Сашеньки

Впервые увидев это, Исмаил-ака, вначале не понял и не на шутку испугался за нас. Шло какое-то политическое обозрение, а мы беспричинно, по его мнению, над этим смеялись. Но мы, видя такое дело, ему быстренько все объяснили. И теперь уже и он, старался настроить линзу так, что бы получить максимальное искажение, и вместе с нами смеялся и обсуждал увиденное. В общем с ним было очень весело и хорошо. В какой-то момент, я даже почувствовал его своим ровесником, несмотря на то, что он был много старше нас, и называли мы его дядя Исмаил, или по-узбекски Исмаил-ака.

Кстати он стал первым и наверное единственным человеком, который сам почувствовал наши способности. Видимо это у него профессиональное.

Всё началось с того, что он предложил научить нас играть в "Дурачка". В общем безобидная карточная игра. После недолгих объяснений, все же нам было уже почти по шесть лет, и схватывали мы все очень быстро, мы начали игру.

Вначале, конечно получалось не очень, пока Санька случайно не заглянула в мои карты "моими глазами". С этого момента, игра круто развернулась. Да бывали случаи, что проигрывали и мы, но чаще, то я, то сестра оставались в выигрыше. А после того, как я научил ее считать сброшенные карты, соперников нам просто не нашлось. Даже тетя Надя, великая мастерица этой игры, которую никогда не могли обыграть и мои родители, оказывалась в проигрыше.

Некоторое время спустя, дядя аккуратно поинтересовался:

— Скажите, только честно, как вы это делаете. Честное слово, я никому об этом не скажу.

Мы несколько замялись, после "поговорив" друг с другом, мы решили признаться. Все-таки Исмаил-ака был для нас не чужим человеком, да и работа позволяла говорить о нем, как о честном человеке. Это много позже, милицию перекрестили в "ментов", а в то время, их очень уважали. И редко можно было встретить среди них отъявленных мерзавцев или воров. Тем более, что дядя, как мы к тому времени узнали, работал в "Службе Собственной Безопасности", а это не то место где будут держать подобных людей.

— Ну, это же моя сестра! — сказал я, — я всегда знаю где она, что она делает.

— Это как? — с удивлением произнес дядя.

— Вижу, чувствую, я не могу объяснить как это происходит.

— А как же карты.

— Ну, если я вижу ее, почему, я не могу посмотреть, что видит она. Это же нормально! Как же иначе, я смогу узнать, где она?!

— Не думаю, что это нормально, но... и ненормальным это тоже не назовешь. А еще, что вы можете?

— "Говорить".

— То есть? Разговаривать? Ну это я знаю.

— Откуда?! — Удивленно воскликнули мы в один голос.

— Ну, я же слышу вас. Мы же сейчас разговариваем.

— Нет. То другое. Мы можем "говорить" по-другому, в уме, — произнесла сестра. — Я что-то думаю, а Саша мне отвечает, но не вслух, а то же думает, а я слышу, то что он думает. Вот так. Наверное.

От такой новости, дядя просто ошалел. Откинувшись на спинку кресла, он некоторое время просто молча смотрел на нас переваривая услышанное.

— И давно это у вас?

— Думаю с рождения. — Произнес я.

— Да, — вставила сестра. — я всегда знала и чувствовала его, может не все понимала как сейчас, и мы всегда могли общаться с братом, даже когда я еще не умела разговаривать вслух. Но тогда это было немного по-другому.

— По-другому? Это, как? — Спросил дядя.

— Ну, мы больше картинками разговаривали. — ответил я.

— Да, Сашка, он очень много знает и все мне объясняет, а мне интересно, вот я и спрашиваю у него. Только он не всегда понятно объяснить может. Или я просто не понимаю, и тогда он рисует картинку, а я ее вижу и становится все понятно. А еще он умеет читать, и учит меня, но у меня пока плохо получается.

— И насколько далеко это у вас получается?

