный ветерок, с запахом хвои.