— Не знаю. Как то не было желания замерять. Но стены нам не мешают, если мы в разных комнатах.

— Невероятно! — дядя надолго замолчал.

— Вы только не говорите никому, — попросил я. — Пусть это останется нашей тайной.

— Я помню свое обещание. Но и вы, все же постарайтесь не применять это слишком часто, особенно на людях, или когда в карты играете. Ни к чему хорошему, это не приведет. А вот проблем вам, добавить может. Да и не только вам.

— Мы постараемся. — Ответил я.

— Честно — честно! — Добавила сестра.

5.

Мне никто не поверил! Никто. Все сочли это детскими фантазиями или капризами.

О, боже! Или кто ты там есть?! Зачем ты отправил меня в этот мир так поздно!

Я перебрал тысячи вариантов и не сумел воплотить ни одного. За что, ты наказываешь меня так жестоко?!

Мы стояли у могилы и плакали. Сквозь слезы и горечь, рвущуюся из меня, я просил прощения у папы. Просил простить меня за то, что я слишком мал. За то, что не успел вырасти и убедить родителей в том, что это не было моими фантазиями. За то, что не смог ничего сделать, что бы уберечь его.

Сестра. Она наверное единственная, кто безоговорочно верит мне, но даже наших совместных усилий не хватило на то, что бы уберечь родителей от катастрофы.

Последние месяцы перед катастрофой я пребывал в подавленном состоянии. Перебирая варианты и отбрасывая их по причине невыполнимости.

Первой заметила мое состояние конечно же сестра. Вначале я подумал было не посвящать ее в будущие события, но после решил, что она сможет хоть как-то помочь мне. Наверное зря. Теперь и на ней будет висеть комплекс вины. Но тогда я все же надеялся на лучшее, надеялся хоть как то изменить будущее и спасти близких мне людей.

В общем, я ей все рассказал. Вернее не совсем все, боясь потерять ее доверие, которое мне очень нужно. Лишь то, что я предчувствую будущую катастрофу. Землетрясение. И даже назвал дату: 26 апреля 66 года ночью. До даты оставалось чуть больше двух месяцев.

Не знаю, может стоило начать подготовку много раньше?

Я понимал, что скажи я родителям правду, вряд ли мне кто поверит. Тем более нельзя даже пытаться предупредить об этом кого-то еще. В лучшем случае меня сочтут фантазером или сумасшедшим. В худшем я попаду под наблюдение органов и испорчу жизнь не только себе. Если кого и пытаться спасти то только свою семью.

Одним из вариантов спасения по моему мнению, был отъезд из дома. Мы с сестрой тщательно все проработали и даже сумели уговорить родителей. Вроде бы все получилось, они взяли отпуска и к концу месяца мы должны были уехать. Даже причину подогнали к соответствующей дате. У бабушки, мамы отца, которая жила отдельно от нас в Ургенче, воспитывая младшего брата папы — Сергея, 23 апреля был день рождения. Мы должны были попасть как раз к нему. Тем более, что раньше мы никогда не были у нее в гостях. Вначале по причине нашего малолетства, а позже как то не получалось. Сама она несколько раз приезжала к нам в гости. Все казалось бы складывается, как нельзя лучше, и тут отец ломает ногу и уходит на больничный. Поездка соответственно откладывается.

Еще одним из вариантов был побег из дома. По замыслу, мы с сестрой должны были убежать и хотя бы сутки где-то прятаться, что бы позже спокойно вернуться домой. Разрабатывая этот план, мы рассчитывали, что родители бросятся искать нас, и тем самым покинут наше жилище. Конечно в этом плане было много недочетов поэтому подумав мы отменили его. Недостатком этого плана было в первую очередь, само землетрясение. Да, родители бы бросились нас искать, даже папа со сломанной ногой сделал бы это. И в этот момент происходит катастрофа. Где можно искать пропавших детей? Наверняка где-то в укромном месте. В общем мы решили, что в этом случае вероятность попадания под обвал гораздо выше.

И тогда мы решили просто рассказать все родителям, и уговорить их покинуть дом хотя бы на одну ночь.

Увы, и с этим вариантом ничего не вышло. Родители восприняли все это как шутку или вернее моей разыгравшейся фантазией и со словами: "Все будет хорошо", благополучно успокоились.

Они, но не мы. Постоянно в течении последней недели, мы уговаривали их прислушаться к нашим словам. Умоляли, плакали. Но все было бесполезно. Или почти все. Единственное, чего мы добились это, родители собрали нам и себе так называемые "тревожные чемоданчики". И то, только для того, что бы успокоить нас. Мы с сестрой торжественно пообещали им, что если ничего не случиться, сами сложим все обратно по местам и, целый год не будем просить их покупать нам мороженого.

— Ну, ладно, ладно — сказал отец. — Давайте соберем чемоданы, будто мы готовимся в поездку к бабушке, пусть дети успокоятся.

— И вынесем их в машину, — вставил я.

— Нет. — Твердо отказали родители. — Чемоданы будут стоять дома.

Весь день, 25 апреля, прошел в напряженной для нас обстановке. Мы практически не выходили из дома, наводя порядок в своей комнате и готовясь к неизбежному. Лишь однажды мы вышли во двор, кое-как уговорив маму, отогнать нашу машину, подальше от дома на площадку. Попутно вынеся из квартиры пару наших любимых книг и большого плюшевого медведя, подаренного Саньке отцом. Все это было уложено в салон нашего "Москвича" несмотря на осуждающий взгляд мамы.

Ничего не предвещало катастрофы и город жил своей обыденной жизнью. Так же бегали трамваи, разгоняя своими звонками прохожих, люди — спешащие по своим делам. Все было как обычно.

Мама, насколько раз пыталась начать разбирать вещи, уложенные в чемоданы, но тут же появлялись мы с сестрой, и чуть ли не в плач, уговаривали ее не делать этого. В конце — концов, она успокоилась, а мы с сестрой уволокли чемоданы в нашу комнату, поставив их под окном.

К вечеру, я был вымотан донельзя. Разобрав постели мы с сестрой попытались лечь одетыми, но мама, увидев такое безобразие, заставила нас раздеться, и лечь нормально. Единственное, что мне удалось сделать, это забрать из комнаты родителей будильник и поставив его на 4 утра спрятать под свою кровать.

Видимо напряжение последних дней сильно сказалось на моем детском организме, и я тут же провалился в сон.

Яркая вспышка света и последовавший вслед за ней гул, чем-то напоминающий прогревающий на взлете двигатели самолет, разбудили меня. Несколько секунд я лежал не в силах понять, что происходит. Последовавший за этим сильный толчок, выбросил меня из кровати. Крикнув:

— Мама! Санька! Быстрее! — принялся лихорадочно одеваться.

Быстро накинув на себя рубашку, натянув штаны бросился помогать Саньке, которая спросонья не могла понять, что происходит. В комнату вбежала мама, в ночнушке с накинутым поверх нее халатом.

— Бросайте все и во двор! Живо! — крикнула она.

Мы бросились в коридор. Все ходило ходуном. В шкафах звенела и падала разбиваясь посуда. С потолка отваливались и летели вниз куски штукатурки. Мама трясущимися от волнения руками долго не могла в темноте попасть ключами в скважину замка, а когда все же повернула ключ, оказалось, что дверь заклинило и она не открывается. Пощелкав выключателем, мы поняли, что света нет. Видимо от толчка, перемкнули провода. Вбежав обратно в нашу комнату, мама по очереди подняла нас на подоконник и мы спрыгнули во двор.

— Бегите подальше от дома. — Закричала она, выбрасывая вслед за нами собранные нами чемоданы. — Саша, быстрее! — закричала она отцу.

— Иду! Беги, не жди меня! — послышалось в ответ.

Мама выбралась из окна и подхватив нас под руки оттащила подальше от дома. Многие соседи, уже находились во дворе. Во дворе к этому времени уже стояли все соседи. Я на всю жизнь запомнил, как все выбежали кто в чем спал, прихватив с собой самое, на их взгляд, ценное: кто-то держал костюм на плечиках, кто-то был с маленьким ребенком на руках, кто-то — с паспортом, с кошельком.

В это время произошел толчок, от которого дом заскрипел еще сильнее и по стенам пошли трещины. Поднялась туча пыли, закрывая собой дом, в котором мы жили.

— Саша! Саша! Быстрее! Где ты?! — Закричала мать, рванувшись к дому. Мы с сестрой с трудом удержали ее от этого, уцепившись за руки. Упав на колени, она обняла нас и зарыдала.

Пыль постепенно осела, и нашему взору предстал наш дом, покосившийся, весь покрытый трещинами и выпавшими стеклами окон. Строго-настрого, запретив нам приближаться к дому, мать бросилась к нему. С помощью соседей взобралась в окно, и мы услышали ее громкий плач.

В это время появились машины милиции и скорой помощи. Соседи указали на нас и приехавшие, бросились в дом, откуда спустя несколько минут вынесли тело отца. Его погрузили в машину скорой помощи, которая тут же уехала.

Милиционер собрал стоящих во дворе людей и попросил не заходить в дом, так как возможны повторные толчки, а дом очень сильно пострадал.

Когда мама немного успокоилась, то подогнала во двор нашу машину и мы загрузили в нее выброшенные ранее чемоданы. Соседи вначале удивились нашей предусмотрительности. Кто то даже попытался высказать претензии, мол знали и никого не предупредили. Но мама отмела подозрения, сказав, что мы готовились к отъезду в отпуск, потому и вещи были собраны.

Предупредив соседей, мама посадила нас в машину и поехала в больницу, узнать что с отцом. Не смотря на то, что она тоже была медработником, ее туда не пустили, сославшись на то, что очень много раненых и все посещения запрещены. Простояв возле больницы около часа, мы вернулись обратно.

К этому времени, на детской площадке, возле нашего дома, приехавшие солдаты, уже разворачивали палаточный городок.

Нам досталась небольшая палатка, на четверых стоящая возле самого канала, который протекал неподалеку от нашего дома. Там же нашлось и место для нашей машины.

Присланные солдаты, помогли нам вынести из квартиры пару кроватей, и установить их в палатке. Кроме того из дома был вынесен стол несколько стульев, посуда и кое какие вещи. После этого вокруг дома было выставлено оцепление, с запретом захода в него, а позже дом огородили легким забором и по улице стали постоянно ходить патрули.

Ближе к обеду, привезли бочку с водой и мы с мамой наполнили несколько ведер. Появившиеся вскоре электрики, протянули к палаточному городку кабель, от которого сделали разводку. Теперь в каждой палатке имелось освещение и розетки для электроплит, на которых готовили еду.

Возле городка, дежурила машина милиции, следя за порядком и еще пара человек, которые ходили меж пострадавших и интересовались, все ли у них хорошо, и нужно ли что-нибудь. Записывая просьбы и пожелания.

Мы с сестрой, видя, что мама очень беспокоится за отца, предложили ей съездить еще раз в больницу, пообещав, что никуда из палатки не уйдем, и будем сидеть спокойно. Немного подумав, мать согласилась и договорившись с кем то из соседей, присматривать за нами, тут же уехала.

К вечеру мама вернулась вся в слезах. Оказалось что отец, выбираясь из дома в темноте споткнулся о упавшие вещи и очень сильно ударился головой о батарею. А после при точке на него еще падала штукатурка и какая-то мебель. Когда мать утром вошла в комнату, его пришлось вытаскивать из под груды обломков. Сейчас он в очень тяжелом состоянии и врачи опасаются за его жизнь.

Чем-то перекусив, она уложила нас спать, а сама еще долго, тихо плакала уткнувшись в подушку.